no comment

Когда Джисон пришёл на съемочную площадку в первый день съемок, в животе возникли такие бабочки, которые поднимались до самого горла. Единственное, что снижает его нервозность — факт, что Минхо тоже будет там, и мысль о его присутствии почему-то успокаивает. Проблема в том, что Минхо нет рядом, когда он приходит, и в конечном итоге Хан несколько мгновений стоит с потерянным видом, пока кто-то не провожает его к визажисту и парикмахеру. По крайней мере, прическа и макияж довольно просты. Джисон часто их делает; он может отключиться, залипнуть в телефоне или даже вздремнуть, и никто не моргнет веком. Однако дорама определенно отличается от других его съемок, и он полагает, что в этом есть смысл. Обычно стилисты суетятся только над ним, Чаном и Чанбином, но студия, в которую его привели, занята и битком набита актерами и массовкой. Джисон замечает Дэхву, который весело знакомит его с несколькими другими актерами второго плана, Джисон кланяется, бормочет серию приветствий, прежде чем его сажают на пустое кресло, и вздыхает с облегчением. Он почти закончил, когда Минхо входит в студию с шаткой башней пластиковой посуды. — Я принес печенье, — объявляет, — Все возьмите по одной, пожалуйста. В комнате раздается возбуждённый шум, и парикмахер Джисона даже откладывает расческу, чтобы присоединиться к очереди за печеньем, оставляя Джисона с собранными в хвостик волосами. Он ловит взгляд Минхо в одном из зеркал, а затем тот садится рядом с Ханом, пододвигая стул поближе. — Красивая причёска, — шутит Минхо, — Ты не хочешь печенья? — Неа. Я слишком нервничаю, чтобы есть, — признается Джисон. — Это очень плохо, — говорит Минхо, — Они вкусные. — Ты правда приготовил печенье для всех здесь? — спрашивает Джисон. Минхо гримасничает. Конечно нет, — говорит он, — Феликс — этот парень из моего агентства — сделал всю работу. Я просто иногда добавлял в тесто немного шоколадной крошки. — Почему? — Хм? — Почему он захотел испечь печенье для всего актерского состава и съемочной группы твоей новой драмы? — О, он одержим тем, что мне нужно произвести «хорошее первое впечатление», — говорит Минхо Джисону, откинувшись на спинку стула, — Как будто я этого не делаю. — Ну, ты определенно произведешь впечатление, — поддразнивает Джисон. Минхо нежно хлопает его по плечу. — Следи за собой, Хан Джисон, — говорит он, вставая на ноги, — И съешь печенье, ладно? Джисон только кивает головой, когда Минхо идет через комнату туда, где его ждет один из визажистов. Джисон периодически оглядывается, чтобы посмотреть как у того дела, пока его волосы подстригают, и в какой-то момент ему кажется, что он видит, как Минхо звонит по видео своим кошкам. Однако прежде чем он успевает убедиться, ему приказывают отправиться в гардеробную. На нем замысловатый красно-золотой костюм в стиле боксеров и мантия с капюшоном — наряд, который он не прочь украсть, чтобы надеть, когда 3RACHA отправятся в следующий тур — а затем ему говорят, что он, наконец, готов и просто надо подождать пока его позовут на съемочную площадку. Примерно через сорок пять минут к нему присоединяется Минхо, одетый в кружевное черное боди и леггинсы, ансамбль настолько отвлекающе обтягивающий, что Джисону приходится отвести взгляд куда-то еще, сосредотачиваясь вместо этого на полу и балетных туфлях Минхо. В какой-то момент приходит ассистент с накидкой для Минхо и американо со льдом для них обоих. Минхо залезает в принесённый халат, и они оба начинают потягивать напитки. — Итак, эм, ты разговаривал со своими кошками по видеосвязи? — спрашивает Джисон, наконец взглянув на Минхо, и теперь он чувствует себя в безопасности, не переживая никакой профессиональный и возбужденный кризис. Минхо смеется. — Да, я иногда так делаю. — Ты правда их любишь, да? — Они лучшие. — Ты когда-нибудь был в этом милом кошачьем кафе в Мёндоне? — Был, — отвечает Минхо, — Это было мило. Хотя мне казалось, что я изменяю, я будто пришел домой и увидел табличку «Добро пожаловать домой, изменщик». Джисон фыркает и допивает остатки американо, когда Минхо вызывают на съемочную площадку. — Увидимся там, — шепчет он Джисону, снимая куртку и направляясь в точную копию балетной студии, которую они построили. Поигравшись с освещением, режиссер кричит «камера», чтобы начать съемку. Джисон внимательно наблюдает, как они снимают спину Минхо и его отражение в зеркале: он потягивается, положив одну руку на станок, хмурится, а затем смотрит через плечо. Съемка обрываются, и затем Джисон слышит, как называют его собственное имя. Он прижимает ладонь к груди, чувствуя, как колотится сердце. Затем судорожно вдыхает и присоединяется к Минхо, стук его сердца растворяется в фоновом шуме, когда их взгляды встречаются, и камеры снова начинают запись. — И как именно ты меня нашел? — спрашивает Минхо, его голос звенит в тишине на съемочной площадке. — Ты пришел на мое шоу, — отвечает Джисон, слова легко вылетают из его рта, — Я поспрашивал вокруг. Это было несложно. Минхо указывает на изысканный наряд Джисона. — И ты примчался сюда сразу со сцены, я так понимаю? Чего ты хочешь, Минки-ши? Джисон