Jiang Cheng and Lan Wangji's unfortunate day out [Extended Version]

Цзян Чэн протяжно, с налётом драматизма вздохнул и потёр правый висок. Это просто его паршивая удача, именно она привела к тому, что он сегодня застрял на склоне горы наедине с Лань Ванцзи. И, конечно же, это также была вина Вэй Усяня. Прошло почти два года с тех пор, как события в храме Гуаньинь потрясли мир совершенствования и перевернули с ног на голову его собственный. Примириться с внезапным воскрешением Вэй Усяня и откровением о его золотом ядре было, мягко говоря, нелегко, но последние два года Цзян Чэн пытался восстановить свои отношения с бывшим шисюном и улучшить отношения с его мужем. Первый год был трудным; его гнев и боль были кровоточащей раной. Однако второй год был легче, и Цзян Чэн почувствовал, что смог отпустить некоторые вещи и начал с большей надеждой смотреть в будущее. Держаться за гнев – каким бы он ни был оправданным – было утомительно, и он хотел обрести некоторую степень покоя и стабильности после всего, что произошло. Он пытался. Лань Ванцзи, казалось, неохотно оценил это и попытался пойти ему навстречу, хотя их долгую историю сильной взаимной неприязни было невозможно полностью преодолеть. Но ради Вэй Усяня и для поддержания мира они оба старались улучшить свои отношения. Цзян Чэн чувствовал, что он и Лань Ванцзи никогда не станут друзьями, но они пришли к шаткому перемирию – негласному соглашению о том, как взаимодействовать, каких тем избегать, какие границы не пересекать. Цзян Чэн, Вэй Усянь и Лань Ванцзи иногда вместе ходили на ночные охоты, как правило, с младшими в качестве межсектовых обучающих тренировок. На этот раз Цзян Чэн навещал Вэй Усяня в Облачных Глубинах, когда пришла просьба о помощи в расследовании исчезновения нескольких молодых людей на территории секты Лань. Вэй Усянь слёг с предсказуемым, но особенно тяжёлым похмельем после прошлой ночи, а младшие посещали лекцию в Ланьлине, поэтому так получилось, что Лань Ванцзи и Цзян Чэн впервые отправились на ночную охоту вдвоём. Потратив весь день на безрезультатное следование разным зацепкам, они в итоге оказались перед пещерой на склоне горы. Почувствовав тянущийся изнутри слабый след зла, они вошли в пещеру, чтобы расследовать. Это был долгий и утомительный день, и их самообладание начало истощаться. Цзян Чэн последовал за Ханьгуан-цзюнем вглубь пещеры, где узкий коридор переходил в более широкое пространство. Они препирались, решая, в какую сторону идти дальше, и Лань Ванцзи на ходу полуобернулся к Цзян Чэну, сделавшему язвительное замечание о его чувстве направления, когда это произошло. В темноте пещеры на земле, куда только что наступил Лань Ванцзи, загорелся красновато-оранжевый свет активировавшегося массива. Второй Нефрит пошатнулся, оказавшись в центре массива, и издал непроизвольный звук – это был стон? В любом случае, это не прозвучало болезненно… Лань Ванцзи опустил взгляд на активированный массив и замер. Он сразу же понял ситуацию, в которой оказался. Его глаза метнулись к Цзян Чэну с выражением настоящей паники. Однако Цзян Чэн упустил возможность насладиться столь редким зрелищем. Он рассматривал массив, нахмурив брови, слегка склонив голову набок и поглаживая большим пальцем линию челюсти. К тому моменту, как Цзян Чэн смог распознать массив, Ханьгуан-цзюнь вернул своему лицу как можно более нейтральное выражение и молча ждал. Старший мужчина мог видеть, как понимание отразилось на лице Цзян Чэна, когда его глаза расширились, а рот беззвучно открылся и закрылся вновь. Он медленно поднял глаза и встретил яростный, ледяной взгляд Лань Ванцзи. – Это… это… – запинаясь, проговорил он. – О нет. Нет-нет-нет-нет… Это был ужасный Массив Дрожащего Приапа. Его особенно опасались, потому что он накладывал мощное двойное проклятие. Он одновременно наполнял своих жертв избыточной энергией инь и выводил их из строя, подавляя духовную энергию. Это было похоже на то, как если бы человек был поражён сексуальной пыльцой и в то же самое время – высасывающим ци проклятьем. Единственным спасением было введение энергии ян, а также передача большого количества духовной энергии – другими словами, парное совершенствование с сильным заклинателем. Если жертвам не повезло активировать массив, не находясь при этом рядом с совершенствующимся с высоким уровнем развития, готовым трахнуть их и поделиться с ними изрядной дозой духовной энергии, смерть была неизбежна. Вероятно, именно это случилось с молодыми людьми, пропавшими без вести в этом районе. Их тела, скорее всего, находились где-то на горе неподалёку. В процессе обучения все младшие заклинатели узнавали об этом конкретном массиве. Когда ты молод, впечатлителен и любвеобилен, это действительно звучит довольно захватывающе. Цзян Чэн помнил, как тоже когда-то думал, что оказаться втянутым в такой пикантный сценарий звучит не так уж и плохо. Но в реальности происходящее здесь, сейчас, в этой холодной пещере с Лань Ванцзи из всех людей не вызывало особого возбуждения. Это вызывало ужас. Цзян Чэн воспользовался моментом, чтобы испытать неподдельную, невыразимую благодарность за то, что Лань Ванцзи шёл перед ним. Если бы это был он… Цзян Чэн содрогнулся от этой мысли. По крайней мере, он оказался достаточно удачливым, чтобы одержать здесь верх. Отстойно быть тобой, Ханьгуан-цзюнь! Несколько мгновений прошло в молчании, пока они осознавали последствия случившегося. Они находились в нескольких ли от ближайшего города, и даже если бы они могли позвать на помощь, что бы это дало? От этого проклятия было только одно лекарство. Учитывая то, что с каждым фэнем в его теле накапливался избыток энергии инь, а уровень духовных сил падал, Лань Ванцзи должен либо быть тщательно