Прими меня

Уже долгое время Инка донимал один и тот же сон. Он не был ни плохим, ни хорошим, но таил в себе притягательность загадки. Сюжет во сне отсутствовал, а единственной деталью, отличающей эти сны от обычного тёмного омута тотального ничего, был слабо различимый силуэт. Ни фигура, ни одежда, ни тем более лицо не проступали в сновидениях чётко. Просыпался Инк часто недовольным и ощущал себя обманутым. Не сказать что он так уж хорошо помнил другие свои сны, но ему нравилось иногда зарисовывать примечательные детали после пробуждения. Однако в нынешнем случае ему на память оставалось лишь размытое пятно, впрочем с оттенком розового. Привалившись к стволу поваленного дерева, художник тяжело вздохнул, расслабляясь после битвы с Эррором. — Неужели этот бой так тебя измотал? Может пора взять мини-отпуск? — спросил усевшийся рядом Дрим. — Тебе бы он и правда не помешал, — подсел к ним Блу. — Ты же часто не зовёшь нас, решая разобраться с проблемами самостоятельно. Конечно устанешь. — Вот-вот, — поддакнул принц, — давай-ка отдыхай, а мы тебя подменим на время. Взглянув на друзей из-под полуопущенных утомлённых век, Инк кисло, но благодарно улыбнулся. — Дело не в том, что мне нужен отдых. Просто я... — Плохо спишь? На вопрос солнечного друга Инк вновь тяжело вздохнул, но кивнул в знак согласия. — Ты так и не смог разглядеть, кто это был? — заинтересованно нагнулся к другу Свап. — Хах, если бы, — уныло протянул художник. — Я до сих пор вижу одно мутное пятно. Хоть удави, а не пойму, почему так происходит. Никогда подобного не было! Дрим хмуро перевёл взгляд на траву перед собой. У него была мысль предложить идею, чтобы он лично попробовал проникнуть в сон приятеля, однако существовало два конкретных препятствия: 1) нет гарантии, что при эксперименте Инку привидится нужный сон; 2) Дриму нужна конкретика. Если, как объяснял Инк, в этих снах нет абсолютно ничего кроме одинокого силуэта, солнечному будет на за что зацепиться, чтобы внедрить себя в сновидение и стать его непосредственным участником. Чем больше во сне деталей, тем проще хранителю эмоций в него проникнуть. Это правило работало как для Дрима, так и для Найтмера. Сами братья насылать определённый оттенок эмоций в сновидения не могли, а уж о том, чтобы самостоятельно спроектировать сюжет, и речи не шло - это было просто за гранью возможного, кто бы среди жителей м/в что не представлял. Дрим и Найтмер - хранители, что накапливают энергию как из позитивных, так и из негативных эмоций соответственно, и происходит это как в реальности, так и благодаря снам, но насильно внушить нужное им настроение они не в силах, да и зачем бы, если с этим прекрасно справляется множество мелочей жизни. — Тогда... получается, нужно просто ждать дальше, — после продолжительного затишья сказал Блу. Инк ничего не ответил; откинув голову назад, он устало закрыл глаза. "Поскорее бы случилось хоть что-то", желанной мыслью пронеслось в черепушке. *** Проходили дни, затем недели, Инк становился всё более вялым и раздражительным, отчего даже Эррор, заметив перемену в вечно гиперактивном противнике, решил устраивать менее глобальные разрушения и даже в стычках вёл себя как-то подозрительно сдержанно. Будь художник в своём обычном состоянии, мог бы расценить это как намёк к, хотя бы крохотному, примирению, но нынешний Инк не думал ни о чём, как заведённый механизм выполняя свою роль усердного стража. На него поглядывали косо, даже Найтмер как-то раз, утянув брата щупальцем в сторону, втихоря поинтересовался, что же случилось. Дрим растерялся как от жеста родственника, так и от вопроса, потому в ответ лишь развёл руками. — Любопытно, — сверкнув аквамариновым глазом и потерев подбородок, протянул Кошмар. — Хэй, босс, чего это с радужным балбесом? — подскочил к Найту Киллер, нагло опёршись рукой тому о плечо, словно они были закадычными друзьями. — Я не знаю, — терпеливо ответил Негатив. Обхватив подчинённого щупальцем, что настойчиво поволокло парня в бок, принц наконец избавился от нежелательного прикосновения. — Но поверь, я буду в числе первых, кто выяснит причину, — пообещал Найт скорее самому себе. Не так много