Любви все возрасты попкорны

      Знойное солнце припекало так, что плавился асфальт. Она чувствовала жар сквозь подошву сандалий. Невыносимая духота пришла на прошлой неделе в Коукворт, и жители его изнывали, моля о дожде. Даже ночью становилось не намного прохладнее. Ноги сами собой привели Петунию к той самой детской площадке, куда они так часто бегали с Лили в детстве кататься на качелях. Эта выскочка ещё постоянно демонстрировала свои чудачества, вопреки запрету матери. Петуния медленно прикрыла веки и глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные воспоминания. Она подошла к качелям, с осторожностью села на них, подбирая юбку, и обвила рукой железную цепь. Горячий металл обжигал кожу, но Петуния испытала странное наслаждение этой болью. Боль дарила успокоение.       Но недолго ей пришлось довольствоваться одиночеством. Заслышав лёгкий шелест в кустах при полном отсутствии ветра, Петуния догадалась, что могло явиться источником шума. А точнее, кто. Тот, кто всегда прятался в этих кустах.       — Эй, там, в засаде! — окликнула Петунья с радостью детектива, разоблачившего преступника.       Кусты зашуршали и затрещали громче, и из-за них выбрался явно раздосадованный Снейп. Он был одет, как всегда, в какие-то лохмотья — старую выцветшую футболку с рисунком, облезлым настолько, что нельзя было разобрать, что там было изображено, замасленные штаны с выдутыми коленями — в такую-то жару! — и с неизменными сальными патлами до плеч. Заметно вытянулся со дня их последней встречи. Петунья не видела его с прошлого лета. Ни один из них не был рад этой встрече.       — Опять шпионишь?       — Больно надо, — фыркнул Снейп.       — Её здесь нет, — с презрением прошипела Петуния.       — Вижу.       — Тогда что ты здесь делаешь?       — Воздухом дышу. Нельзя, что ли?       Петуния бросила взгляд на возвышавшуюся вдали, как башня Ортханк над Айзенгардом, трубу завода. Дым из неё выбивался густыми клубами и оседал в дальнем районе. Где-то там находился Паучий тупик, в котором жил Снейп.       — Кто тебе запретит... — процедила Петуния, продолжая глядеть на дымовую завесу.       Снейп со скучающим видом ковырял дорожную пыль носком потёртой туфли. Потом, видимо, решив, что любая компания лучше, чем никакой, он подошёл ближе и сел на соседние качели. Качели недовольно заскрипели. Петуния не хотела доставлять Снейпу удовольствие и первой заводить разговор. Пусть сам выдаёт своё одиночество, ей, мол, и так хорошо. Она запрокинула голову и блаженно зажмурилась, подставляя лицо беспощадным солнечным лучам. Снейп искоса поглядывал на неё и со скуки стал понемногу раскачиваться взад-вперёд, не отрывая ног от земли. Петунии вдруг пришло на ум, что Лили по возвращении из Хогвартса постоянно проводила время дома, в своей комнате, и в ней взыграло любопытство.       — Что ж вы больше не общаетесь? — нарушила Петуния молчание. — Раньше шатались вместе каждое лето.       — Не твоё дело.       — Не моё, согласна. Просто интересно, что такого учудила моя сестрица, чтобы от неё даже ты отвернулся.       — А почему тебя это так волнует? Насколько мне известно, ты с ней уже лет пять нормально не общаешься...       Петуния покраснела.       — Вот ещё... интересоваться вашими уродскими делами.       К её удивлению, он не разозлился, а усмехнулся.       — Ну-ну...       — Что «ну-ну»?       — Как будто я не знаю, что ты за оскорблениями прячешь свой комплекс неполноценности.       — Чего?! Что я прячу?       — Флоббер-червю понятно, что ты завидуешь мне и Лили.       — Какому червю? Опять твои дурацкие... слова? И чему это я, по-твоему, завидую?       — Завидуешь, потому что от рождения лишена волшебного дара. Я много раз видел, как ты подглядывала за колдовством. А с тех пор, как мы с Лили поступили в Хогвартс и на нас начал действовать запрет на применение магии вне школьных стен, ты стала тайком пробираться в комнату Лили и рыться в её вещах. Читала учебники и «Ежедневный Пророк», воровала драже Берти Боттс и карточки из шоколадных лягушек. И я видел... как ты примеряла мантию Лили.       — Нет, — задохнулась от возмущения Петуния.       Она знала, что Снейп не врёт. Она действительно мерила чёрную школьную мантию сестры с нашивкой в виде львиной головы. Но она тогда была в домашнем халате из полупрозрачной ткани. В таком виде Петуния не показывалась даже перед отцом, не то что при посторонних мальчиках.       — Ты что, — гневно прошипела она, — видел меня и без мантии?       — Да, — без промедления ответил Снейп. — Но в этом уже не было ничего интересного.       — Дурак, — оскорбилась Петуния.       Теперь она не знала, что и испытывать — смущение от того, что Снейп видел её в неглиже, или неприязнь от того, с каким равнодушием он отозвался о её фигуре. Между прочим, ноги у неё были длиннее, чем у Лили, а грудь пышнее. Конечно, в классе у Петунии были девочки и симпатичнее, и привлекательнее, но где такой, как он мог насмотреться на красавиц?       — Зато как сохнуть по моей плоскодонной сестрице, так ты первый на очереди.       — Заткнись! Ты и пальца её не стоишь.       — Два сапога пара...       Снейп понятия не имел о том, что она чувствует. И Петуния не собиралась посвящать его. Тем не менее ему удалось задеть её неукротимый интерес, заговорив о таких поразительных вещах, как леденцы с неизвестным вкусом и двигающиеся фотокарточки, совершенно будничным тоном. То, что не укладывалось в картину мира Петунии, для них была норма жизни. И этот нахал умышленно дразнил её. Он знал о её слабости, о самом болезненном разочаровании её юности. Петуния действительно ощущала себя неполноценной рядом с сестрой. Продолжала сравнивать себя с ней и ничего не могла с собой поделать. Её злила несправедливость того, что, рождённые от одних родителей, они обрели разные жизни. Перед Лили открылся мир невероятных чудес, у неё была любовь родителей, ручная сова, загадочная школа-пансион в огромном невидимом замке на севере страны, а Петунии... Петунии досталась провинциальная магловская школа, дуры-подружки и издёвки неряшливого Снейпа в разгар летних каникул. Даже чёртов Снейп из Паучьего тупика заслужил учиться в Хогвартсе!       Совладав с эмоциями, Петуния ещё раз проанализировала их разговор. Она искала, за что могла зацепиться, что не давало ей покоя в словах Снейпа. И нашла это.       — Но почему ты подглядывал за мной, а не за своей ненаглядной? Ведь моё окно с другой стороны дома.       Снейп пропустил едкий тон в отношении Лили мимо ушей.       — Забавно было наблюдать за маглой, которая безнадёжно стремится приобщиться к волшебству.       — Как ты меня назвал?! — возмутилась Петуния.       — Не притворяйся, что это слово тебе незнакомо. Лгунья из тебя паршивая. Глупо выглядишь. И потом, это ведь не оскорбление, а констатация факта. Такой уж ты родилась. Обычной.       Обычной. С каким пренебрежением он это произнёс, словно выплюнул. Её аж передёрнуло от этого слова.       — Ты себя-то в зеркале видел, особенный? Возомнили о себе, только из-за того, что с детства окружены всякими приблудами... Да будь у меня волшебная палочка, я бы превзошла тебя во всём, — и она с силой оттолкнулась от земли, самозабвенно раскачиваясь на качелях.       Снейп рассмеялся неприятным, каркающим смехом.       — Хочешь попробовать? — неожиданно предложил он и извлёк из кармана свою палочку.       Петуния сорвалась с качелей и отскочила от Снейпа на пару шагов.       — Убери! — она испуганно заозиралась по сторонам, но на изнурённых солнцепёком улочках Коукворта не было ни души. Все отсиживались по домам.       — Чего испугалась-то? — криво ухмыльнулся Снейп. — Я колдовать не буду, мне место в Хогвартсе дороже. А ты можешь доказать мне своё превосходство.       Петуния с минуту вглядывалась в его чёрные глаза, пытаясь понять, дурачится он или серьёзно.       — А можно? — неожиданно для самой себя спросила Петуния.       Лили никогда не давала ей свою палочку. Впрочем, Петуния никогда и не просила и вообще всячески демонстрировала презрение ко всему, связанному с магией, чтобы не испытывать на себе ни насмешки, ни, того хуже, унизительную жалость.       — Пожалуйста, — разглядывая девушку со странной ухмылкой, но лишённым всякого коварства взглядом, ответил Снейп.       Похоже, ему самому было любопытно, что из этого выйдет. Петуния неуверенно подошла к нему и аккуратно взяла палочку, при этом на мгновение прикоснувшись к ладони и пальцам Снейпа. На удивление, они были прохладны. И это в такую жару! Будь они друзьями, она бы немедленно прижала его ладони к своим щекам или шее, чтобы хоть на минуту ощутить благословенную прохладу. Но это были руки Снейпа, им не позволено было касаться её лица. Петуния с трепетом рассматривала волшебную палочку.