Ваня

      Тройка белоснежных лошадей остановилась у крыльца. Большие и нарядные сани дорого смотрелись на снегу и явно говорили и о статусе приезжего, и о гостеприимстве и достатке хозяев. Обильный снег не мог затмить этот транспорт. Это было красиво и солидно. Кажется все это отметили. Франция тоже. Это заставило его издать горделивый хмык. Хмырь. Теперь это заставляет его злиться на Русь. Зачем она этого улиткоеда так уважила? Он этого недостоин. Ладно, это все равно уже произошло, от моих возмущений ничего не изменится.        Из саней вышел юноша в европейском платье, поверх которого был накинут русский кафтан с широкими рукавами, с мехом соболя для тепла. Приезжий производил впечатление, этого не отнять. Что удивительно, он не выглядел грозно или покровительственно, юноша лишь с интересом разглядывал все вокруг, хотя во взгляде скрыть свое отношения к подобным условиям жизни и погоде в целом, не смог, может он и не пытался. Принимающая сторона, как водится в России, встретила приезжих хлебом да солью, и, тепло и дружелюбно улыбаясь желала всего самого лучшего для гостей в жизни. Его сейчас стошнит. И, что удивительно, люди были честны, они действительно были рады иноземному гостю и от всего сердца желали ему приятного времяпровождения. Артуру стало тошно. Слишком приторным все выглядело. Хотя, по видимому, так казалось только ему одному. Или он просто на Францию так реагирует? Ребятишки робко поглядывали на франка и явно не знали чего от него ожидать. Мать ласково на них посмотрела и шепотом сказала что они хорошо справляются, теперь осталось победить страх перед незнакомцами. Девочке такой расклад явно не понравился и она взглядом уже пряталась за спину матери, а вот мальчишка преисполнился решимости. Княжна(или княгиня, кто этих русских знает) спустилась по широким дубовым ступеням к гостю и, широко разводя руки, будто для объятий, заговорила — Рады видеть Вас в нашем краю, гость дорогой. Надеюсь путь Ваш был добр и легок, что Господь был Вам благосклонен в пути и ничего не мешало Вам и Вашей свите спокойно доехать до нашего града! Желаю чтобы быт Ваш в наших краях не был труден и тоска по дому не наполнила Ваше сердце раньше положенного ей срока! Пусть дела Ваши будут удачны! Да поможет Вам Бог! – женский голос звонко разносился по воздуху, давая каждому услышать эту незамысловатую, но, безусловно, полную тепла и доброты, речь. — Благодарю Вас, за столь теплый прием, за Ваши слова добрые и пожелания искренние! Мир Вашему дому и благодати и плодородности Вашей земле! Пусть стол Ваш будет полон яствами! Да прибудет с Вами Бог! – в ответ произнес иностранец так же звонко и чинно. Хозяйка и гость улыбнулись друг другу, поклонились в пояс, и трижды расцеловали друг друга в щеки. — У меня хорошо получилось сымитировать манеру общения на Руси, – довольно говорит Франциск, но видимо больше для себя, потому что он смотрит только в сторону развернувшейся сцены, хотя все обращают на реплику внимание. Не то чтобы она что-то важное значила. Просто очередное бахвальство. Стоит сказать что страны имели некоторые привилегии перед людьми, самая главная привилегия – пол. В случае воплощений это не имело значения, страна могла быть мужчиной или женщиной и все спокойно к этому относились, властители просто тогда делали выводы и строили свою политику в соответствии с полом(хотя это вообще не показатель, вспомните хотя бы Венгрию) и характером воплощения. Для стран-женщин, в отличие от простых людей, было разрешено иметь детей не имея супруга, народ верил что такие дети – Дар Божий, и чтили воплощение, принесшее приплод не в браке, чуть ли не наравне с Девой Марией, родившей Иисуса. Также женщины не могли встречать гостей так, как делали это страны. Вот жене князя или правительнице государства такие лобызания простительны не были. Это блуд. И ладно, для жены правителя такие санкции понятны, но для правителя? Хотя не стоит забывать о нравах и времени, в котором они оказались. К чему я все это сейчас поясняю? К тому что женщина сейчас выступала как полноправная и единоличная правительница государства, как политик, принимающий другую страну. Где был Ярослав непонятно, потому что и епископ, и один из вассалов короля(по нему видно это, все регалии и одежда дорогая, да и Франциск смилостивился и поведал нам о своих спутниках) прибыли вместе с Францией и Русь поприветствовала и их тоже. Дети стояли рядом с матерью и храбрились, горделиво выпячивая грудь и покровительственно всем кивая(они явно пародировали поведение взрослых. Аххх.. а ведь было время… Так, ладно, не об этом), при этом они так робко отводили взгляд, когда на них обращали внимание, как мило наливались краской их щеки. Это дети действительно были невероятно красивы. Приезжий юноша тоже это заметил — Госпожа, а что это за прелестные создания? – наклоняясь поинтересовался Франциск. Его волосы соскользнули с плеч и остались висеть в воздухе, обрамляя светлое