Краткое пособие: "Как стать наложником"

Новое утро встретило Дэриана уже привычным солнечным светом, что попадал прямо на глаза, и вновь во всю копошащимися Калфа. Дельфуза и Рухия, пришедшие в его комнату лишь ближе к обеду, вновь прилежно убирались. Они выскребали песок из тёмных углов, выбивали пыль из расшитых ковров и подушек, мокрыми клочками старой ткани протирали кушетки и борта кровати, разбирали запылившиеся сундуки с одеждой, украшениями и утварью. В этот раз женщины были ещё более молчаливы. Они лишь изредка перекидывались парочкой фраз или отдельными словами, больше похожими на шаомеритские жаргонные сокращения. Дэриан же до сих пор лежал на кровати, так и не желая подниматься. Солнце освещало его через прикрытое тонким тюлем окно, окрашивая иссиня-чёрные локоны позолотой. Было довольно жарко, а потому Дар распахнул лёгкую льняную рубаху на верхние пуговицы. Он ленивым взглядом наблюдал за копошащимися Калфа и изредка глубоко вздыхал. Дельфуза Калфа как-то странно поглядывала на него, когда могла улучить момент и оторваться от уборки. Рухия же была до не обыкновения молчалива и грустна, не пререкалась со старшей, не улыбалась. Что-то будто бы тревожило женщин. Уже когда Калфа заканчивали с протиранием кушеток от налетевшей на них пыли, Дар решился спросить: - Дельфуза, а зачем тебя звала Хазнедар? – его вопрос показался необычайно громким в тишине помещения. Названная едва заметно вздрогнула и отвернула голову в сторону. Её плечи заметно подрагивали, а дыхание было частым и слышным, будто бы она пыталась сдержать слёзы. Рухия же даже не попыталась скрыть свои эмоции. Она тихонько всхлипнула, роняя первые слёзы, и тут же попыталась вытереть их светло-зелёной тканью своего подола. Её карие глаза, всё это время блистающие лишь радостью и любопытством, вмиг наполнились печалью. Дар даже ненадолго впал в ступор: что он такого спросил? Парень уже было хотел извиниться, но его опередила Рухия. - Господин, Хазнедар желает назначить Дельфузу старшей, - всхлипнула она, всё ещё рыдая. – То есть, чтобы она заняла место Абды Бахиры. Дельфуза, до этого отвернувшаяся от Дэриана, повернулась и, едва скрывая слёзы, что скатывались с её длинных ресниц, прошептала: - Абду Бахиру отрешили от должности Калфа, - голос её заметно дрогнул, но девушка всё ещё держалась. – Это значит, что её либо отошлют из гарема, либо… Она вновь отвернулась, будто бы не могла даже смотреть Дару в глаза. Юноша же просто удивлённо рассматривал это действо. Он присел на кровати и просто изумлённо наблюдал за женщинами, зарыдавшими лишь от одного его вопроса. - Её собираются казнить! – вскрикнула Рухия, с громким грохотом падая на пол и заливаясь своими рыданиями лишь громче. Что ж, теперь то, хотя бы, всё прояснилось. Понятно, почему они так отреагировали на его простой вопрос. - Прошу, поратуйте за Абду Бахиру Калфу перед Шахом, - внезапно воскликнула Рухия, подползая к Дару и хватая за край его шаровар. Она заревела громче прежнего, часто срываясь на хрипы и еле слышные всхлипы, а потом с новой силой начинала рыдать в голос. Женщина изредка утирала слёзы со своих опухших глаз краем ткани, за которую держалась, и часто, едва слышно шептала мольбы и просьбы, которые нельзя было разобрать из-за того, что она произносила их, едва шевеля губами. Дельфуза тоже сорвалась на тихий плач. Она прикрывала свои заплаканные глаза подолом светло-сиреневого платья, утирала им солёные капли слёз и ощутимо закусывала губу, чтобы совсем уж не разрыдаться. Женщина не опускалась на колени, не умоляла, но в самом взгляде её чёрных бархатных очей выражалась её мольба. Дэриан удивился ещё больше. Да, Абда Калфа определённо была невинной жертвой сложившихся обстоятельств, и вряд ли сама планировала тот бунт. Вот только Юный Повелитель уж точно не будет ей помогать или стараться её оправдывать – это может пошатнуть авторитет Амира. Могут даже пойти слухи о его чрезмерной мягкости. И подобное, наверняка, не понравится правителя на подобии его: основывающем свой авторитет и право на власть на силе и страхе. Вот только Дару и самому было жаль Бахиру, пусть он и знал её всего ничего. Кажется, безрассудность и добродушие Фортуны плохо на него влияют… - Я не обещаю, что смогу как-то поспособствовать освобождению Абды Бахиры Калфа, но постараюсь приложить к этому все свои усилия, - пообещал Дэриан, про себя кляня своё – хвалёное Селеной – равнодушие.