***
Драко стоял в укрытии увитой цветами колонны в самом темном углу бальной залы, потягивал шампанское и размышлял о том, что, если ему удастся пережить эту ночь и ни во что не вляпаться — это будет не иначе как чудо. Мадам де Бриенн, мать Забини, организовала этот прием в честь своей крестницы, которой исполнился двадцать один год, и, разумеется, пригласила на него всех её подружек и подружек подружек. Мысль о том, что такое количество незамужних девиц требует как минимум равного, а лучше превосходящего числа кавалеров, пришла ей в голову много позже, можно сказать — в самый последний момент. Таким образом он оказался здесь — нельзя же отказать в просьбе матери лучшего друга. Мадам де Бриенн вообще не принято было отказывать. Охота была в самом разгаре. То там, то тут мелькали открытые декольте, кокетливые локоны и ножки разной степени прелестности — один неверный шаг, и тебе крышка. Поэтому Драко благоразумно ушел в тень и рассчитывал оставаться там вплоть до того момента, когда будет прилично покинуть мероприятие и отправиться в постель. Здесь его и нашел Тео — почему-то запыхавшийся, будто за ним гналось стадо кентавров. — Уф, — выдохнул он, ловко выхватил у Малфоя бокал и залпом допил холодное шампанское. — Еле спасся!.. Драко молча выгнул бровь в ожидании продолжения. — Есть там одна блондинка — с виду чистый ангел! На деле — сущая гарпия. Представляешь: вышел я на террасу немного освежиться. Ну и сигаретку выкурить — Монтегю притащил какие-то новые, маггловские — надо же попробовать?.. Затянулся — и чувствую, как-то мне нехорошо. И тут она! Подходит, говорит: какой, мол, чудесный вечер! Я киваю — говорить не могу, мутит страшно! Она, видимо, заметила, и так сочувственно: плохо вам, бедненький? Ну, я опять киваю. Нельзя, говорит она, вот так, нужно, чтобы о вас кто-нибудь заботился. Я, понятно, киваю — кто бы не кивал?! Например, говорит, жена! И, представляешь — будь я проклят, снова кивнул! Как-то само вышло. А она подпрыгнула, как треска на сковородке, глазки загорелись — ну, все, думаю, конец!.. Тео прервал свой захватывающий рассказ на самом интересном месте, чтобы перехватить пару бокалов с проплывающего мимо подноса. Драко выдержал вежливую паузу, но, так ничего и не дождавшись, решил подтолкнуть рассказчика: — И как ты выкрутился? — Что? Я? Да это не я, меня Уоррингтон спас. Тоже выполз со своей шайкой на террасу, увидел меня и решил отточить остроумие. Спросил, мол, сколько мне платят в Министерстве — гребу я галлеоны лопатой или приходится брать инструмент покрупнее. Ну, я и ответил, как есть: двадцать сиклей в неделю, сколько есть — все мои. Девицу как ветром сдуло. Чрезвычайно довольный собой, Тео отпил щедрый глоток шампанского. Драко окинул задумчивым взглядом его новенький фрак: мода на маггловские наряды в последние месяцы распространялась, как драконья оспа — но благоразумно решил оставить свои вопросы при себе. В конце концов, не его дело, где берет деньги на новые фраки старый приятель, если он не просит взаймы — а Тео взаймы не просил никогда. — Мальчики, вот вы где!.. — пропел совсем рядом мелодичный женский голос. К ним сквозь толпу плыла хозяйка бала, мадам де Бриенн, — фамилия досталась ей от последнего мужа вкупе с немалым наследством — в сногсшибательном черном вечернем платье, отделанном серебряной вышивкой и с великолепными бриллиантами на шее. Драко невольно восхитился: они с Блейзом ровесники, и Нарцисса была всего лет на пять старше Франчески — но, поставь их рядом, Франческа скорее сошла бы за сестру Блейза, чем за его мать. — Прекрасный вечер, — он отвесил учтивый поклон. Тео поклоном не ограничился и со всем пылом припал устами к милостиво протянутой изящной ручке. — В таком случае почему вы проводите его, прячась по углам? — пожурила она их и лукаво улыбнулась. — Я все понимаю, но, смею напомнить, вы здесь не за этим. Танцы, дорогие мои, танцы!.. Сколько девушек скучают в одиночестве, пока вы прохлаждаетесь! — Франческа, я всегда к вашим услугам! — немедленно бросился на амбразуру Теодор. — О, весьма сожалею, — озорные черные глаза очаровательно распахнулись, — но я уже ангажирована мистером Бруствером! Пойдемте же, мой дорогой, подберем вам достойную