***
Холм Ланшань. Месяц спустя. Час крысы. — На помощь! Громкий крик разнёсся эхом по всей округе. — Что произошло? — Кто кричал? — Прекратите шуметь! Мой ребёнок только уснул! — Разве это не был крик Юшенг Веики? Сгрудившись, народ направился к самому дальнему шатру. Первыми шли двое мужчин, что стояли на охране этой ночью. Они славились храбростью и силой и всё равно шли настороженно. — Пожалуйста, будьте спокойны! — из шатра вышел советник. В темноте казалось, что он выглядел так же, как обычно. Его голос был пугающе спокоен. — Советник, что произошло? — осмелился спросить один из воинов. А после бросил в толпу: — Принесите кто-нибудь факел! — Ничего страшного не произошло. Отправляйтесь отдыхать, завтра мы покинем это место. — Что значит покинем?! Вы обещали нам, что мы несколько дней пробудем здесь! Мы только нормально устроились! — Точно-точно! К чему спешка? Обычно Вы сообщаете нам об отъезде за две недели! — Сколько самодурства! Кто кричал в конце концов? Это что, кровь? Как только один из парней принёс наспех сделанный факел, а свет огня окружил небольшую группу людей, все увидели, что руки и одежды советника были в крови. — Кто-то из Юшенг пострадал? Что стряслось? — толпа зашумела громче. Некоторые стали испуганно пятиться назад. — Я сказал, поводов для волнения нет. Прошу, подайте мне кто-нибудь воды. А ещё сожгите этот шатёр. — Что?! Люди в ужасе воззрились на советника, а после перевели взгляд на шатёр, что принадлежал семье Юшенг. Изнутри горел тусклый свет и доносился тихий плач, более похожий на скулёж. Но люди не могли увидеть Юшенг Веики, которая сидела на коленях, удерживая одной рукой свою пятилетнюю дочь Юшенг Киу, а другой — ладонь мужа. В этом шатре она единственная могла дышать. Девочка была одета в белую ночнушку, теперь насквозь пропитавшуюся кровью. Её распахнутые голубые глаза всё так же выделялись яркостью на лице, но теперь были безжизненны. — Моя маленькая Юшенг Киу, — по щекам Юшенг Веики катились слёзы. Она не могла утереть их, а потому щёки покраснели и щепали. — Мой справедливый Юшенг Дунъян, — она посмотрела на мужа — в его глаза, на голову, что лежала от тела в пяти цунях. Пол был покрыт кровью, как и тело Юшенг Веики, хотя на ней не было ни одной раны. Вся кровь принадлежала её маленькой дочери и мужу. Изнури можно было услышать множество голосов. Кто-то ругался, между несколькими людьми, кажется, завязалась драка. Факел из рук того самого парня вырвали. Юшенг Веики осмелилась поднять взгляд. Перед ней были лишь языки пламени, которые почти моментально охватили шатёр. Она снова посмотрела на дочь. Юшенг Веики смогла бы найти силы, чтобы подняться, выбраться из горящего шатра и даже убежать как можно дальше. Но страх сковал её тело, не давал пошевелиться и даже вдохнуть отравленный гарью воздух. Её не пугали огонь и смерть, она боялась только потерять близких. Громкий крик разнесся по округе. То был не крик боли, в нём звучали лишь отчаяние и боль. Боль не от огня, заживо пожиравшем её. С той ночи прошли месяцы. Уже почти никто не вспоминал о семье Юшенг. А те, кто хотя бы невольно допускал о них мысль, — сразу просили прощения у советника и умоляли о раскаянии… Нахмурившись, Се Лянь вновь перелистнул страницу, но перед ним продолжали появляться лишь пустые листы. — Гэгэ устал от чтения? Опустив руку с книгой, принц посмотрел на Хуа Чэна. Тот прекратил выполнять упражнения по каллиграфии, а теперь просто смотрел на Се Ляня таким взглядом, что у принца перехватывало дыхание. — А я смотрю ты устал от каллиграфии? Мы договорились, что ты занимаешься, пока я тебе читаю. Это действительно была идея Се Ляня. Он давно заметил закономерность: если Хуа