резко вдыхает. Почетное обращение должно причинять боль. — Чтобы увидеть тебя, — говорит он, делая шаг вперед. Минхо отшатывается от него и смотрит в сторону. Минхо снова заговорил, его голос был таким холодным, что Джисон почти дрожал. — У тебя действительно есть смелость появиться здесь после всех этих лет. Джисон сглатывает и делает еще шаг вперед. — Я скучал по тебе, — говорит он, и Минхо шипит что-то невнятное. Когда он снова смотрит на Джисона, взгляд Минхо пронзает его насквозь. — Ты был тем, кто бросил меня, — огрызается он. Они доходят до конца сцены без вмешательства режиссера, а затем сразу же делают второй дубль. Когда все заканчивается, Джисон ожидает, что они попросят еще один дубль, но режиссер просто просит сделать монтаж и говорит им, что у них есть все, что нужно. — Ты молодец, — говорит режиссер Джисону, трогая его за плечо, прежде чем отправиться готовиться к следующей сцене. Джисон смотрит на Минхо и видит, что тот улыбается ему, вся эта искусственная холодность сменяется настоящей теплотой. — Естественно, — говорит Минхо, дергая бровями, — Что я тебе говорил, а? - Съемки первых нескольких эпизодов проходят мимо Джисона как в тумане. Они работают круглосуточно, либо постоянно в движении, либо сидят и ждут часами. Они снимают в студии, а потом в настоящих барах и клубах Итэвона, а также на улицах, которые закрыты для остальных. Минхо и Джисон тусуются вместе, когда не снимаются. Старший угощает едой после того, как они заканчивают, всегда настаивая на том, что сейчас его очередь платить, поскольку Джисон оплатил счет в последний раз, когда они ели. Это все делает внезапное отсутствие Минхо в его жизни во время перерывов в съемках, пока выходят в эфир первые несколько эпизодов, еще более заметным ((хотя даже когда они не вместе, Минхо забрасывает телефон Джисона сообщениями, спрашивая его, что он делает, или напоминая ему поесть). Джисон соглашается посмотреть первый эпизод с нетерпеливыми Чаном и Чанбином, хотя мысль о том, что он увидит себя играющим по телевизору, заставляет его немного съежиться. Они приносят в студию проектор и подключают его к ноутбуку Чана. Чанбин откуда-то достаёт миску попкорна и выключает весь свет. Они втроем устраиваются на диване под одеялом, а затем реклама заканчивается и начинается серия. Эпизод начинается с воспоминаний: персонажи Джисона и Минхо играют вместе, когда они молоды, невинно обещая, что будут вместе навсегда. Джисон не видел этих сцен; они были сняты отдельно. Рядом с ним воркует Чан. Затем происходит пропуск времени. Прошло двадцать лет, и кадр сверкающего ночного города, переполненный клуб, чьи-то грязные кроссовки. Джисон выходит на сцену, Чанбин и Чан аплодируют и аплодируют, в то время как Джисон — тот, что здесь и сейчас, а не тот, что на экране — немедленно скрывает свое лицо. Его персонаж, Минки, DIALtone, начинает читать рэп. «Это не слишком отличается от просмотра записей выступления после репетиции 3RACHA», — предполагает Джисон. Далее следует сцена, где Минки впервые смотрит в глаза Джину, который неподвижно стоит в нарастающей толпе. Минки возится с микрофоном и сбивается, выглядя ошеломленным. Джисон не может не съежиться, наблюдая за собой. — Вот он, — самодовольно напевает Чанбин, беря горсть попкорна, — Актер Хан Джисони. Джисон нервно смеется. — Я поставлю это на паузу, — говорит он, вставая, — Мне нужно сделать паузу. Чан и Чанбин прижимают его. — Ни в коем случае, — отвечает Чан, даже не глядя на Джисона, — Если ты начнешь ставить его на паузу каждый раз, когда почувствуешь неловкость, мы никогда не увидим конца. Джисон ворчит, но остается на месте, кусая ногти и гримасничая, глядя на экран, пока продолжается остальная часть эпизода. Когда заключительная сцена замирает и начинаются титры, Джисон вздыхает с облегчением, а Чан и Чанбин просто продолжают смотреть на экран, застывшие. Джисон откашливается. — ну как? Они оба набрасываются на него одновременно: Чан лохматит Джисону волосы, а Чанбин щипает за щеки. — Ты был так хорош, — говорит Чан, практически крича Джисону на ухо. — Совершенно точно, — добавляет Чанбин. — Вся эта тяжелая работа окупилась, да? — Ребята, вы действительно это имеете в виду? — спрашивает Джисон, слишком потрясенный их похвалой, чтобы оттолкнуть их от себя, — Вы говорите это не только потому, что вы — это вы, а я — это я? — Ни в коем случае, — говорит Чан, — Ты был таким крутым и харизматичным, а химия между тобой и Минхо-вау, это… — Хороший? — спрашивает Джисон, когда приговор Чана истекает. — Да, действительно хорошо, — заканчивает Чан, кивая. — Ты кажешься удивленным, — продолжает Джисон. — Ну, вы играете влюблённых, поэтому я подумал, что вы будете испытывать некоторое напряжение, но так ли это? — Чан качает головой, как будто не может в это поверить. — И в первом эпизоде ​​тоже, — говорит Чанбин. — Да, — Джисон не знает, что сказать, — Работать с ним… легко. Это просто. — Это хорошо, — Чан улыбается ему, и Джисон автоматически прикрывает свою голову, чтобы снова не допуститть покушение на свои волосы. — Он… очень красивый, правда? — спрашивает