Сквозь лес (и в твои объятия)

Горячая вода, каскадом стекающая по телу Юнги, заставила его вздохнуть с облегчением. Юнги прикрыл глаза, позволяя успокаивающему теплому пару обнять его все еще озябшее тело. Вода смывала с него остатки алкоголя, грязи и других загадочных веществ, которые налипли на него как нежелательный сувенир с вечеринки. Душ, как и весь остальной роскошный дом, был гигантским и украшенным с такой элегантностью, что у Юнги создалось впечатление, будто он не имеет права находиться с ними в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к ним. Вся ванная комната была выполнена в зеленых тонах, причем подобранные оттенки явно говорили: «Да мы богаты и имеем богатый вкус». Окружающая его мозаичная плитка переливалась насыщенными темно-зелеными оттенками, изнутри время от времени сверкали золотые вкрапления. Плитка на полу была еще более темного оттенка зеленого, с легкими разводами более светлых цветов. И почему-то Юнги не сомневался, что все это одна массивная мраморная плита. Эти мужчины были богаче, чем просто богатые. Душевая лейка была квадратной и крепилась прямо к потолку, расположившись между еще более красивыми мозаичными плитками. Юнги был в восторге, когда заметил какое у него количество настроек. Стоило ему повернуть кран в одну сторону, и вода лилась на него мягким дождем, стоило повернуть в другую — и на него обрушивался мощный поток. Ему хотелось попробовать и все остальные функции, однако было уже позднее утро, и Юнги хотелось поскорее уйти, чтобы успеть немного прибраться в собственной квартире и купить продукты, прежде чем отправиться на свою смену в пиццерии, расположенную на соседней улице от его крошечного дома. Расслабленно выдохнув, Юнги на мгновение вышел из-под потока воды, чтобы взять шампунь или еще что-нибудь, чтобы избавиться от надоедливой грязи, которая оккупировала все его тело. В огромном пространстве стояло десятки различных флаконов, аккуратно расставленных на полочках, висевших на одной из стен. В растерянности смотря на множество бутылочек, Юнги переводил взгляд с лосьона для тела на маску для кожи головы и далее на бальзам для лица с алоэ вера. В душевой Юнги был всего один кусок мыла. Дешевое, со смутным запахом «чистоты» и ничем больше. Как в дешевом гостиничном номере. Он взял одну из бутылочек. На этикетке было написано, что это гель для душа с ванильным ароматом и маслом кактуса. Юнги даже не подозревал о существование кактусового масла, так что от интереса понюхал несколько раз. Оно пахло фруктами и чем-то напоминало свежеиспеченный пирог. Юнги слегка улыбнулся понравившемуся запаху, отложил флакон и взял следующую ананасово-кокосовую бутылку шампуня для сухих волос, понюхал ее и одобрительно кивнул, почувствовав слабый аромат пина колады. И так не спеша он обнюхивал различные баночки, пока все запахи не слились во единый, и он не почувствовал легкую сонливость от вдыхания стольких разных ароматов. Весело хмыкнув, Юнги положил обратно очередной флакон — скраб для ног с древесным ароматом, когда его интерес привлекла баночка чуть большего размера, стоявшая на полке выше и как бы спрятанная за горшечным растением. Растерянно моргнув, Юнги с интересом склонил голову в бок и схватил ее. Чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться одной рукой за горшок с растением. Его растерянный взгляд стал еще более напряженным, когда он осмотрел стеклянную бутылку в своих мокрых руках. На ней не присутствовало никаких этикеток. Жидкость внутри переливалась жемчужно-белым цветом, как и любой другой шампунь. С любопытством открыв бутылочку и экспериментально понюхав, Юнги тут же прикрыл глаза в полном блаженстве, и с его губ сорвался тихий стон. Если бы Юнги попросили описать этот запах, то он бы сказал, что именно так пахнет рай. Аромат был не слишком сильным или перегруженным, отдавал свежезаваренным чаем, рождественскими специями и цветами увядающей осени. Юнги не мог точно описать запах, но он знал, что это лучшее, что он когда-либо нюхал за все двадцать восемь лет своей жизни. Что бы ни было в этом флаконе, оно пахло… Уютом и