Чэн занимается каллиграфией, а Се Лянь находится у него на виду, то Князь Демонов обязательно находит способ прервать занятие. То он предложит прогуляться, то обсудить новую побрякушку в его огромной коллекции, то свободной рукой прижмёт к себе, что и у Се Ляня отбивает желание проводить урок… В общем, когда они вместе, то все старания идут насмарку, а специально отдалятся не хочется, хотя бы потому что им безоговорочно необходимо быть рядом, если этому не мешают дела в Призрачном городе или Небесных чертогах. — Как оказалось, чтение сильно отвлекает меня. Особенно, когда читает гэгэ, — Хуа Чэн хитро улыбнулся, на что Се Лянь лишь прикрыл глаза и слегка покачал головой. — Что? Мне правда интересно. — Я уверен, что Сань Лан знает события лучше автора, поэтому и взял историю про самого обычного демона, чтобы тебе было скучно меня слушать, — Се Лянь слез с нефритового стола и посмотрел на бумагу, где кистью были выведены не слишком красивые иероглифы. Тяжко вздохнув, он направился с книгой к другому столику. — Гэгэ, я действительно знаю историю этого демона, хотя и немного иную. Тут же речь о демонице Энтукку? Мне известно, что её душа обратилась демоном, потому что её напугали обычной шуткой до остановки сердца, и призраком она просто пугала людей, питаясь чужим страхом. А после обратилась демоницей. — Хуа Чэн не хотел продолжать занятия, поэтому последовал за принцем, решив, что обидел его. — Версия Сань Лана звучит не так трагично, скорее — забавно, — несколько робко произнес принц, взглядом бегая по нескольким книгам на полке. — В любом случае, продолжение другой версии мы не узнаем. Из этой книги будто пропали слова, а продолжения у нас нет. Зная, что Хуа Чэн подошел, Се Лянь продолжил стоять к нему спиной, но книгу всё же протянул. Хуа Чэн забрал её из рук и, раскрыв последние страницы, сам убедился в чужих словах. У него не было желания читать ни строчки, а потому он просто взглянул на обложку и отбросил книгу на столик. — Я знаю где такие продают. Кажется, сегодня мне хотели подарить несколько, но… — Но ты даже не взглянул. Сань Лан, проявляй хоть чуточку любви к демонам в Призрачном городе. Они же любят и уважают тебя, — всё же развернувшись, Се Лянь намеренно задел плечом чужую грудь. Но после чуть не уткнулся носом в красные одежды, заметив, как близко все это время стоял Хуа Чэн. — Они ничто. Вся моя любовь до последней капли принадлежит только одному гэгэ, — продолжая улыбаться, сказал Хуа Чэн и уложил ладони на талию принца. — Сходим завтра и потребуем продолжение. — Не потребуем — попросим и купим. Наглец, — убрав с себя ладони демона, Се Лянь сложил руки на груди и задрал голову, чтобы взглянуть в глаза непревзойденного. — Договорились. Но сейчас у тебя есть важное дело. — Оу? Важное дело? — недоуменно спросил Хуа Чэн. Принц прекрасно знал, что он дурачится. — Точно, оно же прямо передо мной. Хуа Чэн вернул ладони на талию Се Ляня, притягивая его к себе, чтобы опуститься к шее и коснуться её поцелуем. — Сань Лан!***
С недавних пор присутствие наследного принца в Призрачном городе стало для всех его жителей вполне привычным. Естественно, все давно заметили, как часто градоначальник и Его Высочество прогуливаются по улицам города. Но раньше все называли это простым «старший дядюшка снова пришел в гости». Теперь же все поняли, что Его Высочество больше не гость Призрачного города, а постоянный его житель. Остальных обитателей это приводило в восторг. Поэтому на улицах стали чаще появляться лавки и забегаловки, в которых продают “человеческую” еду, а жуткие картины с отрыванием конечностей переместились за огромные ширмы. Се Ляня не особо пугали кровавые зрелища вместе с