Хочу знать, о чём ты думаешь

      Как же описать те чувства, что бушевали во мне, когда я произносил эту нелепую, смущающую фразу тому, кто завладел моим сердцем? Смятение и эйфория сплелись в тугой клубок, терзая меня.       С одной стороны, гнетущее чувство неловкости омрачало. Ведь эта фраза казалась такой глупой, такой нелепой. Да, возможно, Чуя испытывает ко мне схожие чувства, но страх отвержения, отторжения всё же терзал меня.       Внутренняя гомофобия – страшная штука. Чуя не хочет признавать, что парни влекут его больше, чем девушки. И я его понимаю – семья играет огромную роль в его жизни. Отец, с его строгими взглядами на такие вещи... Мать, хоть и любящая сына безгранично, вряд-ли обрадуется новости, что не видать ей ни невестки, ни внуков.       Но... одновременно с этим, расцветал дивный, трепетный цветок надежды. Ведь взгляд Накахары в этот момент был красноречивее любых слов. За него говорили его глаза, сияющие нежным, лазурно-голубым светом, в котором постепенно проступали искорки ярко-синего. О, эти чудесные глаза запали мне в душу ещё при нашей первой встрече. И сейчас, округленные от удивления, они отражали всю бурю эмоций, бушующих в его душе. Щеки Чуи алели, а губы, сжавшись в тонкую линию, выдавали его замешательство.       И все же, не сумев совладать с нахлынувшими чувствами, он хмурится и произносит:       —...Что за хуйню ты только что сморозил, дебила кусок?       У Чуи, как всегда, включается защитная реакция: грубые слова, хмурый вид. Почему ты не можешь мне сейчас открыться? Неужели ты настолько боишься и не понимаешь, что между нами происходит?       — Накахара, ты всё слышал, — я двигаюсь ближе к нему и смело хватаю за щеки, чтобы этот слизняк никуда от меня не сбежал.       — СТОЙ! Осаму, что на тебя нашло?! Я нихрена не понимаю! Так нельзя, ебанат, это аморально! — Чуя пытается убрать руки от своего лица, но я держу его крепко и слегка встряхиваю.       — Успокойся, Чуя, — с легким холодом в голосе проговариваю я, чтобы усмирить своего друга. — Ты всё понимаешь, просто не хочешь принимать действительность. Не хочешь принимать свои желания. Если мы оба этого хотим, то что в этом аморального?       — Ты... — Накахара совсем растерялся и больше не брыкается. Он смотрит с небольшим испугом в мои спокойные глаза, переваривая то, что я ему сказал. Я вижу, как он хочет что-то спросить, но он настолько неуверен в себе, что выдаёт совсем другое. — Ты, сука, решил так постебаться надо мной?.. — почти шепотом, через глупый вопрос, выражает он свой шок.       М-да. Чего ещё можно было ожидать?       — Чуя, да не издеваюсь я. Ну, что плохого случится, если мы это сделаем? Кто об этом узнает? Чего тебе стоит один поцелуй?       «Многого» — сразу же подумал я.       Кажется, я всё же решил, что нужно быть более осторожным в словах. Если удастся убедить Чую, что ничего плохого не произойдет, а ему даже станет лучше, то он, возможно, согласится. Но, блин, он явно в замешательстве: его взгляд мечется туда-сюда, рассматривая черты моего лица, губы превратились в тонкую полоску, сжатые от напряжения. К черту осторожность! Будем действовать как обычно!       — Может ты не знаешь как это делается и поэтому ломаешься сейчас, как робкая девушка?       — Чего?! Ты чё несёшь?! Совсем страх потерял?!       То-ли от криков, то-ли от смущения, но Накахара был сейчас красным как рак. Он стиснул зубы и хотел крикнуть что-то ещё, но я опередил его, снова беря на слабо.       — Оя-оя, неужели Накахара Чуя, номер один по популярности в нашей школе, ни разу за свои 16 лет никого не целовал?! Что?! Да быть этого не может! А я-то думал, что я один такой неудачник. Оказывается, ты тоже лох в этом деле, Чуя...       Я никогда не видел Чую таким взбешенным. Он резко вскочил, сел на футоне и, тыкая пальцем в мой нос, грозно обвинял меня в моих "похождениях":       — Это ты неудачник?! Не прикидывайся! К тебе постоянно липнут девчонки, а ты сам ни одной юбки мимо себя не пропускаешь! И какой я тебе лошок?! Думаешь, я не целовал девчонок? Чушь!       Накахара никогда ещё так яро не врал, но ему действительно не нравилось, что я флиртую с каждой второй. Моя вина, но понять меня можно... В какой-то степени.       — Тогда докажи, что умеешь целоваться, — сел я напротив него в ожидании дальнейших действий.       — К-как? — слегка растерянно спросил он, потирая ладошки о свои ноги.       — Поцелуй меня, Чуя.       — Прям... в губы?.. — опешил Накахара.       — А что, какие-то проблемы? Ты только целомудренные поцелуи дарил? — снова задеваю его словами, чтобы подтолкнуть к действию. И это работает!       Вы знаете, сколько всего можно передать через поцелуй? Сколько чувств можно излить в этой нежной ласке? Я осознал это лишь тогда, когда Накахара Чуя, мой лучший друг, с которым мы видимся каждый день, друг, ставший для меня первой любовью, открыл мне эту истину.       Накахара Чуя доказал, что он умеет целоваться. А вот я, как ни странно, оказался лошком. Хах, ведь по правде говоря, это я не умею целоваться! Знаю теорию, практику, но Чуя показал мне, что такое настоящий поцелуй.       Поцелуй – это не просто мимолетное прикосновение. Это танец двух душ, сплетенных в едином порыве. Это язык, на котором можно сказать то, что не выразить словами. Это ключ, который открывает дверь в сердце другого человека.       И Чуя, из-за моего манипулирования, наконец открыл мне своё сердце.

