Волшебники, звери и прочие неприятности

      — Сюрприз! — во все горло гаркнул Рон, ввалившись в полутемный кабинет, освещенный лишь мягким светом настольной лампы.       Гермиона вскочила, мгновенно приняла боевую стойку и, выхватив неизвестно откуда волшебную палочку, нацелила её в нежданного посетителя. Дурашливая улыбка так и застыла у него на лице.       — Это же я! Ты чего?..       — Рон?!       Сердце стучало, как сумасшедшее, гул крови в ушах почти оглушал. Только когда над головой вспыхнул свет и Гермиона убедилась, что перед ней и в самом деле Рон — в сером форменном мундире, напряженный, настороженный, но всего-навсего Рон, она позволила себе опустить палочку и выдохнуть. Ладони стали липко-влажными от волнения, пальцы мелко дрожали.       — Прости, — проговорила она срывающимся голосом. — Просто я не думала, что здесь кто-то остался в такое время, вот и…       — У нас дежурство, — напомнил Рон. — Я отлучился ненадолго, Гарри меня прикроет. Пирог тебе принес.       Только сейчас она заметила сверток у него в руках — и душу согрело тепло. Рон принес пирог… это было так мило! Не говоря уже о том, что её единственной трапезой за сегодня оказался лишь завтрак, и от голода ощутимо сводило живот.       — О! Здорово, — Гермиона улыбнулась. — Вместе съедим или тебе надо бежать?       — Гарри меня вызовет, если что, — Рон неловко потер шею. — Так что, если останется лишний кусочек…       Она рассмеялась и бросила тоскливый взгляд на стол: ей только-только удалось рассортировать наконец все бумаги…       — Ты не против, если мы устроимся в приемной? Тут весь стол завален…       Рон был совсем не против. Краем глаза он уже успел заприметить стоящую на краю стола банку с чем-то очень похожим на паука, а есть он все-таки предпочел бы в компании Гермионы, а не этого многоногого чудовища. Конечно, в обычное время приемная эта — наверняка проходной двор, но сейчас-то какая разница?       Они отлично устроились: он притащил стулья, она наколдовала стаканы и тарелки. Какое-то время тишину нарушал лишь звук синхронного жевания, но, по мере того, как исчезал пирог, приходило насыщение — а вместе с тем и понимание, что надо внести какое-то разнообразие в их досуг. Нельзя же только есть, да еще и молча!..       Признаться, до появления Рона все мысли Гермионы занимали демимаски. Она на собственном опыте знала, какая неоценимая вещь — мантия-невидимка, и вполне понимала желание Робардса не просто заиметь такую, но и обспечить ими своих ребят. Вот только он не желал особо вникать в подробности, считая, что это задача подразделения зверей. А где эти демимаски, даже достань он их, станут жить? Чем питаться? И как, скажите пожалуйста, прикажете стричь животное, которое умеет становиться невидимым?! Гермионе очень хотелось бы обсудить все эти вопросы с кем-то знающим, но Рон определенно не относился к этой категории. Тогда о чем говорить? Рассказать, что получила сегодня шестнадцать вопиллеров о том, что она пользуется незаслуженной славой и эксплуатирует имя великого Гарри Поттера?.. Тоже как-то не очень…       — Тут неплохо, — заметил Рон, оглядывая довольно просторную приемную. — У тебя и секретарша тоже будет?       — Будет, — улыбнулась Гермиона. — Прямо с завтрашнего дня! И угадай, кто?       — Кто? — нахмурился Рон. В угадывании он был не силен.       — Кэти Белл! — радостно провозгласила Гермиона. — Мне подобрали несколько других кандидатур, а Кэти вообще-то хотела устроиться в отдел охраны правопорядка, но я уговорила её пока поработать со мной. Её я хотя бы знаю…       — Она ничего, — согласился Рон. Подумав, он усмехнулся и слегка двинул ей локтем в бок. — Большая шишка, да?       — Ох, Рон! — вздохнула он. — Не знаю, правильно ли я поступила, что согласилась. Это такая огромная ответственность, а я совершенно ничего не знаю…       — Справишься, — с глубокой убежденностью заявил Рон. — С твоими мозгами и не справиться? Все будет отлично, вот увидишь, — и с этими словами он отправил в рот последний кусочек пирога.       Гермиона слабо улыбнулась. Такая вера в её способности, конечно, льстила, но, пожалуй, Рон был к ней совсем необъективен. Можно было бы, конечно, попытаться объяснить, перечислить все то, чем ей пришлось заниматься сегодня и предстояло заниматься каждый день, но жаловаться она не привыкла. Справится… Да, наверное, справится. Если перед этим не наделает ошибок, которые поставят под удар весь волшебный мир.       