и, кажущееся добрым, лицо. Первой его внимания, разумеется, удостоилась девочка. Он нежно поцеловал фаланги ее пальцев, явно делая это не всерьез, лишь чтобы смутить малышку, и весело, с детским озорным блеском в глазах, наблюдал за ее реакцией. Девочка зарделась, робко сделала поклон, а потом спряталась за юбку матери. Никто не смог сдержать умиленного смешка. Девчушка была ангелом, который, с робостью смотрел на гостя своими глубокими глазами цвета бирюзы. Мальчик был чуть посмелее, как только Франция обратил свое внимание на него, то сразу сказал: — Мне руку целовать не надо. – он даже головой покачал влево и вправо, яро выражая свой протест. Мы с Гилбертом хихикнули. Малец не промах. Свита Франции, сам Франция и все остальные кто стоял на крыльце так же не смогли сдержать смешок. — Как скажете, господин, – покорно склонил блондинисткю макушку юноша. Англия совсем отвык от вида такого Франциска. Нет, он не сильно изменился в целом, но эта борода ему и правда не направится. Было бы лучше чтобы лягушатник ее сбрил, она старит его лицо. Хотя ее наличие лишнее оправдание того почему Артур периодически пялится на Францию. Придумывает методы выщипывания – все просто. Ко всему остальному прикопаться было сложнее, так что бедный волосяной покров на подбородке этого улиткоеда был единственной интересной жертвой. Можно было бы сказать что-нибудь о вкусовых предпочтениях, но, боюсь, на этом поприще я проиграю. Не будем о грустном, вернемся к происходящему.        Во время поклона щеки мальчишки тоже стали ярче чем были, и явно не от мороза. Он неловко поклонился в ответ. Теперь, когда я знаю кто это, за этим забавно наблюдать. Переводя взгляд от одного Франции к другому, а затем и к ребенку, Артуру думалось что судьба приготовила им интересную историю. Хорошо что теперь есть возможность узнать её получше. — Госпожа, представьте пожалуйста нам Ваших наследников, а то об их наличии и присутствии Вы обмолвились, а вот об именах ни слова. – приторным и наигранным голосом заметил Франция. А Англия только что заметил, что не заметил представления детей. Ну и ладно, все равно самое интересное с имен начинается(потому что узнай все остальные что-то интересное во время представления, они бы уже балаган подняли. В самом деле, нам нельзя собираться вместе). — Разумеется, – подобралась женщина. — Моя старшая дочь – Ольга, – она указала ладонью на спрятавшуюся девочку. Та робко вышла из-за спины Руси, присела, кланяясь, а после убежала обратно. До всех остальных начало доходить, я понял это по расширенным глазам некоторых, и их полезшим на лоб бровям. — Это мой младший – Иван. – мальчик тоже поклонился и приветливо улыбнулся Франции. — Приятно познакомиться! – добавил он своим звонким голосом. Надо же, каким Империя Зла в детстве был милашкой. Все остальные тоже вон в шоке. Франция из прошлого(да и из настоящего) тепло улыбнулся — Мне тоже очень приятно, господин, – говорит он, разглядывая ребенка. Брагинский сам на себя не похож. Внешность.. Что с ним произошло что от этого прелестного чуда осталось только имя? Хотя, если подумать, со всеми так было, у него, наверное, просто это ярче проявилось. Маленький Иван робко улыбается. Снег укрывает всех присутствующих и глаза приходится прищуривать, хотя когда маленький Брагинский снизу вверх смотрит на Франциска, кажется что он щурится от солнца, от света. Волосы Франции действительно заслуживают отдельной награды. Мальчик очень внимательно рассматривает гостя, а потом выдает: — Вы очень красивы, – у него эта фраза получается по-детски мечтательной и невинной. Франциск поднимает брови и удивляется неожиданному комплимента — Благодарю за Ваши приятные слова. Мне лестно что Вы сочли меня красивым, – Франк все не отводит глаз от ребенка, может оценивает и строит планы, а может умиляется его невинности. Непонятно. Мальчик отводит взгляд от гостя только после слов матери что так разглядывать людей неприлично. Франция мило улыбается ребенку и возвращает свое внимание Руси. Ребенок исподлобья наблюдает за ним. Ему явно очень интересно. Вся Европа такая? Красивая, воздушная, добрая. Он видел лишь поляков, мадьяров, да скандинавов. Ну и кочевников с юга. Они все были похожими и между собой, и на него, на его мать, вернее, и в то же время были другими, но не настолько отличающимися. А таких.. таких он еще не встречал. Юное сердечко затрепетало от эмоций. От желания оказаться там, посмотреть все, впитать это в себя. Хотя вот эти платья ему не нравятся. Этот говор на «Вы», у него дома так не принято, все друг ко другу на «ты» обращаются. Этот богослужитель в его одеждах тоже ему не нравится. Слишком чуждо. Слишком.. неправильно. Не для него. Он хочет чтобы у него было так, как сейчас, но точно не будет против побывать там где все по-другому. Нельзя заставить всех быть одинаковыми, так совсем неинтересно. Поэтому следует уважать и любить каждого. Как Господь любит всех своих, пусть и разных, детей