теплом, как будто тебя обнимают друзья или ты лег подремать летом на цветочном лугу. Юнги даже не стал смотреть на другие шампуни, а налил щедрое количество густой жидкости в свою ладонь и сразу же размазал его по всему телу и волосам размашистыми движениями. Его пальцы быстро двигались, втирая таинственное мыло в кожу головы и по всему телу, стараясь избавиться от остатков липких следов, которыми было усыпано его тело. Аромат заполнил все его чувства и заставил трепетать ресницы, переполняя Юнги чувством безопасности и комфорта, которое пришло вместе с ним. Как что-то может пахнуть так…так по-домашнему? Он втирал аромат в свою бледную кожу до тех пор, пока его бедра и живот не превратились в красный беспорядок от рук, энергично втирающих массу, пока запах не отпечатался в носу, пока его разум не затуманился ничем, кроме этого аромата. Только после этого Юнги снова встал под струю воду и позволил теплой воде смыть остатки мыльной пены, наблюдая за тем, как все растворяется в канализации. Постояв еще немного под теплой водой, блаженно закрыв глаза, он откинул голову вверх, чтобы вода омыла его усталые глаза, сухие губы и все еще слегка покрасневший нос. Его больше не мучала температура, что значительно улучшало настроение. Как только он выпил последнюю каплю того странного чайного отвара, что приготовил ему Намджун, мигрень тут же прошла, жар спал, заложенность исчезла, и даже боль в распухшей лодыжке утихла. Юнги не был уверен, что именно он выпил в комнате Хосока, но что бы это ни было, он хотел, чтобы он мог покупать это при каждом удобном случае. Спасибо. Он подумал, не был ли этот человек с фиолетовыми волосами кем-то вроде врача, и поэтому он знал, какие травы нужно положить в напиток, чтобы почувствовать себя лучше. Может, он был травологом? Такое направление вообще существовало? Должно быть. Он представлял, как Намджун сидит на земле в саду и нюхает различные травы, решая, какие из них подойдут, а какие нужны лишь для красоты, как его сильные руки нежно и мягко держат цветы. Юнги осторожно вышел из душевой кабины, стараясь не поскользнуться, ведь лодыжка все еще ныла, даже если боль значительно сократилась после того, как он выпил подарок Намджуна. Вокруг левой лодыжки виднелись четкие следы от веревки, по всей стопе расплылось синее кольцо, и когда Юнги попытался провернуть ногу, чтобы проверить, нет ли еще каких-то повреждений, боль пронзила его яркой вспышкой и заставила тихо прошипеть, когда он схватился за стену. Окей. Это было не очень хорошо. На секунду Юнги задумался, а есть ли у Намджуна чай для растянутых лодыжек. Какой-нибудь персиковый чай: «Я исцелю твои сломанные кости» был бы очень кстати. Глубоко вздохнув, Юнги медленно направился к роскошной сушилке для полотенец и взял одно из них. Оно было бежевым и невероятно пушистым, и в его дрожащих пальцах оно ощущалось как мягчайшее облако. Немного помяв его в руках, наслаждаяь ощущениями, Юнги принялся стирать влагу с тела, стараясь высушить свои черные волосы, чтобы не простудиться сразу после того, как он исцелился. Когда он счел свои волосы достаточно сухими, то попытался прочесать длинными пальцами волнистые черные пряди и был поражен, заметив, что в его довольно длинных волосах не осталось ни одного колтуна или узла. С тех пор как он отрастил волосы в виде маллета, которая теперь доставала ему практически до плеч, каждое его утро начиналось с борьбы, чтобы выпутать из них многочисленные колтуны. Но после всего лишь одного применения этого шампуня волосы стали упругими, живыми, более здоровыми на ощупь, чем привык Юнги. Вау. Ему обязательно надо будет узнать, где они приобрели это чудесное средство. Вернув полотенце обратно на сушилку, он подошел к раковине, где на еще одной полочке оставил одежду. Парни сказали ему не беспокоиться об ее возвращении, что это меньшее, что они могут сделать, поэтому Юнги с неохотой принял обновку, которую ему вручил счастливый Чимин: его глаза превратились в два полумесяца, пухлые губы растянулись в мягчайшей улыбке, от которой у Юнги до сих пор щемило сердце. Одежда Юнги, влажная от пота и