Шерлок кое-как поднимается. Почему-то сегодня он в особенности не понимал, что происходит. Взгляд заметно дольше привыкал к синему свету, хоть и казалось, что такая проблема уже давно позади. Но он вспоминает, что позади только целая неделя в отеле.
И вот он.
Последний день.
Голова так сильно не болела даже в те разы, когда он перебирал с алкоголем. А сейчас кажется, что он перебрал с чем-то куда жёстче алкоголя. По крайней мере, других объяснений сегодняшнему ландшафту дать не получалось. И на кой чёрт он вообще пытается что-то там себе объяснить, если и так уже давно понятно, что это бесполезно?
Шерлок бы подумал, что попал в ад, но он не мог сказать, что было жарко. Даже наоборот, чувствовалась прохлада, которую в другой ситуации он бы назвал приятной, но сейчас она лишь леденила душу.
И как ему это всё воспринимать?
Кладбище. Холмс оказался на кладбище. Причём на таком мрачном, что даже ни одна ворона бы сюда не залетела. Смотря вперёд, он наблюдал несколько могил. Посчитал — ровно пять. Но плиты находились слишком далеко, чтобы можно было разглядеть имена на них.
И что всё это значит? Атмосфера стояла максимально гнетущей, будто вот-вот, и небеса упадут на землю. Обычно кладбища на производили на детектива особого впечатления, но это было каким-то необычным. Эфемерным. Будто и вовсе не существующим — он чувствовал это каждой клеточкой тела.
Шерлок хочет оглядеться получше, но почему-то вместо того, чтобы подойти ближе к захоронениям, решает обернуться.
Уильям. И ещё две могилы. Теперь было ровно семь плит.
Семь. Так. Стоп.
— Лиам? — удивлённо тянет Холмс, разглядывая его с ног до головы, — что за чертовщина вообще происходит?!
— Прости, — за что-то извиняется Мориарти.
Его лицо было скрыто под капюшоном плаща, однако всё равно было ясно, что это он. В таком одеянии и с подобным антуражем, Уильям был похож на мрачного жнеца — на саму смерть. Разве что косы наперевес не хватало. Но, учитывая всё происходящее за последние дни, это бы не оказалось таким уж удивительным.
— Лиам? За что тебя простить?
— За всё. За то, что ничего не рассказывал. За эгоизм. В целом, за эту неделю, — он оправдывался так, будто сам всё и устроил, — плащ идиотский, конечно. Ты не подумай ничего лишнего, просто здесь часто идут дожди, — и стянул с себя капюшон.
— Что всё это значит? Почему мы вообще на кладбище? Ты мне расскажешь всё наконец? — засыпал его вопросами детектив, — и чьи это вообще мог...?
Он не успел закончить, потому что уже самостоятельно подошёл к пяти захоронениям, что находились позади него.
«Ирэн Адлер», «Генри Антрим», «Майкрофт Холмс», «Альберт Джеймс Мориарти», «Льюис Джеймс Мориарти» — поочерёдно, глаза пробегались по именам и лицам на надгробиях, пока не переползли на лоб.
— Что это значит?! — уже криком спрашивал Шерлок, пребывающий в откровенном шоке и ступоре.
— А что по-твоему могут значит могилы? Очевидно, что все эти люди мертвы, — Уильям говорит об этом с пугающим безразличием, однако всё-таки удаётся уловить, как его голос дёргается.
— Как давно?
— А есть разница? Считай, что их никогда не существовало, — лишь жмёт плечами Мориарти.
— Лиам! — Холмс еле сдерживал себя, чтобы случайно не проклясть и не покрыть здесь всё матом. А что будет, если проклясть покойников?
Он решает посмотреть на ещё две могилы, которые находились по другую сторону.
«Уильям Джеймс Мориарти» и «Шерлок Холмс». Сердце начинает колотиться так быстро, что это становится весомым доводом того, что он всё же не мёртв. Не мёртв же? Шерлок уже не понимал, можно ли доверять хотя бы самому себе.
— Лиам, ты хоть что-то мне объяснишь? — его голос заметно дрожит от волнения и переполняемых чувств. Казалось, ещё чуть-чуть, и он точно не сдержится — закричит или заплачет.
— А что объяснять?
