chocolate cherry pepper

Ким Тэхен никогда не был одинок, но и никогда не был счастлив. У него было все — уютная квартира, машина, любящая семья в Пусане, хорошая работа в сеульской компании по разработке игр и приложений, которая не то что звёзды — планеты с неба хватала. Даже девушка у него была. Или две, или три, Тэ не считал. Просто брал, что хотел, в глубине души понимая, что это вовсе не то, что ему нужно. У Тэхена каждое утро лет с восемнадцати начиналось не с кофе, а с того, что живот скручивало болью, взявшейся непонятно когда, непонятно откуда и непонятно зачем. Даже будильник приходилось ставить на более раннее время — с поправкой на то, что минут двадцать приходилось просто лежать и проклинать целый свет, сгибаясь пополам и ещё раз пополам. Папа говорил о стрессе, отец — о том, что парню в его двадцать девять лет пора было перестать страдать ерундой и прекратить придумывать себе болезни, но решения как такового не предлагал никто. Все молчали, но все знали. Киму нужен был соулмейт. Будучи ещё ребенком, он не раз слышал о том, что у каждого человека есть не то заболевание, не то просто беспокоящая их вещь, которое может облегчать только их истинный, предназначенный, одним словом — соулмейт. Возможно, поэтому Тэ вырос хоть и грубоватым, но довольно тактильным омегой. Он словно старался побыстрее открыть для себя того, кто станет его спутником в жизни. Однако когда мужчина вырос и даже повзрослел, его надежды и мечты столкнулись с суровой реальностью, гласящей о том, что существуют люди, которые за всю жизнь так и не встретили своего соулмейта, как, например, его родители. Они не были истинными и чем-то вроде того, просто хорошие люди с похожими болезнями, у папы Вонхо страдала спина, а у отца Минхёка — колени. Два пенсионера, как они сами себя в шутку называли. Наверняка поэтому Ким с детства давалась большая свобода выбора. Родители понимали, что их сыну, пусть даже такому чудесному привлекательному омеге с пьянящим вишнёвым ароматом, будет трудно найти свою пару, как и большинству других людей, причем некоторые из таких всерьез полагали, что истинности, а уж тем более таких «болевых» соулмейтов не существует, что все это вымерло вместе с Чосоном, наукой и адекватностью, но наука как раз-таки и доказывала, что никакие это не выдумки, так что с этим приходилось считаться. — Осторожнее, — раздался голос где-то совсем рядом, и Тэ со стыдом понял, что из-за отвлекающих мыслях о боли в животе влетел в своего начальника перед лифтом с парковки, изучая носом узор на его галстуке. Омегу оттолкнули тут же, господин Чон касаний к себе не терпел, хотя и был, даже без своего статуса, самым горячим альфой в этой компании, доминантом, с ароматом крепкого горячего горького шоколада, от которого особо чувствительные омежки падали в обмороки, но по большей части текли, может из-за этого их увольняли штабелями, никто не знал. Все по классике, только вот никаких романов с секретаршами биг-босс не крутил, да и вообще никто не видел его с партнёром, а ему, на минуточку, недавно стукнуло тридцать семь. — Простите, господин, — Тэ поклонился, а после отскочил в противоположный угол лифта, до тошноты сжимая зубы и молясь всем богам, чтобы Чон не посчитал, что парень стал последователем идиотов, придумавших таким способом проверить всех омег компании на истинность с директором, хотя не похуй ли тебе, Ким Тэхен? Обнаружив, что всё-таки похуй, парень приосанился и вышел из лифта уже спокойно, курсируя мимо Чона и невольно окутывая его сладковатым алкогольным ароматом вишни, из-за которого начальник прижал к носу платок, но, разумеется, никто этого не видел — в такой час в компании ещё было безлюдно, и лишь редкие трудоголики приходили за некоторое время до официального начала дня чтобы разложить ещё раз всю свою канцелярию в алфавитном, цветовом и количественном порядке, а после в упоении заполнить отчёты и проверить таблицы. Но то были секретари, а Ким Тэхен был главой юридического отдела. Ему по должности было положено работать больше остальных, чтобы компания не села в лужу. — Господин Ким! — довольно громко поприветствовала