Mine

— Что-то я вымотался сегодня, — вздыхает Фёст, когда они паркуются около его дома. В последнее время они всё чаще ночуют вместе, не договариваясь заранее. Хотя в то же время всё ещё делают вид, что Кхаотан обустраивает дом только для себя. — Слишком много эмоций, — кивает в ответ Кхао, выбираясь из машины. Они, безусловно, любят свою работу, но порой всего просто очень много.       В тишине они поднимаются в квартиру, чуть затерявшись в собственных мыслях. Также молча раздеваются, обмениваясь краткими улыбками, и Кхаотан первым ныряет в душ. Естественно, в надежде, что Фёст к нему присоединится.       Тот не заставляет себя долго ждать. Шторка отодвигается, неприятно задевая мокрой стороной, а потом сзади прижимается чужое горячее тело. — Двигайся, — чуть пихает его в спину Фёст, когда тянется за гелем для душа. Кхао фыркает, разворачиваясь к нему лицом. Вода тугими струями приятно бьёт по макушке, но заливает глаза, закрывая обзор. — А это не я такие длинные конечности отрастил, — парирует он, за завесой воды наблюдая, как Фёст намыливается. — Мне казалось, тебе нравится, что я такой... длинный, — с намёком поднимает тот бровь, придвигаясь ближе. Его мягкий член еле касается бедра Кхаотана, аккурат напротив татуировки, и у того бегут мурашки вдоль позвоночника. Он с усмешкой кивает, мол, нечем крыть, и забирает бутылочку с гелем из рук Фёста, начиная мыться сам. На чужой шее блестит его подвеска, и какое-то тёмное, глубинное чувство обладания поднимается в груди. — Тебе идёт, — кивает он на подвеску и убирает гель обратно на полку. Фёст самодовольно улыбается, снова дёргая бровью. — Точно могу себе забрать? — спрашивает он, придвигаясь уже вплотную. Кхаотан ведёт мыльными руками по его предплечьям вверх, останавливаясь на основании шеи. Фёст прерывисто выдыхает, на мгновение прикрывая глаза. Его ладони ответно оседают на бёдрах Кхао, поглаживают тазовые косточки. — Можешь вообще всё забрать, — отвечает тот, чуть сжимая пальцами чужой загривок. — Я не шутил, когда сказал, что ты можешь позволить себе всё в рамках моей зарплаты. — Ты хотел сказать «нашей зарплаты», — улыбается Фёст, и у Кхаотана снова замирает сердце от его улыбки. — Я хотел сказать, что всё моё — твоё, — усмехается он в ответ, и перемещается ладонями на чужую узкую талию. Бедром он ощущает, как наливается кровью член Фёста, и основание позвоночника будто лижет языками пламени. — Значит, и ты — мой? — уже серьёзнее спрашивает Фёст, чуть наклоняя голову. Его руки гладят поясницу, чуть заходят на ягодицы, скользя легко благодаря мыльной воде. — Естественно, — отзывается Кхао и тянется к чужим губам. Мягкий поцелуй очень быстро набирает обороты, становясь всё разнузданнее: они сталкиваются языками, даже зубами в попытках перехвата инициативы, в рот заливается вода, но им глубоко плевать.       Кхаотан чувствует под руками любимое, отзывчивое тело, жаждущие губы на своих, и это всё, что важно. Но он усилием воли отрывается от чужого рта, игнорируя по инерции тянущегося к нему Фёста, чьи мокрые ресницы возмущённо трепещут. А потом резко разворачивает его в кольце своих рук, прижимаясь со спины. Фёст на автомате расставляет ноги шире и упирается ладонями в кафель для поддержки. — А ты чей, Канапхан? — спрашивает Кхао, прижимаясь губами к его уху, и чувствует, как дрожит его живот под ладонями. — Твой... — выдыхает Фёст еле слышно, Кхаотан почти не улавливает из-за шума воды. Он наваливается на него сильнее, почти вжимая в кафельную плитку. — Не слышу. Чей ты? — требует, чуть царапая ногтями пресс первого, и тот, задыхаясь, воет: — Твой! И это последняя капля.       