Все мертвы. В этом мире. В некоторых мирах все мертвы. Например, здесь.
— Здесь? Мы ещё в Фата Моргане?
— Частично. Но в Фата Моргане все тоже были мертвы. Поэтому ты там и оказался. Внешне они нормально функционируют, даже сердца бьются, но это не делает их живыми. Они просто оказались в этом мире. Это касается и тебя.
— Что произошло со мной? — голова Шерлока шла кругом от того, что он не понимал ни черта. С каждым словом его представление об этом мире расплывалось во всё более размытую картину.
— Как бы тебе это так объяснить... — тянет Мориарти, — когда ты ехал в лифте, вселенная разделилась надвое. В одной из вселенных всё хорошо, и ты просто спокойно доехал. А в другой лифт упал. Так получилось, что лифт оказался почти идеальным вакуумом, потому что там не было наблюдателей. Как итог, ты оказался в суперпозиции. Ты вроде и жив, а вроде и мёртв — такой себе кот Шрёдингера. Так вышло, что ты застрял между двумя мирами, потому и оказался в Фата Моргане.
Шерлок молчал. Что?
Вроде бы он и понимал, что ему говорили, но почему-то всё равно это звучало как-то странно. Глупо. Нелепо. Ей богу, это же не могло произойти с ним!
— М... — только и тянет он, не находя в себе никаких слов.
— Я знаю, что ты удивлён. Мягко говоря. И что можешь мне не верить. Но, думаю, ты и сам предостаточно увидел, пока был в Фата Моргане, не так ли?
— А что с наблюдателями-то? — Холмс решает не отвечать, а продолжать задавать вопросы. Их всё ещё было предостаточно.
— Это неважно. Они существуют, но они никак не относятся к тому, что с тобой произошло. Хотя, если бы не они, то тебя бы и вовсе не существовало. И меня. Ничего бы не существовало, — вздыхает Мориарти, — но это не имеет никакого значения.
— Ты мне хочешь сказать, что моё пребывание здесь объясняется квантовой физикой? — Шерлок вскидывает бровями и размахивает руками. Сказать что он в шоке? Ну да, он в шоке.
— В большинстве своём — да. Но это скорее был сбой, люди обычно не застревают между мирами. А вообще, поздравляю, ты квантово бессмертен! Хотя, неуверен, нужно ли с этим поздравлять. По сути, все квантово бессмертны.
— И что означает это твоё «квантовое бессмертие»? — Шерлок всё ещё слабо понимал, а Уильям, видимо, был фанатом «Теории большого взрыва».
— Смотри, — объясняет Мориарти, — каждый раз, как ты сталкиваешься со смертельной опасностью, вселенная раздваивается. В одной вселенной ты жив, в другой — мёртв. И автоматически ты всегда оказываешься именно в первой. Но на этот раз произошёл сбой. Такое бывает, пускай и очень редко. И всё-таки, квантово бессмертны — все, а в суперпозиции застрял ты один.
— Мне этому радоваться? — недовольно тянет Холмс, — но почему мертвы все остальные?!
— Потому что вселенная такая. Где все умерли, а не выжили. И ты, и я, и все остальные.
— Так каким образом мы оказались здесь вообще?
— А мы вообще не из этой вселенной.
— Так ты существуешь в реальном мире? В том, откуда я пришёл? — спрашивает Шерлок, еле сдерживаясь, чтобы просто безвольно не упасть на землю.
— Я? — удивлённо спрашивает Мориарти, а затем заливается смехом, — конечно нет. Я существую только в Фата Моргане. Пойми, я не человек в привычном понимании.
— И как давно ты находишься здесь?
— Я же говорил, что с самого момента её основания. Точнее сказать не могу. Просто считай, что я и есть Фата Моргана.
Шерлок молчит. Почему-то ему вспомнились слова о том, что Фата Моргана вызывала у Уильяма не самые приятные чувства:
— И много таких людей, как я? Которые попадали сюда?
— Либо ты единственный, либо моя память о предыдущих таких случаях стёрта.
— А какое отношение к этому всему имеют смертные грехи? Как вообще связаны квантовая физика и христианство?
— А эти вопросы ты уже можешь задавать сам себе, потому что весь этот мир — плод твоего воображения.