пару! Кстати, вы знакомы с моей крестницей?.. Уходя, Франческа обернулась и бросила красноречивый взгляд на Драко. Проигнорировать его было бы невежливо, да, Мерлин бы все побрал, просто невозможно!.. Стиснув зубы, он покинул свое укрытие и с томной обреченностью во взоре оглядел зал. Блейз кружил одетую в изысканное серебристое платье Дафну, Тео топтался перед какой-то приземистой девицей весьма грозного вида, с ног до головы увитой розовыми рюшами парадной мантии — все равно что мантикора, по нелепой случайности влетевшая в розовый куст; Франческа подошла к Брустверу и собственическим жестом опустила узкую ладонь на его плечо… Наконец он нашел то, что искал: Пэнси как раз двигалась к танцующим в сопровождении Реджи Лестрейнджа. Новоявленного дядюшку Драко на дух не переносил, но сейчас тот, пожалуй, оказал ему услугу, позволив избежать неловкой ситуации. Оставив недопитое шампанское на первом попавшемся столике, Драко направился к группке шушукающихся у стены девиц и пригласил на танец первую же попавшуюся, которой был представлен. Ему придется перетанцевать с каждой из них, но некоторые вещи стоили того, чтобы платить за них сполна.Глава 2.
27 марта 2024 г. в 07:00
Спустя пятнадцать минут восторженных, растроганных, удивленных и прочих восклицаний, возгласов и вздохов Гермиона наконец разобралась в ситуации.
Гарри решил устроить ей сюрприз: связался с её родителями и помог им с переездом в Англию. Приехали они две недели назад; как раз хватило времени, чтобы обустроиться на новом старом месте, привести в порядок запущенный дом и прикатить на вокзал Кингс-Кросс встречать её на новеньком воксхолле.
Рон тоже хотел устроить сюрприз: он договорился со своими родителями, что Гермиона поселится у них в Норе, с утра обозрел подготовленную для неё комнату и после обеда отпросился с тренировки, чтобы встретить её на Кингс-кросс и препроводить домой к ужину.
По забавному стечению обстоятельств друзья не поставили друг друга в известность о планах друг друга: Гарри не хотел раньше времени проболтаться о сюрпризе, Рон счел свои намерения само собой разумеющимися. В результате они столкнулись аккурат перед барьером, ведущим на платформу 9 и ¾, и в ожидании Гермионы обменивались любезными репликами, общее содержание которых сводилось к тому, кому же в конечном итоге достанется вышеозначенная Гермиона. Гарри благоразумно снял свою кандидатуру еще до старта дискуссии, Рон тоже долго не продержался: препятствовать возвращению Гермионы под кров отчего дома у него попросту не повернулся язык.
Обменявшись быстрыми объятиями и клятвенными обещаниями встретиться назавтра в «Дырявом котле», друзья разошлись в разные стороны. Гермиона уехала вместе с родителями и сестрой, чрезвычайно довольный собой Гарри отправился на Гриммо, а растерянный Рон поплелся в Нору — в одиночестве.
Они не виделись с Гермионой несколько месяцев. Почти сразу после похорон она уехала в Австралию, а оттуда прямиком в Хогвартс. Рон не мог себя заставить и на милю приблизиться к замку: он знал, что там уже ничего не напоминает о страшном побоище, но от этого было только больнее; а Гермиона почему-то наотрез отказалась приехать в Нору даже на Рождество, отговорившись усиленной подготовкой к экзаменам. Теперь она вернулась, и все должно было наладиться: они вновь жили бы под одной крышей, могли бы завтракать и ужинать вместе, видеться хотя бы по вечерам в те дни, когда у него не было ночного дежурства — но этот прекрасный план полетел низзлу под хвост. И что будет теперь? Им придется встречаться в таких местах, как «Чайный пакетик Розы Ли», у Фортескью и прочих им подобных, у всех на виду, точно на сцене?! Да и вообще, будут ли они встречаться?.. Конечно, Гермиона в каждом письме добавляла непременное «с любовью», и он отвечал тем же — но поди разбери, какую любовь она имела в виду!.. Рон думал попробовать поцеловать её при встрече и по реакции уже сориентироваться, но при старших Грейнджерах не посмел. Хотя… он ведь принес цветы! Друзья друг другу цветов не дарят — Рон даже на минутку развеселился, представив лицо Гарри, вздумай он притащить ему букетик каких-нибудь фиалок. А значит, он обозначил свои намерения вполне ясно — и теперь дело за Гермионой.
