Чистокровная сказка

      Четверо мальчишек с весёлым смехом буквально ввалились в гостиную, параллельно ещё пытаясь говорить. А тема была одна: День рождения Джеймса. Юноше вот-вот — если быть точнее, то завтра — стукнет тринадцать, и все дожидались этого с нетерпением. В особенности сам именинник, который уже от и до распланировал, как проведет этот день.       Кажется, это был единственный день в году, когда Джеймс следовал чёткому плану, а не повиновался спонтанным задумкам, которые приводят зачастую невесть к чему. Хотя именно это и отличало его от многих и добавило многим профессорам ещё седых волос на голове.       А ведь это только второй год…       Некоторые профессора даже делали ставки на то, как быстро шебутная компания станет для всего Хогвартса проблемой. Взрывной, шумной, опасной, но никак не спокойной. И что-то подсказывало многим, что чем старше — тем больше и хуже для кого-то и чего-то.       Утром следующего дня Сириус, когда увидел лучшего друга, который как заводная игрушка бегал по всей комнате ни свет ни заря, с усмешкой назвал его «реактивной блохой», которая все никак усидеться не могла на месте.       Питер и Римус посмеялись, а Джеймс махнул на него рукой, мол, в этот прекрасный день моё настроение не испортит ничего.       На первый урок в этот замечательный день Джеймс отправил друзей одних, сославшись на то, что ему нужно закончить ещё одно дельце.       Троица уже примерно догадывалась, что за дельце и были не то в предвкушении, не то испытывали обречение. Ведь ещё ни одна затея Поттера не была безобидным цветочком, который какая-нибудь девчонка могла найти у себя на тумбе, проснувшись. А потом цветочек «чудным» образом просто взрывался в руках, обливая близ стоящих водой (одна из их шалостей, на минуточку).       Ох и визгов тогда было-то…       Но задумка Джеймса была заключена не в цветочке. Однако с женским полом. С конкретной особой, чьё поражение станет одним из главных подарков ему.       Джеймс нёсся в сторону подземелий так быстро, как только мог. И очень надеялся, что успеет уловить Аддерли до того, как она скроется где-то в замке. И ищи свищи ее потом чёрт знает где. Замок-то был просто огромен. Всё равно что искать иголку в стоге сена.       Но удача ему сегодня явно улыбалась, поскольку заметить черноволосую оказалось не такой уж и непосильной задачей. Аддерли стояла напротив ещё одного сноба, коими Джеймс называл всех слизеринцев мужского пола. В особенности однокурсников.       Эван Розье ему никогда не нравился. До ужаса высокомерный и заносчивый. Но сама Кассандра, судя по тому, как недобро горели ее глаза, тоже нешибко радовалась компанией Эвана. А тот, казалось, или правда не замечал, или попросту игнорировал очевидное.       Джеймс хмыкнул, засовывая по привычке руки в карманы школьных брюк. И вальяжной, даже немного развязной походкой направился к двум слизеринцам, уже прикидывая в голове, что скажет Розье, а после Аддерли. Ведь как удачно-то складывается всё, что ему даже не придётся придумывать оправдания, чтобы Кассандра повелась на его шалость сразу, без всяких подозрений.       Кассандра бегала глазами по коридору, ища помощь, которая отвадит от нее ненавистного будущего женишка однокурсника. Но Кэтрин уже давно пропадала в компании Пруэттов где-то выше на несколько этажей и брат, скорее всего, был с ними. И одна она тут не знает, что делать. Разве что научиться сворачивать уши в трубочку. Может, увидя это, Эван поймет всё без всяких слов и оставит её, наконец, в покое.       — А ты как считаешь? — вдруг спросил слизеринец, тем самым вырывая Кассандру из мыслей. И она проморгалась, в недопонимании уставившись на него.       Конечно, она прослушала всё…       — Не знаю, о чём речь, но это полный отстой, — встрял весьма беспардонно между ними Джеймс, перекидывая руки им через шеи. И если Эван поморщился, то Кассандра смотрела на него с долей удивления и в то же время с надеждой.       Какие бы между ними ни были отношения, но если у нее встанет выбор между ними, она без промедления выберет Поттера.       И будто прочитав это только в ее глазах, гриффиндорец задорно подмигнул ей, поворачиваясь с улыбкой к Эвану. А тот уже скинул руку Поттера. Чего не сказать о Аддерли, которая по-прежнему стояла довольно близко к нему.       — Поттер, — прошипел он, хмыкая и окидывая его взглядом сверху вниз. — Я даже не удивлен. Ты вечно суешь свой нос не в свои дела.       — Я это делаю ещё в тех случаях, когда вижу, что дама желает сбежать. Особенно из твоей компании, — сказал он, убирая руку от Кассандры. А сама она поймала внимательный взгляд Эвана и насмешливый Поттера.       Издевается, не иначе, подлец…       — Даже очки уже не помогают? Может, плохо видишь? — перешёл на оскорбления слизеринец, чего терпеть уже не стала Кассандра.       Тыкать человека носом в его проблемы, касаемо здоровья, уже чересчур.       — Переходить на подобного рода оскорбления, Эван, уже низко для тебя, — ответила ему прохладно Кассандра. — Хотите словесно посоревноваться, так имейте достоинство признать поражение, если уж сказать нечего. Или получше мозгами пораскиньте, прежде чем ляпнуть что-то личное о человеке. Дам вам время на это, — явно прощаясь таким образом, Кассандра поправила сумку на плече, уходя поспешно куда подальше.       — Вечно ты все портишь, Поттер, — выплюнул Эван недовольно, так же уходя от гриффиндорца, который проводил его победным взглядом, а после посмотрел на спину Кассандры. Ровная осанка и слишком быстрые шаги говорили о ее напряжённости. А Джеймс, заинтересованно сощурившись, вдруг вспомнил, зачем он вообще подошёл. И сорвался с места следом за ней.       Догнать ее не составило труда. И, пристроившись рядом, он посмотрел на ее профиль, все так же идя вперёд.       — Весьма лестно, что ты заступилась за меня. Я-то думал, что ты пошлёшь меня, когда я пришел тебе так вовремя на помощь, — говорил он всё с той же насмешкой, но сам прекрасно знал, что Кассандра бы так не сделала. Видел же, как она искала пути отступления от приставучего Розье.       — Считай, я тебе отплатила той же монетой. Ты помог мне, а я тебе. Не обольщайся. Иначе я задам вопрос, с какой такой радости ты вообще вдруг решился помочь мне, учитывая наши отношения.       — Добрый жест отважного гриффиндорца, змейка.       — В таком случае у меня возвращение маленького долга в силу нежелания быть тебе должной в чём-то другом, — саркастично ответила она, даже не поворачиваясь. — Твоя фантазия не знает границ.       