осталось для него в мире вещей, способных пробудить любопытство, а неожиданные перемены поведения в ком-то давно хорошо-изученном как раз входили в своеобразный список "обратить внимание в первую очередь". *** Тяжёлым мешком ввалившись в свой дом на просторах дудл-сферы, Инк поплёлся к дивану, что располагался на первом этаже. Тащиться на второй сил и желания не было, потому, грузно упав на мягко проворчавшие подушки, художник тут же провалился в небытие. Инк уже пытался освоить осознанные сновидения, даже кучу специальной, хотя и подозрительной литературы прочёл, но насколько бы рьяным желанием он не обладал, уловить момент своего присутствия во сне так и не выходило. Снова то же видение: сначала всепоглощающая тьма, без единого проблеска света, а следом начинает формироваться неясный силуэт. Однако в этот раз что-то изменилось. Не иначе как чудом, но смутное пятно начало обретать выразительные контуры, детали стали прорисовываться всё лучше и лучше, и вот перед взором стала прекрасно видна очерченная изгибами фигура. Инк проснулся до того резко, что перед глазами ещё плыли разноцветные круги, а подскочив над своим ложем, он тут же кубарем скатился на пол. Одержимый нахлынувшим волнением Инк хотел было побежать наверх к своему холсту, но, испугавшись потерять запечатлённый в памяти образ, схватился за верный скетчбук, что уютно прятался в глубоком кармане брюк, и приступил к созданию наброска. Скетч вышел немного кривой, с ворохом лишних линий и перегруженный грифельной грязью, но свою задачу он выполнял, и, смотря на него, лицо Инка озарилось довольной и счастливой улыбкой. Наконец-то силуэт, что так часто виделся во снах, обрёл черты! Маленькая фигура, сидящая на высоком стуле, каким-то ожидающе-грустным взглядом смотрящая куда-то в сторону от зрителя. Пусть всего лишь маркий набросок, но Инк добрые десять минут не мог сдвинуться с места, продолжая любоваться эскизом. Этот облик, это выражение лица и поза - всё в рисунке вызывало неясный щемящий трепет, для которого, к удивлению художника, и краски были не нужны. Наконец, встряхнувшись, чернильный, обняв скетчбук, поднялся с пола и бойко поскакал наверх к мольберту и холсту. *** Время в дудл-сфере - понятие необязательное и неизмеримое; понять, что он сидит с красками в руках довольно долго, Инк смог лишь по затёкшей шее и боли в скрюченной спине. "Эхехе, кажется я рассыхаюсь", хмыкнул он про себя. Работал он долго, упорно, с большим энтузиазмом и вовлечённостью. Основываясь на корявом скетче и начинающих расплываться воспоминаниях из сна, художник тем не менее чутко и критично оценивал чуть ли не каждый штрих на продвигающейся работе. В какой-то момент он всё же решил, что работа завершена, и, облегчённо вздохнув, отодвинулся, чтобы увидеть общую картину. Вздох так и застрял у него внутри, ведь чарующий образ перед глазами не оставлял сил даже для малейшего движения. Не в состоянии хотя бы раз моргнуть, радужный только бегал зрачками от одного края полотна к другому. Чуть светлый фон, на котором представлено некое подобие крепкого барного стула, а на нём скромно восседает миниатюрная девушка, которую словно намеренно на него посадили - до того громоздкой выглядела эта деревянная конструкция рядом с хрупкой фигуркой. Руки покорно сложены на коленях, ноги скрыты длинной объёмной юбкой, а торс укрыт пышной, очень мягкой с виду кофтой. Образ такой нежный и кроткий, а взгляд голубых глаз такой вопрошающий и зовущий, что отвести взор от картины просто невозможно - так и манит войти в изображённую сцену и, спустив девушку со стула, крепко и бережно обнять. Её маленький носик мило уткнётся в крепкую костяную грудь, а сам монстр ощутит притягательный и сладкий аромат, исходящий от нежно-розовых волос, что наверняка окажутся восхитительно шелковистыми на ощупь. Замечтавшись, Инк так и сидел перед полотном, не считая мгновений, и только настойчивые удары во входную дверь вернули его в реальность. *** Восседая на пне бывшего древа жизни, Дрим, подперев голову кулаком, лениво провожал взглядом заходящее солнце. Инк снова не позвал друзей на разборку с Эррором, и только в момент расхода противников по