его Айрин, недавно нанятая омега-помощница, так усердно пытающаяся понравиться старшему, хотя тот даже альфой не был. — Время семь утра, — отстранённо оповестил ее Тэхен, не отрывая взгляда от экрана и просматривая документ, составленный на очень плохом китайском, как будто школьник корябал. — Перепиши и распечатай мне вот это, договор нужен к десяти. Улыбка девушки сошла на нет, но она выдавила из себя новую и полетела за свой стол, умудряясь при этом заглянуть в зеркало в другом конце отдела. Постепенно собирался народ, в воздухе возник аромат кофе, и Тэхен, до этого грезящий о карамельном латте, понял, что забыл воспользоваться пленкой-барьером для запаховых желез. Покраснев до кончиков ногтей, парень вскочил, сунул в карман непочатую упаковку этих пресловутых наклеек и, оглянувшись на всякий случай, двинулся в сторону туалетов, проклиная себя за такую оплошность. В их компании крайне негативно относились к работникам, которые пренебрегали средствами защиты вроде подавителей и пленок, по той простой причине, что к концу рабочего дня голова гудела от количества проделанной работы, а чужой запах, зачастую тошнотворно смешивающийся в воздухе, как ни проветривай, добавлял «удовольствия». — Блять, — смачно выругался омега, чувствуя разрывающее его раздражение от того, что после десяти минут попыток оторвать уголок упаковки за предназначенные зубчики получилось только смять края, лишая их возможности выполнять свою работу. Запах, как назло усиливался, парень слышал неловкое покашливание позади себя, когда проходящие мимо сотрудники-омеги улавливали его аромат. Было стыдно. Ужасно стыдно. Не дай бог кто-то пустит слух, что он шлюха какая-то. Странные мысли посещали голову Тэхена, что уж сказать. Его нервная нагрузка на работе была запредельно высокой, ещё и тупая ноющая боль в животе, которая скоро сведёт его с ума. — Чимин... Алло, Чимин, — парень плечом прижал к уху телефон, все ещё безуспешно пытаясь открыть проклятую упаковку, но в итоге раздосадованно швырнул ее в раковину, напротив которой стоял, чувствуя, как одежда уже насквозь провоняла вишней. — Запах снова усилился, а я забыл про пленку. Секретарь господина Чона на том конце провода только вздохнул, уж он-то не понаслышке знал об этой проблеме своего лучшего-в-доску-друга. — Тебе бы нервничать поменьше, Тэтэ, — безнадежно произнес младший омега, тыкая пальчиками в клавиатуру. — Плёнка-то с собой есть? Не услышав конкретного да или нет от раздражённого Кима, Чимин пошурудил в сумочке и вынул новую упаковку пленок, аккуратно срезал край ножничками, а потом случайно взглянул на часы и ахнул, понимая, что опаздывает с документами для босса на его встречу с китайцами. Быстренько собрав вещички и бумаги, парень метнулся было к конференц-залу, но вспомнил о Тэхене, поэтому всучил бежевую глянцевую пачку первому похожему и скомкано объяснил: — Киму из юротдела!! И улетел, будто его здесь и не было. А широкоплечий мужчина, которому досталась данная миссия, оторопело посмотрел сначала вслед суматошному омеге, а после перевел взгляд на то, что ему надо было передать какому-то Киму из юротдела. Сколько таких Кимов обитает в этом самом юротделе, оставалось только гадать, поэтому мужчина пустился в путешествие по компании, выспрашивая у проходящих секретарей и клерков, куда именно ему необходимо. Он был handsome, rich и hot в одном флаконе, его звали Ким Намджун, но если звали, то только по ночам. По крайней мере, так о нем отзывались, ведь, в отличие от того же Чон Чонгука, Намджун не упускал возможности провести время в приятной компании какого-нибудь омеги, предпочитая в основном парней, хотя девушки иногда в его биографии присутствовали. Ну а что, на такого ухоженного и статного мужчину кто только не клюнет. — Прошу прощения, где я могу найти господина Кима? — громко спросил Намджун, останавливаясь на пороге и ловя на себе прищуренные взгляды отвлекшихся от компьютера юристов. Первой раздуплилась Айрин. Она подскочила к альфе и писклявым тоном оповестила его о том, что Тэхен убежал в сторону уборных, на что Намджун только кивнуть и смог, понимая, что круг поиска