***

      Дазай хмурился в поцелуе, как и Чуя, но оба отдавались ему сполна. Никогда прежде они не испытывали таких чувств – это было что-то новое, волшебное. Чуя неторопливо сминал обветренные губы Дазая, часто проводя по ним языком и увлажняя их. Накахара так увлекся, что не заметил, как его руки скользнули под футболку Осаму, оглаживая его тело. Когда же он почувствовал, как под его пальцами вздрагивает мускулатура, а сам Дазай начинает тихо постанывать, Чуя отстранился с громким чмоком.       Они оба запыхались. Расфокусированными глазами они смотрели друг на друга, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Парни настолько увлеклись, что забыли, как дышать.       Первым очнулся Чуя.       — Ну, что, теперь ты доволен? — с ехидством спросил он, чувствуя, как жар с щек еще долго будет сходить.       — Да... — растерянно ответил шатен, облизывая свои саднящие губы. — Где ты этому научился? Ты точно врал мне насчет девушек.       Чуя отвернулся от него и, задушенно вздохнув, бросил фразу перед тем, как скрыться на балконе:       — Я курить.       Дазая терзали смутные чувства. Его давно беспокоило, что Чуя редко ему открывается. Осаму понимал, что многое из того, о чем умалчивает рыжеволосый, связано с проблемами в его семье. Но сейчас Дазай ясно осознал, что Накахара не делится с ним не только подробностями своей семейной жизни, в отличие от самого Дазая. Осаму доверял Чуе и всегда делился с ним всем, что у него на душе. Возможно, большую роль в этом играла его любовь к рыжеволосому. Поэтому шатен, полагая, что Накахара испытывает к нему схожие чувства, думал, что Чуя будет делиться с ним гораздо более откровенно.       Что же это получается? Чуя не видит в Дазае друга? Не видит человека, которому можно доверять? Нет, нет, нет. Да, нет... Ну, нет... А если это и вправду так?!       — Накахара! — Дазай подскочил, словно ошпаренный, споткнувшись пару раз, пока мчался к балкону. Он распахнул дверь и, напугав Накахару, который только что подкурил сигарету, схватил его за свободную руку и крепко сжал. Голубоглазый жмурился и шипел на бинтованного придурка.       — Чуя! Чу-уя!       — Да что блять происходит?! Ты чего разорался? — Чуя вырвал свою руку из хватки Дазая и опёрся на перила, спокойно затягиваясь сигаретой. Делая вид, будто ему все равно, он пытался скрыть, как сильно в этот момент дрожат его руки. Слишком много всего происходит, мозг не успевает все усваивать.       — Чуя, почему ты не сказал, что встречался с парнем?! Мы же лучшие друзья! Как ты мог от меня это скрывать?! — Дазай был вне себя от ярости. Не сам факт отношений Чуи с кем-то другим его задевал, а то, что Чуя ни разу не обмолвился об этом.       Невысокий парень сделал несколько затяжек, сжал сигарету и, бросив ее с балкона, развернулся. Недоумение читалось на его лице.       — Почему ты решил, что это был парень? — неловко отводя взгляд, пробормотал Чуя. Дазай все знает, Дазай не дурак, и Чуя это понимал, но до конца не хотел говорить на такие темы. — И вообще, с чего ты взял, что мы должны обсуждать мою личную жизнь? Сам не лучше... Сколько девок ты охмурил своим смазливым лицом и харизмой? Хотя что они в тебе нашли, ты же тот ещё идиот.       — А что тогда во мне нашел ты? — постепенно успокаиваясь, с интересом спросил Дазай. — Хватит притворяться, что ничего нет. Чуя, расскажи мне всё, не держи это в себе, прошу...       Удивительно, но Чуя в этот раз прислушался к Дазаю. Нервно зачесывая волосы назад, он дрожащими руками опустился на пол и негромко, неторопливо начал говорить. Говорить всё, что скрывал до этого, всё, что копил в себе за эти месяцы. Возможно, откровенный разговор поможет им лучше понять друг друга и найти решение проблем, которые их сейчас волнуют.       