испачканная различными жидкостями, была сложена в пакет, который он оставил возле двери в ванную. Прочистив горло, стряхнув с волос оставшиеся капли воды он, наконец, внимательно осмотрел одежду, аккуратно разложенную на деревянной полочке. Его бледные руки первым делом схватили толстовку. Она была невероятно мягкой, хотя и выглядела слегка поношенной. В некоторых местах он заметил торчащие нитки, цвет некогда, вероятно, был насыщенно розовым, но теперь же потускнел до пастельно розового. В самом низу была небольшая дырочка, едва заметная. Натянув ее на свое тело, его тут же окутало густое тепло. Толстовка практически полностью скрыла его руки, оставляя видимыми лишь кончики пальцев. Глубоко вдохнув приятный аромат, исходящий от вещи, словно остатки цветочных духов и сахара, он задавался вопросом, кому же она принадлежала. Следующее что он надел было белье, которое было его собственным, что было вполне понятно. Ему не хотелось делить трусы с незнакомцами, с которыми он познакомился только что. После этого он достал для себя брюки и также осмотрел их. Это были простые серые джоггеры, ничего особенного, но на ощупь они были удобнее и мягче, чем любая другая одежда Юнги. Они были немного великоваты ему в талии, и ему пришлось завязать их так туго, как было возможно, чтобы они не сползли с его задницы. После того как он надел пушистые носки и засунул в них слишком длинные штанины, чтобы не споткнуться, Юнги наконец-то был готов выйти на улицу и предстать перед самыми красивыми мужчинами, которых он когда-либо видел. Открыв дверь в ванную, Юнги вышел в темный коридор. Шаркая по коридору, его ноги в носках пересекали коридор по красному ковру, пока не добрались до лестницы, ведущей вниз, откуда слышалось тихое копошение и смех. Были слышны обрывки фраз, что были достаточно громкими, которые долетали до него. Юнги осторожно спустился по лестнице, которая закончилась еще одним коридором, ведущим в ярко освещенную кухню. Медленно заходя на кухню, где уже сидели шестеро парней, которые смеялись и разговаривали друг с другом, накрывая на стол. Хосок первым заметил Юнги, который просто завис у входа в кухню, не зная, что делать. Его глаза, теплые и невероятно мягкие, обратились к мальчику, когда он пригласил его подойти поближе. — Проходи, Юнги-ши. Мы как раз готовим завтрак. Ах, да! Что ты предпочитаешь на завтрак: чай или кофе? Джин-хен также приготовил рис и суп. Глаза Юнги резко расширились, когда он, спотыкаясь, прошел в комнату и, наконец, заметил, что и для него на столе приготовили тарелку. Хосок продолжил смотреть на него с искренней улыбкой на губах в форме сердца и веселым блеском в больших глазах. Когда мальчик подошел к Юнги и мягко потянул его за предплечье, Юнги даже не успел запротестовать, как его подтолкнули на один из стульев, Хосок аккуратно надавил ему на плечи, чтобы тот сел. Стол перед ним был заполнен едой до отказа. Рис на пару, несколько супов, лапша с мясом и овощами, хлеб и свежие фрукты. Как они успели приготовить все это за те тридцать минут, что Юнги принимал душ? И на кого все это было рассчитано? Казалось, что это слишком много даже для шестерых взрослых мужчин. Его посадили между Чонгуком и Чимином, и те приветливо улыбнулись ему. После того как Чонгук окинул Юнги еще более пристальным взглядом, его улыбка каким-то образом стала еще шире. — Джини-хен, смотри! Твоя толстовка идеально подходит ему! Сокджин — Джини-хен, как назвал его Чонгук, — поднял голову со своего места во главе стола, и его взгляд метнулся к Юнги, осматривая с любопытством. Юнги мог только молча принимать, как Сокджин рассматривает его внешность: розовый румянец на щеках, волнистые волосы, закручивающиеся вокруг ушей, и мягкую толстовку, которая, казалось, полностью поглотила его и прекрасно дополняла его розовые кончики ушей. После того, как прошла, казалось, целая вечность, но, скорее всего, лишь около минуты, глаза Сокджина встретились с глазами Юнги, и он одобрительно кивнул: — Моя толстовка действительно очень идет тебе, Юнги-ши. Ты нашел все необходимое в ванной? Я знаю, что поначалу там можно