Чанбин Джисона. Джисон сжимает губы. Этот вопрос почему-то вызывает у него желание уйти из поля зрения Чанбина. — Ну да, — наконец отвечает он, надеясь, что слова звучат непринужденно, — У тебя есть глаза, да? — Просто… Мне интересно, в реальной жизни он еще красивее? — спрашивает Чанбин, теребя край одеяла. Джисон не совсем понимает, к чему он клонит. — Да, он… — Джисон рисует руками какие-то неясные фигуры, — Он… просто … да. Чанбин мычит, как будто его что-то не убеждает. Затем он спрашивает: — Ну что, ребята, вы собираетесь поцеловаться? — Итак, э-э, сколько тебе лет? двенадцать? Джисон стреляет в ответ, но ох. Ох, блин. Им придется поцеловаться? Джисон еще не получил следующую партию сценариев, и он никогда не заглядывал так далеко вперед, но именно так обычно развиваются романтические дорамы, верно? Есть сцена признания, сцена поцелуя, иногда больше. — Эм. Почему ты покраснел? — спрашивает Чанбин. — Ты просто… задаешь слишком много вопросов, — нервно отвечает Джисон. — Ладно, извини, — говорит Чанбин, — Просто… если бы это был я, мне было бы трудно сделать это, не имея хотя бы малейшего чувства влюбленности… — Мы хотим сказать, — громко перебивает Чан, — Это будет настоящий хит. Чанбин утвердительно мычит, и Джисон выдыхает. — Я не уверен», — говорит он, — Последние несколько дорам, снятых продюсерской компанией, не имели такого успеха. Конечно он знал это, когда получил работу, но с тех пор он слышал слухи о том, что «Кожа и кружево» могут быть их последним шансом на успех, о чем ему даже не нравится думать. — Но раньше у них не было тебя, — говорит Чан, пихая Джисона локтем в ребра, — Поверь мне, это будет настоящий хит. - Рейтинги первой серии хорошие. У второй рейтинг еще лучше. К тому времени, как выходит третий эпизод, почти все говорят о сериале, или, по крайней мере, так говорят Джисону. Йеджи сообщает ему, что статьи на Naver были в тренде в течение нескольких дней после выхода в эфир третьего эпизода, в Твиттере загорелись теории, а международными трансляции набирают обороты. Чан, который гораздо менее изворотлив, чем Джисон, когда дело доходит до поиска того, что о них написано в Интернете, подтверждает это, отправляя Джисону скриншоты всех приятных комментариев, на которые он натыкается. Когда приходит время вернуться к съемкам, на съемочной площадке царит праздничная атмосфера. Джисона останавливают почти все, кого он обходит по пути в гримёрку, все поздравляют его и говорят продолжать в том же духе, в то время как Джисон кланяется в ответ, настолько ошеломленный комплиментами и вниманием, что его кожа краснеет. Когда Джисон наконец добирается до места назначения, Минхо уже там, смотрит в свой телефон и отключается. Его макияж уже готов, блестки сверкают там, где они были нанесены: на бровях, линии ресниц, кончиках скул, губы выглядят как красное вино. При виде него Джисон чувствует облегчение. Он выдыхает, шагает через комнату и обхватывает Минхо руками за шею, чтобы заключить его в объятия, тут же спотыкаясь, так что он полусидит у Минхо на коленях. Под ним Минхо вздрагивает, роняя телефон на диван. Медленно его руки поднимаются вверх и обхватывают талию Джисона, прикосновение едва заметно, его пальцы лишь скользят по ткани куртки Джисона. — Джисон-а, — говорит Минхо себе под нос, — Что такое? — Привет… — бормочет Джисон, только потому, что было бы безумием сказать: « Я скучал по тебе «, сказать: «хотя прошло всего три недели с тех пор, как я видел тебя в последний раз, я скучал по тебе», не так ли? — Мы уже здоровались сегодня, — забавляется Минхо, — Сегодня утром, когда переписывались. Джисон высвобождается из рук Минхо и откидывается назад, пожимая плечами и изображая безразличие. — Да, но… не лицом к лицу. Минхо выдыхает смех через нос. — Хорошо, тогда, — говорит он, махая рукой примерно в миллиметре от носа Хана, — Привет, очень настоящее лицо Джисона. Джисон отмахивается от руки. — Да, привет. Он собирается спросить Минхо, слышал ли тот о невероятных рейтингах или огромном ажиотаже, которое вызвало шоу, но приходит стилист и утаскивает Джисона, прежде чем он успевает. Нанесен его собственный макияж: что-то дымчатое и размазанное вокруг глаз, коричневое, чтобы подчеркнуть синеву контактных линз, которые ему дали, а волосы зачесаны назад, чтобы обнажить лоб, который он обычно скрывает. После того, как он увешан изящными серебряными украшениями и одет с головы до ног в черную праздничную одежду, на него набрасывают кожаную куртку с искусными заклепками и срочно отправляются на съемочную площадку. Остаток дня они проводят, снимая эти сцены для эпизода, действие которого частично происходит на вечеринке после рэп-шоу, где нарастает напряжение, поскольку их персонажи становятся немного подвыпившими и слишком откровенными друг с другом. Немного странно вести себя пьяным, будучи трезвым, и притворяться, что кричишь под воображаемую музыку, но Минхо делает это весело, раскачивая бутылку шампанского и корча все эти милые надутые рожицы. В конечном итоге они сидят на краю ванны, а фальшивая вечеринка продолжается без них, Минхо теперь