Робин и колдун: Возрождение
авторы: Татьяна Маковская и Татьяна Супрун
‘Each man travels along one path.
At the end of it, if he has the courage,
he will meet himself and find his power.’
Richard Carpenter ‘Robin of Sherwood’
Она не знала, зачем пришла сюда. Надеялась найти следы, знаки, хоть что-то. Шла бесцельно, некому было остановить. Отдав Херну Альбион — меч Робина, Марион утратила последнюю надежду вновь увидеть живым своего возлюбленного. И теперь она чувствовала себя тенью в мире живых. Тенью, которая страдает и неприкаянно блуждает в поисках утешения. Да, вот это место на холме, где они расстались. Внутри тоскливо звучал один вопрос, одна мысль не давала ей покоя. Зачем она послушно, как под гипнозом его спокойного голоса и ласкового взгляда оставила его? Что ужасного могло с ней случиться по сравнению с тем, каково ей теперь. Ведь не чувствовать, не страдать, забыться — что может быть лучше. Теперь это место казалось ей совсем другим. Холодный ветер трепал её волосы, на гору спустился густой туман. А может ей всё это просто снится, это ночной кошмар, сейчас она обязательно проснётся и все будет как прежде. Тихое утро в лесу, потухший ночной костёр, ощущение спокойствия и вера в то, что они под защитой духов Шервуда. Слёзы могли бы принести облегчение, но плакать она не могла, чувство холода и мрака внутри, нет сил, нет воли, нет желаний. Она смотрела перед собой невидящими глазами и просто пыталась уловить, услышать знак, шорох, звук. Звенящая тишина, холод, безмолвие. Двигаться не хотелось. Она медленно опустилась на землю и поняла, что никакая сила не заставит её двигаться, благостное равнодушие. Есть воспоминания, они оживляют, согревают, убаюкивают. Пусть так. Сквозь пелену тумана проступил неясный силуэт. Это был не человек. Существо приблизилось, и вот перед ней волк. Крупный красивый зверь не боялся человека, сел напротив и внимательно наблюдал за ней. Марион не испытывала страха, глядя на него. Зверь поднялся на сильные лапы и пошел прочь, несколько раз оглянувшись, как бы приглашая следовать за собой. Почти машинально женщина встала на ноги и пошла в сторону, куда указывал волк. Он растворился в тумане, и Марион опять осталась одна. Но тут она почувствовала его рядом с собой. Она положила руку ему на голову, зверь побежал вперед, и она провела рукой по его мощной спине, ощутив под пальцами его мягкую шерсть. Неожиданно он завыл, разрушая тишину и разрывая туманное безмолвие. Посмотрев на свои ладони, она увидела алую кровь. Марион вскрикнула от ужаса и поняла, что падает в бездну, темнота поглотила её, сердце замерло, она потеряла сознание. Очнулась она в кромешной темноте, судя по звуку падающих капель воды — это была пещера. Глаза медленно привыкали к сумраку. Место, где она лежала, не было уютной кроватью, но подстилка из веток и листьев делали его достаточно удобным, и сверху она была накрыта подобием грубого одеяла. Вход в пещеру был занавешен тяжелым пологом, сырой воздух пещеры пропитан запахом костра.***
В просторных залах Ноттингемского замка было сыро и промозгло. Аббат Хьюго, кутаясь в плащ-мантию, с интересом наблюдал за своим братом. Он уже в третий раз терпеливо пытался донести до него, что проблемы с неурожаем могут серьёзно ударить по казне и сорвать сбор королевских податей. Де Рейно был мрачнее тучи. Он вроде бы слушал его и не слышал. Опять приступ разлива желчи, о, пресвятые угодники, как же не вовремя, думал про себя аббат, готовясь повторить все, что он только что проговорил уже в четвёртый раз. Не прошло и двух дней со дня той охоты шерифа, после которой главный противник шерифа — вольный стрелок Локсли был обезврежен. Где же ликование, где торжество победителя? На лице шерифа Ноттингема не было и следа радости. Его мысли сейчас были далеки от насущных проблем и его отсутствующий взгляд подтверждал это. Он сам себе не мог ответить на вопрос, что же отравило его триумф победителя? Перед его внутренним взором стоял он — гордый разбойник, даже перед лицом смерти не склонивший головы, на губах усмешка, в глазах отсутствие страха. Стрелы закончились, лук сломан о колено и не