Гермиона, стоит отметить, о возложенной на нее ответственности даже не подозревала. Она плавилась от счастья во вновь обретенном кругу семьи, старательно не обращая внимания на досадные мелочи до тех пор, пока эти мелочи не начали слипаться в огромный снежный ком. Папа передал ей маленькую Кэтрин — толстые щеки, один-единственный зуб, темная челочка на абсолютно круглой лысой голове, — и мама все с той же натянутой улыбкой забрала её, не прошло и минуты. Гермиона предложила помощь с ужином — мама, рассыпавшись в извинениях, заверила, что справится со всем сама и весьма вежливо — эта вежливость почему-то хлестнула больнее всего — попросила подождать в своей комнате. Её комната… здесь все осталось, как прежде, ровно так, как было в тот день, когда она ушла. Но Гермиона не могла не подумать о том, что наверху было лишь две спальни и ванная, а детская кроватка и комод с пеленальным столиком заняли почти все свободное пространство в родительской комнате. Она предложила расширить помещение чарами — мама вздрогнула и выронила нож, папа нахмурился. Настаивать Гермиона не стала.
После ужина она вызвалась убрать со стола и вымыть посуду — и перемыла её руками, хотя волшебством было бы в три раза быстрее. Пожелала родителям спокойной ночи и, прикрывшись усталостью от долгой дороги, поднялась к себе.
Все это было странно. Как-то не по-настоящему. Как будто разбитую чашку склеили, но перепутали местами осколки — и получилась не чашка, а ни на что не годный фарфоровый монстр в веселый цветочек. Родной дом больше не ощущался домом, безопасным убежищем, местом, где можно наконец расслабиться и обрести покой. Крыша над головой — да и только. Глупо было ожидать иного, но с того момента, как Гермиона увидела родителей на вокзале — она все-таки ждала.
Раздался стук в дверь. Она взмахом палочки сняла наложенное было запирающее заклинание.
— Не спишь? — улыбнулся папа.
Его взгляд как намагниченный притянулся к палочке в её руке, и Гермиона поспешила отложить её в сторону.
— Нет, — она выдавила из себя улыбку. — Собиралась почитать что-нибудь перед сном.
— Отличная идея, да… — он замялся. — Я хотел предупредить… Кэти, бывает, плачет по ночам…
— Это ничего, пап. Я понимаю.
— Ну, хорошо.
Повисла неловкая пауза.
— Послушай… Это все немного странно, но мы просто отвыкли… Отвыкли друг от друга, понимаешь? Я уверен, через пару дней все придет в норму. Только не говори при маме про волшебство, она немного нервничает. Ну, знаешь — маленький ребенок… это непросто.
— Конечно, пап.
— И, я еще хотел сказать... Если ты передумаешь… Захочешь поступить куда-то, продолжить образование, получить настоящую профессию — мы всегда поддержим тебя, ты же знаешь? В этом году, конечно, ты уже не успеешь сдать экзамены, но если заняться усиленной подготовкой, то в следующем...
Гермиона только кивнула.
— Эм, ну и… Вот, держи. Тебе, я думаю, нужно.
Он достал из кармана приличную пачку банкнот и положил на край стола. Вспыхнувшее чувство благодарности смешалось со стыдом — так, будто её кто-то хорошенько тряхнул. Отказываться было глупо, брать деньги у родителей, которым и без того наверняка непросто с переездом и маленьким ребенком — стыдно, и эти ноты стыда влились в полифонию неловкости, которая и без того сдавливала виски все сильнее.
— Спасибо, папа, — Гермиона крепко обняла отца — но на этот раз то теплое чувство, что так согрело её на вокзале, не пришло. — Я могу посидеть с Кэти, если нужно…
— Нет-нет! Мы справимся, не беспокойся. Ну… спокойной ночи?
— Спокойной ночи.
Когда дверь закрылась, она не решилась заколдовать её снова. Взяла на руки Живоглота, не раздеваясь, забралась в постель, накрыла их обоих одеялом и постаралась уснуть.
Может быть, если пережить первую ночь, потом станет легче.