***
Первым делом прибыв на станцию «Альфа Центавра А» Ю завис у окна с видом на звёзды. Прислонившись к стеклу, он молча наблюдал. Они напоминали ему глаза Ким Докча. С его смерти прошло уже десять лет. Сейчас Ю было двадцать один, ровно столько же, сколько Ким Докча, когда они впервые встретились. Помня каждый сантиметр тела доктора, он мог со стопроцентной вероятностью сказать, что уже перерос его. Воспоминания о нём причиняли боль, хотя Ю старался вначале забыть. Стереть из памяти этот отрезок своей жизни. Но сколько бы ни пытался, мозг услужливо подкидывал снова и снова его запах, голос, привычки, внешний вид. И это практически вырывало сердце из груди. Дыра, зиющая в нём, могла бы посоревноваться с черной дырой, имея такую же разрушительную силу. Не доктор и пациент, не отец и сын, не друзья, а нечто большее. Для него Ким Докча стал центром мира. Человеком, показавшим, что в этой отвратительной жизни есть хоть какой-то смысл. Он влетел в его жизнь с ноги, вышиб все преграды и двери, но не оставил после себя ничего, кроме выжженого поля. Так вышло, что Ю всегда опережал свой возраст, и уже в детстве начал понимать, что стал зависим от этого дряного человека слишком сильно. Думал, после смерти сможет отпустить его, но всё вылилось в ещё большую, как ему казалось, одержимость. Как утопающий пытался схватиться за соломинку, так и он прокручивал из раза в раз одни и те же моменты, приносящие ему болезненное наслаждение. Они не раз спасали Ю, но и держали на грани обрыва. Нет, он понял, что забыть этого человека невозможно, ведь чем больше старался, тем глубже погружался в эту трясину. Пока однажды не проснулся бесповоротно влюбленным в него. Может, он влюбился и раньше, ещё когда Ким Докча был жив, но не желал признавать. Может, это случилось в один из дней, когда хотелось всё бросить. Может, у него просто на сердце был вырезан завет любить именно его. Он так часто смотрел в лицо доктора раньше, что не ценил. Только когда потерял, осознал, что мир рухнул, и в нём не осталось ничего, что могло бы заставить сердце биться снова. И внешность его не была такой уж посредственной. Голос не противный. Руки тёплые и заботливые. Даже улыбка не казалась больше дурацкой. Будь Ким Докча жив, он бы никогда не признался себе, что начал придавать слишком много значения чужому существованию. Продолжал бы называть его уродливым кальмаром и сосуществовать вместе, не раздумывая ни о чем. Но смерть дала толчок, и Ю не считал его хорошим. Иногда лучше оставаться в неведении, чем раздирать себя изнутри. Кажется, будто они были созданы лично друг для друга. Потому что больше никто не привлекал. Не раз и не два, закрывая глаза, ему виделись именно его руки на себе, его шепот на ухо, его узнаваемый смех, его тепло тела. Ю сходил с ума от осознания что навсегда вынужден искать в любых вещах частицу Ким Докча. И эти звёзды напоминали ему глаза доктора особенно сильно. Теперь от сказанной в день их прощания фразы становилось нечем дышать. Хотелось сказать ему…«Ким Докча, я соврал.»
«Я не хочу смотреть на звёзды один.»
«Даже если на это потребуется вечность, ты должен обязательно посмотреть со мной на космос вновь.»
И он жил ради этой цели, шёл к ней, возвращался с любого задания, с любой хреновой миссии, лишь бы завалиться к нему домой и снова обвести взглядом комнату, в которой когда-то жил этот человек. У Ким Докча никого не было, чтобы эта квартира досталась по наследству. Хан Союнг отдала её ему. Ю даже ничего не менял в ней, боясь спугнуть остатки жизни хозяина: всё осталось на своих местах, и кучка книг, лежащая в беспорядке, пара вещей на спинке стула, две фотографии — с «кимком» и с «Кассиопеи». Их с ним фотография, на которую он тогда согласился скрипя зубами. С фото глядел недовольный мальчик, которого обнимал улыбчивый Ким Докча. Ю казалось, что он скоро задохнется в этой квартире, но всё равно приходил. Потому что иначе не мог. Ещё одним спасением стала его сестра, как две капли воды похожая на него. Ю не особо нуждался в семье, но этот ребёнок требовал заботы о себе, а тогда ему нужен был хоть кто-то, кому он будет уделять внимание. Ю Мия стала такой драгоценностью помимо Докча. Хоть кто-то живой в его мертвом мире. С Шин и Ли они не могли видеться, поэтому Ю чувствовал, что не справился с ролью родителя также хорошо, как Ким Докча. Даже находясь вдали от них, он мог дарить любовь и тепло, но Ю на такое не был способен. Они разорвали контакт, когда его призвали служить. Ю Мия в этом плане была чуть легче, она видела, что привязанность брата проявляется по-другому. К тому же, кто-то ведь должен был оставаться в квартире, чтобы та не пустовала. Ю