Джеймс рассмеялся, действительно развеселившись.       — Так что же… выгодные помощники когда нужно будет? — усмехнулся он, протягивая ей руку, когда остановился сам и её заодно.       Кассандра кинула смешливый взгляд на его ладонь, а после снова подняла глаза.       — Поттер, я не дурочка. Ясен пень, что тебе от меня что-то нужно. Это и есть причина твоей помощи.       Джеймс посмотрел на однокурсницу, дивясь тому, как быстро она его раскусила. И то ли он уже был слишком предсказуем, что ничуть ему не нравилось, то ли просто она выучила его достаточно, чтобы знать его истинные мотивы и желания.       Джеймс даже и не знал, радоваться ему в случае последнего или же нет, если это вообще так.       Достаточно лестно было бы, будь это так.       Как там говорят? «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе»? Да и можно ли их назвать врагами? Больше неприятели.       — Вообще-то у меня сегодня День рождения, Аддерли, — как бы невзначай рассказал он, теперь сложив руки за спиной.       — Вот как? — вскинула брови слизеринка. — Так твоя помощь — это просто предлог, чтобы получить от меня открытку? Что ж, в таком случае вынуждена отказать. Не заслужил, вёл себя плохо, — уже с лёгкой усмешкой сказала она, идя дальше. А Джеймс всё стоял, слегка раскрыв рот.       Это что ещё за принижение и перекрутка ситуации?       — Между прочим мной двигала не эта абсурдная мысль! — возмутился он, когда снова нагнал ее уже у самой лестницы. И стал подниматься вверх следом, не ведая даже куда он идёт. — Благородные поступки не требуют чего-то взамен, недалёкая ты моя.       Кассандра изумлённо повернулась к нему, но так ничего и не ответила, шагая дальше. Лишь покачала головой, несколько раздраженно выдыхая. Джеймс тоже не сбавлял шагу. И нарочно проигнорировал ее нескрытое за очередной маской хладнокровия недовольство.       Не то время, чтобы акцентировать на этом должное внимание.       — Тобой как раз-таки двигают абсурдные идеи. Ты меня не перевариваешь. И всякий раз ищешь повод прицепиться, дабы испортить мне настроение. А тут вдруг помог. С чего бы?       Джеймс стал думать, как ему теперь быть, чтобы поскорее закончить то, ради чего всё это и случилось. И успеть на урок ещё впридачу. Ну последнее уже бонус.       В голове словно лампочка загорелась.       — Мне тебя не переубедить, поэтому предлагаю просто сделать вид, в таком случае, что ничего не было. Я помог тебе, ты заступилась за меня. Все честно. — Протянув ей левую ладонь, выдал он, решительно глядя на нее и дожидаясь ответных действий.       Кассандра слегка прищурилась.       — И никакого притом подвоха?       Джеймс усмехнулся на ее вполне логичное недоверие. Но ничего не ответил. Не соврал ведь, а просто промолчал.       — Ладно, — Кассандра всем корпусом повернулась к нему, слишком поздно замечая, что они оба уже подошли к классу, где у нее должен проходить урок. И не заметила, что дверь тоже была открыта, и профессор МакГонагалл уже была на месте, как и многие студенты.       Не очень громкий звук в сопровождении какого-то едкого дыма мгновенно накрыли Кассандру с головой.       Джеймс растянул губы в широкой улыбке, уже готовясь вырвать руку и отбежать, дабы не попасть под собственную проказу. Но вот только Кассандра даже в такой ситуации была при ясном уме, дёргая однокурсника резко на себя, из-за чего теперь в фиолетовой дымке были оба, мгновенно зайдясь в кашле.       Оба зажмурились. И где-то фоном слыша крики однокурсников и профессора.       Кассандра оттолкнула от себя Поттера так сильно, как могла, приложив все усилия. А дым рассеялся, теперь открывая им полный и ясный взор на стоящую между ними МакГонагалл. По одному только взгляду ясно было, что она зла. Причём на обоих.       Слизеринка резко повернулась лицом к Поттеру, теперь смотря на него с невероятной злостью, пока тот пытался разглядеть что-то сквозь фиолетовые стекла очков.       Но не только это было самым ужасным…       Лохматое, некогда шатенистое гнездо на его голове теперь было ядрёно-фиолетовым. Ужасный цвет, признаться честно. Даже какой-то грязный.       Кассандра быстрым движением подцепила прядь своих волос, подмечая тот же цвет.       — Я убью тебя… — процедила она невероятно тихо, но и Джеймс, и МакГонагалл услышали ее.       — Мистер Поттер! Мисс Аддерли! Это неслыханная наглость и беспредел! Посреди бела дня, да ещё и при мне устроить такой беспорядок и навредить друг другу! Минус тридцать очков с каждого факультета!       — Профессор, в этом нет моей вины! — задохнулась ошеломленно Касс. — Всё этот Поттер со своим желанием навредить мне как-то!       — Неправда! — возразил Джеймс, решив утянуть девочку вместе с собой, получая в ответ ее ещё более злой взгляд, который он увидел, когда протер очки. — Ее вина в этом была тоже! Просто побоялась взять вину на себя.       — Да ты!..       — Достаточно, молодые люди, — выставив ладонь, пресекла обоих строго женщина. — Наказание понесёте оба. Сразу же после всех ваших уроков жду вас в своем кабинете. До самого отбоя вы будете помогать мистеру Филчу во всем, что он вам скажет. Беспрекословно.       С каждым словом лицо Кассандры становилось все мрачнее и мрачнее, а в голове друг за другом со скоростью света рождались идеи, как лучше ей свести Поттера с лица Земли.       А Джеймс… с невероятным отчаянием и неверием слушал декана, не до конца осознавая, что за такую шалость у него накрылся весь день.       Его День рождения…       — Профессор, но у меня же сегодня День рождения! Вы не можете лишить меня возможности отпраздновать его! — говорил он, смотря на женщину с мольбой.       — Мистер Поттер, стоило подумать об этом до того, как вы сотворили подобное. И никаких возражений больше. А сейчас немедленно идите и приводите себя в порядок как можно скорее и возвращайтесь на уроки.       Кассандра, как бы не была довольна оттого, что такой-то день у Поттера накрылся по его же глупости, но унять злость она не могла.       Всего на мгновение она подумала, что ему можно поверить! Всего несколько секунд сыграли с ней злую и весьма неприятную шутку. Шутку над ее наивным доверием… Глупая…       Проводив силуэт женщины взглядом до тех пор, пока дверь класса за ней не закрылась, Кассандра повернулась к Поттеру.       — Это наказание наименьшее из того, что можно тебе сделать, дабы неповадно было. Но можешь быть уверен, я лично этого так не оставлю, — прошипела она, обходя его и нарочно задевая плечом так сильно, как могла.       Стремительно она шла к подземелью, понимая, что есть вероятность остаться с нынешним цветом волос Мерлин знает сколько.       Кассандра словно фурия влетела в свою комнату, кидая сумку на кровать, а сама подошла к шкафу, доставая школьную юбку, рубашку, жилет и галстук. На то, чтобы избавить кожу от грязных пятен ушло не меньше пятнадцати минут. А вот с волосами вышла проблема: родной цвет вернулся, но почему-то не до конца. И теперь несколько прядок у нее были иного цвета. Кассандра посмотрелась в зеркало, придумывая, что ей делать.       Ей совершенно не нравился этот цвет, поэтому, скрепя сердце, пришлось просто сделать его чуть ярче, чтобы хоть смотрелось получше. Этакий бунтарский прикид теперь даже стал радовать немного глаз. И слизеринка, кивнув самой себе в отражении, подошла к кровати, поднимая сумку и покидая апартаменты Слизерина.       Злость в ней все ещё бушевала, пока в голове крутились различные механизмы. Кассандра не собиралась оставлять эту ситуацию на самотёк. Даже несмотря на то, что Поттер сам себя наказал. Это не отменяло ничего.       Он обманул ее и подставил дважды!       Сказал МакГонагалл, что в этом безобразии есть и ее вина! Точно самый настоящий подлец!       Первый урок Кассандра отсидела хмурая донельзя. И Кэтрин лишний раз не рискнула хоть как-то привлечь ее внимание. Итак всё ясно было. А попадать ещё и ей под горячую руку не особо хотелось.       Она могла лишь сочувствовать ей и в то же время проклинать Поттера.       Что же ему всё никак неймётся?       По окончании всех уроков Кассандра сидела за первой партой в классе профессора Макарова, скрестив руки на груди. Для удобства она заранее сняла жилет, упрятав его в сумку. Хотя понимала, что это будет лучшая защита от грязи на белоснежной рубашке, но уже становилось невыносимо жарко.       А впереди ещё работа.       Тиканье часов-кукушки было единственным источником звука в пока ещё пустующем кабинете, не считая самой второкурсницы и декана Гриффиндора. Женщина сидела за столом, что-то проверяя, пока девочка дожидалась своей участи в виде наказания.       Дверь резко открылась и внутрь буквально ввалился Джеймс, размахивая руками, в то время как сзади шел Дарвин — такой же хмурый, как и сестра.       — Мистер Аддерли, это ещё что такое?! — ахнула Минерва, буквально вскакивая из-за стола.       — Почему мою сестру наказывают без суда и следствия? Ведь ясно, что в случившемся виноват этот… недалёкий! Кассандра бы никогда не пошла на такое! Она не подводит свой факультет и людей в целом! Да и себя тоже! — окинул он ее взглядом и жестом руки провел по ее силуэту, намекая на цвет волос.       Джеймс тоже посмотрел на однокурсницу, подмечая некие изменения в ее волосах. В голове даже засела мысль, что Кассандре очень так идёт.       — Мистер Аддерли, для начала успокойтесь. Никто не видел, кто именно сотворил подобное, так что я не могу наказать только одного. И не могу отпустить вашу сестру только потому, что вы считаете, что она невиновна.       — Я не считаю, я знаю, — сказал он тяжело, но уверенно, кидая испепеляющий взгляд на Поттера, который не нравился Дарвину никогда. Сплошная заноза в заднице его сестры, которая только и доставляет ей неудобства при удобном случае.       — И тем не менее это ничего не меняет. А сейчас покиньте класс и возвращайтесь к себе. Если вы, конечно, не хотите составить своей сестре компанию.       Дарвин фыркнул, кинув взгляд на Кассандру. Но та одним взглядом дала понять, что не нужно и ему попадаться на наказание. Она почти что умоляла его уходить, совершенно точно зная, что не желает своему брату такой же участи. Да и ещё только ради нее.       Дарвин окинул Поттера последний раз недовольным взглядом, покидая класс с тем же громким хлопком двери.       — Ни дня спокойствия… — пробормотала совсем тихо Минерва. — Оба следуйте за мной.       Кассандра подхватила свою сумку, шествуя за профессором. За ней засеменил и Поттер, взлохматив отныне цветную копну непослушных волос.       Несмотря на исход всей ситуации, Джеймс все же чувствовал непонятную радость, таящуюся глубоко-глубоко внутри. Объяснить это он не мог, а вот внимание заострил, нахмурившись.       Юноша даже не заметил, как стал отставать, задумавшись. И поспешил это исправить. И уже совсем скоро оказался на пару с однокурсницей и деканом у какой-то каморки, где уже их ждал завхоз.       Искоса посмотрев на Кассандру, он заметил теперь отсутствие хоть какой-либо эмоции. Даже злость пропала. И это настораживало куда больше, нежели она бы сейчас яро показывала то, что чувствует по отношению к нему.       — Ваша задача отмыть здесь всё, — скрипучим низким тембром с довольной улыбкой произнес Филч, когда завел детей в пыльную и до ужаса грязную каморку. Спасибо, что хоть не миниатюрное помещение, где не то, что шагу лишнего сделать не получится, а даже дышать будет тяжело. — Когда я вернусь, желаю увидеть, как все блистает.       — Блестяще, — сыронизировала Кассандра, засучивая рукава рубашки по локоть. А сама приняла из рук завхоза свое ведро и тряпку.       Было бы куда проще, не забери у них волшебные палочки. Но на то это и наказание.       В полной тишине, прерываемой лишь тихим шелестом тряпок, второкурсники разделили негласно помещение, убирая каждый свою часть.       Для Аддерли подобное было в новинку. Она всю жизнь прожила с золотой ложкой во рту в дорогих апартаментах, а всю работу за неё делали эльфы. И тут на тебе. Было до ужаса странно и непривычно, но деваться некуда. А получать ещё одно наказание за невыполненное нынешнее — полная чушь.       Точно несколько часов прошло, а дети все ещё торчали в каморке: грязные и потные от нагрузок. И как бы Джеймс часто не бывал в подобных ситуациях, но он ненавидел, когда его тело находилось в подобном виде. Прежде всего это было ужасно для него.       Что уж сказать про слизеринку, которая едва ли не с рождения привыкла жить в чистоте.       И пыхтя, Кассандра стёрла со лба бисеринки пота, тяжело дыша.       Дотянувшись до самой верхней полки, Кассандра резким движением стёрла тряпкой пыль с самого края. И с тяжёлым вздохом упала обратно на пятки. Слизеринка понимала, что дотянуться снова туда она больше не сможет: рост не позволяет.       — Подарить ходули? — раздалось за ней насмешливо, отчего девочка неосознанно сжала в руке тряпку, мечтая, чтобы она превратилась в петлю и затянулась на шее этого Поттера. — Ну, знаешь, чтобы не быть такой коротышкой.       Кассандра мысленно заставила себя оставаться невозмутимой, когда повернулась к нему и окинула оценивающим взглядом.       — Лучше возьми свою тряпку и засунь ее себе в рот. Да заткнись, наконец, — с ядом выпалила она.       — Только после вас, — с бесячей для неё ухмылкой ответил Джеймс, отворачиваясь.       Девочка фыркнула, поступая точно так же.       — Идиот, — тихо буркнула она себе под нос.       Она понимала, что ей как-то придется убрать всю пыль и грязь с самых верхних полок. Да вот незадача: стульев тут не было никаких, а просить помощи у Поттера она не станет. Уж лучше до утра тут проторчит, но ни о чем не попросит этого придурка, по чьей вине она вообще находится здесь.       Кассандра спустя ещё час уборки устало выдохнула, понимая, что она ещё не закончила с тем, до чего не дотягивалась попросту.       Оглянувшись через плечо, второкурсница с досадой поджала губы, понимая, что Поттер уже почти закончил. А она все возится с этими треклятыми полками на несколько голов выше ее самой.       Словно почувствовав ее взгляд, Джеймс повернулся, заставляя Аддерли так же резко отвернуться, делая вид, что ничего такого не было.       Джеймс хитро улыбнулся.       Видеть эту беспомощную гордость было забавно, и он собирался воспользоваться ее положением в свою угоду. Раз уж наварганил делов, то будет идти до конца.       — Знаешь, милая, тебе стоит только попросить меня помочь тебе, — елейным голоском пропел паренёк, издеваясь над ней. А сам он поставил один локоть на полку рядом с собой, всем весом наваливаясь на эту часть тела.       Кассандра сцепила плотно зубы, мечтая стукнуть этого наглого гриффиндорца чем-то тяжёлым. Да так, чтобы больше не смел даже смотреть на нее в коридорах и на уроках.       Повернувшись к нему, она одарила его ледяным взглядом, однако однокурсник стоял все с тем же выражением лица, ничуть не реагируя на ее настрой.       И это выводило из себя ещё больше.       — Я уж лучше язык собственный прикушу.       — Смотри ядом собственным не поперхнись. А теперь, где пожалуйста? — произнес Джеймс, будто попросту пропустил ее слова мимо ушей. И показушно приставил ладонь к уху.       — Иди к черту, пожалуйста, — скорчила она гримасу, отворачиваясь.       Внутри снова закипало раздражение, комом смешиваясь с покинувшей ее совсем недавно злостью.       А Джеймс за ее спиной усмехнулся, определенно точно зная, как влияет на неё.       — Тогда желаю тебе провести эту незабываемую и, я уверен, долгую ночь в компании тряпок, пыли и ведра, — сказал он, ведь уже закончил с уборкой на своей половине.       — Скатертью дорожка в таком случае. Хоть где-то покой найду от тебя, — кинула ему вслед Касс, обводя взглядом помещение в надежде найти хоть что-то, на что можно встать.       — Пока-а-а, — протянул он с издёвкой, помахав ей пальчиками на прощание.       Слизеринка осталась одна. Теперь-то она была в еще более отчаянном положении.       Начиная придумывать, что ей делать, она остановилась на одной идее, пришедшей в голову: сходить в другой кабинет и притащить оттуда стул.       К слову, путь был не так и близок. А ближайший класс был только за поворотом, до которого идти с несколько минут.       И вот почему замок такой огромный?       За окном уже стемнело, время определенно перевалило за отбой, а она шла по полу и тащила следом за собой стул с противным звуком, который эхом отталкивался от стен. И всё это ещё сопровождалось недовольными голосами картин, которых он разбудила. И пусть ей самой не нравилось такое слушать, но она решила выместить злость на Филче с его дурацкими отработками. Он, насколько она знала, сейчас должен уже делать обход и возвращаться к ней.       Касс с отдышкой дотащила стул до каморки, оставливаясь, чтобы перевести дух. Оперевшись ладонью о спинку, она свесила голову, когда услышала чьи-то приближающиеся шаги.       Вскинув голову, она прислушалась. И отчетливо услышала уже такое знакомое кряхтение Филча, что заставило ее фыркнуть, закатывая глаза.       — Помяни чёрта, называется, — буркнула она. И, не дожидаясь, пока тот появится в поле зрения, она затащила стул в каморку, ставя его около тех самых полок.       Однако только она забралась на свою возможность уйти поскорее в подземелья, как дверь отворилась.       — Что вы тут шумите? — недовольно прошипел Филч, держа на руках свою вредную кошку, которая своими красными глазами будто в душу смотрела.       Кассандра даже поежилась, снова возвращая взор на завхоза.       — У вас двоится в глазах, если вы видите здесь кого-то, кроме меня, — довольно грубо выдала она, попросту не в силах уже держать эмоции в узде. И срывалась она на первом встречном, понимая в глубине души, что это неправильно. Но трудно уже было совладать с самой собой. А потому она просто продолжила стирать пыль, пытаясь хоть как-то отвлечься.       — Где Поттер? — процедил он, не наблюдая здесь того, кого терпеть не мог. Да и всех детей здесь в целом, кажется. Но к второкурснику у него было более предвзятое отношение.       — А он… — Аддерли слишком резко смолкла, так и не договорив. Вместо этого ей в голову пришла просто замечательная идея, как она может отомстить ему и доставить ещё больше проблем в его день. — Он ушел, — спокойно солгала она, сдерживая улыбку.       — Что значит ушел?! — разозлился Филч.       С бесстрастным выражением лица она повернувшись к завхозу.       — Сказал, что не собирается выполнять ваши глупые отработки. Его слова, — пожала девочка плечами. — И все это я убирала сама по итогу, — показательно под конец обвела помещение руками.       — Вот паршивец! — выплюнул он. — Заканчивай здесь поскорее!       — Я уже, — спрыгнув со стула, она стала отряхивать руки от пыли.       — Тогда проваливай с глаз моих! — прокричал он.       — Да с радостью, — хмыкнула Кассандра, выходя из каморки. И совсем забывая про стул, который она принесла.       На душе пусть все ещё и скреблось остаточное чувство злости на гриффиндорца, но в уже куда меньшей степени после ее слов Филчу. Она не сомневалась, что этот день у Поттера закончится явно не празднованием. А утром он определенно будет хмур как туча.       Пусть Кассандра и считала до этого дня, что злорадствовать над чьим-то горем нельзя, но Джеймс виноват сам. И сам же поплатился за свой поступок.       Все честно.