притворяется, что делает глоток шампанского прямо из бутылки и размазывает помаду по всему краю, темно-красное пятно растекается за уголком его губ. Молчание. Ни один из их персонажей не говорит ничего слишком откровенного, но Джисон чувствует, что зрителям понравятся крошечные намеки в их словах, тонкие прикосновения, долгие взгляды, потому что они как бы заставляют его сердце биться чаще в груди. Они подводят итоги дня, но прежде чем успевают отправиться в раздевалку, чтобы собраться домой, к Джисону и Минхо подходят Сынмин и Йеджи, оба торопливо заканчивают печатать что-то на экранах своих телефонов, прежде чем признать Джисона и Минхо. . — Лучше оставить одежду и макияж, — говорит Сынмин Минхо, прежде чем посмотреть на Джисона. — Тебе тоже, Джисон-ши. Джисон переводит взгляд с Сынмина на Йеджи. — Почему? — спрашивает он. — Мы записали вас на фотосессию в последнюю минуту, — объясняет Йеджи, подзывая Джисона пальцем, чтобы побудить их всех начать идти, — Мы получили беспрецедентное количество запросов на фото для прессы. Людям уже надоели одни и те же кадры из сериала. Джисон бросает на нее взгляд краем глаза, пока они торопливо идут через студию. Он удивлен, но полагает, что это имеет смысл, учитывая полученные рейтинги. Позади него Сынмин говорит: — Держу пари, что вопросы на интервью будут примитивными. Йеджи согласно мычит. Они доходят до задней двери студии и направляются на парковку. — Некоторые интервью были хороши, — говорит она, улыбаясь Сынмину через плечо. — Разнообразие было бы еще лучше, — добавляет Сынмин, вызывая нервный смех Джисона, который не может себе представить, чтобы снимали подобные вещи с Чаном и Чанбином рядом с ним. Минхо идет в ногу с ним и ловит его взгляд. — Это может быть весело? Джисон кусает губу и издает тихий звук согласия. Возможно, было бы весело сделать что-то подобное с Минхо. Все четверо едут на машине через район в студию, в которой Минхо, по его словам, бывал раньше много раз, либо делая рекламные снимки для различных брендов, представителем которых он является, либо редакционные фотографии для интервью в журналах. Когда они добираются до места, к ним подходит пара визажистов и начинает молча поправлять макияж, в то время как Сынмин и Йеджи идут поговорить с фотографом о съемке. Примерно через пять минут фотограф выходит из другой комнаты и топает к актерам в массивных армейских ботинках, которые Джисон вроде как хочет украсть, щурясь на них из-под ее осветленной белой челки. — Это то, что на вас было сегодня во время съемок? — спрашивает она, указывая на кожаную куртку Джисона. Ее взгляд немного устрашающий, и Хан не может по ее тону понять, нравится ей этот наряд или нет, поэтому просто кивает. Она втягивает воздух сквозь зубы и тянется к толстым заостренным шипам, торчащим из плеч. — Смертельно, — благоговейно выдыхает она, — Я люблю такое. Джисон тяжело и с облегчением вздохнул. — О, слава богу, — говорит он. — Я готов обменять ее на ботинки. — Не искушай меня, Хан Джисон, — говорит она, подмигивая ему, прежде чем обратить свое внимание на Минхо, положив руки на бедра, — Сейчас. Ты. — Тоже идеальны? — спрашивает Минхо, невинно моргая. — Ты носил это в той же сцене? Минхо смотрит на серебряную рубашку, которую носил весь день. Джисон считает, что это красиво: материал блестящий и текучий, его цвет темно-серый, как у неба, готовящегося к буре. Это также немного откровенно, деталь, которую Джисон весь день пытался игнорировать, чтобы не вызвать короткое замыкание в мозгу. — Да, — говорит Минхо, — Позвольте мне угадать. Тебе не нравится это, Рюджин-а. Рюджин качает головой. — Дело не в том, что мне не нравится это. Просто… Хан Джисон одета в кожу, а название шоу — «Кожа и кружево», понимаешь?» — Хорошо. Ну, у вас здесь есть что-нибудь кружевное? Рюджин смотрит на Минхо еще мгновение, словно пытаясь что-то придумать, а затем ее губы медленно кривятся в ухмылке. - Примерно через двадцать минут Минхо присоединяется к Джисону в студии, завернутый в одеяло и слегка покрасневший. — Не говори ей этого, — бормочет он Джисону, — но Шин Рюджин действительно может однажды меня убить. Джисон поднимает на него брови. — Это не может быть так плохо? Минхо усмехается, а затем роняет одеяло. На нем полный боди из изысканного черного кружева, расшитые блестками завитки, соединенные лишь редкими и тонкими черными нитками, так что кожа повсюду. Вокруг его торса — лакированный кожаный купальник без бретелек с корсетом на талии. Джисон просто смотрит на него, потеряв дар речи, а Минхо вскидывает руки, как бы говоря: «Да?» — Ты напугал Хан Джисона, — говорит Рюджин, когда входит с камерой несколько секунд спустя. Она хлопает в ладоши. — Мне все равно. Я давно мечтала одеть в это кого-нибудь, — говорит она в восторге, — Это высокое искусство, балетный мальчик. Минхо ловит взгляд и улыбку Джисона, балетный мальчик. — Тебе повезло, что я могу осуществить что угодно, Рюджин-а. — Да, — соглашается Рюджин, теперь искренне, — Действительно. Теперь вы обнимете друг друга и притворитесь, что влюблены? Минхо смеется, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Джисона, но