вылюблен, либо пострадать от отклонения ци. Даже такой сильный и опытный заклинатель, как Второй Нефрит секты Лань, не смог бы справиться с этим в одиночку. Цзян Чэн и Лань Ванцзи в ужасе посмотрели друг на друга. Не произнеся ни слова, они пришли к взаимному пониманию, что оба обдумали ситуацию, рассмотрели все варианты и сделали один и тот же трагический вывод. Лань Ванцзи прочистил горло. – Это твоя вина, – заявил он с абсолютной уверенностью. – Мы оказались в такой ситуации, потому что ты отвлёк меня, и… – Ты!!.. – воскликнул Цзян Чэн. Этот ублюдок! Как могла ошибка Ханьгуан-цзюня, вызванная неосторожностью, быть его виной? Лань Ванцзи сжал губы в тонкую линию и бросил на Цзян Чэна испепеляющий взгляд. – Ты знаешь, что нужно делать. Так что просто сделай это. Быстро. Цзян Чэн покачал головой, не находя слов. Он действительно знал, что ему нужно делать, но как именно это должно было произойти, когда Лань Ванцзи стоял там и свирепо смотрел на него с выражением презрения на лице, действующего на его достоинство не хуже ледяной воды? Изменение обстоятельств было слишком резким, слишком неожиданным! Ханьгуан-цзюнь цокнул, расправил рукава, засунул внутрь одного из них руку и достал небольшой флакон с маслом. Цзян Чэн изумлённо разинул рот. – Какого чёрта ты носишь это с собой? Лань Ванцзи отвёл взгляд, кончики его ушей порозовели. – Когда мы куда-нибудь идём, иногда Вэй Ину вдруг хочется… – Достаточно. Я понял, – Цзян Чэн фыркнул и закатил глаза. Насколько же озабоченным был Вэй Усянь, если его мужу приходилось постоянно носить с собой смазку?! При взгляде на флакон в руке Лань Ванцзи ситуация внезапно стала ощущаться более реальной. Цзян Чэн напряжённо сглотнул. – Полагаю, у нас действительно нет выбора. Вэй Усянь никогда не простит меня, если с тобой что-то случится. Как много у нас есть времени? Ты уже чувствуешь что-нибудь? Лань Ванцзи неловко поёрзал. – …немного. Давай покончим с этим как можно скорее. Цзян Чэн натянуто кивнул. Верно. Хорошо. Итак, шагом номер один будет?.. Цзян Чэн ни за что не собирался дать Ханьгуан-цзюню понять, насколько взволнованным и обеспокоенным он был. Собрав в кулак всю свою браваду, он подошёл к старшему мужчине и встал перед ним, готовый начать это дерьмовое представление. Но прежде, чем он успел что-либо сказать или сделать, Лань Ванцзи сунул ему в руку флакон с маслом и сказал: – Ты не делал этого раньше, не так ли, – он посмотрел ему прямо в глаза и ухмыльнулся. Это даже не было вопросом. Цзян Чэн подавил волну возмущённой ярости, гневно глядя на самодовольное, красивое лицо Второго Нефрита. О, больше всего на свете в этот момент ему хотелось сказать Лань Ванцзи правду: что он делал это раньше, и ни с кем иным, как с его возлюбленным Вэй Ином. На самом деле, если не считать нескольких кратких интрижек с бродячими заклинателями, которые были обрезанными рукавами и с которыми он познакомился в те годы, когда охотился на демонических заклинателей, весь интимный опыт Цзян Чэна на сегодняшний день был связан с Вэй Усянем в то время, когда они ещё были подростками. Вэй Усянь украл его первый поцелуй однажды летом, когда они вместе купались в озёрах Пристани Лотоса. После этого всё переросло в долгие поцелуи и безумные потные ласки, обычно случавшиеся после того, как они утаскивали немного алкоголя из кухни, пока однажды ночью они не пересекли последнюю черту и не потеряли девственность вместе. Их физические отношения продолжались до той роковой поездки в Облачные Глубины, когда Вэй Усянь встретил Лань Ванцзи и всё изменилось. Но Лань Ванцзи, очевидно, ничего не знал об этом, а это означало, что Вэй Усянь не хотел, чтобы он знал. Цзян Чэн сжал губы и подавил желание выплеснуть это шокирующее откровение прямо в прекрасное, высокомерное лицо Лань Ванцзи. Какое выражение появилось бы у Ханьгуан-цзюня, если бы он узнал, что Цзян Чэн довёл его мужа до несчётного количества кричащих кульминаций? Это была слишком заманчивая идея, чтобы продолжать размышлять о ней. Подавив своё раздражение, Цзян Чэн огрызнулся: – Не твоё дело, Лань Ванцзи. Ещё одна ухмылка в ответ. Этот ублюдок!! Отлично. Если Второй Нефрит хотел верить, что он был девственником, Цзян Чэн позволит ему это сделать. В любом случае, он очень скоро вытрахает эту ухмылку с его лица. Как только Цзян Чэн начал представлять, как он удивит Лань Ванцзи своими феерическими постельными навыками, старший мужчина дискомфортно поёрзал и осторожно потянул в сторону ворот своего ханьфу. Даже по его раздражающе бесстрастному лицу Цзян Чэн мог сказать, что Лань Ванцзи начал всерьёз ощущать влияние массива. По его щекам и шее разлился румянец, а его дыхание стало поверхностным и резким. Лань Ванцзи несколько раз моргнул и протянул руку, прижав ладонь к груди Цзян Чэна в поисках поддержки. Цзян Чэн ощутил трепет от этого – ладно, возможно, он просто немного изголодался по прикосновениям, – но ещё больше он был взволнован осознанием того, что, если на скучающе-стервозном лице Ханьгуан-цзюня появился хотя бы малейший намёк на возбуждение, он, должно быть, на самом деле уже изнывал. Любой другой человек, пострадавший от этого массива, уже бросился бы в объятия Цзян Чэна, умоляя, чтобы ему вставили по самые нефритовые камешки. Цзян Чэн медленно выдохнул, колеблясь в том, как действовать дальше. Прошло… лет пять или шесть с тех пор, как он делал что-то подобное. Он давно не практиковался, ясно? Цзян Чэн взглянул на тёплую руку Лань Ванцзи, опирающуюся на его грудь. Он множество раз хотел ударить этого мужчину, но теперь, когда они оказались в такой ситуации, не мог припомнить ни единого раза, когда у них был хотя бы малейший физический контакт. Это ощущалось… хорошо. Он положил свою ладонь на ладонь