На каждого найдется рыба покрупнее.

В последнее время все говорят только о Мишель. Она вызывает такие сильные эмоции у остальных, что Гусберри не могла сдержать свое негодование просверливая очередную черепушку реагента. – Мишель… Мишель… Мишель… только о ней все и говорят. Чёртова стерва! Вокруг стало ощутимо напряжение, экс-попсы находящиеся рядом, решили не подходить к женщине, чтобы не попасть под горячую руку. Женщина кинула труп на пол, тот мешком упал с грохотом на пол. Видя, что Гусберри очень расстроена, Эмилия решила подбодрить ее и выслушать все недовольство. Когда Филлис, наконец, успокоилась, девушка с хитрой улыбкой предложила ей безумную идею. – А если мы избавимся от нее? Если ее нет, то и проблем нет. Полсон повертелась вокруг трупа, лежащего на полу, и насмехалась над своими словами. – Дорогуша, все не так просто, потому что она охраняется заносчивым и высокомерным ублюдком Койлом. Женщина только хотела закончить свою мысль, но зловещая улыбка на ее лице не заставила себя ждать, осознавая, что это может быть хорошим решением… – А ты права, – изменился ее тон, когда она уже управляла куклой на своей руке. – Эмилия, дорогая, это просто потрясающая идея. Полсон была в полном восторге от того, что Гусберри приняла ее идею, и с гордостью пошла вперед по коридору. Однако вопрос о сержанте все еще витал в воздухе. Она спросила: – А что делать с Лиландом, матушка? – Женщина улыбнулась в ответ на этот вопрос и сказала: – Я возьмусь за него, а твоя задача - привести Мишель ко мне. Женщины ушли вперед, смеясь над своими мыслями и планами. Но только Пушер, случайно оказавшийся не далеко от них, смог подслушать разговор. Это не вызывало позитивных мыслей у него. Уходя в противоположном направлении, подопытный задумался и прошептал себе: – Возможно, стоит предупредить Койла, ведь последствия могут быть непредсказуемыми. – С улыбкой на лице, Пушер пришел к выводу, что самым разумным решением будет найти Лиланда и рассказать о планах Гусберри.  *** Просыпаясь от яркого света, который попал ей в глаза. Мишель, открыв глаза, прищурилась в попытках осмотреться вокруг. Однако сигаретный дым, стоявший в воздухе, сразу же ударил ей в нос, заставив девушку закашляться. Когда она попыталась пошевелиться, то почувствовала, что ее руки и ноги были скованы оковами. Боль по всему телу была настолько ощутима, что чувствовалась с самого пробуждения. Дёргаясь и извиваясь на металлической кровати, в попытках освободиться, пытаясь собраться с мыслями, ощущая боль и страх, который овладел ею. Внезапно раздался голос сержанта с конца комнаты: – Успокойся, а то будет еще хуже. Мужчина подошел к ней, внимательно осмотрев девушку с головы до ног. Мишель наклонила голову на бок и выдохнула, избегая встречи взглядом. Сержант обошел кровать и встал рядом с ее головой, проведя ладонью по ее щеке. – И что за дерьмо ты устроила на испытании? – не сводя глаз со своей жертвы, спрашивал он. Девушка вздрогнула, когда он коснулся ее щеки. – Я не помню ничего, – с трепетом в голосе прошептала Глик. Мужчина отошел от нее, схватил шокер-дубинку в руку и, ударяя по металлу, включил ток. Искры разлетелись по кровати, вызывая острую боль в спине Мишель, от чего она извивалась и закричала. – Придется вспомнить, – холодно продолжил полицейский. Он убрал шокер, затянулся сигаретой и внимательно наблюдал за ней, слушая пронзительные крики. Судороги пронзали тело, когда ток пронизывал ее плоть. Она изо всех сил пыталась сдержаться, но боль была слишком сильной, чтобы ее можно было удержать. Полицейский ухмыльнулся. Игра была прервана голосом Газовщика, который высунулся из двери тюремной камеры. Он обратился к сержанту с хриплым голосом – Сержант? – мужчина оглядел обстановку и, увидев Мишель, которая была прикована, даже немного побеспокоился за нее. –  Что нужно? Ты блять выбрал неудачное время, – прорычал сержант, поворачиваясь к своему собеседнику и убирая сигарету с губ. Лиланд ненавидел, когда его отвлекали от дел. Подопытный понял, что мог оказаться в неприятном положении, разговаривая с полицейским. – Нам нужно поговорить, лучше отойдем, – с усмешкой произнес он. Койл, недовольно вздохнул, возвращая сигарету обратно в рот, повернулся к Глик и провёл шокером-дубинкой ее телу. – Отдыхай пока, – сказал он с ухмылкой, пронзительный взгляд его солнцезащитных очков продирал до мурашек. Мишель стонала и скулила от боли, ее тело судорожно сотрясалось при каждом прикосновении. – Набирайся сил, – добавил он, проведя ладонью по волосам Мишель, и направился к выходу. Пушер проводил взглядом девушку и последовал за ним. – Так о чем ты хотел поговорить? – спросил Лиланд, складывая руки на груди. Газовщик огляделся вокруг, прежде чем произнести свои слова с уверенностью. –  Сегодня я случайно услышал разговор Гусберри о ее планах относительно Мишель, – начал он. –  Она явно хочет избавиться от него, но пока неизвестно, каким образом. Пока шёл разговор между Газовщиком и Лиландом, девушка извивалась и тихо скулила от боли, пытаясь справиться с дискомфортом. Но постепенно она почувствовала, что сдаётся и решила успокоиться. Её тело перестало сопротивляться боли. Полностью расслабляясь, Глик позволила себе окунуться в состояние покоя. Койл внимательно выслушал его, на мгновение задумавшись. Между мужчинами повисла напряженная тишина. – Очередная шутка этой старой маразматички, не делай из этого проблему. – успокоил сержант Пушера, похлопывая его по плечу. – Теперь иди и займись своей работой, – продолжил полицейский, поправляя свои очки. Газовщика удивило, что Койл не принял его слова всерьез. Ведь женщина всегда придерживалась своих слов и действовала так, как ей нужно. –  Койл, я предупредил тебя, – закончил Пушер, и ушёл, он задумался над услышанными словами, осознавая, что может быть в этой истории больше, чем кажется. После завершения диалога, Койл направился обратно в камеру, чтобы продолжить допрос Мишель, которую он теперь считал своей подопечной. Однако, приблизившись к металлической кровати, он обнаружил, что девушка безразлично лежит, словно погружена в сон. Мысли Газовщика заставили его на мгновение задуматься, и он крепче сжал шокер-дубинку, смотрел на нее, но причинять боль не стал. Только наклонился и снял оковы с ее кистей.