***
Первый курс Тому нравится исследовать замок. Странное чувство, будто эти мрачные стены всегда были его домом, прочно владеет мыслями. Магия Хогвартса тянется к нему, легко соприкасаясь с его собственной. Поет для него. Том замечает, что другие ученики не воспринимают замок так, как он. Для тех, чьи родители маги – Хогвартс обыденность. Нечто интересное, но не стоящее особого внимания. Для магглорожденных – волшебная сказка, одна из тех, которые Том всегда презирал. Такие ученики ходят по замку и с восхищением смотрят на говорящие портреты, призраков. Их не волнует, как работает магия здесь, из чего берется. Можно ли ее использовать. Том же по своей природе исследователь. Именно жажда познать все тянет его в библиотеку. Он благоговейно смотрит на книги. В его жизни их никогда не было столько. Том старается прятать удивление, отчетливо проступающее на лице, когда встречается с другими учениками. Не хочет показать, кем на самом деле является. Сиротой. Кем-то ничего незначащим в глазах других. Только Том знает: так будет не всегда. Однажды все узнают его имя. Раз уж у него есть такой шанс, он выгрызет себе место в новой реальности. А пока Том зарывается в книги, пытаясь поглотить, как можно больше информации. Лишь один человек похож на него в этом – Гермиона Грейнджер. Ее жажда знаний кажется знакомой. В библиотеке эта девчонка проводит почти столько же времени, сколько и сам Том. Его стол напротив ее. Здесь тихо. Еще в первую неделю Том обнаружил, что некоторые приходят сюда не учиться, а сплетничать. Поэтому он выбирает самый укромный уголок библиотеки, чтобы никто не мешал. Как и Грейнджер. Они почти не разговаривают, лишь обмениваются холодными приветствиями. Он часто наблюдает за ней из-под опущенных ресниц. Это происходит неосознанно, просто его взгляд притягивается к ней. На душе спокойнее, когда она в поле его зрения. В момент, когда Грейнджер поглощает текст очередной книги, он чувствует к ней нечто, напоминающее уважение, если бы Том вообще планировал испытывать к кому-то подобное. Из памяти стирается то, как сильно Гермиона Грейнджер может раздражать своим безумным стремлением ответить на вопросы учителей, как если бы от этого зависела ее жизнь. Она первой начала необъявленное соревнование с ним в классе. Иногда он сдерживается от того, чтобы попытаться проклясть ее. Том все еще хочет причинить ей боль, когда она опережает его, но с каждым разом это желание становится все меньше. В конце концов, ее присутствие заставляет его трудиться усерднее, стремиться к большему.***
– Как отвратительно, – Малфой подходит к Тому и кивает на золотое трио, – даже не знаю, кто из них ужаснее. Его лицо кривится, будто ему под нос поднесли корзину гнилых яблок. Все его презрение показное. Том знает, что Драко Малфой завидует Поттеру – тот вечно обыгрывает его в квиддиче, и Грейнджер – ему претит мысль, что в классе его обходит магглорожденная девчонка. Он не ненавидит никого из них, но жаждет заработать одобрение Тома. Стать кем-то значимым. Надменный мальчишка не понимает: его единственная ценность – богатство и связи. Как хорошо, что к этому прилагаются такие скудные мозги, которые так легко окутать паутиной ложных ценностей. – Наверно, все же Грейнджер, – привычка Малфоя манерно растягивать слова раздражает. Том напрягается, стоит ему услышать имя своей потенциальной сестры. Его глаза сужаются, когда взгляд зацепляется за Драко. Злые слова ядом слетают с губ. – Разве я интересуюсь твоим мнением? – такой тон не предвещает ничего хорошего. Малфой вздрагивает и отступает на несколько шагов назад. Он не рискует смотреть Тому в глаза. – Прости. Тому нравится, когда чистокровные снобы подчиняются ему. Испытывают почти животный страх перед его силой. Возможно, Малфой не так уж и глуп, но этого все равно недостаточно, чтобы остаться свободным и гордым. Последнее ничего не значит перед лицом ужаса. Том легко может заставить их всех