Она снова ушла в свои мысли, но вдруг ощутила прикосновение. Рон робко дотронулся до её руки, нерешительно погладил испачканные пирогом — вилок у них не было — пальцы. Гермиона повернула голову — и увидела, как его лицо приближается к её: медленно, как будто время вдруг застыло.       На мгновение стало страшно. Захотелось отпрыгнуть, срочно что-нибудь сказать, пошутить, засмеяться… Его губы странно блестели — и Гермиона закрыла глаза. Все хорошо, она просто… просто отвыкла.       Первый поцелуй был коротким — хотя вообще-то он был вторым; первым был тот, в Хогвартсе, в разгар сражения. После им стало не до поцелуев, а потом она уехала, и вот теперь… Рон осмелился только коснуться её губ своими — и тут же отпрянул, боясь, что позволил себе лишнего. Не то чтобы он не умел целоваться, но ведь это же Гермиона!.. Но она не отстранилась — нет, и продолжала сидеть с закрытыми глазами, будто чего-то ждала. Осмелев, он придвинулся ближе, и на этот раз позволил себе больше. Ужасно мешали руки — он не знал, куда их девать; её растрепанные волосы щекотали лицо, но в душе его пели птицы. Свершилось! Это наконец-то свершилось — не в его мечтах, не в снах и не в фантазиях, а на самом деле!.. Он целовал Гермиону, Гермиона целовала его — и все огрехи этого неловкого поцелуя, когда зубы сталкивались, а языки только мешали друг другу, искупало то, что он был первым в бесконечной череде поцелуев — и не только, — что ждала их впереди.       Их второй поцелуй был со вкусом мясного пирога и тыквенного сока. Довольно странное сочетание, если вдуматься — и еще более странно, что такие мысли вообще приходили ей в голову в такой неподходящий для любых мыслей момент. Гермионе было приятно, мокро и немного щекотно, а еще ужасно волнительно — так волнительно, что это волнение почти затмевало собой все остальное. Они с Роном наконец вместе! По-настоящему, взаправду!.. То, о чем она мечтала, чего так хотела столько лет, наконец сбылось.       Тихое, трепетное счастье согревало её изнутри даже тогда, когда Рон уже ушел. Гермиона разложила рассортированные документы по папкам, аккуратно надписала каждую из них, погасила свет, заперла дверь и наконец отправилась домой.       О Драко Малфое в тот день она так и не вспомнила.

***

      День Драко прошел ровно так же, как и всегда. Единственным событием, достойным внимания, оказалась широкая спина в аврорском мундире, увенчанная рыжей шевелюрой, которую он мельком узрел в коридоре по пути на ланч — но и оно потеряло всякую остроту, когда Драко сообразил, что это всего-навсего Уизли, который наверняка пришел навестить свою ненаглядную Грейнджер. Встреча эта, хоть и мимолетная до эфемерности, оставила неприятный осадок, который с каждым часом становился горше и горше. Она разбудила воспоминания — а воспоминания Драко ненавидел. Потому что, когда просыпались воспоминания, приходило это.       Поначалу незаметно — смутным беспокойством, невнятной нервозностью. Звуки становились слишком резкими и громкими, тишина — оглушительной. К горлу время от времени подкатывала тошнота. На людях Драко еще удавалось как-то это контролировать, но стоило остаться в одиночестве, как симптомы усиливались; ему начинало казаться, что за ним наблюдают, на периферии зрения вспыхивали алым чужие властные глаза, слух улавливал тихое скольжение гибкого чешуйчатого тела по половицам. В мэноре это преследовало его постоянно, но и, переехав в отдельную квартиру, где ни одна деталь не напоминала о родном доме, ему не удалось до конца избавиться от приступов. Находиться в замкнутом пространстве становилось невыносимо, он задыхался, жадно хватал ртом воздух, метался по дому, не находя себе места. Поначалу хорошо помогал спортзал — загнать себя до седьмого пота, измотать тело настолько, чтобы потом просто упасть и отключиться. Но со временем тело привыкло к нагрузкам, и зачастую они не давали желанного эффекта — и тогда он убегал. Убегал на улицы, в пульсирующую сердцевину вечно живого и никогда не спящего города. Туда, где людей было слишком много, чтобы чей-то взгляд имел значение, где было слишком шумно, чтобы расслышать шаги и шорохи. Он мог бесцельно бродить часами, переходя с одной людной улицы на другую, а когда они пустели — забредал в какой-нибудь паб, бар или ночной клуб. Часто это заканчивалось головной болью и незнакомыми женщинами, которых Драко обнаруживал в своей постели наутро — но даже это было лучше, чем проваливаться в кошмары и сходить с ума всю ночь напролет.       