сузился несильно. Пройдя по коридору дальше, Ким все же нашел мужской туалет, хотя ещё раньше услышал доносящиеся оттуда ругательства и шум воды. Тэхен, совершенно растрёпанный и злой, в истерике от того, что мелочь вроде пленки добила его окончательно, кольнул сердце Намджуна, да так, что насмерть, на поражение. — Э.. Просили вам передать. Он появился за спиной Тэхена так неожиданно, что тот подскочил и развернулся к нему весь растрёпанный, как искупавшийся в пыли воробушек. Волосы, смоченные водой из под крана, торчали во все стороны, лицо, а особенно глаза, покраснело от слез и усталости. Воротник рубашки расстегнут, а железы источают такой запах, что Намджун, с непривычки глотнувший его, закашлялся, чувствуя, как на языке оседает терпкий аромат пьяной вишни с лёгкими перцовыми нотками, совершенно будоражащий коктейль. — Спасибо, уже не надо, — сухо ответил Тэхен, отвернулся, чтобы закрыть кран и пригладить волосы, и удалился из туалета, застегивая рубашку и чувствуя, как пылают щеки, но, слава богу, проходит боль внизу живота, видимо, организм решил сжалиться. А альфа так и остаётся стоять напротив забрызганного зеркала, второй раз за день втыкая вслед сбежавшему омеге. Он вздохнул каким-то своим мыслям, все ещё смакуя на языке пряный вишневый вкус. В раковине валялась мокрая, так и не открытая пачка пленок, такая же, как та, что была в руках у Кима, поэтому ту мокрую он двумя пальцами выудил и переместил на бортик раковины, а вторую от нечего делать положил к себе во внутренний карман пиджака. — Гук, а ты в курсе, что твои работники с ума сходят в твоих адских условиях? — между делом спросил Джун, крутясь на кожаном кресле в кабинете Чон Чонгука, пока тот стоял у шкафа с документами и пытался найти нужный отчёт от юристов. — Мои это какие? — Чон его и не слушал особо. — Ким из юротдела, — заученно повторил Намджун, совершая ещё один оборот и чувствуя, что голова уже начинает кружиться, такое себе развлечение для тридцатидвухлетнего мужчины. — Какой Ким из юротдела? — Чон, мать твою, Чонгук, Ким из юротдела, ну? — напирал младший, прекращая крутиться. Директор отвёл взгляд от папки и поднял правую бровь, пытаясь вспомнить если не этого Кима, то хотя бы телефон психбольницы, куда скоро поступит новый пациент. — В душе не... Чимин, чего тебе? В кабинет после неслышного стука скользнул Пак и дрожащими руками уложил на директорский стол папку с нужными отчетами, где на первой же страницы черным по белому было напечатано имя главы юридического отдела, однако тупизм — дело коллективное, поэтому на папку внимание было обращено только когда Чимин пискнул, что отчёт задержали, а сам Ким не сможет внести правки, если они необходимы, потому что ушел пораньше и пятое, десятое. Он успел наговорить столько всего, что Чонгук раздражённо помассировал пальцами виски и жестом указал болтливому омеге на дверь, за которую тот с удовольствием ускользнул. — Что будешь делать с Сокджином? — устало спросил Чонгук, падая в кресло, которое Ким любезно ему освободил. — Он своими делами уже дважды пересекся с моими. Сорвал сделку с моими китаёзами, подставил в документообороте, — принялся перечислять Джун, хмурясь от упоминания своего бывшего мужа, который попортил ему не только нервы, но и дела в компании, которая когда-то была их общей, до того, как Джин по ошибке молодости спутался с неправильными людьми и заимел непонятно от кого ребенка, после чего парой было принято решение разойтись, что завершилось началом эры «подстав». — Ты ничего не делаешь, — напомнил старший альфа, мельком просматривая принесенную папку и внутренне ликуя от того, что все было расписано донельзя дотошно, как он и любил. — А что я должен сделать? — резонно ответил Джун, плюхаясь на скрипящий черной кожей диван и глядя на Чонгука. — Он неизвестно где, компания его неизвестно где, деньги он взял тоже неизвестно где, но я точно... — Но ты точно знаешь, что это он, — едко проговорил Чон. — Не устраивай здесь лежбище, тебе через полчаса ехать в аэропорт. Намджун, увлеченный своими размышлениями о том, как бы ему изловить Сокджина и крысу в собственной компании, про