Мия старательно наводила уют, не трогая комнату Ким Докча, к которой старалась даже не приближаться. В свои девять она могла заботиться о себе полностью сама. Иногда Ю корил себя за это, но у них не было выбора, если хотели жить. В себе можно было не сомневаться, но кто знает, что сделает правительство с его сестрой. Возможно именно по этой причине они изначально не были против ведения дел Ким Докча — им нужен был якорь, который заставит гомункула стать послушным. Даже так эти черти нацепили на него поводок. Взгляд невольно упал на своё отражение в стекле, в котором проглядывались реальные очертания ошейника. Металлический ободок, который Ю мог бы снять, не будь у него близких. Вздохнув, он побрёл по пустым коридорам космопорта, быстро выйдя на более оживлённую часть, где была таможня. В этой шумной толпе такой как Ю выделялся чересчур остро, особенно со своим выдающимся ростом и пугающей аурой, помимо выраженной отчужденности. Некоторые люди раступались, пропуская его в очереди после того как видели нашивку капитана. На нём был надет обтягивающий специальный комбинезон члена военного корабля, а сверху небрежно накинуто чёрное пальто, не заботясь о том, как это выглядит вместе. — Ваша идентификационная карта? — девушка за стойкой оторвалась от компьютера и тут же зависла, -… Ой! Добрый вечер, капитан! Рада, что вы вернулись целым и невредимым. Он приложил к столу руку, и по электронным часам машина считала его айди. В воздухе появилось окно с данными, в которых значилось его гражданское имя — Ю Джунхёк. Им всем дали имена когда они приступили к работе, чтобы не шокировать остальных людей номерами. — Добро пожаловать на «Альфа Центавра А», — дежурно сказала девушка, нажимая на кнопку доступа прохода после того как внимательно осмотрела всё. Не размениваясь на любезности Ю двинулся вперёд, желая как можно скорее направиться прямо в штаб, но сегодня видимо был какой-то исключительный день. На выходе его поджидали бронированные машины, возле дверей одной из них, в окружении телохранителей, стоял уже знакомый мужчина. Он беззаботно держал слегка намокший от дождя зонт, выглядя властно даже в такой обстановке. «Правительственная машина?», — Ю нахмурился, пытаясь припомнить, назначали ли ему встречу. Увидевший это тут же разуверил его: — Добрый вечер, Ю Джунхёк, — он намеренно сделал акцент на второй части его имени, намекая на её фальшивость. На улице сгущались сумерки, из-за чего огни неона перекрывали лицо собеседника, не позволяя считать выражение лица, — На этот раз у нас к вам особое поручение. Мы бы хотели обсудить всё в спокойной обстановке. Например, в машине, по пути в главный центр управления станции? Будто у него был выбор. Ю с высокомерием молча прошёл мимо, останавливаясь перед машиной и дожидаясь пока дверца автоматически откроется. Внутри салона оказалось просторно и пахло чем-то вроде благовоний. Севший следом за ним мужчина наконец предстал поближе — лицо украшала золотистая борода, и на вид он выглядел добродушным, но в глазах можно было заметить холод вперемешку с молниями. Ю смутно помнил, что это один из верхушки Звёздного Потока под кодовым «Зевс», но лично с ним еще ни разу не разговаривал. Именно этот мужчина являлся адмиралом «Альфа Центавра А». Его лицо мелькало в каждом новостном канале с громким названием «Похождения Зевса». Как бы ни хотелось, но знать о нём будешь. Словно тот специально привлекал к себе всеобщее внимание, намеренно позируя с толпами разодетых — или не очень — женщин. — Приятно иметь дело с благоразумными, Ю-1863, — устроившись с комфортом, он нажал на панель выдвижного бара, — Шампанское, вино, коньяк, виски? — Не пью. Ближе к делу. — Ох, ну куда мы так торопимся. У центра управления мы будем в… — резким движением руки Зевс посмотрел время на своих часах, — 22:03 ровно. Нам ехать полтора часа, достаточно для лёгкой беседы. -… Чужая улыбка стала раздражать его ещё больше. Настолько, что Ю захотелось ему врезать, не беспокоясь о последствиях. Но вместо этого он уставился на человека своим коронно-холодным выражением лица, не терпящем заминки. Наверняка цель приезда такой важной шишки была глобальной. — Как тяжело с молодёжью, — рассмеявшись, он налил себе вина в бокал и поставил на подлокотник, не притронувшись. Жидкость даже не дернулась, машина летела предельно ровно и аккуратно, — Хорошо. Признаться, нам очень нужны ваши таланты в следующей миссии. Мы собираемся вновь попытаться исследовать одно опасное место, о котором вы узнаете уже в центре управления. Прошлая экспедиция оказалась провальной — все члены экипажа погибли, и мы приняли решение оставить ту территорию. До недавнего