готовкой еды, за свои восемьсот лет жизни он видел вещи гораздо хуже. Однако он воспринял с безмолвной благодарностью решение бездушных демонов. Жители Призрачного города провожали взглядом высокую широкоплечую фигуру Князя Демонов. Он шел с приподнятой головой, держа руки за спиной. Рядом с ним — мужчина в белом. Се Лянь привык, что здесь все взгляды были направлены на него. Хотя раньше на него если и смотрели, то только с отвращением или злостью. — Старший дядюшка! Подходите попробовать новое блюдо! Для вас бесплатно! — Оно абсолютно человеческое, честное свинское, хрю! — Спасибо, но как-нибудь в следующий раз. — Се Лянь одарил всех улыбкой, ощущая усталость от того, что приходится останавливаться каждые несколько шагов. — Нам далеко ещё? Хуа Чэн молчал всю дорогу и не удостоил ни одного встреченного демона вниманием, но стоило Се Ляню заговорить, как он сразу обернулся на него и тепло улыбнулся, собираясь ответить. Но его перебил незнакомый мерзкий для ушей градоначальника голос. — Вы ищите какое-то место? Давайте подскажем старшему дядюшке! Гул вокруг парочки сразу прекратился. Как только все поняли, что какая-то нечисть посмела перебить Хуа Чэна, наступила гробовая тишина. Некоторые даже пылись по-быстрому улизнуть подальше от глаз градоначальника. Се Лянь взглянул на лицо Сань Лана. Выражение его не было устрашающим, но и великодушным его назвать было нельзя. И не зная, плакать ему или смеяться, принц лишь улыбнулся и последовал дальше, ухватив Хуа Чэна за руку. Разумеется, этот жест благоприятно повлиял на Князя Демонов. И как только нечисть пропала с их поля зрения, Хуа Чэн вновь улыбнулся и крепче сжал пальцы Се Ляня, притягивая его ближе. — Нам сюда. Они завернули в переулок, где народу было как азалии зимой. Пару чжан назад через толпу было не протолкнуться, а здесь словно и жизни никакой не было. Условно, живым ведь в Призрачном городе оставался только Се Лянь. — Сань Лан, ты же помнишь зачем мы вышли на прогулку? — Как я мог забыть, Гэгэ? Действительно. Если Хуа Чэн что-то мог забыть, то скорее всего, он этого просто не знал. Тут уже другой вопрос “Как я мог не знать, Гэгэ?” — Просто здесь никого нет, и больше похоже на то, что Сань Лан решил устроить мне какой-то неприличный сюрприз. Раздался низкий смех. Се Лянь ощутил жар на кончиках ушей. Он сразу вспомнил о том, что произошло несколько дней назад. Вместе они посетили монастырь Водных каштанов. И если принц помогал посетителям, то Хуа Чэн тоскливо стоял в стороне, не находя ничего интересно в том, чтобы подавать благовония и ставить подношения на столик. Тогда он заскучал от безделия и затосковал по вниманию Его Высочества, поэтому попросил прогуляться с ним до конца улицы, где один из жителей якобы попросил о помощи. А по итогу завёл его в заброшенный трактир, прижал к себе и осыпал жадными поцелуями. Сначала Се Лянь не понял, что произошло, бездумно поддался чужим рукам и губам, но всё же вовремя пришёл в себя, отругал Хуа Чэна и весь покрасневший вернулся в монастырь, то и дело поправляя белые монашеские одежды. Вспоминая это, Се Лянь старался держать серьёзное непроницаемое лицо, но учащенное сердцебиение быстро сдало его Хуа Чэну, который увереннее притянул к себе принца и опустил голову, губами легко касаясь чужого уха. — Гэгэ подкинул мне замечательную идею. Обязательно воплощу её в жизнь при первом же удобном случае, — голос его был едва различим, и, если бы не чуткий слух, Се Лянь мог бы и не услышать. Чужие слова заставили прикрыть глаза и вздохнуть, но ответить не дали. — Это место не пользуется популярностью. Появилось совсем недавно. Нам сюда. Хуа Чэн приблизился к одной из дверей улицы, чтобы открыть