***

      Наказуемое зачастую видно издалека. Особенно, когда совершённое очевидно. Очевидно и то, что все кристально чисто и ясно, когда дело касается двух недоброжелателей, которые даже не скрывают своего отношения друг к другу. И совершенно точно понятно, что глупо рассчитывать, что если ты навредишь недругу, то все останется радужно только для тебя.       Ошибочно было со стороны Джеймса наивно полагать, что вроде тихая в какой-то мере Кассандра — прилежная ученица и приверженица школьных правил, как он полагал — оставит всё как есть и отдаст победу ему. Глупо было забывать о случившемся и терять сноровку, когда исход был как на ладони. Стоило просто быть чуточку внимательнее, чтобы понять это по одному только взгляду слизеринки, а не по выражению её лица. А ведь она даже не скрывала своего отношения к Поттеру. Ровно так же, как и он.       Оттого совершенно ясно, что удивляться не стоило, когда месть пришла к нему незамедлительно в тот же день. Казалось, отработка позади, настроение хорошее впереди, как и скорое празднование тринадцатилетия.       Но неминуемое настигло его в разгар веселья в виде весьма серьезно настроенной МакГонагалл.       — Профессор, в чем дело? — насторожился гриффиндорец, когда же улыбка в одну секунду слетела с лица. — Что-то ещё…       — Мистер Поттер, то, что вы сделали — это огромная наглость! И ваш День рождения тому не оправдание! Я крайне разочарована тем, что вы так некрасиво поступили с вашей однокурсницей, так по-хамски отнеслись к поручению Мистера Филча и ушли как ни в чем не бывало!       Джеймс оторопел от шока, чувствуя на себе такие же изумлённые и ничего не понимающие взгляды друзей.       — Профессор, что случилось-то? — пришел в себя Джеймс, мотнув головой, словно стряхивая необъяснимое наваждение.       — Вы ещё имеете наглость спрашивать! Вы сбежали с отработки и сказали нелестные слова нашему завхозу, и я вынуждена!..       — Что?!       Четыре голоса в унисон перебили декана Гриффиндора, ошарашенно глядя на нее, будто та им сообщила, что их шалости привели к концу света.       — Профессор, это какая-то несуразица! Я честно всё отработал и ушёл, как мне…       И тут он резко осёкся, когда осознание словно шаровая молния настигло его. И он даже не заметил, как сжались его кулаки, когда в голове стояло только одно имя.       Но можешь быть уверен, я лично этого так не оставлю.       Слова, сказанные несколько часов назад, обрушились на него огромным комом. Лицо мрачно осунулось, когда он поднял глаза на женщину, что стояла посреди гостиной словно фурия. И у него уж точно не получится оправдаться, ведь сейчас все карты лежали против него.       Кассандра выбрала идеальное время и случай для мести. И ему всё бумерангом вернулось, ударяя под дых и выбивая весь воздух.       Злость клокотала глубоко внутри, когда же внешне он старался не показывать этого.       — Профессор, простите, но это ошибка какая-то… — робко встрял в беседу друга и профессора Люпин, делая шаг вперёд. — Джеймс не мог так поступить. Его не было с нами несколько часов. Он… — Поттер остановил лепет друга жестом руки. Он не станет рисковать ещё и друзьями, чтобы МакГонагалл ненароком не подумала, что те его покрывают здесь и сейчас.       Но он был благодарен Римусу всё равно.       — Мистер Поттер, думаю, и сам осознает, что за эту выходку наказание увеличится сроком на неделю исключительно для него одного. Если, конечно, ему никто не помогал промышлять произошедшее, — с прямым намеком она взглянула остро на остальных троих, и те синхронно замотали головами, сглатывая. — Что ж… очень надеюсь. Впредь, мистер Поттер, — снова обратила она на него внимание, подмечая, что тот мрачнеет все больше и больше. И явно о чем-то размышляет, — вы не будете поступать так подло по отношению к вашей однокурснице.       Последние слова озарили и друзей Джеймса, которые теперь начали собирать по крупицам всю эту цепочку событий, начиная понимать, в чем же подвох и нелепица.       Кассандра.       Женщина скрылась в тени прохода, оставляя за собой только тишину и слишком громкие мысли, которые Джеймс уже не стал скрывать и таить глубоко в себе, взрываясь слишком быстро:       — Чёртова Аддерли!       Бомба, что медленно тикала в юноше обратным отсчётом, взорвалась, заставляя друзей даже вздрогнуть от неожиданного всплеска эмоций.       — Испортила мне весь день! И как только додумалась подложить такую свинью?!       Никто не решался прервать его тираду, пока он маячил перед глазами, тяжело дыша из-за злости.       Римус больше не рискнул что-либо сказать, понимая, что сейчас лучше этого не стоит делать. Питер боялся даже шумно дыхнуть в сторону друга, опасаясь его бурной реакции. И только Сириус молчал, потому что ясно понимал, что в этой ситуации есть и вина друга.       Ведь не сотвори он ту злосчастную шутку, всё бы не обернулось таким исходом?       Но что он ещё понимал, так это факт того, что теперь Кассандра и Джеймс определенно ненавидят друг друга.       И это критично не только для него и их самих…       Без задней мысли Джеймс, дождавшись, когда МакГонагалл уйдёт подальше, ломанулся к выходу. И его друзья слишком поздно осознали действия друга, из ушей которого, кажется, готов был вот-вот пойти пар.       — Джеймс!       — Стой!       Но крики друзей остались позади. Сейчас все, чего он желал, — найти эту змею, что испортила ему весь день.       И он яро отказывался даже думать о том, что вина в этом всём исключительно его.       Ему хотелось испортить Аддерли настроение точно так же, как и она испортила ему. Хотелось задеть побольнее, уколоть. Увидеть на ее лице тень обиды. Увидеть хоть какую-то эмоцию на ее извечно холодном лице в его компании! Чтобы удовлетворение окутало его и он смог насладиться этим мгновением.       Это желание побудило в нем непонятный даже ему порыв, который уверенно нёс его в сторону подземелья. И слишком поздно он пришёл к разумной мысли, что проход-то закрыт. А на дворе уже поздно. Да и кто ему, гриффиндорцу, откроет? Разве что благосклонный святой дух.       Но злость и упёртость победили здравый разум, после чего Джеймс сел на пол прямо у стены. На лице так и горели отрицательные эмоции, которые он даже и не старался подавить.       Он даже не задумывался о самом факте быть пойманным здесь в такое время. Да ещё и после случившегося, где его выставили козлом отпущения.       Всех собак спустила, гадюка слизеринская!       Джеймс поднял голову, оставаясь все таким же нахмуренным, когда увидел несущихся к нему друзей. Не успел он и рта открыть, как все трое гурьбой налетели на него, накрывая мантией-невидимкой.       — Вы сдурели?! — прошипел он, кряхтя из-под веса всех троих.       — Сюда Слизнорт идёт, тише ты, олень, блин! — выругался Сириус, а сам стал прислушиваться к каждому шороху, все так же лёжа на друге на пару с Римусом. И только Питер пристроился рядом с Поттером, из-за чего всем пришлось скучковаться, дабы поместиться под вещицей.       Было очень неудобно, но всё это отошло на зданий план, стоило ему и самому уловить приближающиеся шаги и тихий голос, напевающий что-то.       — Ла-ла-ла, па-па-па, ла-ла-ла, — с весёленьким мотивом пропел Гораций весьма неумело, но с довольной улыбкой под усами.       Гриффиндорцы так и замерли, борясь изо всех сил с желанием прыснуть и разразиться в хохоте. Настолько эта ситуация выглядела комичной: четыре мальчишки валяются на полу друг на дружке, накрытые мантией, которая и спасает их в данный момент. А мимо проходит поющий профессор. Ситуация до ужаса абсурдная и странная.       Невольно в голове притихшего Питера пробежала мысль, что в будущем будет что вспомнить и посмеяться.       