Лань Ванцзи. Второй Нефрит тихо хныкнул, и его глаза расширились от удивления собственной реакцией. Большой палец Цзян Чэна погладил тыльную сторону ладони Лань Ванцзи, и в ответ пальцы Лань Ванцзи сжались в кулак на его груди. Ханьгуан-цзюнь слегка покачнулся, облизал губы и посмотрел Цзян Чэну в глаза. – Цзян Ваньинь… я… пожалуйста… Ладно, это было немного горячо. Цзян Чэн почувствовал, как его член дёрнулся. Лань Ванцзи всхлипнул и начал падать на колени на землю. Цзян Чэн помог ему мягко опуститься, почти жалея его. Почти. Горячие, дрожащие руки Второго Нефрита схватились за ворот ханьфу Цзян Чэна, когда он наклонился вперёд и прижался лбом к его груди. У Цзян Чэна перехватило дыхание, когда он почувствовал, как налобная лента мужчины прижимается к нему. Этого не должно было случиться. Лань Ванцзи, казалось, либо не заметил, либо ему было всё равно. Цзян Чэн замер. Для такого возвышенного и гордого человека, как Ханьгуан-цзюнь, внезапно оказаться в таком чрезвычайно уязвимом положении, должно быть, казалось одновременно ужасающе и унизительно. И здесь, в этот момент, они оба осознавали, что Лань Ванцзи находился полностью во власти Цзян Чэна. Всё верно: что бы ни произошло дальше, оно было под его контролем. Поскольку старший мужчина был серьёзно выведен из строя, он мог делать всё, что хотел. Цзян Чэн солгал бы, если бы сказал, что садистское желание грубо поиметь Лань Ванцзи, пока тот не заплачет и не попросит пощады, не пронеслось в его голове на краткий миг, но он быстро понял кое-что ещё: Лань Ванцзи ожидал этого. Он ожидал, что это будет ужасно. Он ожидал, что Цзян Чэн будет кошмарен в сексе, и что каждая секунда этого секса будет для него ненавистна. Вероятно, он даже ожидал, что Цзян Чэн будет недобрым, жестоким, унизит его – потому что все считали Саньду Шэншоу именно таким человеком: подлым, мелочным и грубым, скорее зверем, чем мужчиной, совершенно лишённым сочувствия. Ощетинившись от этой мысли, Цзян Чэн пришёл к очень практичному выводу: единственный способ одержать победу в этой ситуации – сделать всё хорошо, сделать так, что Лань Ванцзи будет наслаждаться их близостью, хочет он того или нет, – и именно так он собирался поступить. Ничто не потрясло бы Ханьгуан-цзюня больше, чем такой исход. И кроме того, Цзян Чэн был и в половину не так жесток, как можно было предположить по его репутации. Его чувства к Лань Ванцзи несколько смягчились, и он не хотел разрушать весь прогресс, которого они достигли в улучшении своих взаимоотношений. Заручившись этим планом, Цзян Чэн наклонился и начал деликатно развязывать пояс верхних одежд Лань Ванцзи. Он почти ожидал, что тот оттолкнёт его, но когда Лань Ванцзи не оказал сопротивления, Цзян Чэн приободрился. Он освободил Ханьгуан-цзюня от всех слоёв его ханьфу, испытывая небольшие затруднения из-за его вялых движений. Это было немного похоже на попытку раздеть сонного пьяного человека – что-то, в чём Цзян Чэн имел большой опыт благодаря Вэй Усяню. Лань Ванцзи наклонился вперёд и опустил голову на плечо Цзян Чэна, и он вздрогнул, почувствовав горячее дыхание старшего мужчины на своей шее. Цзян Чэн бережно уложил Лань Ванцзи спиной на ложе из его одежд и ненадолго остановился, чтобы впитать это зрелище. Не было никаких сомнений в том, что Второй Нефрит секты Лань был красив. Все это знали; это невозможно было не заметить. Но теперь, когда Лань Ванцзи лежал перед ним обнажённый, раскрасневшийся и тяжело дышащий, в то время как его тёмные густые волосы волнами раскинулись вокруг него, всегда идеальная налобная лента сбилась, а толстый, полностью окрепший член сочился влагой и пульсировал у его живота, Цзян Чэн с огорчением признал, что этот мужчина на самом деле был настолько горячим, что это было просто несправедливо. При мысли о том, что Вэй Усянь каждую ночь подвергается надругательствам со стороны этого человека, его пронзил крошечный укол зависти. Отодвинув этот образ в сторону, Цзян Чэн быстро снял свою одежду, блуждая взглядом по досадно совершенному телу Лань Ванцзи – идеальному, если не считать нескольких скверных шрамов, наползавших на его плечи и по бокам его живота. Однако тем, что больше всего привлекло его внимание, было клеймо на груди, прямо над сердцем. Что-то подсказывало Цзян Чэну, что ему не следует об этом спрашивать, поэтому он подавил это желание. Лань Ванцзи молчал, отслеживая каждое движение Цзян Чэна. Полностью разоблачившись, Цзян Чэн старался не выдать своей застенчивости и неуверенности, наблюдая, как глаза Лань Ванцзи исследуют его тело, останавливаясь на неровном шраме на его груди. Кончики горячих пальцев старшего мужчины дотянулись до него и коснулись его увечья. Цзян Чэну не нужно было спрашивать, чтобы знать, о чём думает Ханьгуан-цзюнь: ядро внутри тебя принадлежит Вэй Усяню. Оно не твоё. Ты его не заслуживаешь. Но Цзян Чэн спускался в эту кроличью нору слишком много раз за последние два года, чтобы можно было сосчитать, и он не собирался делать это сегодня. Не здесь, не сейчас, не в этой ситуации. Поэтому он просто позволил Лань Ванцзи смотреть. Если тот хотел осудить его – ладно. Однако если бы он осмелился сказать что-нибудь, Цзян Чэн мог бы просто отказаться от всего этого «быть милым» плана. Второй Нефрит выглядел так, будто хотел что-то сказать, но в конце концов промолчал, поэтому Цзян Чэн лёг рядом с ним и положил ладонь на его грудь. Даже от этого лёгкого прикосновения Лань Ванцзи вздрогнул и заскулил. Его кожа пылала жаром. Он, должно быть, ужасно страдал от возбуждения, бушующего внутри него. Цзян Чэн провёл рукой по груди и животу Ханьгуан-цзюня и остановился на его твёрдом члене. Слегка поглаживая его, Цзян Чэн спросил: – Лань Ванцзи… как ты себя чувствуешь? Тебе приятны мои прикосновения? Ничего страшного не было в том, чтобы немного подразнить его, правда? Лань Ванцзи прикусил дрожащую нижнюю губу и ничего не ответил. – Если тебе приятно, то ты можешь так и сказать, это нормально, – Цзян Чэн улыбнулся. – Как ты хочешь, чтобы всё прошло? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Скажи мне, чего ты хочешь, Лань Ванцзи. Звучало так, будто он был великодушным и тактичным, но на самом деле ему просто хотелось вытянуть какие-нибудь грязные словечки изо рта Второго Нефрита. Вместо этого он получил: – Просто… просто сделай минимум, необходимый для снятия проклятия. Хм. Не весело. Цзян Чэн закатил глаза. Этот холодный ублюдок был совсем не сексуальным. Неважно. Он не собирался отвлекаться от своей цели. – Хмм, хорошо, что ж… Я собирался отсосать тебе… Член Лань Ванцзи яростно дёрнулся при этих словах. – …но это просто ещё больше лишит тебя энергии ян, что противоречит нашей задаче. Так что, думаю, есть два способа получить это от меня – в рот или в задницу. Что бы ты предпочёл? Брови Лань Ванцзи сошлись вместе, когда он глубоко размышлял над этим непростым вопросом. Цзян Чэн не мог не позабавиться от противоречивого выражения лица Ханьгуан-цзюня, пока тот прокручивал в своей голове оба сомнительных в своей привлекательности варианта. Без предупреждения и довольно стремительно для кого-то, находящегося в таком состоянии, Лань Ванцзи внезапно опёрся на локти и с силой толкнул Цзян Чэна на спину. Не говоря ни слова, Лань Ванцзи переместился между ног Цзян Чэна, бесцеремонно схватил его полутвёрдый член и провёл по нему языком от основания до головки, обжигая горячим дыханием. Ошеломлённый внезапным поворотом событий, Цзян Чэн смог только выдохнуть удивлённое: «Ах… подожди!..», прежде чем Второй Нефрит полностью взял его член в рот. Всё это ощущалось очень бесстрастно и по-деловому. Словно они находились на очередной дискуссионной конференции, и следующим пунктом повестки дня было «отсосать лидеру секты Цзян». В этот момент Цзян Чэн осознал две вещи: во-первых, Лань Ванцзи надеялся, что сможет снять проклятие, просто сделав ему минет, – он надеялся избежать угрозы для своего тыла, – и во-вторых, его стратегия заключалась в том, чтобы покончить с этим как можно быстрее и максимально эффективно. Никаких лишних действий, никаких поблажек – прямо к делу, никакой возни, только необходимый минимум, чтобы снять проклятие. Чего и следовало ожидать, подумал Цзян Чэн, прежде чем ощущения, даримые его члену, выбили все мысли из его головы. Это только началось, но Цзян Чэн уже потерял контроль над ситуацией. – П-подожди, ах, нет, подожди секунду… Ханьгуан-цзюнь не был нежен. Его горячий рот грубо обрабатывал член Цзян Чэна, как средство для достижения цели. Как будто он прочитал пошаговую инструкцию о том, как заставить кого-то кончить вам в рот как можно быстрее, и просто шёл пункт за пунктом. Прошло слишком много времени с тех пор, как Цзян Чэн чувствовал это. Жар, трение и ощущение языка Лань Ванцзи на нём были почти невыносимы. – Лань Ванцзи… ты… ох… подожди!.. Ах!... Нет, подожди, ах!.. – беспомощно бормотал Цзян Чэн, впиваясь пальцами в плечи Второго Нефрита. Лань Ванцзи сосал его член с такой жёсткой, чёткой выверенностью, что Цзян Чэн не смог удержаться и толкнулся вверх, в самую заднюю часть чужого горла. Лань Ванцзи не дрогнул, а вместо этого издал низкий стон, который пропустил вибрацию сквозь член Цзян Чэна, посылая дрожь удовольствия вдоль его спины. Это было слишком хорошо. Он хотел продлить это, но никак не мог продержаться дольше. Ханьгуан-цзюнь, должно быть, почувствовал это, потому что он в тот же момент потянулся к его яйцам и сжал их. С резким вскриком Цзян Чэн немедленно высвободился в рот Лань Ванцзи. Цзян Чэн почувствовал, как старший мужчина рефлекторно сглотнул, пока его достоинство пульсировало в его горле. Высосав и проглотив всё до последней капли, Лань Ванцзи как ни в чём не бывало выпустил член Цзян Чэна, отодвинулся и плюхнулся на землю рядом с ним. Для Второго Нефрита это было «Миссия Выполнена». Всё заняло не больше фэня. Цзян Чэн возмущённо фыркнул. Какого чёрта?! Как так получилось, что, хотя ему только что отсосали, казалось, будто это Лань Ванцзи воспользовался им?! Как он так перевернул ситуацию?! Цзян Чэн был вынужден признать, что этот раунд он полностью проиграл. Как разочаровывающе. Он взглянул на Лань Ванцзи, чьё лицо было напряжённым, но всё ещё очень румяным. Его глаза открывались и закрывались, пока он тяжело дышал, лёжа на земле и проводя языком по губам. Цзян Чэн фыркнул. Ханьгуан-цзюню, вероятно, действительно понравилось это, хотя он никогда бы в таком не признался. Но неважно. У Цзян Чэна всё ещё был шанс заставить Лань Ванцзи полностью развалиться на части от удовольствия. – Тебе… нужно больше, не так ли? – спросил Цзян Чэн, хотя он знал ответ. Невозможно было так легко разрушить столь сильное проклятие. Лань Ванцзи выглядел удручённым, вытирая рот тыльной стороной ладони. Ему стало ясно, что с целой задницей он отсюда не выберется. Он бросил на Цзян Чэна взгляд, который, однако, казался вполовину не таким гневным, как обычно. – Мн. Пошевеливайся и займись делом. Член Цзян Чэна сделал отважную попытку вернуться в строй. Вид растрёпанного Второго Нефрита, вытирающего сперму со своих губ и в то же время грубо просящего, чтобы его трахнули, оказался всем стимулом, что ему был нужен. Лань Ванцзи взглянул на член Цзян Чэна и двинулся, намереваясь забраться на него. Похоже, он намеревался просто оседлать его и поскакать прямо к цели в той же холодной и равнодушной манере, в какой он только что ему отсосал. Нет, этого не будет. Цзян Чэн собирался сделать это по-своему. Из-за ослабленного