ползать по битому стеклу, если захочет. Ему потребовалось время, чтобы выдрессировать каждого из своих соратников. Еще на первом курсе они попытались издеваться над магглорожденным, который каким-то образом попал на Слизерин. Их иллюзии разбились быстро. С первым укусом змей, с яростной болью, которую Том мог причинить, даже не касаясь. Он вырезал себе место в их мире. Больший страх вызывает его способность контролировать сознание. Малфой первым попробовал это, поплатился за свою попытку проявить остроумие еще на далеком первом курсе. Он из наследника известного рода превратился в обыкновенное тело, изнывающее от головной боли. Том до сих пор помнит его мольбы прекратить. В тот момент, когда Драко Малфой сломленный лежал на полу, из его носа потекла кровь. Она была обыкновенно алой, и в ней совершенно точно не существовало никакой чистоты. Страх – первый подарок для них. Темная суть Тома быстро поглотила его соседей по спальне. Прошло время, и он научился не только пугать, но и вести за собой. Отравлять ядом собственных убеждений чужие мысли. Слова – оружие. Обещание власти – его второй подарок. Они сами неосознанно сделали его лидером. Том до сих пор презирает их всех. – Я рад, что ты знаешь свое место, – делает паузу, лишь затем продолжает, – Драко. Можешь идти. Он знает, что мальчишка торопливо уходит прочь. Бежит, как от самого страшного кошмара. Но даже это не остановит его от того, чтобы вновь вернуться. Желание получить особое место в новом мире, пожалуй, сильнее всего остального. Каждый хочет стать избранным. Том переводит взгляд на то место, где стояла Грейнджер. Ее нет. Она легко растворилась в толпе других учеников, словно призрак. Том презирает ее из-за того, что не может перестать о ней думать. Это болезнь, которая, возможно, всегда была с ним, запертая в клетке, но теперь прутья оказались сломанными. Мысли о ней – ядовитые сорняки, заполняющие голову. Он почему-то не борется с этим. Возможно, от этого и нет лекарства. Нужно сварить зелье, как можно скорее. Он уверен, что, когда узнает правду, сможет выкинуть Грейнджер из своей головы. Том разворачивается и идет к поезду. Ему не нужно проталкиваться сквозь толпу других учеников. Все расступаются перед ним, будто чувствуют его суть, остроту магии, что наполняет его. Страх. Ему нужно больше страха. Когда он открывает дверь купе, разговоры стихают. Малфой жмется ближе к окну. Крэбб и Гойл – он держит их лишь из-за того, что грубая сила никогда не бывает лишней– смотрят себе под ноги. Лишь Тео Нотт и Блейз Забини кажутся невозмутимыми. В верности последнего Том сомневается. Он уверен Блейз легко сможет поменять сторону. – Добрый день, – холодно здоровается Том и садится, – нам с вами многое следует обсудить.***
На праздничном пире он полностью погружается в свои мысли. Странно думать, что этот год последний. У Тома большие планы на будущее, но эти одинокие мрачные стены стали для него чем-то вроде дома. Он не хочет их покидать, будто сросся с ними за несколько лет. Обида на Дамблдора, когда тот не разрешил остаться Тому на лето, до сих пор горчит. В мыслях есть мечта стать преподавателем по защите от темных искусств, профессор Люпин как раз хочет покинуть эту должность в конце года. Но Том знает: Дамблдор не допустит его назначения. Сошлется на молодость, неопытность. Будет лицемерить, скрывая свою жажду упечь Тома в Азкабан. Нет, Дамблдор никогда не позволит остаться ему в Хогвартсе. Он бросает взгляд на старика-директора, который занимает свой пост уж слишком долго. Как вообще можно доверить управление школы кому-то вроде него? Разве не он запятнал свое прошлое сомнительными связями? Ни одно благородное дело не смоет такой грязи, в которой Дамблдор вывалился однажды. Он не имеет права презирать Тома. Смотреть так, будто видит перед собой чистое зло. В будущем у Тома будет достаточно сил, чтобы противостоять и ему. Тогда он заставит Дамблдора пожалеть обо всем.