Джисон не знает, что делать, поэтому просто имитирует это, смеясь слишком восторженно. Минхо приближается к нему и обхватывает руками за талию, притягивая Джисона ближе к себе, наклоняя голову и приоткрывая губы, как будто собирается наклониться для поцелуя. Внезапно в его глазах больше нет игривого блеска; выражение его лица серьёзное, напряженное, и Джисон чувствует, как у него застревает дыхание в задней части горла. — Да, именно так, — бормочет Рюджин, пока камера щелкает, щелкает и щелкает, — Знаешь, Джисон-ши, ты смотришь на него так, словно испытываешь перед ним трепет, и в то же время как будто боишься, что он тебя съест. Идеально. Минхо смеется сквозь нос, и губы Джисона слегка дрожат. Если они верят, что все это сделано специально, то он готов продолжать в том же духе. Потому что, хотя они с Минхо и раньше обнимались, это было только случайно, по-дружески или глупо, но никогда не серьезно. Но теперь Минхо находится так близко к нему и смотрит на с таким искренним желанием, что у Джисона сводит желудок. Он должен напомнить себе, что наступит время, когда они будут снимать шоу, и им нужно будет прикоснуться, или поцеловаться, или что-то в этом роде, и ему придется с этим смириться. Они профессионалы; они зарабатывают на жизнь притворством. Подобные вещи не должны его смущать. Они не должны вводить в заблуждение. Он выдыхает после очередного резкого щелчка затвора камеры. Минхо поднимает руки и свободно скрещивает запястья на шее Джисона, взъерошивая кончики его волос. — Нервничаешь? — бормочет Минхо. — Вроде того, — отвечает Джисон. Старший качает головой. — У тебя все хорошо получается, — говорит он тихим голосом, — Я знаю, что иногда такие вещи могут быть неловкими, но ты… у тебя все отлично, правда. Джисон чувствует небольшое облегчение от слов Минхо. Он опускает плечи вниз и переносит вес тела с одной ноги на другую. — Это не неловко, — говорит он, потому что это правда. «неловко» — это не то слово, которое он бы использовал. — О, хорошо, — говорит Минхо с довольным видом, — Я тоже так не думаю. Рюджин приказывает им сесть на пол, Минхо между ног Джисона, прислоняется к его груди и запрокидывает голову назад, чтобы положиться на плечо Хана. А он кладет руку на ключицу Минхо, почти не оказывая никакого давления, и обхватывает его подбородок ладонью другой руки, пытаясь выглядеть задумчивым. Вот так они оба смотрят в камеру. Они просматривают запись с Рюджин, прежде чем закончить: Минхо снова переодевается в прозрачную серебристую рубашку и пару своих свободных брюк, а Джисон снимает тяжелую кожаную куртку и надевает толстовку и джинсовку, которую Йеджи принесла ему по дороге домой. Когда Джисон собирается покинуть раздевалку, Минхо стучит по его плечу, чтобы остановить. — Эй, — говорит он, — Если ты не слишком устал, я убедил наших прекрасных менеджеров позволить нам снова пойти поужинать. Хотя решать тебе. Сердце Джисона колотится в груди. — Я совсем не устал, — говорит он Минхо, — Пойдем, хен. - Минхо ведет его в какой-то бар-ресторан, где они садятся в конце уже переполненной стойки. Здесь полно народа и шумно, а из верхних динамиков доносится панк-музыка — такое место обычно заставляет Джисона нервничать, но Минхо выглядит уютно, взволнованно и как дома, и когда он кладет руку на руку Джисона и сжимает её, тот обнаруживает, что он не так уж и против оказаться в таком месте, когда Минхо рядом с ним. — Не знаю, как ты, — кричит Минхо сквозь музыку, — но все эти фальшивые вечеринки вроде как настроили меня на выпивку. Тебе нравится соджу? Джисон кивает. — Со вкусом или нет? — со вкусом. — Грейпфрут? Джисон скорчит лицо. — Может виноград? Минхо морщит нос. — Персик? — Договорились, — говорит Джисон. — Тебе здесь будет хорошо одному? — спрашивает Минхо, вставая и перекидывая ногу через скамейку. Джисон сглатывает и снова кивает. Пока Минхо находится в баре, он занимается обводкой граффити, выгравированных и нарисованных на столе. Минхо возвращается быстрее, чем ожидалось, две зеленые бутылки свисают между пальцами его правой руки и две рюмки в левой, и все звенит, когда он кладет бутылку на стол, перепрыгивая через скамейку. Джисон наблюдает, как Минхо наливает ему шот, а затем делает застенчивый, неуверенный глоток. Тем временем Минхо делает свой собственный выстрел, а затем улыбается Джисону. — Итак, — говорит он, — Как тебе игра в твоей первой дораме? — Эм, хорошо, — отвечает Джисон. Минхо смеется ярким и запоминающимся звуком. — Хорошо? Джисон поджимает губы, а затем наклоняется, как будто рассказывает Минхо секрет. — Это своего рода хит, да? Минхо бросает на Джисона широко раскрытые глаза, изображая удивление. — Я слышал нечто подобное. Должно быть, потому, что Ли Мин Хо — великий исполнитель главной роли. — А что насчет Хан Джисона? — младший стреляет в ответ. — Новичок? — Минхо пожимает плечами, — Он неплох. Джисон дуется на него, но Минхо продолжает мило улыбаться. — На полном серьезе, — говорит Джисон, когда Минхо начинает наполнять свою рюмку, — Это действительно весело. Минхо облизывает губы. — И ты