это совершенно забыл. Он заскрипел диваном и сел, отпивая остывший кофе из стакана на журнальном столике. — Ты параноик и долбоёб, — напомнил Чонгук, отвернувшись, а после, вернув себе прежнее положение, возмутился: — Ты хотя бы кофе мой не трогай, наглая рожа! — Это тебе за долбоёба, — кивнул младший. — Гадость редкостная, — добавил он, допивая кофе. — Как будто антифриза глотнул. — Иди хлещи свой антифриз, — беззлобно хохотнул Чон, впервые за день улыбаясь, и Джун наконец расслабился. С кряхтением встав, Ким оглянулся в поисках своего пиджака и, закатав рукава белоснежной рубашки до локтей, закинул его к себе на плечо, становясь не альфачом, а рубаха-парнем, пускай и с портфелем, который стоит как чье-то годовое жалование. Махнув на прощание Чонгуку, который снова уткнулся в документы и только кивнул, когда друг уходил, Джун аккуратно прикрыл за собой дверь и чуть не впечатался затылком в дверь, когда его снёс Пак с очередными бумажками. — Чимин, кажется? — Ким вгляделся в буквы на его бейджике, щурясь из-за ярких наклеек, закрывающих буквы (проделки Чиминовских детей). — Не подскажешь, что за Ким из юротдела? — Какой Ким из юротдела? — пробормотал Чимин, как это недавно сделал его босс, а после все же выдал: — А, вы, наверное, о Ким Тэхене интересуетесь. Он глава отдела, да. Ушел уже, а вы что-то хотели? — Ким Тэхен, — пробормотал альфа, перекатывая на языке вкус его имени, и встрепенулся. — Могу узнать его телефон? Чимин нахмурил бровки, припоминая что-то, а после шмыгнул к своему столу и принес мужчине визитку, где был указан рабочий телефон парня. — Вы лучше завтра позвоните, — доверчиво и участливо посоветовал омега, тут же забывая о Намджуне и улетая за дверь, принимаясь терроризировать Чонгука с новыми документами. Джун понадеялся, что Чон без него с ума не сойдёт, хотя сам тоже был на грани. А тут ещё этот Ким Тэхен, от упоминания которого сердце заинтересованно сжималось.

***

Тэхен, который должен был уже во всю икать, от того, как часто его сегодня вспоминали, варился в ванне второй час подряд, постоянно подливая кипятка и время от времени засыпая. В его простой закономерной жизни творилась полная неразбериха, вызванная даже не только работой. Живот стал беспокоить чаще, омега уже планировал обратиться к врачу, беспокоясь, как бы это не стало чем-то серьезным. На самом деле, Чимин был прав — нервничать нужно меньше, но как тут не нервничать, когда на твоих плечах висит такая ответственность, можно сказать, личная, и это только все усугубляет. Своенравный Тэ не боялся выхватить от начальства, не боялся колючих взглядов Чон Чонгука, он мучился сам из-за себя, из-за своей гиперответственности, которая скоро сведёт его в могилу. Он мог бы попросить себе помощников, мог бы перераспределить работу или составить хотя бы нормальное расписание, но все это парень задвигал куда подальше, работая по графику семь через ноль. Начальству без разницы, парню нормально. В любом случае, работа была хорошей отмазкой перед родителями, которые ненавязчиво ждали внуков. Ким в свои двадцать девять такого счастья пока не планировал. Он с огромным трудом добился своей должности, к которой иной будет идти ещё лет двадцать и оступится на какой-нибудь ерунде, но Тэ не такой. Он привык получать свое, пусть даже не в полной мере, как того хотелось. Так что гудбай, май лав. Внуков не будет. У Тэхена нет времени и сил на отношения и взращивание мини-Кимов. Есть неясная цель — выполнить свою работу достойно, а где это достойно начинается и кончается, никто так и не выяснил, само Достойно не знало тоже. — Тэтэ, меня тут один симпатичный мужчина спрашивал о тебе, — поделился Чимин, когда только что вылезший из ванны омега ответил на звонок. — Если этому симпатичному мужчине не понравился мой отчёт, то пусть засунет его трубочкой себе в зад. — А зачем господину Ким Намджуну твой отчет? — искренне не понял младший, наверняка болтая ножками или лёжа на груди у любимого мужа Юнги, отчего дышал так мечтательно. — Он у меня ещё твой номер попросил... Тэхен, отложивший телефон и вытирающий перед зеркалом плечи, замер. — Ты же не дал ему мой