Кхаотан обрушивается на него, как цунами. Обхватывает ладонью член Фёста, дрочит быстро, но льющаяся вода затрудняет движения. Он на ощупь тянется к выключателю, вырубая душ, и подносит ладонь к чужому лицу. — Оближи, — властно произносит он, и Фёст, словно загипнотизированный, повинуется. Лижет ладонь широкими движениями, чувствуя языком мелкие мозоли. Кхао отнимает руку, когда чувствует, что слюны достаточно, и возвращает её на чужой изнывающий член. Фёст стонет, опуская голову, и зажмуривается до черноты перед глазами от нарастающего удовольствия. Кхао двигает ладонью, оставляя лёгкие укусы на угловатых плечах, и улыбается каждому новому всхлипу со стороны Фёста. Потом он прижимается ближе, чтобы собственный налитый кровью член скользнул в ложбинку между чужих ягодиц. Фёст стонет громче и с намёком прогибается в пояснице, вжимаясь в Кхаотана в предвкушении. Но как бы ни хотелось проникнуть в это жаждущее тело, на подготовку терпения не хватит. — Нет, малыш, не сейчас, — извиняющеся шепчет Кхаотан, подстраиваясь под собственные движения, и толкается бёдрами резче. Фёст проглатывает слова протеста, слишком потерянный в ощущениях и наслаждении, откидывает голову назад, закрывая глаза.       Ванную комнату наполняют тихие стоны и влажные звуки кожи на коже. Они двигаются в унисон, всё теснее и быстрее, будто в попытках вплавиться друг в друга. Кхао чувствует знакомый трепет в горле, и ускоряется, всё чаще толкаясь между покрасневших ягодиц, чуть крепче сжимает ладонь вокруг члена Фёста, вырывая из того жалобные всхлипы. — Ты только мой, понял? — почти рычит он ему на ухо, другой рукой перемещаясь на горло Фёста. Тот захлёбывается стоном, сводит брови к переносице от напряжения, призывно раскрыв розовый рот. Кхаотан чуть сбивается с ритма, когда чувствует приближающуюся разрядку, но продолжает, оставляя засос на бледной коже: — Хочу тебя заклеймить. Чтобы все знали, что ты мой и ничей больше. — Только твой, Тан... Тан! — протяжно выдыхает Фёст и захлёбывается стоном, когда его накрывает оргазмом. Он крупно вздрагивает в руках Кхао, пачкая кафель вязкой спермой, и норовит съехать на пол, но тот его удерживает. Ему самому хватает только пары толчков бёдрами, чтобы излиться на оттопыренную задницу Фёста. Остатки наслаждения постепенно смываются с них, когда Кхаотан снова включает душ. Фёст тяжело дышит, упёршись лбом в стену, мутными глазами наблюдая, как вода вперемешку с семенем стекает в сток.       В уютной тишине они домываются и кое-как вылезают из душа, стараясь как можно быстрее преодолеть холодный пролёт от ванны до спальни. Уже под одеялом, Фёст жмётся к кхаотановской груди, щекоча влажными волосами подбородок. Тот рассеянно поглаживает его по спине, не сопротивляясь подступающему сну. — Я знаю, что ещё хочу, — всё-таки вырывает его из дрёмы до неприличия бодрый голос Фёста, и Кхао мягко усмехается. Ну кто бы сомневался. — Давай до завтра, я жутко вымотался. — Да нет, ты не понял, — отмахивается тот, устраиваясь удобнее. — Я хочу чокер. С гравировкой. «ФёрМяу, собственность Кхаотана Танавата». Что думаешь? — Я думаю, что ты дурень, — со смехом отзывается Кхао, но не может скрыть глупую улыбку, расползающуюся на лице. В ушах отдаётся бешеный стук заволновавшегося сердца. Фёст ещё что-то бормочет, что сам он дурень, и ведь обещал дать всё, что тот захочет, а на деле... В солнечном сплетении распускается горячий цветок счастья, заполняя всё пространство в груди, что даже становится трудно дышать. Он обнимает всё же задремавшего болтуна и сам закрывает глаза. Ему снится чёрный котёнок, подозрительно похожий на Фёста, у которого на шее ошейник. С гравировкой.