Холмс на это лишь промолчал, снова ничего не воспринимая и не находя в себе никаких слов.
— Понимаешь, всё, происходящее в Фата Моргане, придумал именно ты. По своей сути, ты единственный, кто здесь существовал, — поясняет ему Мориарти.
— Ты есть всё, что ты сейчас говоришь — тоже лишь моя фантазия?
— Нет. Я существую, но как плод твоего воображения и часть этого мира. Ты был прав ещё тогда. Не знаю почему именно я, но так уж есть. И всё же, я говорю правду, которая тебе до этого известна не была.
— Как ты можешь быть плодом моего воображения, но при этом знать больше, чем я?!
— Я не совсем плод твоего воображения, лишь по большей части. Боюсь, будет слишком сложно объяснить. Просто пойми, что ничего этого никогда не существовало на деле. Только в твоей голове и в другой вселенной.
Шерлока просят понять, но он понять не может.
— Это бред!
— Это реальность.
— И что будет дальше?
— Узнаешь, — тянет Уильям с каким-то жутким выражением лица.
— Узнаю? — переспрашивает Холмс, невольно пятясь назад. Он оказался так вовлечён в разговор, что даже не заметил, как синева постепенно рассеивалась, меняясь белым.
— Да.
Шерлок сглатывает и почему-то начинает мотать головой. Нет. Нет. Нет. Он оглядывается: мир вокруг буквально испарялся, превращаясь в какое-то огромное белое облако. Ноги продолжали шагать назад.
Он уже чуть ли не бежит в обратную сторону, пока не спотыкается обо что-то и не падает. Холмс хотел скрыться от этого мира — исчезнуть, пусть даже и в небытие. Он ползёт назад, пока не перестаёт чувствовать твёрдую землю. Вокруг всё буквально тлело и превращалось в белое пятно. Впрочем, как и сам Шерлок.
— Я буду скучать, — последнее, что он слышит от Уильяма, прежде чем окончательно распасться на пустоту.
***
Шерлок не понимает, что происходит. Он умер? Хотя, кажется, наоборот-таки — воскрес. Снова в лифте. В том самом, который упал.
Или не упал?
Опять красный свет и голос автоответчика, но длится это недолго — несколько секунд, и всё приходит в норму. Лифт продолжает спокойно подниматься наверх — этаж за этажом, пока не достигает верхнего. Шестого. Приходится сглотнуть.
Холмс понимает, что у него нет никакого письма. Это и правда было просто галлюцинацией? Не мог же он за секунду прожить целую неделю в своей голове? Это просто какой-то бред. Чушь. Глупость. По-другому назвать ситуацию никак не получается.
Наконец, детектив выходит из лифта на верхний этаж. Ничего особенного не происходит — вот прямо совсем. Обычный торговый центр, обычные люди, обычный день. Именно! Какой сегодня день?
Шерлок подходит с этим вопросом к какому-то прохожему и выясняет, что день и правда всё тот же, в какой он и ехал на лифте. То есть, это и правда всё было иллюзией? Точно.
Иллюзия. Он не знает, что думать: это походит одновременно и на иллюзию, и на реальность. Но это же, очевидно, невозможно?
Приходится вздрогнуть, когда неожиданно звонит телефон. Майкрофт. Сообщает, что нужно срочно встретиться и о чём-то поговорить, но подробности не разглашает. Только уточняет, чтобы приходил к нему домой.
В любой другой ситуации он бы послал своего брата куда подальше, но не сейчас. Сейчас Шерлок был готов идти к кому угодно, лишь бы не оставаться одному, хоть как-то прийти в себя и развеяться. Он до сих пор сомневался, что жив.
Детектив бегом спускается вниз и выходит из здания. На улице тоже не было ничего необычного: текла рутинная лондонская жизнь. С какой-то стороны это радует, но он уже и вовсе сомневался в реальности происходящего.
Он запрыгивает в машину и тут же её заводит. По пути точно нарушает несколько правил дорожного движения (как минимум, скорость он точно превысил), прежде чем доехать до места назначения. Кое-как паркуется и всё с той же скоростью подбегает к двери, сразу стуча.
Майкрофт словно бы уже выжидал, и практически моментально открыл. Отчего-то братья смотрели друг на друга ну уж очень удивлёнными взглядами.