запутаться. Это была идея Тэхена установить его, и, честно говоря, я до сих не знаю предназначения половины баночек, что там есть. Тэхен, который в тот же момент шумно опустился рядом с Намджуном, игриво посмотрел на Сокджина, тыкая пальцем в блондина: — Ты любишь этот душ, хен. Даже не пытайся отрицать! Это потрясающее дополнение к ванной. Да и безопаснее, ведь теперь Намджун не сможет задушить себя шлангом. Или что там произошло в последний раз. Намджун, который до сих пор просто размешивал сахар в чае, посмотрел на Тэхена, надул губы и свел брови. Он также покачал головой и выпустил такой усталый вздох, что стало понятно, этот разговор начинается уже не в первый раз. На его щеках вспыхнул розовый румянец. — Я не пытался повеситься на шланге от душа, Тэхен. Я поскользнулся и упал, а он каким-то образом закрутился вокруг моей шеи. Если уж на то пошло, то это он начал душить меня. Не сдержавшись, Юнги разразился радостным смехом, а Намджун надулся еще больше. Хосок сел по другую сторону от Намджуна и слишком интимно взъерошил его фиолетовые волосы, а затем наклонился к высокому мужчине и поцеловал того в щеку. Юнги почти тут же прекратил смеяться и отвел взгляд, уставившись на пустую тарелку перед собой. Его пальцы закопались в подол безразмерной толстовки Сокджина. Юнги не знал, почему такая картина заставило его сердце взволнованно трепетать, когда Чимин положил руку ему на плечо и сжал, привлекая внимание. Юнги заметил, как тот подмигнул ему с милой улыбкой и указал на его пустую чашку. — Ты предпочитаешь кофе или чай, Юнги-ши? — голос Чимина был мягким и мелодичным, в его глазах появился легкий мальчишеский блеск, когда он наклонился ближе к Юнги. — Не волнуйся, этот сделал Хосок-хен и это просто настой ромашки. Никакого привкуса гнилых фруктов. Обещаю. И когда Чимин снова подмигнул ему, Юнги пришлось заземлять себя физически, впиваясь ногтями в ладони, чтобы не вибрировать от внезапно нахлынувшей на него робости. Как все эти парни могут быть такими очаровательными, смешными и красивыми? Неужели у них не может быть хотя бы одного недостатка, чтобы это было справедливо по отношению ко всему остальному миру? Например, ужасный запах изо рта или потрескавшиеся губы, или…хоть один прыщик? Но нет. Их кожа была чистой, дыхание — мятно-свежим, губы — мягкими и нежными. Юнги был обычным человеком с его сухими губами и склонной к акне кожей в этом доме супермоделей. Какой кошмар. — Мне…вообще мне пора уходить. Так что никакого чая, но спасибо, — Юнги посмотрел в сторону Чимина, чье выражение лица сменилось легким замешательством, когда он встал на ноги. Остальные мальчики за столом также смотрели на Юнги с легким замешательством и переглядывались между собой, словно не зная, что делать дальше. Черноволосый отошел немного назад, чтобы отодвинуть свой пустой стул, а затем глубоко поклонился. — Спасибо за гостеприимство, я очень ценю это. Обещаю, что в следующий раз, когда окажусь в лесу, не сходить с тропы и не попадаться в ловушки. Юнги снова выпрямился и немного смущенно улыбнулся им, неловко почесывая шею. Мужчины молча смотрели на него, переводя взгляды с одного на другого. Первым заговорил Сокджин: — О…Ты… Ты бы предпочел получить миллион вон? Я сейчас принесу их и… Услышав данное предложение, Юнги быстро покачал головой и замахал руками: — Нет! Боже, нет! Не нужно никуда идти, пожалуйста. Они мне не нужны. Это, похоже, только еще больше запутало молодых людей. Чонгук забавно раскрыл глаза и, забыв о своей кружке с кофе, повернулся к черноволосому парню: — Но… Ты не хочешь ни нашей еды, ни денег… Чего же ты хочешь? Чонгук смотрел на него с милым недоумением, и Юнги смог лишь повторить на своем лице такое же ошеломленное выражение. Он снова покачал головой, как будто это придаст смысл всей сложившейся ситуации. — Что? Что значит «Чего я хочу?» Ничего. Почему я должен чего-то хотеть от вас, ребята? Вы уже дали мне лекарство, позволили принять душ и подарили одежду. Я в порядке. Пожалуйста, прекратите пытаться подкупить меня или что вы пытаетесь сделать. Я уже сказал, что не собираюсь подавать на вас