её перед принцем. Се Лянь не стал больше поднимать эту тему и просто прошел внутрь. Там было тесновато, словно на каком-то складе, но довольно чисто. Демоническая ци заполняла каждый угол, что давало понять, что все вещи здесь не простые. — Градоначальник Хуа! Даочжан Се! — за стойкой раздался мужской голос, наполненный удивлением и восторгом. — Какая честь! Я могу вам подсказать что-то? Что Вас интересует? Мужчина, ростом чуть ниже принца, выглядел вполне обычно для этих мест, включая уродливую маску, которая скрывала его лицо. Она-то как раз была вполне обычной. В Призрачном городе такие маски носили в двух случаях: уродливость существа была чрезмерна даже для нечисти или же за маской скрывался человек. Первый случай не нес в себе ничего необычного. Второй же – мог оказаться пугающим. Если человек забрёл в Призрачный город, то он либо находится на пути самосовершенствования, либо явился на праздник духов, чтобы, как правило, испытать свою удачу в игорном доме, но чтобы быть хозяином лавки и продавать артефакты? Это поистине выходит за рамки нормы. — А… — Се Лянь растерялся, рассматривая маску. От мужчины явно исходила демоническая ци, хотя и слабая которая вполне могла передаться от артефактов, а так как людей в Призрачном городе принц встречал крайне редко, то встал в небольшой ступор. Но поймав чужой взгляд, подошел к прилавку с книгой в руках и протянул её мужчине. — Да. Это ведь отсюда? — Всё верно. Вас что-то не устроило? Я сейчас же верну Вам деньги! — Нет-нет, не надо! — сразу затараторил принц, понимая, что деньги ему правда вернут. Даже если все прекрасно знали, что ничего он тут не покупал. — Я только хотел узнать, нет ли продолжения? Просто мне показалось, что история не закончена, — открыв книгу, Се Лянь показал страницу, где текст оборвался, и остальные пустые листы. — Какой ужас! Я продал Вам бракованный экземпляр, прошу меня простить! — в голосе мужчины отразился ужас. Он сложил руки в умоляющем жесте. — Дело в том, что моя дочь пишет эти рассказы, и, видимо, я выставил на продажу не ту книгу. Я сейчас же принесу Вам другую, не уходите! Мужчина развернулся и скрылся за дверью. Се Лянь продолжил стоять на месте, задумчиво поджимая губы. — Он же человек, да? — Да, как и его дочь. — Хуа Чэн, ранее стоявший у выхода, подошёл ближе к принцу и начал осматриваться. — Они мои последователи. Настолько поклоняются мне, что даже бросили обычную людскую жизнь и пробрались сюда, надеясь заполучить таким образом хотя бы чуточку моей удачи. — Сань Лан, тебе не кажется, что это немного… — Кажется. Но не могу же я их вышвырнуть. По крайней мере, не теперь, когда ты знаешь, что они здесь. Се Лянь лишь на секунду позволил себе озорство, усмехнувшись. Но после стал серьёзнее. Они оба понимали, что нахождение обычных людей в этом месте — не шутки. Это слишком серьёзное решение, слишком сильная вера, и когда эти люди умрут, то скорее всего их не будет ждать покой. Вполне возможно их души обратятся во что-то страшное, что способно убивать, а значит, через сотню лет именно Се Ляню придётся развеять их прах по ветру, либо запереть в одной из темниц. Что уж говорить о том, что ни этот мужчина, ни его дочь никогда не смогут вознестись. — Должно быть, они необычно сильно любят Сань Лана. Странно, что, увидев тебя, он не упал в обморок. — Ну гэгэ же не падал. Ах, точно! Се Лянь вспомнил, как не дня рождения Хуа Чэна потерял сознание, и сразу изменился в лице. А увидев улыбку демона, он пихнул его рукой в бок. Мужчина вернулся в самый разгар их ребяческих игр. Он держал в руках точно такую же книгу. Дверь за его спиной осталась открытой, словно что-то помешало ей закрыться. — Вот, пожалуйста. Градоначальник