состояния Лань Ванцзи его было легко уложить обратно на спину. Цзян Чэн сам оседлал Ханьгуан-цзюня, прижав его к земле и обеими руками зафиксировав его запястья. Он посмотрел на ледяное, чопорное лицо Лань Ванцзи, выражение которого сейчас боролось между отчаянным возбуждением и чем-то похожим на попытку подготовиться к битве с особенно отвратительным свирепым трупом. Цзян Чэн коротко рассмеялся. Действительно ли Лань Ванцзи даже в такой позиции чувствовал своё превосходство? Неважно! Это был первый и единственный шанс Цзян Чэна хорошенько отжарить Второго Нефрита секты Лань, и хотя он никогда не просил об этом, да даже не фантазировал о таком, теперь, когда это было неизбежно, он собирался насладиться происходящим по полной и убедиться, что Лань Ванцзи тоже. Ханьгуан-цзюнь слабо попытался освободить руки, но он был слишком обессилен, чтобы добиться в этом успеха. Цзян Чэн наклонился к Лань Ванцзи, чей удивлённый взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться с его глазами. – Хм… ты нервничаешь, Лань Ванцзи? – поинтересовался Цзян Чэн. Старший мужчина выглядел в равной степени испуганным и возбуждённым. – Цзян Ваньинь, ты… Что ты собираешься делать? Цзян Чэн улыбнулся. На самом деле, это было довольно мило. – Не знаю, какие бесстыдные вещи ты себе вообразил, но не волнуйся, я не причиню тебе вреда. Я позабочусь, чтобы тебе было хорошо. Цзян Чэн освободил запястья Второго Нефрита, но тот не пошевелил ни единым мускулом. Цзян Чэн откинулся назад, протянул руку и провёл ладонью по груди Лань Ванцзи, касаясь его набухших сосков и перемещаясь вниз к животу, поднимавшемуся и опускавшемуся от частого дыхания. Лань Ванцзи ёрзал под его прикосновениями, его пальцы дрожали, как будто он хотел дотронуться до Цзян Чэна, но боролся с этим желанием. Член Цзян Чэна снова начал пульсировать и твердеть, и его взгляд вернулся обратно к лицу Ханьгуан-цзюня. Он хоть представлял себе, насколько соблазнительно выглядел сейчас, возбуждённый и беспомощный, раскинувшийся под ним на грязном полу этой дерьмовой пещеры? Золотистые глаза Лань Ванцзи смотрели на него с выражением презрения, оттенённого страхом, однако его лицо было покрыто румянцем, и он выглядел взволнованным и нуждающимся – как будто очень хотел, чтобы к нему прикоснулись, но никогда, никогда не признался бы в этом. Цзян Чэн был впечатлён. Только Лань Ванцзи мог так выглядеть – словно всем своим видом говорил: я тебя терпеть не могу, а теперь, пожалуйста, засади мне так, чтобы я не мог сидеть всю следующую неделю. Цзян Чэн фыркнул. – Лань Ванцзи, как ты можешь ожидать, что я тебя трахну, если ты так сердито на меня смотришь? Я пытаюсь вернуть тебя к твоему драгоценному Вэй Ину. При упоминании Вэй Усяня выражение лица Ханьгуан-цзюня дрогнуло, и Цзян Чэн почти почувствовал себя виноватым. Почти. После небольшой паузы Лань Ванцзи протянул руки и положил их на талию Цзян Чэна, а затем повёл их дальше и обхватил ладонями его задницу, сжав в горсти обе половинки. Цзян Чэн вздрогнул. Он мог с этим работать. Сохраняя молчание, старший мужчина вернул одну руку назад, чтобы оплести пальцами член Цзян Чэна. Цзян Чэн втянул воздух и позволил Лань Ванцзи погладить себя до полной твёрдости. Это не заняло много времени. – Итак, Лань Ванцзи, я думаю, это не будет чем-то новым для тебя, верно? Быть принимающей стороной? Это длилось лишь мгновение, но Цзян Чэн заметил, как на лице Второго Нефрита промелькнула паника. – Подожди, или… нижний всегда Вэй Усянь? Лань Ванцзи прикусил и без того пухлую губу и отвернулся, его уши были ярко-красными. – Мы собирались попробовать поменяться, но… пока ещё… не сделали этого. И больше никого не было, так что… Глаза Цзян Чэна широко распахнулись. Пресвятые небожители. Он просто предположил, что они меняются местами, потому что, ну, почему бы и нет? Зачем всегда делать это одним и тем же способом, если можно чередоваться и пробовать по-разному? Во всяком случае, он всегда так делал. Тем не менее, Цзян Чэн внутренне радовался мысли, что собирается сорвать цветочек Лань Ванцзи – и Ханьгуан-цзюнь никогда, до самого конца жизни не забудет, что именно он был тем, кто это сделал. Даже если Вэй Усянь трахнет его миллион раз, он всегда будет помнить, что Цзян Чэн вспахал это поле первым. Цзян Чэн воспринял это как своего рода победу ещё до начала соревнования. Лань Ванцзи, должно быть, почувствовал ликование Цзян Чэна, так как его голова внезапно откинулась назад, и он пристально посмотрел на него гневным, но при этом молящим взглядом. – Хватит болтать. Покончим с этим. Мне нужно, чтобы ты… чтобы ты… Цзян Чэн мило улыбнулся. Ладно, хорошо. Сейчас он был в благодушном настроении. Цзян Чэн схватил флакон с маслом и покрыл им пальцы, испытывая некоторое порочное удовлетворение от того, с каким опасением смотрел на него Второй Нефрит. Цзян Чэн снова расположился над Лань Ванцзи и потянулся правой рукой между его ног. Глаза Ханьгуан-цзюня закрылись, и он невольно протянул «ммнх», когда Цзян Чэн провёл пальцами по его напряжённому, плотно сжатому отверстию. Цзян Чэн наклонился и прижался губами к шее Лань Ванцзи, одновременно с этим просовывая кончик пальца сквозь колечко мышц, и был вознаграждён тихим стоном старшего мужчины. Цзян Чэн почувствовал своими губами, как вибрирует его горло. Это становилось захватывающим. Цзян Чэн водил пальцем туда и обратно внутри Лань Ванцзи, нежно целуя и потираясь носом о его шею. Горячие руки Второго Нефрита переместились на спину Цзян Чэна и сползли вниз, снова сжимая его задницу. Когда первоначальная напряжённость ослабла, Цзян Чэн добавил второй палец и ускорил темп, разрабатывая вход Лань Ванцзи всё более и более напористо. Мужчина, лежащий сейчас под ним, горел, его