Чужой идеал

      Сумин не знал, кого благодарить за то, что квартира, где теперь жил Джиншик, находится так близко к его собственной, потому что иначе просто не выдержал бы постоянно к нему ездить. Нет, он бы, конечно, ездил, но дорога занимала много времени, которое хотелось потратить с большей пользой. Но в этом были и минусы – за полторы недели они умудрились перетаскать друг к другу кучу вещей, и теперь Сумин не мог найти свой учебник по геодезии, а ему очень нужно подготовиться к завтрашнему занятию.       Он еще раз посмотрел во всех местах, где он мог бы быть, и на всякий случай заглянул в те, где не мог, а потом все же позвонил Джиншику.       – Я оставлял у тебя учебники?       Джиншик в ответ задумчиво протянул “м-м-м” и, судя по звукам, встал и принялся что-то искать.       – Есть не мое, – сказал он спустя полминуты. – Математика и что-то со строителями на обложке.       – Да, оно. Я сейчас забегу, заберу…       – Очень срочно нужно? Я просто собирался сам к тебе прийти через час.       – Ты же говорил, что не придешь, потому что я отвлекаю, а тебе нужно подготовиться к семинару, – хмыкнул Сумин.       Джиншик вздохнул:       – Как выяснилось, ты отвлекаешь еще сильнее, когда тебя рядом нет. Я соскучился.       Сумин снова подумал, что не надо было его тогда слушать, а взять и перевезти все его вещи к себе, так можно было избежать как минимум поисков учебника и вечной беготни между двумя квартирами. Но Джиншик не соглашался, а Сумин слишком сильно не настаивал, понимая, что так все же будет лучше. Успеют еще съехаться.       Джиншик пришел через сорок минут, но успел только быстро его поцеловать и отдать учебник и заодно его пижаму, пробормотал “Я скоро” и убежал опять. Через полчаса, за которые Сумин трижды прочитал нужную ему тему и даже сделал пару заметок, он вернулся, еще и с пирогом.       – Вообще не обещаю, что он съедобный, но я пытался, – сказал он, относя его в кухню.       – Думаю, он как минимум лучше, чем прошлый, – Сумин захихикал, но потом подошел к нему и похлопал по плечу. – Все приходит с опытом. В крайнем случае опять пойдем кормить голубей в парке, – он протянул руку и отщипнул кусочек, попробовал. – Нет, голуби обойдутся, вкусно.       Джиншик облегченно выдохнул, но потом повернул к нему голову и прищурился:       – Точно?       – Точно-точно, – Сумин обнял его за пояс и уперся подбородком в плечо. – Мне, конечно, нравится все, что ты делаешь, но пирог объективно вкусный.       – Ну и отлично, – Джиншик, кажется, собирался ещё что-то сказать, но раздался звонок в дверь.       Парни переглянулись – они никого не ждали и это мог быть кто угодно, начиная с соседей и заканчивая представителями чего-нибудь с рекламой.       – Может, не открывать? – спросил Сумин больше у самого себя, но дальше в дверь очень настойчиво постучали. – Ясно, лучше открыть.       Пока они дошли и Сумин повернул защёлку, неизвестные пока гости успели постучать ещё раз – так стало понятно, что их минимум двое. Ну или один человек стучал двумя руками, что тоже могло быть. Сумин осторожно приоткрыл дверь и увидел недовольное лицо Минджэ.       – Вы долго собираетесь от нас прятаться? – спросил он, потянув дверь на себя и открыв её шире. Рядом с ним стоял Чонхун, но в этом и так не было сомнений.       – Мы не прячемся… – пробормотал Сумин. Он пока не знал, чего ждать от их визита, но заранее напрягся.       – Джиншик прямо сейчас пытается за тебя спрятаться, – Чонхун усмехнулся и подтолкнул Минджэ, чтобы входил.       Сумин пришел в себя и отошел назад, сталкиваясь с Джиншиком, который стоял за ним. Вошли гости и в коридоре стало совсем тесно.       – Пойду чайник поставлю, – Джиншик попятился, но Минджэ покачал головой:       – Просто стаканы неси, мы со своим чаем.       Чонхун кивнул, снял с плеча рюкзак и вытащил оттуда пиво. Джиншик угукнул и скрылся в кухне, а Сумин вспомнил, что он в этом доме хозяин и провел друзей в гостиную, по дороге извиняясь, что не успел прибрать.       – И мы от вас не прячемся, – добавил он в конце.       Минджэ сел на диван и посмотрел на него, вздернув брови.       – Ты дважды сбегал, когда видел меня в коридоре. А на совместные лекции приходил прямо со звонком, садился в другом месте и потом сразу же убегал. Джиншик на английский вообще не пришел.       Сумин тут не мог с ним спорить – это все так и было.       – Прости, я просто не знал, как тебе все объяснить, – сказал он. Они с Минджэ не общались с того самого разговора с Хёну, и Сумин несколько раз собирался ему написать и даже начинал, но все казалось каким-то странным и он удалял.       – А зачем мне что-то объяснять? Ладно, меня поначалу немного возмущало происходящее, и я пытался с тобой поговорить, но ты заверил меня, что все хорошо…       – Да я просто не понимал, о чем ты! – воскликнул Сумин. – Меня бы тоже возмутило происходящее, если б до меня все, блядь, дошло раньше.       – Я же тебе говорил, что он дурак, – Чонхун фыркнул и сел рядом с Минджэ.       Сумин зыркнул на него, но промолчал – он был прав, еще какой дурак.       – А так как поговорить нам не удавалось… – продолжил Минджэ, но Чонхун его перебил:       – И хорошо, что не удавалось, потому что ты каждый день приходил к разным выводам и просто запутал бы его. Даже я через пару дней перестал понимать, что ты все-таки хочешь ему посоветовать.       Минджэ поморщился, потом позвал Джиншика с кухни. Тот пришел со стаканами, Сумин подождал, пока он поставит их на журнальный столик, и, притянув к себе, обнял за пояс и оперся подбородком на плечо. Стало спокойнее.       – И ты собирался отговаривать его вот от этого? – усмехнулся Чонхун, обращаясь к Минджэ.       – Это было лишь в самом начале, – буркнул Минджэ в ответ, а потом повернулся к Сумину. – Но он прав, даже хорошо, что я не приставал к тебе со своими советами. То есть я сильно сомневаюсь, что ты бы их послушал, но мы могли бы поругаться, а я ссориться не собирался. В общем, да, сначала я хотел тебя отговорить, но потом поставил себя на твое место и… Если бы я встретил Чонхуна позже, и, допустим, уже встречался бы с кем-то, вдруг решив, что так надо, то поступил бы так же, как ты. Ну, не в деталях, конечно, но в общих чертах…       – Родной, я думаю, он понял, – Чонхун похлопал его по плечу и Минджэ замолчал, улыбнувшись напоследок.       – Спасибо, – сказал Сумин. – Давайте уже закроем эту тему, если…       – Извините, – сказал вдруг Джиншик.       Минджэ уставился на него, а потом засмеялся:       – Ты-то почему извиняешься? Я вообще не понимаю, как ты выживал при такой атаке двусмысленностью со стороны Сумина.       – Выяснилось, что я уже давно успел сказать все прямо, просто забыл об этом, – ответил он вместо Джиншика, но Джиншику и самому было, что сказать.       – С трудом я выживал, – вздохнул он. – И это вы еще половину не видели.       – Ну точно дурак, – покачал головой Минджэ, потом хлопнул по столику. – Ну все, разобрались, никто ни на кого не в обиде, все хорошо, не бегайте больше от нас. Давайте пиво пить.       За распитием пива Сумин услышал еще много интересного, хотя и просил закрыть тему. Но, наверное, этого было не избежать, потому что Минджэ принялся рассказывать интересные новости прошедших дней, а с Сеыном и Хёну они оба продолжали общаться, и несколько историй не обошлось без их упоминания. А так как самым громким событием была недавняя драма, то ее тоже не получалось опустить. Впрочем, Минджэ не особо и пытался.       – Сеын дня два ходил и дулся, – покачал головой Минджэ. – На вопросы не отвечал, так что мы понятия не имели, о чем он там думал. А потом пришел в гости и вынес нам мозг…       – Потому что пытался с ним это обсуждать, – встрял Чонхун, – а ему не нужно было ничего обсуждать, он просто хотел высказаться.       Минджэ скосил на него глаза, но продолжил рассказывать.       – Сначала минут десять крыл матом Сумина, мол, коварно увел у него парня. Потом, до него, видимо, что-то важное дошло, и он замолчал довольно надолго.       – Пил пиво и смотрел в одну точку, – добавил Чонхун.       – Допил стакан и его опять прорвало, – продолжил Минджэ. – Но во второй раз он уже ругал самого себя: “как я ничего не заметил”; “почему он не говорил, если что-то не устраивало”…       Тут Сумин чуть самого не прорвало, потому что как раз на эту тему ему было что сказать и очень много, но Джиншик приложил ему палец к губам и шепнул:       – Это уже не важно.       