достанется врагу, он готов! Не все лучники стражи исполнили приказ и сделали выстрел из арбалета из уважения или, находясь под гипнозом этого лесного бандита. Осознание этого терзало шерифа сильнее всего. Сочувствующие предатели у него под боком. Победа украдена, в кубок победителя проник яд беспощадной правды. Правды, что он королевский шериф чувствует себя здесь чужаком и временщиком и ни за какие деньги он не сможет купить истинную любовь подчиненных ему людей. Шериф скривил рот в тоскливой усмешке, хм, очень надо, пока его боятся — его приказы будут исполнены, он выведет на чистую воду всех сочувствующих. А вот вернёт ли ему это прежнюю самоуверенность и ледяное спокойствие — вот вопрос, что-то внутри его подломилось, и нет опоры на свои старые убеждения. Отлаженный годами механизм лязгал и сбоил, погружая своего хозяина в мрачное душевное состояние. Выиграв последнее сражение, фактически он чувствовал себя побежденным и разбитым. Кубок триумфатора наполнен горечью сожаления и разочарования. Шерифа передёрнуло, и он со злостью выплеснул остатки вина из кубка на пол, сделав знак слуге налить из другого сосуда. Отпив из чаши, он стеклянными глазами уставился на аббата: -Будь добр, Хьюго, повтори ещё раз, что конкретно тебя беспокоит. Аббат закатил глаза, перекрестился, и начал было снова: -Я упомянул, мой дорогой брат, что с наполнением казны до конца года будут проблемы, неурожай… Его речь вновь была прервана. На сей раз торопливо вошел слуга и покорно поклонившись, сообщил о том, что неожиданно пожаловал с визитом достопочтенный барон Симон Де Беллем. Хьюго посмотрел на своего брата и прочитал в его глазах тот же самый вопрос, который он сам задавал себе: «Какого дьявола он здесь делает, что ему нужно?» Их последняя встреча была не самого приятного свойства, поэтому шериф желал бы вообще никогда не видеть и не слышать имени барона. Он нервно заёрзал на месте, лихорадочно соображая, чем мог быть вызван столь неприятный визит. Мысли путались, ничего подходящего на ум не шло. Про себя он грязно выругался, мысленно махнул на всё это рукой и решил плыть по течению, потому что не понимал, что можно предпринять в данный момент. Ледяным тоном он приказал слуге передать барону, что готов принять его.***
Марион попыталась подняться, опершись на локоть. Её голова раскалывалась от боли, резко подкатило чувство тошноты, и навалилась слабость, в глазах потемнело. Отблеск огня на стене пещеры свидетельствовал о том, что кто-то приближается, неся в руках факел. Вошли две фигуры в темных одеждах. Судя по пластике движений рук и плавности походки — это были женщины, их лица были в тени, и сложно было сказать об их возрасте. Одна из них несла в руках серебряное блюдо, на котором стоял кувшин и что-то накрытое сверху холщовой тканью. Закрепив факел на стене пещеры, одна из них подошла к Марион ближе. Она не проронила ни слова, но Марион ощутила присутствие не врага, но друга. Что-то спокойное и властное исходило от этой женщины, так глубокие реки текут тихо и величаво. Другая женщина налила что-то из кувшина в серебряный кубок и протянула его Марион. -Пей, не бойся — успокаивающим голосом произнесла она. Марион взяла кубок в руки и сделала глоток, да, это была чистая родниковая вода. Тошнота отступила, в голове прояснилось. -Где я? — задала вопрос Марион. -Ты там, куда хотела попасть, — ответила ей женщина-река. -Я падала, это было падение. Но я цела и невредима. Или это был сон? -Ты что-нибудь слышала о вратах странствий, что соединяют время и пространство? -Нет, — ответила Марион. -Пройдя через них в первый раз, всегда чувствуешь себя неважно –улыбнулась ей другая женщина и ласково положила руку на плечо. -Рьяна, предложи нашей гостье что-нибудь поесть — сказала женщина-река, присев на возвышенность в пещере неподалеку от них. -Я могу покинуть это место когда захочу? — спросила Марион. -А ты действительно этого хочешь? Марион на секунду задумалась и отрицательно покачала головой. Ей не хотелось сейчас возвращаться в Шервуд к своим переживаниям и воспоминаниям. Рьяна поставила перед Марион блюдо с незатейливыми угощениями. Зерновые