Все веселье мигом испарилось, когда до Джеймса дошло, что вот он, его шанс попасть в гостиную Слизерина. Да ещё и незаметно благодаря мантии.       Совсе неожиданно он скинул с себя двух друзей, которые явно не ожидали этого. Оттого шум, произошедший накануне, привлек внимание профессора Слизнорта, и тот, остановившись, резко повернулся.       Даже всегда спокойный и рассудительный Римус сейчас готов был дать другу хорошего леща, вовремя успев замереть в весьма неудобной позе. Как и остальные, впрочем.       Сириус и вовсе не обладал даром быть спокойным в подобные моменты. Оттого и не поскупился дать другу всё-таки того заветного леща, тут же затыкая его рот своей рукой, дабы тот не обронил ни единого писка. Джеймс сердито уставился на друга, потирая затылок. Но смолк и замер, понимая, что нужно всё-таки было действовать осторожно и тихо.       — Походу дела, снова привидения, — покачал головой Слизнорт, всё-таки продолжая путь до гостиной, скрытой в проходе, который был недоступен для любого другого студента иного факультета.       — Пустите, я должен туда попасть! — прошипел вновь Джеймс, попытавшись вырваться из-под друзей. Но те работали слаженно: один вновь закрыл ему рот, второй повалил на пол, а третий помогал удерживать мантию.       — Ты поступаешь неразумно и глупо! — прошептал недовольно и даже возмущённо Сириус, который уже, признаться честно, спарился в такой духоте.       Джеймс с тем же возмущением посмотрел на друга, будто услышал самую большую глупость, что сморозил Блэк.       Он-то говорит о степени его поступка нелестно?!       — Заткнитесь! — шикнул на них Люпин, когда в тишине коридора слышится отдаленный голос Слизнорта, который, по всей видимости, произносит пароль. А после снова тишина, свидетельствующая о том, что теперь они здесь точно одни.       Джеймс снова попытал удачу и на этот раз ему удалось спихнуть уже не особо сопротивляющихся друзей, а сам он поднялся на ноги, тяжело дыша то ли из-за гнева, то ли из-за физических усилий.       — Я бы смог попасть туда! — выпалил он обвинительно.       — Единственное, куда бы ты попал, так это в неприятности, дружище! — с той же отдышкой вернул ему Сириус. — Ты же отпустил здравый разум в свободный полет! Кстати, приятно познакомиться, я — твой нынешний новый голос разума и мозга, который у тебя напрочь отсутствует. И который ненавязчиво напоминает, что палить всё с горячки — не самое удачное твое решение. В конце концов, утром мог всё сказать. — По окончании речи он выдохнул и снова сполз по стене на пол. — Всё, устал я от вас. Ну и проблемные же вы, друзья.       После такого заявления уже три пары глаз с неподдельным возмущением уставились на него. А тот вольготно сидел, расслабившись. Словно он чёртова Мать Тереза: всем помогает и всех спасает, а вокруг все такие подлые и не говорят даже спасибо.       Римус в какой-то момент просто махнул на того рукой, снова обращая взор на Поттера.       — Сириус все же прав. Ты сейчас на эмоциях. И все, что у тебя получилось бы сделать, так это нарваться только на очередные проблемы. Никакие отговорки не помогли бы тебе в такой-то ситуации, прости, конечно. Поэтому дождись лучше утра и потом поговори с Кассандрой. И обрати внимание на мои слова внимательно. Я сказал «поговори» — это значит поговори, а не сорвись и прилюдно снова натвори ещё чего-нибудь.       — Не хочу прерывать поучительную дискуссию, но сюда, кажется, Филч идёт, — испуганно оборачиваясь, протараторил почти шепотом Питер, сжимая в руках серебристую мантию.       — Чёрт, — подрываясь с места, выругнулся под нос Сириус, выхватая мантию-невидимку и одним движением накидывая на всех четверых вещицу. — Я не горю желанием попадать на ещё одну отработку. Тем более попадаться и без того злому кошатнику, который теперь ненавидит тебя, Джим, всеми фибрами души.       Джеймс только фыркнул, но мысленно согласился с доводами друга и кивнул.       Понемногу он стал успокаиваться, пока друзья, сами того не ведая, отвлекали его от причины здешнего нахождения. И он стал теперь ясно мыслить и принимать всё сказанное к сведению. Да и приход Филча напомнил ему, что его теперь и правда ненавидят с особой силой.       — Ладно, вы правы, пойдёмте отсюда, — произнес со смиренным вздохом Джеймс, придерживая мантию повыше, чтобы уж точно все поместились.       Пройти мимо Филча оказалось даже сложнее, чем гриффиндорцы предполагали. Тот словно чувствовал чьё-то присутствие ещё, оттого стал весьма щепетильно осматривать каждый угол. А потом неожиданно вперил в то место, где стояли парни, свой сканирующий взгляд. И четверка сглотнула, не двигаясь.       — Я ведь знаю, что вы где-то здесь… — своим скрипящим голосом процедил он как-то хищно, заставляя гриффиндорцев повторно сглотнуть, — я вас слишком хорошо знаю, так что могу быть уверен в том, что вы где-то здесь.       — Меня пугает тот факт, что он нам поклоняется и становится нашим обезумевшим фанатиком… — пробормотал шепотом Сириус, не сводя глаз с завхоза.       Римус шикнул на него, заставляя смолкнуть. Но слова Филча и на нем оставили отпечаток.       Филч и правда словно хищник стал надвигаться на четверку, будто уже знал всё. И он специально медлил, не сводя с, казалось бы, пустого места взгляда. А его какой-то маниакальный оскал пугал парнишек ещё больше.       Особо пугливый Питер и вовсе стал гадать, станут ли ему после этого дня сниться кошмары. Ведь весь вид завхоза так и кричал о том, что он намеренно пугает их. Пытается морально надавить. Ему это доставляло какое-то особое удовольствие, судя по всему.       Все четверо шарахнулись как от огня, кое-как удерживая на себе мантию, что едва не съехала с них, когда пронзительный грохот отразился по всему коридору. Железный лязг был слышен отчётливо, а после из-за поворота выплыл хохочущий Пивз, держа руки на своем брюхе.       — Пи-и-ивз! — громко проверещал Филч, мгновенно забывая о своей изначальной цели нахождения здесь.       — И повержен бравый рыцарь, Злобный Филч бежит и слышит: «Пивз смышлёнен, Пивз взрывной, Аргуса Филча с глаз долой!», — пропело приведение, когда нарочно пролетело прямо перед разгневанным завхозом, чьё лицо стало покрываться красными пятнами. И это было заметно даже при таком тусклом освещении.       — Ну держись, теперь-то ты попался! — прогремел все ещё злой голос завхоза, который погнался за приведением. Но с первой же секунды этого забега с, зачем-то, высоко поднятыми коленями, он ещё и схватился за место чуть выше сердца.       Едва ли Филч скрылся с глаз гриффиндорцев, а его крики стихли, как четверо не выдержали и громко расхохотались.       — Нет, ну вы видели, как он рванул за Пивзом? — смеялся Джеймс, и вовсе забывая на какое-то мгновение о своей причине визита в подземелье.       — Ну Пивз! Ну выручил! — смеялся так же Сириус, держа в руках мантию-невидимку, которую друзья скинули с себя. — Иногда он всё-таки очень вовремя появляется. Но только иногда.       — Думаю, пока Филч будет бегать за ним… — начал Римус, но последние слова вызвали очередной приступ хохота, когда перед глазами всплыл момент такого комичного забега завхоза. — В общем, у нас есть время вернуться незамеченными, — закончил юноша, стирая с глаз выступившие слезы.       — Да, и Аддерли эта всё равно никуда не денется, — вставил Питер, но осёкся после того, как всё веселье резко смело куда-то. А после стушевался, поймав пронзительный и несколько недовольный взгляд Сириуса, который даже и не скрывал сейчас своего отношения к другу за чересчур длинный язык. Мальчик только вжал голову в плечи, опуская глаза в пол.       — Питер прав, никуда она не денется от меня, — произнес довольно спокойно Джеймс, сглаживая ситуацию и в то же время приходя на помощь Петтигрю. В конце концов, он уже привык, что Питер не обладает чувством такта и умением молчать, когда это необходимо. Но он не сторонник попрекать людей их же недостатками. По крайней мере старается…       — Обратно? — спросил Римус, получая утвердительные кивки.       