Минджэ услышал и, видимо, воспринял на свой счет, потому что пожал плечами и сказал:       – Согласен. Сеын, впрочем, именно это в конце и сказал. И добавил, что, может, все к лучшему, и ему теперь хотя бы не придется слушать, как ты вечно сравниваешь его с Сумином.       Сумин хмыкнул – теперь понятно, что имел в виду Джиншик, когда сказал, что ему нужно перестать сравнивать.       – А мог бы подумать о том, что надо было что-то менять, раз проигрывал тому, что даже не старался.       Минджэ покосился на него и покачал головой:       – Я боюсь представить, какой ты, когда стараешься. Джиншик, если тебе понадобится убежище…       – Меня все устраивает, – улыбнулся он, а Сумин обнял его крепче – его тоже абсолютно все устраивало.       Рассказ о Хёну получился скучнее, в целом он говорил почти то же, что и Сеын, но не так эмоционально. Но при этом вышло жестче. Либо Сумин принял ближе к сердцу слова бывшего парня, а не бывшего друга, которого под конец стал считать вообще соперником. Но он слушал молча, не желая показывать, что его все это задевает. Теперь это в прошлом и тоже уже не имеет значения.       Но как бы Сумин ни убеждал себя, к тому моменту, когда Минджэ с Чонхуном ушли, настроение все же испортилось. Он запер дверь, но остался у порога, пытаясь прогнать иррационально сильное давящее чувство. Сумин ведь знал, что так будет, но он сделал выбор сознательно и не жалел о нем. Да, может быть, стоило подумать чуть дольше, все взвесить… Но так было бы не лучше, решение осталось бы тем же, просто он бы еще дольше мучил Джиншика и мучился сам. Теперь Сумин окончательно сложил полную картину и понял, что он повел себя по-свински не только по отношению к Хёну и Сеыну, но в первую очередь к Джиншику. Заявить, что хотел бы видеть его в своей постели, а потом вести себя так, будто этого не было? Но при этом продолжать флиртовать практически на глазах и его парня и своего?       – Что-то не так? – тихо спросил Джиншик, подходя к нему. Он отцепил его пальцы от дверной ручки, которую Сумин никак не мог отпустить, и развернул к себе.       – Прости, – пробормотал Сумин и прильнул к нему. – Я так хотел не обидеть их, что не заметил, как обижаю тебя. Но Чонхун совершенно прав, я дурак, если это хоть как-то меня оправдывает. Я действительно забыл о том, что сказал тебе у Сеына… Будь иначе, я бы раньше задумался, почему вообще это сказал.       – Не думай, что ты один во всем виноват. Я-то все помнил, понимал и мог бы, знаешь, не флиртовать с тобой в ответ, – усмехнулся Джиншик. – Как раз поэтому я виноват даже больше. Я мог бы уйти, но не захотел.       – Сомневаюсь, что что-то бы изменилось, как и сказал Хёну. Я все равно нашел бы тебя, потому что уже успел влипнуть, пусть и не понимал этого, – Сумин легонько поцеловал его в уголок губ и собирался отстраниться, но Джиншик обхватил его затылок и, притянув обратно, поцеловал уже по-настоящему.       Сумин все еще ни капли к этому не привык. Все так же перехватывало дыхание, а от его прикосновений бросало в дрожь. И он по-прежнему хотел, чтобы поцелуй не заканчивался, хотя знал, что практически в любой момент может снова поцеловать, обнять и просто быть рядом с ним. Сумин на секунду отодвинулся и заглянул через его плечо, чтобы проложить путь к дивану так, чтобы ни во что не удариться, и легонько толкнул в грудь, вынуждая отступить назад. Джиншик послушался и потянул его за собой, снова впиваясь в губы, чтобы не терять не секунды. Через десяток шагов Сумин наткнулся ногой на корпус, но Джиншик оказался быстрее и, развернув его, толкнул на диван, а сам забрался ему на колени. И тут зазвонил телефон.       – Возьми трубку, – прошептал Джиншик и отодвинулся.       – Не хочу, – Сумин притянул его назад, пытаясь не обращать внимания на навязчивое пиликанье. Позвонит и перестанет.       – Вдруг что-то важное…       – Не важнее тебя.       – Сумин!       Сумин вздохнул и все-таки вытащил телефон из кармана, собираясь просто сбросить звонок, тем более, что Джиншик теперь целовал его шею, а вести связную беседу в таких условиях все равно не получилось бы. Но увидев, кто звонит, Сумин все же взял трубку.       – Да, мам?       Джиншик так быстро с него слез, будто она могла его увидеть, и испуганно уставился на Сумина.       – Привет, не отвлекаю? – спросила она со смешком. Сумин только промычал в ответ что-то неопределенное, и она продолжила: – Ты не забыл, что мы вас ждем в субботу?       Сумин припоминал – мама звала их с Джиншиком на праздник, только он немного потерялся в днях и приглашение вылетело из головы. Тем более он изначально не слишком обратил на него внимание, планируя не только не звать Джиншика, но и самому как-то отвертеться. Но теперь дела обстояли иначе.       – Кого – нас? – уточнил Сумин больше для того, чтобы мать сама об этом сказала, и не пришлось убеждать Джиншика в том, что его там тоже ждут.       – Тебя и молодого человека, от которого я тебя не отвлекаю, – засмеялась она.       Джиншик округлил глаза и замотал головой, потом вздохнул, прочистил горло и сказал:       – Здравствуйте.       – Привет, мой хороший! Ну вы меня поняли? В субботу к полудню приезжайте, вы мне еще помочь должны. Ну все, до встречи, – напоследок она еще раз хихикнула и положила трубку.       – Эм… – Джиншик моргнул, а потом ткнул его в плечо. – Ты говорил “подозревает”, а вот это не похоже на “подозревает”!       Сумин хмыкнул.       – Я весь вечер от тебя не отлипал, а она не слепая, – тут веселье немного спало, и он вздохнул. – Но все равно нужно все рассказать, отец-то не такой внимательный. Но только если ты не против, – добавил он быстро. – И если что-то пойдет не так, мы сразу же уедем.       Джиншик несколько секунд молчал, но потом шумно выдохнул и сказал:       – Это все равно придется сделать, так что я согласен.

***

      Сумин совершенно точно мог бы сказать, что счастлив. Если бы его спросили, он бы ответил, что все отлично: учеба нравится, друзья замечательные и, в конце концов, он ужасно, отвратительно влюблен в своего парня и у них все прекрасно. И когда его сегодня начнут об этом спрашивать многочисленные родственники, он так и ответит, ничего не скрывая и не опуская. Но только в том случае, если первая часть плана пройдет успешно и родители отреагируют нормально. Сумин был уверен в положительном исходе разговора с ними процентов на девяносто пять, но оставшиеся пять все же немного нервировали, поэтому он стоял перед воротами родительского дома, слишком сильно сжимая ладонь Джиншика, и никак не мог войти.       – Если они скажут что-то не то, мы сразу уйдем. Не переживай, – сказал он Джиншику.       – Ты меня успокаиваешь или себя?       Сумин посмотрел на него – Джиншик казался довольно спокойным, либо просто хорошо держался, но его вид успокоил. Сумин напоследок еще раз сжал его руку и отпустил.       – Мы справимся.       – Справимся, входи уже, – улыбнулся Джиншик и подтолкнул его к калитке.       Отец сидел с газетой на диване в гостиной, мать, услышав, что дверь открылась, вышла из кухни и бросилась их обнимать.       – Привет, подожди, присядь, – остановил ее Сумин. Когда она села на диван, хмуря брови, а отец отложил газету в сторону, Сумин набрал полную грудь воздуха и выпалил: – Мам, пап, мы с Джиншиком встречаемся. Он мой парень. Вот.       Мать с отцом быстро переглянулись, а потом он схватился за сердце и начал с хрипом сползать с дивана. Мать взяла газету и принялась его обмахивать. Джиншик дернулся, но Сумин вовремя удержал его на месте за запястье.       – Нет, ну не надо прям настолько переигрывать, – пробурчал Сумин. – Могли бы просто сказать: “Хорошо, сыночек, мы за тебя рады”.       – Хорошо, сыночек, мы за тебя рады, – повторила мама и засмеялась. А потом все же подошла и попыталась обнять сразу обоих.       Сумин повернулся к Джиншику – тот выглядел слегка офигевшим.       – Все хорошо, – шепнул Сумин и взял его за руку.       – Все отлично, – кивнула мать. – Особенно бабуля обрадуется – Чандо продул спор, так что теперь его ждет неделя рабского труда на плантациях.       Сумин расплылся в довольной улыбке – может ли этот день стать еще лучше? Вообще-то, может. Он потянул Джиншика в ванную, сообщив, что мыть руки очень важно, но едва за ними закрылась дверь, Сумин его поцеловал. Потому что это тоже было очень важно и никогда не надоест.