в суд. Я сам виноват, что попался в эту ловушку. Хосок поставил кружку с дымящимся чаем на место и посмотрел на Юнги. — Мы не боимся, что ты подашь на нас в суд, Юнги-ши. Мы просто очень сожалеем о том, что с тобой произошло, и хотим искренне извиниться перед тобой. Как положено. И, вау. Ладно. Значит, у этих парней действительно был один недостаток. Очевидно, они были не такими уж умными. — Вы же понимаете, что подкуп меня деньгами не очень-то говорит об «искренних извинениях», да? Это просто…взятка. Не то, чтобы вам нужно было извиняться, я ведь уже говорил, что все в порядке. Вы, ребята, буквально позволили пьяному незнакомцу завалиться к вам в дом, и вы компенсировали все с лихвой. Если на этом все, то я пойду. Мне нужно купить продукты, а потом еще меня ждет работа, — пояснил Юнги, пожав плечами, и еще немного помял подол своей новой толстовки. Мужчины, стоявшие перед ним, видимо, не поняли, что бросание денег в Юнги можно расценить как подкуп за его молчание, и в очередной раз панически переглянулись, округлив глаза и слегка приоткрыв губы. Юнги вздохнул и переступил с ноги на ногу: боль в лодыжке все еще была острой и неприятной. Несколько мгновений никто не разговаривал, но казалось, что все шестеро общаются без слов. Их брови шевелились, Хосок даже сделал слабый жест рукой, но губы не шелохнулись ни на дюйм. Подозрительно. Тэхен снова посмотрел на Юнги. На его губах появилась улыбка, что не доходила до глаз. Он встал и направился к черноволосому парню. — Мы с Сокджин-хеном проводим тебя до автобусной остановки, Юнги-ши. Поедем на машине, так как она находится довольно далеко отсюда. Ты уверен, что не хочешь выпить или перекусить перед отъездом? Юнги решительно покачал головой, крепко ухватившись за рукава толстовки, чтобы хоть чем-то занять руки. — Нет, я в порядке. Спасибо, Тэхен-ши, — коротко и ясно ответил Юнги. Он начинал чувствовать себя странно из-за этих парней, которые общались без слов, устраивали в лесу ловушки для «лепреконов», что бы это ни значило, и выглядели просто слишком идеальными. Юнги встретился взглядом с карими глазами Сокджина, и его снова охватило чувство…неправильности. Сокджин был слишком совершенен. Подбородок, внушительные брови, полные, почти нереальные губы, светлые волосы — все это делало его похожим на живое произведение искусства. С ним должно было быть что-то не так. Что-то, что могло бы разрушить иллюзию совершенства. Крошечный изъян, вроде маленького шрама на щеке или одна бровь, которая была бы чуть выше другой, какой-то намек на жирную кожу или забитые поры. Но ничего не было. Абсолютно ничего. Ни малейшего изъяна. Он был абсолютно и ужасающе безупречен. Сейчас, когда Юнги начал приходить в себя и осознавать реальность происходящего, это нервировало его чуть больше, чем ему бы хотелось. Его просто заманили в ловушку, похитили и напоили каким-то странным чаем без его согласия. Они продолжали говорить о том, что дадут ему денег, чтобы «извиниться». Честно говоря, это немного пугало. Юнги хотел домой. Как можно скорее. Глаза Сокджна слегка расширились, и он опустил взгляд, словно понимая, о чем думал Юнги. Светловолосый мужчина поднялся со своего места и сделал глубокий вдох, после чего улыбнулся Юнги и мелко кивнул. — Хорошо. Я заберу машину из гаража. Тэтэ, будь добр, захвати для Юнги-ши его куртку, она должна сушиться в твоей комнате. Встретимся на улице. Тэхен кивнул и выскочил из кухни. Сокджин еще секунду постоял на месте, глядя на Юнги, в его глазах читалось что-то похожее на раскаяние, вину или что-то, что он не мог понять. Мужчина открыл рот, но тут же закрыл его и слегка покачал головой. Сделав еще один глубокий вдох, он снова улыбнулся Юнги: — Прости нас за все, Юнги-ши. Мы не хотели тебя обидеть или сделать что-то плохое. Юнги замер неподвижно. Его руки по-прежнему впивались в ткань. — Да, все в порядке. Никаких обид. Мне просто…мне действительно нужно домой, пожалуйста. Уже разворачиваясь на выход, Сокджин просто пожал плечами. — Конечно. Я возьму машину. Юнги не переставал нервно теребить толстовку, даже когда Сокджин вышел из комнаты.