Пока Сириус раскрывал снова мантию-спасительницу, — как он её частенько нарекал, — Джеймс кинул последний раз взгляд в сторону прохода в гостиную Слизерина, что был скрыт от чужих глаз.       В голове как-то неожиданно и даже навязчиво предстало лицо однокурсницы, которая наверняка уже нежится в своей постели, наслаждаясь вкусом победы.       Но это краткое удовольствие, которым он больше не намерен кормить ее. Не с его участием так точно.       — Эй, Джеймс, полезай, — позвал друга Блэк, приподнимая мантию повыше. И Поттер нырнул внутрь их «убежища», которое защитой от лишних глаз служило вплоть до картины Полной Дамы. А та уже не поскупилась на упрёки, мол, почему в такое позднее время бродят по замку, нарушают правила и не дают другим спать. Но всё же ей пришлось открыть проход после сказанного пароля.       — Вот же… Так сложно что ли просто пустить, — бурчал Сириус, скидывая с ног обувь и падая на кровать с протяжным блаженным стоном.       — Каждый раз одно и то же. Сама же жалуется, что спать хочет, но продолжает тратить время на бессмысленные замечания, — поддержал его Джеймс, пряча мантию с глаз долой.       — Вы почаще так делайте, и она скоро на эту тему песню напишет. А потом будем слушать, пока другие станут задаваться вопросом: «О чем это она?», — несколько поучительно и упрекающе сказал Римус, готовя постель ко сну. А трое друзей за его спиной даже немного смутились.       — Мы не будем… — пообещал неуверенно Джеймс, но стоило Люпину через плечо посмотреть на него скептично, как тот сдал: — Ладно, пустые обещания.       — Плохо я вас знаю, что ли? Нам ещё учиться несколько лет. Так что смею предположить, что пока это самое безобидное.       — Реми, Реми… Мы ещё успеем показаться всем во всей красе. Вот увидишь, о нас вся школа будет говорить, а девчонки фанатеть, — с широкой улыбкой протянул Сириус. Мысль о взрослении будоражила мозг юного студента. И ему не терпелось поскорее стать старше. Всё-таки, сколько всего он получит со временем. А сколько же возможностей!       — Будем наравне с известными близнецами Пруэттами! — вдруг выдал Питер, на мгновение прекращая взбивать подушку. А на лице уже отразилась эмоция воодушевления от пока ещё неизвестных, но наверняка приятных ощущений, когда на тебя смотрят так, будто ты чудо сотворил неземное. Стоит только что-то натворить, как твое имя становится сразу же известным. А у замка есть уши. И слухи с новостями распространяются чрезвычайно быстро.       — Нет, Пит, мы будем круче, — покачал головой Джеймс, улыбнувшись этим мечтам друзей. Но и его стали греть мысли о возможном будущем, которое они могут обеспечить себе, если продолжат в том же духе.       — В таком случае я могу попрощаться со спокойной, хоть иногда, жизнью, — усмехнулся Люпин, ложась под одеяло. — А профессора только-только начали хвалить меня за успехи…       — Не занудствуй! — швырнул в него подушку Сириус, оставляя теперь себе исключительно одеяло.       — Эй! — Римус кинул подушку обратно, но ту ловко поймали без каких-либо усилий. — Устраивайте мародёрства хоть иногда без меня, — вот что я хочу вам сказать! Дослушали бы лучше! — всё-таки высказался он, но ожидая получить очередной ответ о его якобы «занудстве», Римус получил только тишину. И даже стушевался, приподнимаясь, чтобы узреть пристальные взгляды друзей на себе. Те явно о чем-то вдруг задумались, а Люпин, не понимая причину их поведения, даже смутился. — Чего вы так смотрите на меня?       — Римус, мы тебе уже говорили, что ты чёртов гений? — выдал совсем неожиданно Сириус, приподнимаясь в сидячее положение. И, свесив ноги, он вдруг снова улыбнулся во все тридцать два, посмотрев на Поттера.       — Ничего не понимаю, — тряхнул головой Люпин, нахмурившись. И посмотрел на Питера, надеясь хоть от него получить вразумительный и ясный ответ происходящего, суть которого он совершенно не улавливал.       — Если я правильно понимаю, то они думают над тем, что ты назвал нас фактически мародёрами, — скромно ответил Петтигрю, боясь ошибиться и выставить себя глупым в глазах друзей. Но судя по одобрительным взглядам Джеймса и Сириуса — всё он правильно понял.       Наконец, Римус уловил эту цепочку домыслов и взглядов и обречённо прикрыл глаза.       — Я идиот… — выдохнул он, конечно же понимая, что только что он послужил именно тем, кто дал их компании громкое звание. А ещё он был уверен, что теперь Блэк и Поттер будут кичиться им направо и налево, дабы все точно знали, кто отныне учится в стенах Хогвартса.       — Мародёров скоро будут знать все, — произнёс Сириус, абсолютно точно уверенный в своих словах. — И стены этого замка, а также профессора будут помнить нас и после выпуска.       — Мы станем легендами, друзья, — с мальчишеской улыбкой согласился Джеймс, падая на свою постель и глядя теперь на верх своего балдахина.       — Прославимся благодаря розыгрышам, — подключился Питер, который единственный оставался пока на ногах, ещё не справившись с постельным. — И чуть позже у нас появятся девчонки… — мечтательно прикрыл он глаза, не замечая, как остальная троица переглянулась, сдерживая смех. И нет, не оттого, что слова друга вызвали только такую эмоцию. Просто то, каким тоном он сказал это, вызвало такую реакцию.       — Мародёры… — попробовал будто на вкус слово Сириус, — да даже звучит как!       — Знаете, ставлю что угодно на то, что МакГонагалл нас будет со временем звать только так. Ну согласитесь, это ведь куда проще: «мистер Поттер, мистер Блэк, мистер Петтигрю и… Мерлин, мистер Люпин», — попытался он спародировать полностью интонацию своего декана, вызывая одобрительные смешки друзей.       — У меня всё это ассоциируется только с одним — отшельники, — вдруг выдал Римус, усмехаясь. Но негодующие взгляды друзей дали понять, что они не особо уловили связь с этим термином. — Сами по себе, кто-то нас знает, выделяемся среди других и живём с вами в одной комнате по стечению обстоятельств и такому везению, на самом деле.       — Поправочка, Рем, это пока нас знает только «кто-то», — сказал Сириус.       — Вот-вот. Ещё немного и эти «кто-то» станут всем замком, — поддакнул Джеймс, подкладывая руку под голову. — Готовьтесь к лучам славы.       Сириус улыбнулся уже искренне, снова ложась на спину.       Сама мысль, что он будет сам строить свою жизнь вызвала теплые чувства. Он поступил на факультет, который его семья презирает. Нашел здесь друзей как среди чистокровных, так и среди полукровок и маглорожденных. Его имя знают теперь не только из-за фамилии, к которой он принадлежит. Многие его знают из-за того, что он сам сделал. То, ради чего отрёкся от изначально подготовленной родителями судьбы.       И эта юность станет только началом. Маленький скачок на ступень повыше, пока его собственная лестница будет возводиться все выше и выше под его личным руководством. Он станет для себя тем, кто сделает свою жизнь безупречной. Такой… свободной. Такой, о которой мечтает с раннего детства.       Джеймс искоса глянул на всех друзей поочерёдно, замечая на лице Блэка задумчивость. На лице Люпина умиротворённость, когда она стал потихоньку засыпать с лёгкой улыбкой на устах. И Питер, который остался полностью довольный исходом этого разговора, послуживший началу всего. Прежде всего той жизни, где он мог выбиться в люди. Где его имя будут скандировать и знать.       Но всегда следует учитывать даже маленькие нюансы. А в случае этой четверки они весьма значительны.       Но лучи славы, о которых они стали мечтать, всегда отбрасывают тени.       На что-то…

…или кого-то.