сторонам принц оказался в почти разрушенном мире, ощутив мощную волну облегчения от оставшихся в живых жителей. Найтмер вовсю упивался цунами из отчаяния, страха и паники, доселе царивших в этой почти никем неизвестной ау, потому, насытившись, и не спешил покидать мир, довольно оглядывая причинённый Эррором ущерб. Не сказать, что Негатив был так уж жаден до чужого горя или любил наблюдать за страданиями, но такова была его жизнь, что свою мощь он черпал из определённых эмоций, воспринимая чью-то печаль с циничной холодностью. Дрим, окинувший печальным взглядом остатки некогда цельного чужого мира, ничего не сказал и лишь так же молча удалился через портал в собственную ау. — Чего тоскуешь, принцесса? От прозвучавшего позади голоса Дрим так и подпрыгнул, резко обернувшись. Шкодливо улыбаясь, на него смотрел брат. — Найтмер! — возмутился солнечный, но уже в следующий миг сказал абсолютно безучастно. — Чего тебе? — Всё то же. Хочу узнать, что там стряслось у придурковатого. — Не говори так об Инке! — вмиг озлобился Дрим, впрочем и так же быстро остыв. — Он плохо спит, ясно?! Звёзды, тебе до сих пор не наскучило лезть в чужие жизни, — констатировал близнец. — Поправка: именно это и есть то, что разбавляет мою скуку, — веско высказал Негатив. Заложив руки за спину и выпятив грудь, Найт, аки генерал на военном собрании, стал вышагивать подле брата. — Может удовлетворишь моё любопытство и расскажешь детальнее? — изогнув надбровную дугу, поинтересовался Кошмар. Глянув, как брат важно марширует рядом и говорит чуть ли не дикторским голосом, Дрим весело фыркнул, но всё же ответил: — Он уже несколько недель говорит мне о каком-то силуэте из сна, который не может рассмотреть и запомнить, вот и извёлся весь, да и я не знаю, как помочь. — И это всё?! — взвился Найтмер. Подобную банальщину он изначально отрицал, предпочитая думать и даже надеяться, что дело куда серьёзнее. Как было бы занимательно и интригующе наблюдать за чернильным, окажись дело, например, в серьёзном недуге или в ссоре с кем-то для Инка значимым. А уж размышляя, что причина хмурости художника могла быть в неожиданно появившейся пассии и вовсе рождала целый калейдоскоп последующих теорий и жажды зрелища. Но недосып, в самом деле?! Раздражённо выпустив воздух сквозь сомкнутые зубы, Найтмер зло нахмурился, одним взглядом готовый прожечь дыру в черепе случайного вестника. Дрим, угадав волну разочарования, снова фыркнул, не сдержавшись - его брат никогда не умел скрывать свои эмоции, позволяя окружающим читать себя как открытую книгу. В ответ на смешки Дрима злобное лицо Кошмара преобразилось в показательно пренебрежительное. Продолжая тихо посмеиваться, спустя пару мгновений солнечный резко замолчал, уставившись нечитаемым взглядом в одну точку. Заметив перемену в брате, Найтмер тотчас же переменил выражение лица на вновь заинтересованное. — Что? — требовательно спросил Негатив. — Инк, — тихо ответил Дрим. Проворно вскочив, принц тут же открыл портал в дом друга, но нерастерявшийся Кошмар, почувствовав интересный оборот дел, схватил брата за шкирку, оттеснив назад, и первым вошёл в телепорт. Гостиная встретила его оглушающей тишиной, а вдруг взметнувшаяся в воздух пыль заставила брезгливо скривиться и громко чихнуть. В ответ на разнёсшийся шум сверху что-то зашуршало, засуетилось. Войдя вслед за Найтмером, Дрим беспардонно его пихнул, побуждая подвинуться. — Кажется, наша мышка на втором этаже, — стрельнул глазом Негатив, указывая на лакированную дверь. Не став дожидаться хозяина, Кошмар опёршись на свои векторы, в момент оказался наверху, слыша, как быстро топает Дрим по лестнице. Стоило Найтмеру поднести костяшки пальцев с намерением деликатно, а оттого более язвительно постучать, изображая своё уважение домохозяину, как дверь сама начала открываться, а из щели как-то напряжённо косился Инк. Вмиг встрепенувшись от облика повелителя кошмаров, в следующую секунду художник уже расслабился, заметив лицо старого друга. — Я жду объяснений, и желательно интересных, — скрестив на груди руки, требовательно заявил Найт. Взглянув на просителя, а затем вновь на Дрима, Инк кивнул, открывая дверь шире