кожа излучала жар, как будто у него была лихорадка, и Цзян Чэн мог сказать, что он пытался удержать себя от любых лишних звуков. Казалось, Ханьгуан-цзюнь желал сохранить свою гордость до конца, даже в такой ситуации. Разумеется, так оно и было. А Цзян Чэн желал разрушить его самообладание. Ради собственной гордости он хотел услышать, насколько Лань Ванцзи хорошо. Цзян Чэн поднял голову и посмотрел на старшего мужчину. Тот выглядел так, словно был готов разрыдаться от того количества усилий, которые он прилагал, чтобы скрыть любые признаки своего удовольствия. Его лицо было пунцовым, глаза немного потеряли фокус, и он кусал нижнюю губу в отчаянной попытке задушить горячие, тяжёлые вздохи, пытавшиеся вырваться на волю. Милый! Взгляд Цзян Чэна задержался на его губах. Их лица были так близко. Настолько близко, что хватило бы небольшого движения, чтобы полностью сократить расстояние между ними. Цзян Чэн был готов признать, что ему очень, очень хотелось попробовать эти губы на вкус. Позволил бы ему вообще Ханьгуан-цзюнь поцеловать себя? Разрешено ли это в данной ситуации, или это было бы слишком… личным? Это не являлось чем-то необходимым в парном совершенствовании – Цзян Чэн просто этого жаждал. Лань Ванцзи сказал ему придерживаться необходимого минимума, и поцелуй был бы явным нарушением этого указания, но лицо Второго Нефрита было так близко к нему, и он выглядел одновременно мучительно подавленным и болезненно распалённым, а его крошечные приглушённые вздохи, обжигающие лицо Цзян Чэна… это было слишком притягательно. Цзян Чэн чувствовал нечто большее, чем просто эгоистичное желание поцеловать его. До этого момента всё казалось таким резким, неестественным и агрессивным. Было ли неправильно желать хотя бы мимолётной нежности? Если он поцелует его мягко и не задержит прикосновение слишком надолго, возможно, Лань Ванцзи даже не заметит этого. И даже если заметит, было ли с его стороны слишком самонадеянно думать, что, возможно, Ханьгуан-цзюнь тоже захочет или, по крайней мере, позволит им краткий момент искренности посреди всей этой безумной ситуации? К чёрту это. Он собирался рискнуть, и плевать на последствия. Даже если Лань Ванцзи позже ударит его, это всё ещё будет того стоить. Цзян Чэн закрыл глаза, опустил голову и крепко, но нежно прижался губами к губам старшего мужчины. Реакция была неистовой и незамедлительной. Вместо того, чтобы оттолкнуть Цзян Чэна, Лань Ванцзи немедленно открыл рот и притянул его ближе, целуя грубо и с лихорадочным, но всё ещё сдерживаемым отчаянием. Он застонал и лизнул рот Цзян Чэна, его ладонь крепко прижалась к его шее сзади, так что он не смог бы отстраниться, даже если бы захотел. По всему телу Цзян Чэна пронёсся электрический разряд, когда язык Второго Нефрита толкнулся в его рот, и он почувствовал, как Лань Ванцзи исступлённо цепляется за него, толкаясь вверх, чтобы потереть свой истекающий влагой член о его собственный, находящийся в столь же бедственном положении, извиваясь под ним и издавая приглушённые их поцелуем непристойные стоны. Цзян Чэн потрясённо моргнул от интенсивности их поцелуя и скользкого, горячего трения, когда их достоинства тёрлись друг о друга. Ханьгуан-цзюнь был совершенно не в себе. Видеть, как кто-то, кто обычно был таким сдержанным и правильным, так всецело теряет самообладание, было одновременно и приятно, и невероятно эротично. Это был, без сомнения, самый жаркий и самый страстный поцелуй, который Цзян Чэн когда-либо испытывал. Кто бы мог подумать, что это произойдёт с Лань Ванцзи? Теперь лёд официально был сломан, и любые опасения и самоограничения, которые были у Цзян Чэна по поводу этой ситуации, полностью испарились. Вот он, пылко целующийся со Вторым Нефритом, лёжа на земле, уже тремя пальцами глубоко погружённый внутрь него, и это было горячо. Он был бесстрашен. Губы Лань Ванцзи продолжали сражаться с губами Цзян Чэна, близко прижимая его к себе в глубоком поцелуе, в то время как Цзян Чэн продолжал разрабатывать его пальцами. Ханьгуан-цзюнь теперь был свободным и мокрым, готовым к тому, чтобы им овладели. Цзян Чэн немного согнул пальцы вверх. Если он сможет найти правильное место… – Ах!! – воскликнул Лань Ванцзи, прервав поцелуй и в шоке взглянув на Цзян Чэна. Не отпуская его взгляд, Цзян Чэн продолжил гладить и надавливать на то же самое место, наслаждаясь видимым эффектом, который это оказывало на старшего мужчину, и отчаянными, голодными стонами, которые это вытягивало из него. Он был готов. Лань Ванцзи поднял голову и прошептал на ухо Цзян Чэну: – Сейчас… пожалуйста… я не могу… пожалуйста… – это было самое близкое к мольбе, что когда-либо смог бы себе позволить Второй Нефрит. Тебе нет нужды просить дважды, Лань Ванцзи! Цзян Чэн быстро схватил масло и обильно нанёс его на свой член, молча поблагодарив изобретателя этого массива. Выстроив своё возбуждение напротив скользкого, сокращающегося входа, он вжал головку внутрь, чувствуя, как по всему его телу пробегают волны удовольствия от обжигающего, тугого и влажного ощущения. – АХ!.. – воскликнул Лань Ванцзи, широко распахнув глаза. Цзян Чэн не останавливался, медленно, но неустанно вдавливаясь в него, в то время как Ханьгуан-цзюнь задыхался и бесцельно хватался за его спину. Он вжался ещё немного глубже, после чего пробормотал: – С тобой всё в порядке? – Мн, – выдохнул Лань Ванцзи. – Ещё. Цзян Чэн закрыл глаза и продвинулся дальше, вздрагивая от нежной, горячей тесноты вокруг него. Прошло слишком много времени с тех пор, как он это делал, и ощущение было почти подавляющим. Ему пришлось сдерживать себя от того, чтобы кончить на месте. Ладони Лань Ванцзи инстинктивно схватились за руки Цзян Чэна, по-видимому, не зная, оттолкнуть его или притянуть