Хуа, Вам понравился этот рассказ? Позвольте узнать Ваше мнение, — мужчина сложил руки в умоляющем жесте, от чего Хуа Чэн только закатил глаза. — История крайне занимательна, благодарю, — Се Лянь привлек внимание владельца лавки. — С большим удовольствием прочту, чем же она закончилась. Какая цена? — Что Вы! — с испугом смотря сначала на принца, а после на градоначальника, мужчина замахал руками. — Примите это как подарок. — Нет, мы заплатим. — А можно я расскажу Вам, чем закончилась история? — из приоткрытой двери раздался тихий и несмелый женский голос. — И платить тогда точно не придётся. Се Лянь перевёл взгляд на низенькую девушку, не более пяти чи. Рост ничего не говорил о её возрасте, но лицом она выглядела не более чем на шестнадцать лет. — Ки Ан! Вернись в комнату! — голос мужчины по-прежнему звучал взволнованно. Но теперь в нём можно было различить и гнев. — Прошу простить, градоначальник Хуа, даочжан Се, это неугомонное дитя получит по заслугам, не обращайте внимание. — Вы же Его Высочество наследный принц Сяньлэ? — девочка переступила порог с таким выражением, словно переступила через собственный страх. — Что ты такое говоришь! Не вынуждай градоначальника Хуа гневаться! Взглянув на Хуа Чэна, Се Лянь решил, что ему даже смотреть на людей не интересно, что уж говорить про «гневаться». Когда девочка назвала Се Ляня наследным принцем Сяньлэ, он опешил, но никак не отреагировал. Продолжил наблюдать. Естественно, он не менял облик в Призрачном городе. При желании любой мог его узнать. Но для него стало неожиданно услышать свое имя от человеческого ребенка. — Прости! — Се Лянь вежливо улыбнулся и подошел ближе к прилавку. — Ты хочешь рассказать нам историю про демона Энтукку? Отец с дочкой от удивления, не могли вымолвить и слова, после того, как небожитель встал на сторону девочки. Несколько секунд стояла гробовая тишина. Люди не смели ни вдохнуть, ни пошевелиться. Однако вскоре девочка отмерла и кивнула. — Дорассказать, если быть точнее. Для меня это была бы большая честь. И Вам не придётся платить за книгу. — Да что же ты! Простите за наглость моей дочери, она… — Я с радостью послушаю. При словах принца снова наступила полная тишина, словно в лавке не было ничего, кроме трупов. Лицо мужчины исказил ужас, тогда как его дочь светилась скромной улыбкой, которую ей удалось легко скрыть. — Позвольте пригласить Вас в мою комнату. Я могу также показать некоторые артефакты, связанные с демоницей. Если пожелает, Градоначальник Хуа тоже может взглянуть. — Естественно градоначальник может взглянуть! Здесь всё принадлежит ему, даже наши с тобой никчёмные жизни. Это звучало по-настоящему дико, но Се Лянь слышал и похуже от демонов в Призрачном городе, поэтому лишь вздохнул и посмотрел на Хуа Чэна. — Спасибо за приглашение, с радостью взгляну. Его ответ вызвал улыбку и у Се Ляня, и у девочки. Воодушевленная, она направилась в комнату, а следом за ней — градоначальник и небожитель. Хозяин лавки не мог сдвинуться места и поражённый остался стоять на месте. Се Лянь знал, что Хуа Чэн не сможет ничего плохого сказать ребёнку. Он всегда хорошо относился к людям ради принца. А то, что девочка знала Се Ляня как наследного принца Сяньлэ, давало ей благосклонность Хуа Чэна на всю оставшуюся жизнь. — Вы можете присесть вот сюда, — девочка указала на скромную кровать, что казалась слишком большой для крохотной комнаты. Сама же она села на сильно потрепанный временем стул. — Подскажите, на чём Вы остановились в истории? — Книга прервалась прямо на моменте, когда Юшенг Веики погибла в пожаре. — Се Лянь осторожно присел на чужую кровать, чувствуя себя несколько неловко, ведь он находился