и отходя вбок. Заинтригованный, Найтмер важно вошёл в комнату. Вполне стандартная мастерская, в меру прибранная, в меру захламлённая. Взгляд скользил по обилию кучно наваленных картин, где завершённые работы перемежались с невыразительными набросками; немногочисленные полки на стенах чуть ли не ломились от не в меру больших банок с краской, а единственный стол оказался завален пугающим количеством чашек из-под кофе и чая, а также ёмкостей для очистки кисточек от красок. На иных кружках и вовсе соседствовали следы как от чёрного чая, так и от яркой гуаши, и Найт даже не сомневался, что Инк, в рабочей лихорадке не замечая, куда макает кисть, разбавлял свои напитки химическими составами, а следом преспокойно пил. От этой мысли передёрнуло, хотя монстр и знал, что поглощать палитры для художника вполне естественно. А вот пол был неожиданно чистым, ни крошек от сточенных карандашей, ни разводов от пролитой акварели или напитков - видимо такой феномен объяснялся тем, что Инк ходил босиком и не желал лишний раз мыться. Подумав об этом, Найт еле сдержал смешок, однако затем его взгляд зацепился за придвинутый к стене мольберт, покрытый тонкой тканью, тем не менее не позволяющей ничего разглядеть. Кошмар направился прямо к тому месту, уже протягивая руку с намерением стянуть покрывало, но прямо перед ним словно из-под земли выскочил Инк, распахивая руки в стороны в защищающем жесте. Найт удивлённо замер, да и Дрим невольно приоткрыл рот. — Э-это... — замялся художник. — Это тот, кого ты видел во сне? — подсказал солнечный. Инк судорожно кивнул. Найтмер с усилившимся интересом отметил, что от того исходят волны тревоги, опасения и будто даже... жадности? — Можно нам взглянуть? Вопрос прозвучал столь бережно и мягко из уст Дрима, что радужный сразу же немного расслабился и, чуть замешкавшись, потянулся к ткани, чтобы одним резким движением скинуть её вниз, боясь, что иначе так и не решиться. Яблочные братья подобно Инку, как только он закончил портрет, остолбенело замерли на месте. Стоило Дриму раз моргнуть, как в глазницах зажглись шафрановые звёзды, а Найт только крепче сцепил руки на груди, да линия рта ожесточённо прорезала череп, застыв кривой трещиной. — Это она, — спустя какое-то время всё же произнёс художник. — О-ого... — тихо, но с чувством прокомментировал Дрим. — Она такая, такая... живая. Возможно Инку лишь показалось, но он ощутил, будто друг не просто похвалил его работу, а подобно самому творцу проникся портретом, принимая изображённую незнакомку за настоящую, дышащую девушку, что в любой момент шелохнётся, посмотрит прямо на зрителей, а может и даже улыбнётся. Со стороны Найтмера слышалось тихое напряжённое сопение, и, с трудом оторвавшись от полотна, солнечный перевёл взгляд на близнеца. Дрим так и застыл; ему лишь кажется, или на лице брата действительно сияет чуть заметная бирюзовая дымка? Хранитель старательно заморгал, считая, что у него просто зарябило в глазах, а отмеревший Найтмер прокашлялся и громко заявил: — Ну и? Вот из-за этого весь шум? Может хоть объяснишь, кто это? — затараторил принц, намеренно стараясь расшевелить своих заторможенных собеседников. — А? А! Ну это, в общем, — спохватился Инк, начав забавно размахивать руками, — тут такое дело, знаешь, у меня были странные сны, и я плохо спал, а сегодня... сегодня? Сегодня! Я такой: вау, наконец-то! И-и в общем вот! — закончил чернильный, гордо указав на портрет. У Кошмара даже щупальца обвисли от такого потока невнятной белиберды, однако одна деталь всё же привлекла его внимание. — Значит ты видел её во снах? Инк вдруг как-то смущённо кивнул, а Негатив, снова начав довольно улыбаться, уже по-новому взглянул на картину. В голове у Найтмера заворочались занимательные теории, но он предпочёл растянуть развлечение, потому, по-королевски взмахнув рукой на прощание, удалился в открытый портал, бросив напоследок: — Ещё свидимся. Солнечный не знал, куда себя деть и что думать. От Инка так и веяло жгучим восторгом с примесью обожания, Найтмер сбил с толку из-за неслабого дуновения растерянности, а сам Дрим... Дрим ощутил облегчение и, к собственному удивлению, томно вздохнул.