меньше нервничаешь? Джисон запрокидывает вторую рюмку, морщась. — -Не совсем. — Нет? — Я просто… мне кажется, всегда так. Я заставляю себя делать что-то новое, потому что я могу. Я очень благодарен за то, что нахожусь в том положении, в котором нахожусь, и мне в каком-то смысле повезло, и, очевидно, я очень талантлив. Минхо поднимает бокал. — Очевидно. — Итак, я говорю «да» многим вещам, потому что я хочу многое попробовать, и мне нравится это делать. Типа, я чувствуют это частью себя, понимаешь? Хотя иногда они меня пугают. Извините, я болтаю. Вероятно, это не имеет смысла. Минхо просто смотрит на него. — Я слушаю, — говорит он, — Болтай сколько хочешь. Джисон вздыхает. — Иногда мне кажется — и это довольно банально, извини — мне кажется, что я не живу настоящим моментом? Например, даже через несколько месяцев, когда я оглянусь на съемки этой драмы, я, вероятно, буду вспоминать об этом как о хорошем опыте, но сейчас я на самом деле очень беспокоюсь по этому поводу. И я просто думаю: почему я не могу просто отпустить все это и в то же время наслаждаться этим? Минхо задумчиво хмурится. — Я это понимаю, — признает он, — Раньше я часто этим занимался, ожидая, пока что-то закончится, а затем ожидая начала других дел. Я заканчивал одну серию выступлений, делал перерыв, а затем присоединялся к другому представлению, погружался в него. Я всегда во многом был не уверен, и я… ну, раньше я задавался вопросом, всегда ли я буду так делать. Ожидание, когда что-то начнется, надеясь, что когда это произойдет, все будет хорошо. — А как ты научился перестать ждать? Минхо перекладывает рюмку из одной ладони в другую. — Кто сказал, что я это сделал? — Но… — Иногда я гуляю, не направляясь куда-то конкретно, и слушаю музыку, иногда думаю о делах из моего списка дел, а иногда нет, и я чувствую эту… удовлетворенность, — говорит Минхо, быстро, но равномерно моргая, а его ресницы отбрасывают нежные перистые тени по его все еще блестящим щекам, — Что-то немного похожее на счастье и даже немного на меланхолию. Что-то тихое, мирное и… между всем остальным. И это похоже на противоположность ожидания? Имеет ли это смысл? Джисон вдыхает, его руки замирают на рюмке. Минхо смотрит прямо на него, и просто выдерживая его взгляд, Джисон чувствует себя так, будто он на американских горках, которые катятся вниз, вниз, вниз. Ему почти хочется отвернуться, чтобы избежать ощущения падения, но он не может. — Что? — щебечет Минхо, склонив голову набок. — Мне просто нужно сходить в уборную, — говорит Джисон. — Ох, — говорит Минхо. Он кивает головой в сторону бара, — Это там. Ты не должен ее пропустить. — Спасибо, — бормочет Джисон, поднимаясь на ноги и убегая. Хан вбегает через дверь и направляется в кабинку, немедленно спуская воду в туалете, а затем уходит мыть руки. Он позволяет воде течь, пока она не станет теплой, втирает мыло между пальцами и ногтями, при этом не обращая внимания на собственное отражение в грязном зеркале. Потому что… ну, когда он посмотрит, он знает, что увидит тоску в его глазах, увидит его сердце, где оно истекает кровью через рукав, и он не уверен, что готов встретиться лицом к лицу со всем этим. Он смывает остатки мыльной пены, а затем моргает, рискуя взглянуть, позволяя абсурдному смеху вырваться из него, когда он смотрит себе в глаза. Ох, думает он. Он признает это. Мы действительно переживаем это, да? Потому что Минхо… замечательный. Джисону нравится быть рядом с ним; он любит смеяться вместе с ним, наслаждаясь его глупостями. Ему нравится, как он понимает Джисона, при этом Хану даже не нужно ничего объяснять, как он заставляет его чувствовать себя комфортно и слушает все, что младший говорит. Он также красив в том смысле, что это должно быть преступлением. Красив, от чего трудно отвести взгляд. С другой стороны, Минхо разыгрывает любовный интерес, и за последние пару недель они были настолько переплетены, что их важнейшая «химия» всегда была на уме у Джисона, поскольку он так отчаянно ведет себя так, будто влюблен, как будто он тосковал по этому невозможному количеству времени. Может быть, он убеждает себя? Джисон усмехается над собой в зеркале. Да, верно, думает он. Как будто ты такой хороший актер. Но тогда… Джисон так беспокоился об этой роли, так жаждал проявить себя. Из-за того, что так сильно сосредоточился на роли отчаявшегося, тоскующего по любви дурака, возможно, все стало немного размыто. Возможно, его мозг не полностью разделял Минхо и Джисона и Джину и Минки. Так и должно быть, решает он. Он просто проецирует. Он слишком хорош во всей этой актерской игре. Он в порядке. Джисон вздыхает с облегчением, а затем стряхивает оставшиеся капли воды с рук, прежде чем выйти из ванной и вернуться к столу. — Все хорошо? — спрашивает Минхо, когда Джисон садится на скамейку. Принесли жареную курицу, и старший доедает крылышко, его губы покраснели от специй. — Да, — отвечает Джисон, смотря на него, и тянется за частью ножки, — все в порядке. Минхо оживляется и выглядит довольным. — О, хорошо, — говорит он. — Еще соджу? — спрашивает Джисон, доставая вторую, нетронутую