— Проходи.
И Шерлок проходит, пока вслед за ним закрывают дверь. Они устраиваются в одной из многочисленных комнат.
— Ты тоже это видел? — спрашивает Майкрофт с такой интонацией, будто о чём-то волновался. Хотя, в общем-то, он явно был не тем человеком, который может о чём-то переживать.
— Что «это»?
В ответ поначалу лишь молчат, однако через некоторое время всё-таки говорят:
— Фата Моргану.
Теперь уже приходит очередь Шерлока молчать.
— Да, — лишь как-то неловко тянет он. На самом деле, это должно было радовать — пока что ему удавалось пребывать в здравом рассудке. Ну, наверное.
— О... — тянет Майкрофт так, будто и сам не ожидал такого ответа, — и что ты думаешь?
— Я думаю, что сошёл с ума.
— Как ты вообще там оказался? В какой момент?
— Изначально мне пришло письмо из Фата Морганы, и я отправился туда. Потом ехал в лифте, и он начал падать. А потом я оказался там. А затем снова в лифте, — Шерлок, честно говоря, сам был в шоке, пока всё пересказывал, — что насчёт тебя?
— Я просто находился дома и работал, а потом оказался там. Я не знаю, как это произошло, и почему там не помнил ничего о реальном себе. У тебя нашлось какое-то объяснение происходящему?
— У меня — нет. Но в последний день Уильям рассказал мне, что, вроде бы, я застрял между мирами и оказался в Фата Моргане. А потом ещё и то, что я сам себе придумал этот мир. Однако я не понимаю, как это могло произойти, если и ты помнишь всё, что там происходило. По-моему, это просто какой-то бред.
— А он говорил ещё что-то?
— Он говорил много всего, но я, честно говоря, ни черта не понял. Я думаю, он просто наплёл какую-то чушь.
— Да уж.
— Точно! — детектив достаёт из кармана мобильный, — я позвоню Ирэн и узнаю, помнит ли она что-то.
Майкрофт на это кивает. Шерлок набирает нужный номер, и трубку берут почти сразу же. Он ставит связь на громкую:
— Алло.
— Да? — спрашивает девушка на другом конце, будто бы даже как-то испуганно.
— Ирэн, прости за беспокойство, всего один вопрос! Ты помнишь Фата Моргану?
На некоторое время на линии раздаётся тишина. Шерлок было подумал, что дело в плохой связи, и собирался перезвонить, однако перед этим послышался ответ:
— Да.
И уже после этого он сбросил трубку. Культурных слов не было. В целом, вообще никаких слов не было.
— Ты знаешь ещё кого-то из тех, кто там был?
— Нет.
Отлично.
***
Проходит месяц или около того. Но эта ситуация никак не могла покинуть голову Шерлока. Он уже думал обратиться к психиатру, однако понимал, что ни к чему хорошему это не приведёт. В остальном же, можно сказать, жизнь вернулась в своё привычное русло.
Детектив работал, общался с людьми и старался ценить каждый момент. И всё-таки кое-что никак не покидало его мысли.
Поправочка: кое-кто.
Уильям.
Мориарти до сих пор вызывал противоречивые чувства: с одной стороны, он подарил Шерлоку незабываемые чувства, а с другой — наплёл какую-то чушь. Но так или иначе, Холмс по нему скучал. Слишком сильно. Неимоверно.
Но не было даже никаких гарантий, что Уильям и вовсе существовал. Быть может, он и правда был лишь иллюзией или плодом воображения? Шерлок не знал что думать, и всё равно скучал. За какую-то несчастную неделю (а неделю ли?) он привязался к Мориарти так, как не привязывался ни к кому другому за всю жизнь.
Шерлок чувствовал себя одиноко.
В один субботний вечер он просто сидел дома и не делал ни черта. Думал о Уильяме. Возможно, думал слишком долго и много, чтобы это продолжало быть адекватным.
Звонок в дверь. Стоит ли говорить о том, что Холмс в такое время никого не ждал?
И всё-таки, он идёт открывать дверь. Смотреть в глазок в детстве его никто так и не научил, так что он без задней мысли отпирает.
— Шерли! — тут же накидываются на него с объятиями. Он обнимает в ответ.
Быть может, это был сон?