в покоях девушки. Хуа Чэн же сел рядом абсолютно спокойно. — Прошу меня простить, что вам достался этот образец. Скорее всего, я не дописала и забегавшись, положила его в стопку готовых, — она поправила растрепавшиеся светлые волосы, а после села ровно, уложив ладони на колени. Вздохнув, она начала свой рассказ. Оказалось, кочевой народ Хунну просуществовал ещё три года. Главным оставался Жу Шань. Население не пребывало и не убывало. Кто-то умирал, но тут же кто-то рождался. Их скитания продолжались, оставаясь такими же безуспешными, но и не безнадежными. Всё осталось неизменным. Кроме одного. Никто более не смел вспоминать о семье Юшенг. Это было под запретом, а любой, кто упоминал, сразу просил прощения у советника, словно они совершили самый ужасных грех. В тот момент, как только огонь полностью охватил шатёр, а крик Юшенг Веики прекратился, Жу Шань поведал всем, что души этой семьи были прокляты и наполнены демонической ци. Один из небожителей велел убить их, чтобы не погиб весь народ, и чтобы их проклятые души не вернулись. Ни в коем случае больше нельзя было упоминать семью Юшенг или даже думать о них. Любого, кто нарушит запрет, ждет неминуемая смерть, а его род — несмываемое проклятие. — В итоге Жу Шань был советником или нет? Хуа Чэн не сдержался от вопроса, что порадовало не только Се Ляня, но и девочку. Та загадочно улыбнулась. — Нет, он не был советником. — Самый обычный шарлатан? — Самый обычный шарлатан. Этот самый обычный шарлатан смог обдурить не один десяток людей, дал им надежду, что Боги следуют с ними, заставил верить в ужасное. Ему не верила только семья Юшенг, за что поплатилась жизнями. Хуже этого были только дальнейшие события. Спустя три года после смерти Юшенг кочевой народ Хунну остановился в очередном новом месте. Жу Шань пообещал, что здесь их ожидает покой на целых шесть месяцев. Местность отличалась плодородной почвой и чистейшей водой. Солнце светило ярко, но не пекло так сильно. Никто и подумать не мог, что это место станет их последним пристанищем. Первые недели прошли без происшествий. Пока в одну из ночей люди не проснулись от ужасного крика. Тем, кто вышел из шатров, открылась ужасающая картина: девушка, которой совсем недавно исполнилось двадцать лет, стояла у оружейной с пронзенным собственной рукой животом. Все знали две вещи: она была беременна, и она до смерти боялась потерять ребёнка. Людей охватил ужас. Одни спрятались в своих шатрах, другие бросились на помощь девушке или застыли на месте. Те немногие, которые подошли помочь, ясно видели наполненные страхом глаза, распахнутый в немом крике рот и дрожащие руки, что держали меч. Она не могла произнести ни слова, но продолжала стоять и дышать. И стоило кому-то коснуться её, девушка окончательно обессилила и упала, испустив последний вздох. Это стало первым убийством демоницы Энтукку. Следующее наступило в тот же час. Когда люди пытались получить ответы от советника, один громче всех кричал: «Что случилось с семьёй Юшенг?» Он яростно и настойчиво повторял одно и то же, пока остальные люди не начали отстраняться от него и закрывать уши руками. Этот мужчина до беспамятства, сильнее остальных боялся подумать о семье Юшенг или упомянуть их. Но сейчас он говорил это во всеуслышание, словно хотел быть замечен Богами. А когда его схватили и заткнули ему рот тряпкой, разъяренный вид обратился перепуганным. Через минуту он обмяк, умерев от страха. К утру никого не осталось в живых. Женщины убивали своих детей, мужчины сжигали оружие и припасы. В живых остался только советник. На рассвете он отправился к реке, встал на колени на берегу и с беззвучным криком завалился на бок. Его главный страх воплотился