бутылку. — Окажи честь, Хан Джисон, — говорит Минхо, подталкивая к Джисону пустую рюмку и хватая еще одно крыло. Они уходят примерно через час, Минхо закатывает глаза и отталкивает руки Джисона, когда Джисон в шутку пытается помочь ему надеть куртку. Они оба надели кепки, низко наклонив козырьки, и высоко застегнули молнии на своих куртках (частично из-за осеннего холода, а частично по привычке, хотя Джисон считает, что любой, кто мог их узнать, наверняка уже это заметил, и впоследствии думал не приближаться к ним), поэтому становится еще более неожиданным, когда шквал вспышек фотоаппаратов освещает входную дверь во время их ухода. Джисон поначалу даже не осознает, что фотографы рядом с ними. И только когда Минхо сцепил свою руку с рукой Джисона и поспешно начал тянуть его к ожидающей их машине, его осенило. И Джисона, конечно, фотографировали и раньше, но никогда так заметно. Однако теперь за ними следует стайка фотографов, нетерпеливо толпящихся вокруг машины, когда они начинают в нее садиться, и когда он открывает дверь, Джисон смеется, удивляясь тому, насколько все это нелепо. — Можете ли вы рассказать нам, чем вы двое занимались сегодня вечером? — спрашивает один из самых близких к Джисону фотографов, добродушно улыбаясь, хотя он смотрит в видоискатель, а не на самого Джисона. — Эм… — начинает Джисон, не зная, что ему следует сказать. — Без комментариев, — огрызается Минхо, холодно улыбаясь фотографам, прежде чем изящно скользнуть в машину. — Да, то, что он сказал, — говорит Джисон, следуя за Минхо, ныряя в открытую дверь и захлопывая ее за собой. Внезапные вспышки яркого света заставляют капли дождя, прилипшие к темному стеклу, светиться на долю секунды. Джисон смотрит в окно с открытым ртом, пока машина трогается с места. Рядом с ним Минхо смеется, и в его голосе звучит радость. — Ты можешь в это поверить? — спрашивает он Джисона, — Я знал, что сериал получил хороший отклик, но я, конечно, не ожидал ничего подобного после того, как в эфир вышли всего три эпизода. Джисон поворачивается, чтобы посмотреть на него, прежде чем выдавить недоверчивую усмешку. — Что вообще это было, что они делали? Минхо смотрит на него, поднимает брови, а затем делает преувеличенно грустное лицо. — О, Джисон-а, — говорит он, надув губы, — Я даже не уверен, что хочу тебе это говорить. Джисон просто смотрит на него. — Мы играем влюбленных, — говорит ему Минхо, как будто делает все очевидным, — И мы тусуемся, знаешь ли, в нерабочее время. Эту последнюю часть он произносит, как будто шокированный, и Джисон чувствует, как его щеки вспыхивают, когда он начинает понимать это. — Они думают, что это романтика… может быть, продолжение за кадром? — О, они так не думают, — говорит Минхо, неопределенно указывая в сторону бара, из которого они только что вышли, — Но те, кто читает их статьи, могут. — Ох, — говорит Джисон, нахмурившись, — И нас будут шиперить? Минхо щелкает пальцами. — Бинго. — Но мы были просто… в баре, — говорит Джисон, — Это ничего не значит. Минхо хихикает, откидываясь на спинку сиденья и елозит, чтобы устроиться поудобнее. — Тебе не хватает воображения, — говорит он, закрывая глаза, — Просто прочитай статьи, когда они начнут появляться завтра. Они рассмешат тебя. Поверьте мне. — Думаю, по крайней мере один человек прочитает это именно так, — бормочет Джисон. Приятное опьянение, текущее по его венам, угасло до минимума, оставив ему только усталый, затуманенный мозг. Он качает головой, словно пытаясь прояснить ее. Минхо закрывает глаза, а его губы растягиваются в ухмылке. — О, ты думаешь, никто это не прочитает? — спрашивает он, придвигаясь ближе к Джисону, чтобы можно было положить голову ему на плечо, — Думаешь, мы и наша маленькая встреча никого не заинтересуют? Сердце Джисона колотится в груди. Он проводит языком по зубам, не зная, как ответить на вопрос, но затем Минхо издает этот небольшой хрипловатый смех, показывая, что он пошутил, и Джисон немного расслабляется, его плечи опускаются, чтобы Минхо мог прижаться еще ближе. Когда они останавливаются на следующем светофоре, Джисон думает о том, чтобы сменить тему на что-то менее душераздирающее, но дыхание Минхо замедлилось до темпа устойчивого наступающего спокойствия, и когда Джисон смотрит вниз, он видит, что Минхо уснул, его губы, издающие нежные, сонные вздохи, слегка приоткрыты. Минхо пахнет искусственными персиками и остатками фиалковых духов, которые он постоянно брызгает на себя, когда они на съемочной площадке. Его рубашка цвета шторма вся измята, воротник сдвинут набок и обнажает изящный выступ ключицы. Весь блеск почти исчез; сейчас к его коже прилипло лишь несколько редких осколков, и все они подмигивают Джисону. Джисон смачивает пересохший рот и сглатывает, заставляя себя отвернуться и вместо этого посмотреть в окно или, по крайней мере, на огни города, прокалывающие капли дождя, которые засоряют его, образуя все эти микро-созвездия. Минхо дремлет рядом с ним, пока они не достигают здания Джисона. Он лишь немного ворчит, когда Джисону приходится уйти. - На следующий день, когда Джисон просыпается и медленно