Обычно это случалось по выходным, когда он был вынужден проводить часы напролет наедине с самим собой. Поэтому Драко не отказывался от приглашений — на балы, уик-энды, званые обеды, да Мерлин всемогущий, куда угодно, лишь бы не сидеть в четырех стенах и не погружаться в постылые воспоминания. Но на этот раз дожидаться выходных это не стало: первые признаки Драко почувствовал уже в Министерстве. По возвращении домой он бросил взгляд на телефон — ни одного пропущенного вызова; потом быстро просмотрел конверты и карточки с приглашениями, скопившиеся на каминной полке. Дафна приглашала погостить в Грин-парке на выходные — это, пожалуй, подойдет, вот только его приезда ждут только в пятницу, а сегодня, к большому сожалению, среда. Нарцисса спрашивала, не присоединится ли он к ней на обеде у Флинтов — но при виде мамы, он знал точно, станет лишь хуже. Было бы отлично навестить Лору, но сегодня она занята... С раздражением швырнув бесполезные листки на пол, Драко резким движением ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Оставался спортзал, а если не поможет — можно будет принять зелье сна без сновидений. Целители запретили им злоупотреблять, но кто же знал, что чертовы гриффиндорцы одним своим появлением на горизонте так разбередят незажившие раны!..       План был отличным, однако что-то пошло не так — и утром Драко проснулся с ужасающей головной болью, от которой, казалось, того и гляди треснет череп. Спасибо хоть, обошлось без других сюрпризов — в кровати, как и в квартире, он был совершенно один. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас вылезать из-под одеяла и куда-то идти только для того, чтобы восемь часов бесцельно протирать брюки на пусть и крайне удобном, любовно выбранным им самим, но все же офисном кресле. Однако Диггори и без того смотрел на него, точно оборотень в полнолуние — а давать малейший повод отвесить себе пинка под зад было не в интересах Драко. Да и Грейнджер едва ли будет в восторге от такого шикарного сотрудника, который к тому же позволяет себе прогуливать работу — так что лучше не нарываться на неприятности. Приободренный этими, вне всякого сомнения, мудрыми размышлениями, Драко заставил себя решительно отринуть пуховое одеяло и великолепные подушки, поднял свое бренное тело и поволок его в душ.       Через час, заметно посвежевший, чисто выбритый, в безупречном костюме и безукоризненном всем остальном Драко обозрел свое отражение в зеркале, счел его вполне удовлетворительным и отправился, что называется, на работу. Там его не ожидало ничего интересного — если не считать новости о молоденькой прехорошенькой секретарше Грейнджер, пойти посмотреть на которую он так и не собрался с силами; так что, с трудом пережив первые четыре часа своей ежедневной каторги, в течение которой он по большей части дремал, опустив голову на сложенные на столе руки, Драко запер дверь кабинета и отправился на ланч в симпатичный ресторанчик, расположенный неподалеку.       И был чрезвычайно изумлен, когда стул напротив вдруг отодвинулся — и за его столик с поистине королевской грацией опустилась Пэнси собственной персоной.       — Надеюсь, здесь не занято? —чинно, но все же немного насмешливо осведомилась она.       Драко предпочел сделать глоток крепкого кофе, который заказал в ожидании еды, прежде чем ответить.       — Нет. Чем обязан такой чести?       — Соскучилась, — Пэнси небрежно пожала плечами. — Разве нельзя?       — Если ты не изменила своего решения — лучше не стоит, — подумав, ответил Драко. Головная боль еще пульсировала в затылке, что притупляло реакцию. — Вон там, например, — он указал взглядом на столик слева от них, — сидит тетка Нотта. Весьма болтливая особа.       — Тогда пойдем куда-нибудь, где нет никаких теток?.. — вкрадчиво предложила Пэнси.       — Я заказал еду, — заметил он.       — Если ты оставишь им щедрые чаевые, они не обидятся. Так как?..       Если бы не вчерашние излишества, Драко сообразил бы, что именно ему предлагают. Но соображал он с трудом, а потому ему не пришло в голову ничего лучше, чем вернуться вместе с Пэнси в свой кабинет — сейчас в Министерстве все равно почти никого не осталось, а там можно поговорить спокойно и без лишних глаз и ушей — и, если повезет, успеть вернуться и все-таки поесть. Оставив на столике сумму, раза в полтора превышавшую стоимость заказа, он галантно помог Пэнси подняться и, исполненный решимости на этот раз получить нужный ему ответ, пошел чуть впереди, указывая дорогу.