Дазай внимательно слушал рассказ Чуи, не задавая ни единого вопроса.       Накахара поведал о том, что не ладит с родителями, что сильно отстранился от матери. Рассказал о том, что в конце учебного года его родители должны развестись, и это бесповоротно. С трудом, но Чуя поведал и о том, что по ночам в течение этого года он часто сбегал из дома и тусовался с одним французом, который приехал к ним учиться по обмену. Дазай не знает, кто это, ведь судя по рассказу, этот парень учился в другой школе, да и история Чуи умалчивает о знакомстве этих двоих. Шатен был только рад не узнать подробности этих отношений.       Только сейчас Дазай осознал, что его бесит тот факт, что другой парень (ещё и иностранец!) прикасался к его чиби!       — В общем, как-то так. В какой-то момент я понял, что заработал себе невроз из-за всего, что происходило с мамой и отцом. Свободные отношения с тем парнем мне немного помогали, хоть я и жутко беспокоился о том, что это неправильно и вскоре все об этом узнают... — Накахара нервно потёр шею и горько усмехнулся, бросив грустный взгляд на Дазая. — Ну, теперь ты знаешь обо всём... Тебе, наверное, противно от меня? Я понимаю...       — Ты спал с ним? — низким голосом с лёгкой хрипотцой произнёс Осаму, серьёзно вглядываясь в грустные глаза напротив. — Ответь честно, Чуя.       — Что ты! Нет, конечно, нет, до этого не дошло. Да и у нас не было романтических чувств друг к другу. По крайней мере, у меня такое было только к одному человеку, если уж мы говорим на чистоту. — Он смущённо отвёл взгляд в сторону улицы и нервно почесал свою рдеющую щёку.       Они долго молчали. Дазай не знал, что сказать. Не потому, что ему было неприятно от всего этого. Нет. Наоборот, он был очень рад, что Чуя наконец открылся и доверился ему. Дазай не знал, что сказать, потому что подумал, что громкие слова о чувствах сейчас будут лишними. Поэтому он решился присесть рядом с Чуей и взять его руку в свою, сплетая пальцы. Чуя не противился и даже как-то облегчённо вздохнул. В этот момент он почувствовал тёплое дыхание на своём ухе и те слова, в которых нуждался сейчас больше всего:       — Всё будет хорошо, Чиби... Я никогда не уйду и не отвернусь от тебя. Обещаю... — последнее слово было произнесено так дрожаще и тихо, это было похоже на дуновение лёгкого тёплого ветерка, который согревает не только тело, но и душу.       Чуя широко улыбается и поворачивается лицом к Дазаю, щуря от улыбки свои яркие сине-голубые глаза, в которых искры так и пляшут. В ответ на него смотрят карие глаза, в которых искорок не меньше, чем в глазах рыжеволосого юноши. Они улыбаются друг другу, и им так легко, что невольно хочется смеяться.       В этот момент каждый из них мысленно даёт обещание себе.       Дазай обещает, что больше никогда не будет пытаться убить себя. И, если Чуе будет плохо, он всегда будет рядом.       Чуя обещает, что больше никогда не будет скрывать что-то важное от Дазая. И, если Дазай захочет, Чуя расскажет ему о чем он думает.       — Пойдем в зал игровых автоматов? — задорно спрашивает бинтованный парень, широко улыбаясь.       — Что? Прямо сейчас? — удивлённо распахнул глаза Накахара.       — А что, боишься мне продуть? — хитро ухмыляясь, Дазай приблизился к лицу Чуи.       — Ещё чего, скумбрия! — отодвинув от себя хихикающего парня, Чуя поставил условие: — Пойдем, только ты купишь нам чипсы и газировку.       — Идёт! — кивнул Осаму, расплываясь в довольной улыбке.       Его чиби вернулся. Разве нужно беспокоиться о чём-то ещё?

Конец.