личный? — Визитку, — обиженно пробубнил омега и замолчал на время, чтобы потом снова заговорить. — Ты старше меня, а детей ещё нет. Даже парня, Тэтэ, даже парня! Чего тебе стоит поговорить с ним, увидеться там... Он красивый, у него денюжка есть... Чимини отвлекся и зашуршал — целовал надувшегося мужа. А Тэхен пытался воспроизвести в голове образ, подходящий под имя Ким Намджун, но получался почему-то только Скала. Бедный омега даже не знал, что почти прав. — Как он выглядит-то хоть? — вздохнул старший, сдаваясь самому себе и своему уставшему мозгу. Пак на том конце провода захихикал. Радуется. — Вот видишь, ты уже заинтересовался. Я сказал ему позвонить завтра, а то сегодня ты его съешь, и мир останется без красивой качковской задницы... Юни, что ты делаешь!.. Звонок прекратился, и, судя по предшествовавшему этому писку и хихиканью, Мин Юнги пытался защекотать мужа до смерти за то, что тот, пусть и для друга, рассматривал чью-то задницу. Заслужил мелкий. Порешив на этом, Тэхен накинул полотенце на голову и на подкашивающихся от появившейся боли ногах двинул к себе в спальню, пытаясь включить свет на ощупь и промахиваясь мимо выключателя, тыкая в стену. Он спит как убитый, потому что до этого работал как проклятый, имеет право. Несказанно повезло, что была пятница, иначе ещё одного такого дня омега не выдержал бы, а ему даже пожаловаться кроме Чимина некому. Но тот и погулять как раньше не может — у него муж, дети. Может, Пак и был прав, говоря, что поговорить и увидеться с парнем, который заинтересовался в Тэхене, ничего не видящем кроме работы, не такая уж и плохая идея. Утро было злым. Злым, потому что какое-то существо звонило в восемь часов утра и прерывало священный утренний сон. — У меня выходной, — сонно рявкнул Ким, и собрался было вешать трубку, как вдруг услышал очень знакомый голос. — Ким Тэхен? Тэ угукнул. — Я Ким Намджун. Вот значит о ком говорил Чимин. Об этом альфе, возникшем из ниоткуда с пачкой пресловутой пленки. — Во сколько начинается ваш рабочий день? Тэхен неловко отвечал на вопросы по типу этого, напрочь забыв про прерванный сон, а после тут же набрал Пака, который уже был на ногах и куда-то вел старшего ребенка. — Он мне позвонил, — только и сказал Ким, прислушиваясь к себе и ощущая незнакомое волнение. — Прикинь, мы виделись вчера. Я же чуть не убил его... Тут он, конечно, преувеличил, но все же предсказал один из вариантов. Немного поговорив с Чимином о погоде и памперсах (Паку это было жизненно необходимо), Тэ наконец выделил время для себя любимого. Полдня смотрел кино под вредную, но такую вкусную еду, уснул на остальные полдня, а в восьмом часу вечера резко ощутил потребность поработать, да прям пожестче, поэтому через полчаса уже жал кнопку лифта в компании, куда на автобусе долетел быстрее обычного. Наверное, в этом и проявлялась его любовь к работе. В любое время, в привычном месте. Работа успешно заполняла пустоту в сердце и, как шутил Чимин, в заднице омеги. Он прилагал все усилия, чтобы всевозможные бумаги, отчеты и соглашения вытеснили даже неуверенные мысли о свиданиях, семье и альфе. Тэхен понимал, что это будет его конец. Он точно знал, что не хочет провести половину жизни как его папа, не хочет стать мальчиком для битья у какого-нибудь альфе, который побудет добрым и заботливым ровно до момента, как после свадьбы за ними закроется дверь квартиры, купленной пока неизвестно кем, и эти вопросы об имуществе после развода также одолевали Кима, а ведь тот пока и не встречался ни с кем. Зато накручивать любил и продумывать все на много лет вперед, чтобы не дать волю своей истинной натуре — взбалмошной, переменчивой и строптивой. Такому омеге не место в кругу альф, привыкших к своим патриархальным устоям, но Тэ и не претендовал ни на один чужой член. Он шел быстро и уверенно к своему отделу, не замечая совершенно, что как истребитель летит навстречу уставшему и задерганному мужчине. Парень не сразу заметил, что что-то не так. Сначала раздалось крепкое ругательство, а затем Тэ отпрянул, наблюдая перед собой мужчину с разбитым и кровоточащим носом — Чон Чонгука собственной персоной.