времени. Досадное упущение, ведь по предварительным данным это место обладало отличной перспективой. Зевс отвлёкся, все же делая глоток вина. В тишине салона этот звук казался слишком громким, как раскат грома. — Так было, пока мы не услышали «звонок из ада». С нами связался почивший член экспедиции по рации. — Восставший из мертвых? — Джунхёк скептично усмехнулся. — Да, можно и так сказать, — кивнул мужчина, — Но самое интересное дальше. Вначале мы не поверили, как вы, хотя и направили дроны на всякий случай. Каково было наше удивление, когда они не засекли там ни одну форму жизни… Зато прислали фотографии связавшегося с нами человека. — И? — Конечно же, мы направили туда команду, и в целях безопасности поместили его в карантин под особое наблюдение, решив изучить. То, к чему мы пришли за эти два года, вы сможете увидеть в нашем конечном пункте. Это развязало руки и дало надежду на повторную экспедицию, но для безопасности в ней нужны вы, Ю-1863. Объект изучен не до конца. Мы не знаем, насколько он опасен. Среди всех солдатов, вы — самый совершенный, и, уверен, сможете в непредвиденных случаях среагировать гораздо лучше, чем остальные. На протяжении последних слов гомункул ритмично постукивал пальцем по дверной ручке, размышляя. Вся эта затея ему очень не нравилась. Будучи опытным солдатом, повидавшим на своём пути многое, Ю давно научился прислушиваться к своей интуиции и сухому расчёту. И оба сейчас указывали на одно — эта миссия слишком опасна. Непонятный человек, который может быть уже не человеком? Невозможность вычислить жив ли он, или всё же мертв? Всё это попахивало весьма скверно. Это был век технологий, век человеческого развития до такой степени, что границы здравого смысла размывались. Уже давно в ход шло клонирование, замена человеческих частей тела взамен на искуственно-выращенные, создание новой жизни, генная модификация. В этом мире такие, как он, были всё ещё чем-то чуждым, но сколько уже таких гомункулов на службе? Много, очень много. И все они способны на такие вещи, которые людям только снились. Выращенные псионики, созданные для убийств. Ю практически на 99,9% уверен, что в данную секунду, в одной из многочисленных лабораторий какой-то станции, учёные пытаются привить настоящему человеку псионику. И тогда, когда они этого добьются, человечество уйдет на новый виток развития. Итак, мы имеем непонятное существо, которое превзошло человека, чьи способности не известны. Но при этом они искренне уверены, что Ю с этим справится. Что ж. Хорошо. Он и сам был уверен в себе. Нет ничего, с чем не смог бы справиться. — Вас понял. Когда начало экспедиции? — Потерпите совсем немного, — на губах Зевса расплылась неприятная улыбка, больше напоминающая змеиную.***
До центра управления они доехали в тишине, каждый смотрел в своё окно на яркие выделяющиеся высотки. Улицы этой станции не были такими же, как на «Кассиопеи» — не мешанина из цветов, а точно подобранные, сочетающиеся друг с другом элитные районы. Даже навязчивая реклама казалась здесь люксовой. Их пункт назначения выглядел как особое место, база для самых важных исследований. Уровень защиты превышал любой другой, и Ю долго осматривали на опасные предметы — пришлось выложить KD-51 и три ножа, один из которых лежал в ботинке под ступней. — Не густо, — усмехнулся Зевс. Ну конечно не густо, он ведь не мог утащить половину своей коллекции через таможню космопорта. Только на это оружие у него была лицензия официального ношения. Они спустились по лифту на минус пятидесятый этаж, проходя в конец по коридору. Ю никогда не был здесь, но смотреть и не на что — любая лаборатория была один в один, как по ГОСТу. Оказавшись перед тупиком их встретил нервный учёный, то и дело поглядывающий на Ю-1863. Можно было заметить даже выступивший на шее пот. — Добрый ве— — Оставь, мы уже сегодня виделись. Лучше покажи гостю нашу находку, — сцепив сзади руки в замок, Зевс расслабленно кивнул, словно предвкушал. Ю был не настолько заинтересован, поэтому стоял сложив руки на груди, оперевшись на стену. Но стоило стене пойти рябью и снять завесу, как его поза стала более напряжённой. Впереди, сидя на стуле, в месте, больше похожем на допросную… Он увидел копию человека, который постоянно являлся ему во снах. Закинув голову вверх, мужчина смотрел в потолок, а его всегда цепкие глаза были расфокусированы. Фигура выглядела потерянной, так, будто его только что подняли, но разбудить забыли. Человек за стеклом не видел их, вместо этого бормоча что-то себе под нос, и это так сильно кольнуло схожестью, что Ю выпрямился, жадно вглядываясь. Внешность была неотличима. Это точно выглядело, как Ким Докча.