Вляпался.

Морозный воздух заполняет пространство пустой аудитории, пока Рики пытается сосредоточиться на том, чтобы переписать работу по французскому языку и не окоченеть от холода. Его глаза бегают по стенам и картинам, и он надеется, что сможет хотя бы вспомнить то, что учил сегодняшней ночью, но недостаток сна давил на затылок, заставляя каждую секунду прикрывать глаза и медленнее реагировать на всю вокруг. Конечно, при возможности, он мог бы просто залезть в телефон и списать оттуда половину заданий, но желания самостоятельно изучить язык и банально проверить себя были выше. Ники действительно пол ночи провел в обнимку с конспектом Сону, забив на то, что ему к первой паре, поэтому смысла в списывании он не видел — он уверен в своих знаниях, хотя держать статус отличника было очень тяжело, учитывая то, что в свободное время он еще занимался танцами. Нишимура был одаренным мальчиком уже с раннего возраста. Он быстро впитывал всю информацию, как губка, и уже к своим шести годам свободно разговаривал на двух языках: японский употреблял с папой на работе, в то время, как мама всегда рассказывала сказки на корейском перед сном. Она у него владела танцевальной студией, пока отец работал в консерватории, поэтому искусство и музыка окутывали Рики с пеленок, наполняя жизнь яркими и насыщенными красками. Ники считал, что творческие люди имеют уникальный дар переносить все свои чувства и эмоции во что-то материальное, как композиторы сочиняют симфонии и инвенции, как танцоры придумывают и соединяют элементы в своих танцах. С помощью творчества можно было одновременно говорить и молчать; одновременно создавать, передавая все, что копилось в душе, но не рассказывать о причинах, ведь мало кому интересно прошлое, если настоящее имеет особую и важную роль. И наиболее частое состояние, в котором Нишимура пытался творить — была печаль в любом ее проявлении. Лучше всего получалось ее изобразить в плавных и изящных движения, передавая тоску по любви и нежности, несмотря на то, что ни то, и ни другое Ники незнакомо. Для него это было неважно, главное, как он чувствует и передает это людям. Поразмышляв над последними строчками еще пару минут, Рики откладывает ручку и отдает тетрадь преподавателю. Профессор Пак сидел за ноутбуком у окна, и Ники совершенно не понимал, как у того все еще пальцы не отморозились, хотя, бросив взгляд на чужие руки, он заметил их розоватый оттенок. — Если будут какие-то ошибки, я готов переписать, либо же ответить устно, — Ники тараторит, убирая несколько ручек и блокнот в свою сумку. — Не вижу в этом необходимости, — преподаватель взглядом пробегается по чужой работе, поправляя очки на переносице, — Я вижу, ты усвоил тему и в этот раз действительно выучил ее, я посмотрю попозже и исправлю твою оценку. Можешь быть свободен. Рики благодарит и кивает в сторону профессора, поспешно стараясь выйти из холодной аудитории на затекших ногах. Важные планы на сегодняшний день были выполнены, оставалось лишь занести свое эссе по литературе в кабинет и убежать на тренировку, однако преподавателя по неизвестным причинам в аудитории не оказывается. Не считая это какой-то проблемой, Ники лишь заходит глубже, одновременно с этим пытаясь достать файл из забитой сумки, и сталкивается с каким-то парнем. Чужие бумажки вместе с собственной работой разбрасываются по полу, пока Рики пытается так открыто не пялиться. Чужая красота полностью выбивает его из колеи. Он понятия не имеет, что за молодой человек сейчас перед ним и поэтому извиняется быстро и наклоняется, собирая все листочки в одну стопку, наплевав, что где-то там может быть собственное эссе. Парень тоже садится вместе с Ники на корточки, собирая бумаги, и вручает чужой файл: — Держите, — Рики сначала не понимает, что ему пытаются отдать, пока взгляд ниже не опускает, смущенно улыбаясь и продолжая извиняться. — Простите, спасибо большое, а вы не знаете, где профессор Ли сейчас? — Он уволился, — незнакомец документы кладет на край стола, выдвигая шкафчики в поисках чего-то другого. — Посреди семестра? А кто у нас тогда будет вести зарубежную литературу? — Да, — он поджимает губы и наконец поворачивается к Нишимуре лицом, — Этот вопрос сейчас решается. Вы хотели что-то оставить? — он взглядом показывает на эссе, которое сжимал сейчас студент. Точно. Именно поэтому Ники и пришел сюда. — Ах, верно, — эссе обратно протягивается в чужие руки с неловкой улыбкой, — Профессор просил написать работу, но я теперь не знаю… — Рики не дают закончить. — Оставьте. Я проверю. А пока можете идти, мне скоро нужно закрывать кабинет. Всего доброго, — парень, не дождавшись чужого прощания, вновь перемещает внимание на стол вместе с разбросанными документами. Продолжать стоять дальше было бы, как минимум, глупо и странно, учитывая, что профессора нет, а отвлекать незнакомого человека Рики не хотел. Он еще несколько раз извиняется и покидает аудиторию, чувствуя, как горят его уши. Это был первый раз, когда Ники встретил Сонхуна.