лепешки, сушеные яблоки, медовые соты. -Кто вы? Что вы здесь делаете — спросила Марион, отломив кусочек от лепешки. — Люди называют нас горными ведьмами — негромким голосом заговорила другая женщина. Судя по её одежде, гордой посадке головы и необъяснимой притягательности, она была не из простолюдинов. На ней был черный бархатный плащ, тонкие сильные запястья украшали затейливые браслеты, а длинные шелковистые волосы цвета вороного крыла украшал обруч тонкой работы. — Горные духи даруют нам силу и могущество пока мы используем нашу силу во благо и для защиты обитателей гор. Предсказывать будущее, исцелять от недугов, управлять стихиями, сдерживать порывы зла и тьмы, держать вверенный нам мир в равновесии. Ты оказалась у нас неспроста. Покровитель Шервуда просил о твоей поддержке. Марион поняла, о ком говорила госпожа в бархатном плаще. Херн направил её в нужное время, когда отчаяние казалось непреодолимым и силы на исходе. -Как мне называть Вас? -Моё имя Рхона — я оракул горных духов. Твоё имя, сестра, мне известно. Я знаю, что привело тебя к нам и что камнем лежит у тебя на сердце. Ты можешь рассчитывать на нашу помощь и поддержку, но большую часть нелёгкой работы тебе придется выполнить самой. Рьяна присмотрит за тобой первое время и расскажет, что тебя интересует, в пределах разумного, конечно. Я знаю, ты не избалованна роскошью и излишествами, поэтому у нас тебе будет комфортно. Мне пора идти. Отдыхай и набирайся сил. Об остальном поговорим позже. С этими словами она встала и неспешно покинула пещеру, как бы уплывая и растворяясь в темноте.***
Роберт Де Рено и аббат молча ожидали появления Де Беллема. Под сводами залы повисла гнетущая тишина, как перед грозой, резкий порыв ветра погасил свечи на столе. Де Рено отчетливо слышал стук своего сердца. Де Беллем появился в проёме дверной арки и шерифу показались вечностью те несколько секунд пока он шел по направлению к ним. Чародей остановился, пристально глядя в глаза Де Рено, который чувствовал себя кроликом перед змеёй, во рту у него пересохло. Он резко протянул руку, чтобы взять кубок, но неловким движением опрокинул, разлив его содержимое. Слуга спешно бросился приводить в порядок стол, но шериф знаком руки остановил его. Это помогло вернуть ему самообладание. -Мы очень сожалеем о том впечатлении, которое осталось у вас, барон, после нашей последней встречи — начал шериф. — Мои подопечные исполнители неверно истолковав приказ, который я им отдал, нарушили Ваше спокойствие и вторглись в Ваши владения — шериф многозначительно посмотрел на Гисборна. Сэр Гай имел слегка отсутствующий вид и не сразу понял, о чем говорит шериф. Он не в первый раз исполнял незавидную роль благодаря своему хозяину и уже перестал удивляться вероломству, с которым господин шериф выставлял его в самом неприглядном свете. Но тут он просто потерял дар речи и молча уставился на шерифа. Де Беллем, казалось, не придал словам шерифа никакого значения. -Я слишком долго живу на этой земле, и хорошо изучил людские слабости. Можете не тратить своё красноречие на оправдания ваших поступков, уважаемый Де Рено — спокойно ответил колдун. — Те драгоценности, за которыми Вы охотились сейчас со мной, — сказал он и сделав шаг в сторону, указал на своего слугу в черном, следовавшего за ним по пятам. В руках слуга держал резной ларец, Де Беллем откинул кованую крышку ларца и драгоценные камни, монеты, украшения заблистали в тусклом свете свечей. Шериф застывшим взглядом смотрел на барона. Он не понимал, что происходит и чувствовал, что попал в западню и сейчас капкан захлопнется. Он мог бы даже сказать, что вместо сокровищ, колдун явил им иллюзию и после того как чары спадут, на подносе останутся жухлые листья и дохлые лягушки. — Понимаю ваше недоверие, Де Рено, но сокровища реальны. Однако у меня есть одно условие, выполнив которое Вы сможете забрать их себе — ухмыльнувшись сказал Де Беллем. Шериф с облегчением вздохнул. Ну вот, теперь ситуация становилась привычной и он почувствовал снова твёрдую почву под ногами. — Вас можно поздравить с удачной охотой, не так ли? — продолжил Де Беллем. От неожиданной догадки