***

      Новая эра — как выразился в порыве эмоций Сириус на следующее утро — наступила очень рано для жителей замка. И очень красочно заиграла для многих на завтраке.       Названные Мародёры даже не скрывались на этот раз в том, что проделка была их рук. Они даже гордо заявили об этом кому-то, точно зная, что слухи разлетятся быстро. Настолько, что уже к вечеру четверо были отправлены на отработку всей компанией.       Джеймс давненько не чувствовал себя так превосходно, что напрочь забыл о том, с чего вообще всё день назад началось. Он позабыл о Аддерли, которая тоже нешибко-то и стремилась хоть на несколько секунд задержать взор синих глаз на однокурснике. И она даже подумала, что Поттер всё-таки решил просто забыть о случившемся и оставить её в покое, строя свою жизнь так, как ему вздумается без её персоны.       Но ближе к отбою, когда второкурсница возвращалась в подземелья, Поттер всё-таки выловил ее, тормозя прямо у входа в гостиную.       Кассандра даже немного растерялась, но взяла себя в руки, поправляя ремешок своей сумки на плече.       — Хочешь помолчать в моей компании? — не выдержала напряжённого молчания слизеринка, но притом стойко держа взгляд под зрительным напором Джеймса.       — Не буду юлить и скажу прямо: ты поступила как настоящая змея, Аддерли.       От спокойного тона и такого резкого высказывания она не сдержала удивления в широко распахнутых глазах.       — Почему это только я в твоих глазах виновата? Признай, ничего бы не было, не устрой ты то шоу на глазах у МакГонагалл. Ещё же додумался ведь так подставить меня перед всеми. Ты же сам и послужил катализатором произошедшего, а винишь почему-то меня.       — Ты, между прочим, тоже не лучше. И раз уж у нас откровения пошли, то я ни капли не жалею, что сделал это, — сложил он руки на груди, нахмурившись. Настроение медленно снижалось снова к нулю, но он старался оставаться спокойным. Его вспыльчивость только скажет Кассандре, что ее месть болезненно отразилась на нём. А это задевает сильно гриффиндорскую гордость.       У Кассандры было ощущение, что весь воздух после этого заявления выбило разом одним мощным ни то ударом, ни то толчком.       — Тогда с какой радости я должна поступать иначе по отношению к тебе? Ты явно ждёшь от меня каких-то признаний или, гляди того, извинений. Хотя не за что, — выдала она, видя, как тот открывает рот в немом возмущении, когда его самообладание всё-таки кануло куда-то в пропасть после её слов. И все его сказанные самому себе мысленно слова растворились и исчезли бесследно. — Может, я и подпортила тебе праздник, но и ты не святой набожник, остающийся невиновным. Всё это начал ты. И прежде чем притензии предъявлять, задайся вопросом, что сам заслуживаешь после подобного? Наказание или поощрение, Поттер? По мне, так ответ очевиден. А то, что ты меня из-за этого поступка змеёй назвал, и вовсе неуместно. Потому что то, что сделал ты, куда хуже. И я уж не знаю, по какой причине шляпа определила тебя на Гриффиндор, потому что ты вел себя ничем не лучше. Даже хуже. Подставил меня только из-за собственного желания. Ради забавы ты поступил так низко, когда скинул ещё в придачу часть вины на меня. Так что ты куда бо́льший змеёныш, нежели я. Я просто отплатила тебе той же монетой. Уверена, поменяйся мы местами, ты бы не отступил и тоже провернул что-то такое в отместку. А сейчас кидаешься неуместными и глупыми обвинениями. Так что либо имей мужество признаться хотя бы самому себе, что ты просто ищешь козла отпущения из-за собственной выходки, или оставь просто при себе все слова, адресованные мне. Я даже слушать больше не желаю, — поставила она твердую точку в их разговоре, обходя Поттера и теперь уже со спокойной душой скрываясь в гостиной.       Этот разговор стал для неё отличной возможностью, наконец, окончательно высказать этому выскочке всё, что накипело за последнее время. И она теперь точно была уверена, что начиная с этого дня вычеркнет имя Джеймса Поттера из своей жизни. Теперь он будет для неё не больше, чем вредный и доставучий однокурсник, который так жаждет внимания, что готов пойти на крайности.       Джеймс так и стоял на одном месте, переваривая весь их разговор в голове.       Пусть он и остался недовольный тем, что последнее слово осталось за Кассандрой, с домыслами которой он отчаянно не хотел соглашаться, невзирая на всю логичность сказанного, но сейчас он ясно понял, что всё-таки слизеринка — как бы не было прискорбно это признавать и как бы сильно это не било по гордости Поттера — права. Она дала ему ясно понять, что больше не желает иметь ничего общего с ним. Пусть то и были глупые конфликты и споры. Но теперь и на этом они оба ставят огромный крест.       Им и правда стоит сделать вид, что они друг другу просто-напросто никто. И голоса друг друга, которые они могут услышать, будут только пустым звуком, не режущим слух и не напоминающем о существовании недруга.