ближе. – Чёрт, ты ощущаешься потрясающе… – пробормотал Цзян Чэн в шею старшего мужчины, вдавливаясь ещё глубже внутрь него. В этот момент он вспомнил, что целью всего происходящего был не просто секс, а парное совершенствование, обмен духовной энергией. Цзян Чэн направил мощный поток своей ци в Лань Ванцзи. Должно быть, это было приятное чувство, потому что, как только запустился процесс передачи, Ханьгуан-цзюнь откинул назад голову с низким, блаженным стоном. Цзян Чэн уже весь был внутри. Грудь Лань Ванцзи тяжело вздымалась и опускалась, когда он впился пальцами в его спину. Стоило Цзян Чэну начать осторожно, бережно раскачиваться взад и вперёд, как Лань Ванцзи схватил его за голову и притянул к себе, вовлекая в ещё один дикий, исступлённый поцелуй. Помимо собственного вибрирующего возбуждения, погребённого глубоко внутри Второго Нефрита, Цзян Чэн теперь чувствовал что-то ещё – что-то ещё более личное. Он мог ощущать это, начиная с тех точек, где они были соединены, и циркулируя по всему его телу, – парное совершенствование в действии, обмен энергией, совершающийся между ними. Это было странное ощущение: одновременно горячее и холодное, с небольшими всплесками ци, похожими на разряды молний. Это выходило за рамки физического – это был самый интимный способ близости двух людей. Энергия, передающаяся в ответ от Лань Ванцзи, поначалу была очень слабой, но она становилась сильнее, шаг за шагом, с каждым жарким толчком. Хотя ядро внутри Цзян Чэна прежде принадлежало Вэй Усяню, оно было его частью уже долгое время – дольше, чем было частью самого Вэй Усяня. Цзян Чэн укрепил и развил его намного дальше после пересадки, поэтому теперь ядро представляло собой гибрид Цзян Чэна и Вэй Усяня. Он задавался вопросом, как это ощущалось для Лань Ванцзи. Мог ли он чувствовать Вэй Усяня в его ци? Мог ли он чувствовать Цзян Чэна? Мысль об энергии их троих, циркулирующей между их телами, казалась Цзян Чэну болезненно сокровенной. Не было возможности узнать наверняка, но он был готов поспорить, что Ханьгуан-цзюнь тоже это чувствовал. Обмен энергией только усилил физические ощущения от их близости. Цзян Чэн застонал в рот Лань Ванцзи и начал вонзаться в него быстрее. Лань Ванцзи, более не пытающийся подавить свой голос, издавал бесстыдные, упоённые стоны, которые Цзян Чэн сцеловывал с его губ и которые побуждали его брать старшего мужчину, распростёртого под ним, ещё неистовее. Цзян Чэну было чрезвычайно приятно видеть, как Второй Нефрит теряет контроль в его руках, явно наслаждаясь тем, что его ублажает кто-то, кого он, по его собственному утверждению, терпеть не мог, в то время как между ними бушует сокрушительный поток духовной энергии. Цзян Чэн задавался вопросом, существовало ли между ними в какой-то степени подсознательное, кипящее притяжение всё это время, или это действительно было просто влиянием массива и ситуации. Всё, что он знал наверняка, это то, что они оба полностью потерялись в удовольствии и интимности этого акта. Цзян Чэн сгрёб шелковистые волосы Лань Ванцзи в кулак и потянул, продолжая входить в него. Он хотел владеть им. Лань Ванцзи беспомощно захныкал и шире раздвинул ноги, двигая бёдрами навстречу резким толчкам Цзян Чэна, словно отчаянно желая, чтобы тот проник в него так глубоко, как это было возможно. Цзян Чэн скорректировал угол своего члена внутри Ханьгуан-цзюня и с силой двинул бёдрами вперёд. Старший мужчина ахнул, и Цзян Чэн почувствовал, как он сжался, мучительно-сладко сдавливая его возбуждение. Он был близко. Ещё немного, и он заставит Лань Ванцзи сойти с ума. Духовная энергия Второго Нефрита теперь была сильна, смешиваясь с энергией Цзян Чэна и протекая через них горячими волнами. Цзян Чэн чувствовал, как ци Лань Ванцзи движется внутри него, и в ней он мог ощущать частички самого Лань Ванцзи – все глубоко личные, сокровенные вещи, которые он никогда даже представить себе не мог, что сможет увидеть. Энергия Ханьгуан-цзюня содержала в себе насыщенную, хаотичную смесь любви, похоти, привязанности, гордости, печали, потери, ярости и одиночества – эмоций, с которыми Цзян Чэн был слишком хорошо знаком. Он также мог чувствовать любовь Лань Ванцзи к Вэй Усяню и опустошающее горе, которое он испытал из-за его потери. Впервые в жизни Цзян Чэну пришло в голову, что, возможно, он и Второй Нефрит не так уж сильно отличаются друг от друга. Цзян Чэн внезапно ощутил себя уязвимым. Что именно мог почувствовать Лань Ванцзи в его энергии? Не было никакой возможности куда-то спрятаться и что-то утаить – он был абсолютно, полностью обнажён. Интимность обмена ци, физическая близость, понимание, недопонимание, непростая история между ними – всё это закрутилось вместе в ошеломляющем потоке. Они были слиты воедино телесно и духовно. Они были так близки, как это было вообще возможно. Цзян Чэн изо всех сил пытался контролировать себя, продолжая толкаться в Лань Ванцзи, который всё ещё отказывался позволить прервать их глубокий и страстный поцелуй. Цзян Чэн должен был продержаться. Ему нужно было, чтобы Лань Ванцзи кончил первым. Ханьгуан-цзюнь полностью отдался этому опыту и отказался от любых претензий на достоинство, гордость или отстранённость от происходящего. Он трясся от удовольствия, когда его тело необузданно, настойчиво двигалось напротив Цзян Чэна, ища близости, ища освобождения. Как только Цзян Чэн подумал, что больше не выдержит, он почувствовал, как старший мужчина внезапно сжался вокруг него. Лань Ванцзи наконец оторвался от губ Цзян Чэна, и, задыхаясь, проговорил: – В… В… Цзян Чэн напрягся. Если бы он назвал имя Вэй Усяня прямо сейчас… – ВАНЬИНЬ!!.. – громко вскрикнул Лань Ванцзи, дрожа и отчаянно цепляясь за Цзян Чэна. Это всё, что потребовалось. В тот же