начинает готовиться к новому дню, будучи очень нежным с самим собой, он как бы забывает о том, как фотографы устроили засаду на него и Минхо, когда они выходили из бара, поскольку слишком занят, вспоминая другие моменты ночи, которую они провели вместе. Хан ошеломлён, когда берет в руки телефон, чистя при этом зубы, и видит гораздо больше уведомлений, чем обычно получает за ночь, и всё вспоминает. Он просматривает другие свои сообщения и открывает чат с Минхо. Там не так уж и много, только ссылка и несколько стикеров с глупо выглядящими героями мультфильмов, которые смеются так сильно, что плачут. Джисон нажимает на ссылку и откладывает зубную щетку, прежде чем вернуться и плюхнуться на кровать. На каком-то уровне он знает, что статей, содержащих сплетни о нем, не стоит бояться. Однако мысль о прочтении наполняет его страхом, чувством, будто все его нервные окончания внезапно превратились в шипы. Однако он уже знает, что не прочитать это и волноваться из-за этого будет хуже, чем заставить себя прочитать это, поэтому он включает экран и начинает просматривать заголовок. Экранные Love Birds Хан Джисон и Ли Минхо не выходят из дома допоздна Джисон полагает, что это не так уж и плохо. Технически их персонажи — влюбленные птички, и он и Минхо опоздали. Он прокручивает еще немного вниз до места, где загрузилась первая картинка. Это фотография его и Минхо в баре, сделанная издалека, кадр заполнен другими людьми, но, несомненно, сфокусирован на них, и Джисон хмурится. Он даже не заметил, что их кто-то фотографировал, когда они были в баре. Тем не менее, это всего лишь фотография, на которой они пьют вместе. По-настоящему можно увидеть только спину Джисона и кусочек его бокового профиля, его щеки, сдвинутые от смеха, но Минхо виден полностью, дико жестикулируя рюмкой и ухмыляясь своей острой ухмылкой. Далее в статье говорится, что его и Минхо видели вместе выпивающими в баре, что в настоящее время они играют главные роли в популярной романтической мелодраме «Кожа и кружево» и что они кажутся счастливыми в компании друг друга. Сценарист не предполагает прямо, что они были там на каком-то свидании или что-то в этом роде, но он подчеркивает, что химия Минхо и Джисона является секретным ингредиентом успеха шоу, и, наконец, спрашивает, видим ли мы тоже искры, летящие за кадром? Джисон поджимает губы и продолжает прокручивать страницу. Есть еще две фотографии: одна — он и Минхо, когда они выходят из бара, сделанная до того, как они осознают, что их снимают на камеру, а вторая — они идут рука об руку к машине. На вопрос, что они делали так поздно, Ли Минхо ответил со своей фирменной невозмутимостью: «Без комментариев». Была ли это правда или попытка скрыть правду? Время покажет. Джисон закатывает глаза. Статья, как и ожидалось, написана ужасно, но все не так плохо, как он предполагал. Он собирается закрыть браузер и написать Минхо сообщение, но затем смахивает вниз до раздела комментариев, дважды вздрагивая, когда видит количество комментариев, которые уже собрала статья. Сейчас я смотрю «Кожа и кружево» и должен сказать, что никогда раньше не видел, чтобы в дораме между двумя людьми было столько химии, — гласит верхняя надпись, — Должно быть что-то происходит за кулисами. Следующие несколько аналогичны. Кто-то говорит, как Джисон смотрит на Минхо… «мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь посмотрел на меня так». А еще один пишет: «Они просто влюблены друг в друга! Любой мог бы сказать это, глядя на них!» Взволнованный, Джисон снова прокручивает страницу до фотографий. Он приближает снимок, где они впервые выходят из бара, снимок, сделанный до того, как они заметили, что кто-то наблюдает. На нем Джисон слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть на Минхо, его глаза почти закрываются, взгляд мягкий и ласковый. Минхо смотрит вниз, в сторону от Джисона, но на его лице сияет довольная, скрытная улыбка. Джисон смотрит и смотрит, а затем фотография исчезает, когда его телефон начинает звонить. Это Чан. — Эй, хён, — выдыхает Джисон, отвечая. — Доброе утро, солнышко, — отвечает Чан, — У тебя все в порядке? — Эммм… — Сегодня утром я увидел в Интернете ерунду» — продолжает Чан. Джисон тяжело выдыхает в трубку. — Да, это глупо, — отвечает он горьким голосом, — Это не так уж и важно, не так ли? Меня не будут ругать за то, что я тусуюсь с коллегой по фильму? — Воу, — говорит Чан, — Ни за что. Это просто сплетни. Думаю, компания этого ждала. Не волнуйся. — Хорошо, — отвечает Джисон, — Ты в студии? — Да, хочешь присоединиться ко мне? — Скоро приду. — Хорошо, увидимся. Джисон кладет трубку и закрывает журнал вызовов, прежде чем снова переключиться на браузер. Он еще раз долго смотрит на фотографию, прежде чем тоже выйти из браузера. Он немного злится, может быть, потому, что все эти люди, которых он даже не знает, думают о нем все эти вещи. Или, может быть, это потому, что все эти люди, которых он даже не знает, видят что-то, что он сам до сих пор отрицает. Потому что это правда, думает Джисон. Они правы. Он и Минхо выглядят абсолютно влюбленными друг в друга.