в жизнь. Жу Шань остался один. С тех пор, как демоница Энтукку убила весь народ, она наконец смогла упокоиться. С того момента она не совершила более ни одного убийства. Упоминали её только в легендах, которые со временем изменились, обросли домыслами, а после остались только в форме забавных историй и поучительных детских сказок. — Получается, она умерла после того, как встала лицом к лицу с собственным сильнейшим страхом, — Се Лянь решил разбавить напряжённое молчание, наступившее после истории. — Вы правы, Ваше Высочество. Это и стало причиной обращения её в демона. И отразилось на том, как она убивала людей. Се Лянь кивнул и замолчал. Ки Ан говорила об этом так легко, с оттенком таинственности, как будто сама это придумала, но по какой-то причине принц был убеждён, что эта история правдива. А если и нет, то очень близка к истине. От осознания по телу пробежали мурашки, и захотелось укрыться шёлковым одеялом. — Про какие артефакты ты говорила? — Хуа Чэн постарался нарушить тишину и перевести тему, заметив, как поник принц. — О, на самом деле… — Ки Ан поднялась со стула и лёгкой походкой направилась к высокому шкафу. — Это произошло более тысячи лет назад, поэтому никаких артефактов, напрямую связанных с демоницей у меня нет. Но, — девочка достала небольшую коробочку, которую с трудом могла удержать в руках. С ней она бодро вернулась, снова села на стул и открыла её. — Есть амулеты, которые помогут вам избежать встречи с самым главным страхом. Достаточно хранить его, иногда вспоминать о демоне Энтукку и можно не бояться. Ки Ан показала небольших размеров металлический талисман, похожий на монету. Скорее всего, он был сделан вручную, вряд ли из дорогого материала. Но даже так он привлекал красотой и простотой. В центре был вырезан лист клёна, наполовину перекрытого чем-то вроде солнца. — Также есть пепел, который остался после сожжения шатра с семьёй Юшенг, но, честно говоря, я просто сожгла свои одежды. Главное продать, а уж что это, никто разбираться не будет. Девочка говорила виновато, и так, словно ей было необходимо это сказать. Се Лянь прочувствовал её неловкость и настороженность, словно они были его. — Сколько это будет стоить? — принц не смог удержаться и взглянул на Ки Ан. — О… Это… Если Его Высочество заинтересовало, то это будет моим подарком Вам. Как подношение, если Вы позволите. Се Лянь уже понял, что девочка являлась его последовательницей. Это оказалось неожиданно приятно. Конечно, сейчас у него было множество последователей. Гораздо больше, чем он мог бы мечтать на момент третьего вознесения. Но знать, что среди них есть эта девочка… — Этого будет достаточно? Голос Хуа Чэна раздался неожиданно. Принц повернул голову и увидел, как демон протянул Ки Ан лист сусального золота. Это удивило принца. Но более, само собой, поразилась девочка. Се Лянь не мог знать, сколько стоил один талисман. Но складывалось впечатление, что девочка должна будет сделать им ещё штук десять таких же, чтобы отбить сумму. — Я… господин Ху… Градоначальник Хуа, я… Это слишком много, — всё же удалось связать слова в предложение. — Значит, достаточно. Можно два? Ся Лянь не сводил глаз с Хуа Чэна. Нельзя было сказать, что он был удивлен. Внешне было сложно определить, что он испытывал. Но Се Лянь был восхищен. Искренне. Ки Ан растерянно смотрела на Хуа Чэна. Она боялась даже пошевелиться и иногда переводила взгляд на Его Высочество. Но не поймав ответный взгляд Се Ляня, а только чёрные глаза демона, девочка поджала губы и достала из коробочки ещё один талисман и в раскрытой ладони протянула оба градоначальнику. Хуа Чэн забрал покупку и сразу положил лист золота в раскрытую маленькую ладонь.