момент, как он почувствовал, что Второй Нефрит вновь сжал его член внутри и кончил, нетронутый, по всей своей груди, Цзян Чэн взорвался, вжимаясь в него так далеко, как только мог. Для него время будто остановилось, пока он пульсировал в глубине Лань Ванцзи, а через его тело проносились невероятно сильные всплески удовольствия. Цзян Чэн мягко покачивался взад и вперёд внутри Лань Ванцзи во время последних импульсов оргазма, прежде чем медленно выскользнуть и перекатиться на землю рядом с ним, дрожа от самого яркого чувственного опыта в своей жизни. Пытаясь восстановить дыхание, Цзян Чэн повернул голову и посмотрел на Ханьгуан-цзюня. Тот выглядел совершенно распущенно и разбито, тяжело дышащий и содрогающийся от эха пережитой кульминации, с дёргающимся членом и стекающей по бокам спермой. Сейчас его глаза были открыты, и к ним медленно возвращалась ясность, когда он смотрел прямо в потолок. Массив на полу на мгновение замерцал, после чего потух, а затем полностью скрылся, ожидая следующую жертву. Цзян Чэн перевернулся на бок и в полутьме всмотрелся в Лань Ванцзи; глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к отсутствию света от массива. Было ли… всё ещё нормально прикасаться к нему? Цзян Чэн не был уверен. Его пальцы неуверенно дёрнулись, прежде чем он осторожно протянул руку и положил ладонь на грудь Второго Нефрита, ласково поглаживая его кожу большим пальцем. Старший мужчина повернул к нему голову. Трудно было с абсолютной уверенностью разобрать выражение его лица, но казалось, будто он был почти… расстроен. Ошеломлён. Цзян Чэн замер. Собирался ли Лань Ванцзи убить его сейчас? На несколько мгновений в пещере воцарилась тишина. – С тобой теперь всё в порядке? – тихо спросил Цзян Чэн. Лань Ванцзи ничего не сказал и отвернулся, чтобы снова посмотреть на потолок. Он положил ладонь на ладонь Цзян Чэна, и их пальцы на краткий момент переплелись, тепло и успокаивающе, прежде чем Ханьгуан-цзюнь, казалось, пришёл в себя. Он аккуратно обхватил запястье Цзян Чэна и убрал его руку со своей груди. – Да. Теперь я в порядке. Цзян Чэн не знал, что сказать. Что вообще можно сказать после того, через что им только что пришлось пройти? Его разум был в смятении, и он чувствовал себя растерянным. Действительно ли Лань Ванцзи был в порядке? Что он чувствовал по поводу того, что произошло? Цзян Чэн ощущал, что между ними осталось ещё что-то, что нужно сказать, но не мог найти нужных слов. Его мысли постоянно возвращались к вещам, которые он видел в Лань Ванцзи во время парного совершенствования. Это было слишком много, чтобы осознать всё сразу. Наконец Второй Нефрит сел, поправил налобную ленту и потянулся за своей одеждой, избегая зрительного контакта с Цзян Чэном. Они оба оделись, храня молчание; атмосфера была неловкой. Когда Лань Ванцзи полностью облачился, он повернулся и выпустил заряд ци в сторону земли, где находился массив. Тот снова загорелся на секунду, раскололся и исчез. По крайней мере, это больше никого не побеспокоит. Ханьгуан-цзюнь снова повернулся к Цзян Чэну. Он выглядел так же красиво и безупречно, как и всегда… за исключением пряди волос, выбившейся из причёски. Цзян Чэн без раздумья протянул руку, чтобы поправить непослушную прядь. Как только его рука коснулась волос Лань Ванцзи, он застыл. Он чувствовал, как бархатистые пряди струятся между его пальцами. Он чувствовал, как тепло тела Лань Ванцзи согревает его кожу. Что он делает? Что он хотел сделать? Его разум был совершенно пуст. Глаза Второго Нефрита слегка расширились, когда он впился в Цзян Чэна взглядом, но он не отстранил его руку и не отошёл от него. Казалось, он ждал, желая увидеть, что Цзян Чэн сделает дальше. Цзян Чэн встретился взглядом с Лань Ванцзи, и его охватил трепет, когда он обнаружил в его глазах любопытство и уязвимость. По какой-то причине старший мужчина собирался просто позволить ему сделать то, что он захочет. Цзян Чэн мягко пригладил взлохмаченные волосы, и его взгляд упал на губы Лань Ванцзи. Его пальцы словно медленно двигались сквозь толщу воды, в то время как глаза не отрывались от губ Ханьгуан-цзюня – тех самых губ, которые совсем недавно прижимались к его собственным. Он чувствовал себя заворожённым, почти охваченным лихорадкой. Ничто в окружающем мире не казалось реальным. Он ничего не хотел больше, чем наклониться вперёд и поцеловать его снова. Только один раз. Позволил бы Лань Ванцзи ему это? Цзян Чэн моргнул в полутьме. Атмосфера была почти похожа на сон. Всё, что он мог видеть, всё, о чём он мог думать, – это Лань Ванцзи. Он слегка наклонился вперёд и услышал поражённый вздох Второго Нефрита. Этого было достаточно, чтобы вырвать Цзян Чэна из его мечтаний. Разумеется, он ни черта не мог этого сделать! О чём он вообще думал?! Цзян Чэн резко убрал руку и сжал её в кулак сбоку от себя. Лань Ванцзи неподвижно смотрел в пол. На мгновение показалось, что он собирался что-то сказать, но остановил себя. В конце концов, он кивнул в сторону выхода из пещеры. Они начали выбираться наружу. Мысли Цзян Чэна кружились, словно подхваченные ветром листья, но он знал, что им оставалось обсудить ещё одну вещь. – Лань Ванцзи, думаю, будет лучше, если Вэй Усянь не узнает об этом. Как ты считаешь? – Мн, я не думаю, что это будет… – Ханьгуан-цзюнь умолк, выглядя неуверенным. – Если Вэй Ин спросит, что произошло сегодня, я скажу, что мы работали вместе, чтобы… решить проблему. Это не будет ложью. Цзян Чэн вздохнул. И вот так всё было кончено. Пора вернуться к реальности. Он понятия не имел, почему это настолько его разочаровывало. Когда они вышли из пещеры, то обнаружили, что уже наступила ночь. Лань Ванцзи посмотрел на ночное небо и тихо, почти шёпотом, сказал: – Цзян Ваньинь… спасибо.