Де Рено вздрогнул и опустил взгляд. Как же быстро распространяются слухи или для этого колдуна его поступки и мысли прозрачны как стекло? — Умелый охотник не вернётся из леса с пустыми руками, — уклончиво ответил он Де Беллему, бросив на него быстрый взгляд. — Охота тем и хороша, что трофеи, добытые охотником, могут чего-то стоить, — помолчав, добавил черный маг. -Но не с каждым трофеем охотник захочет так просто расстаться, — парировал шериф. Де Беллем перехватил взгляд шерифа и снова Де Рено почувствовал, что колдун пытается подавить его волю. — Зачем он тебе сейчас? Ты выиграл сражение, Де Рено. Отдай его мне — тихим голосом проговорил колдун. Шериф сам не понимал откуда взялось его сопротивление, его расчетливый рассудок говорил ему, что предложение Де Беллема выгодное и очень ко времени, однако что-то не позволяло ослабить хватку и дать своё согласие. Внутри его будто боролись два человека, и финал этой схватки был ему самому не ясен. В это время брат Хьюго издал горлом какой-то неясный звук, тем самым переключив внимание Де Рено. Он посмотрел на брата и по выражению его лица понял, что совершит большую ошибку, если пойдет на поводу неясных порывов и не прислушается к голосу рассудительного внутреннего менялы. — Я ещё не принял окончательное решение, — медленно проговорил Де Рено, задумчиво перекатывая кубок в руке. Де Беллем молча достал из-под плаща увесистый мешок и бросил его к ногам шерифа, от удара мешок развязался и нежный звон рассыпавшихся, покатившихся по каменному полу монет заполнил собой тишину. — Это дополнительно за тех двух разбойников, которые были моими слугами –сарацин и великан, — твердо сказал барон. — Но они живы и приговорены к смертной казни — сказал сэр Гай. — Не важно, я их тоже забираю. Они принадлежат мне по праву, — холодным тоном вымолвил барон, и спокойно посмотрел шерифу в глаза. Повисла пауза. Де Рено резко поставил кубок на стол. — Будь по-вашему, барон. Шериф взглядом приказал своему слуге собрать рассыпавшиеся монеты и принять у слуги барона ларец с драгоценностями. -Гисборн, потрудитесь отдать соответствующие распоряжения тюремной страже — скомандовал Де Рено. — Вам всё понятно? -Да, милорд, — ответил сэр Гай и, резко развернувшись в сторону выхода, отправился выполнять приказания.***
Гисборн шагал по каменным ступеням, ведущим в подвал. Он громко окликнул часового и с грохотом открыл железную решетку. Щелкнул стальной засов, резкий подвальный дух казармы ударил в нос, чадили факелы, закрепленные в каменных уступах узких коридоров. Кое-где ему приходилось пригибать голову, чтобы не удариться о низкие своды подвала. Его злоба и гнев на шерифа понемногу начали ослабевать, но он сильно себя сдерживал, чтобы не выместить свой гнев на стражников подземелья. -Гарри, — крикнул сэр Гай, -подготовь двоих узников к отправке из замка. -Кого именно, милорд? — переспросил начальник дневной стражи, даже не подозревая, что своим простым вопросом может вызвать гнев своего командира. Гисборн со всей силы ударил кулаком в кольчужной перчатке по грубо выструганному столу, за которым обедали охранники. От удара железные кружки и плошки с остатками скудного провианта с грохотом посыпались на пол. Хоть и немного, но это помогло выпустить пар и не надавать тумаков тем, кто оказался поблизости. -Сарацина и громилу, — ответил Гисборн, грузно опустившись на скамью. — Да, и ещё, -добавил Гисборн, -тело их предводителя, заверните в мешок и погрузите на повозку. Гарри, немного ошалевший от неожиданной реакции командира, отрапортовал: «Будет исполнено, милорд!», и поспешно удалился.***
В тишине подземелья послышались гулкие шаги, шли двое в кованых сапогах. Насир не мог разглядеть в темноте, но слух его никогда не подводил. -Так что сказал сэр Гисборн? — раздался голос одного из пришедших. -Завернуть в мешок и на телегу. -Держи за ноги. -А ведь говорят, мертвые коченеют, а с этим что не так? — Не знаю, -проворчал Гарри, — поговаривают, он сын лесного духа Херна, тут можно ожидать чего угодно. -А может он ещё живой? -Ну тогда я аббат Кентерберийский, — хохотнул Гарри, — после такого не выживают. -Ох, как-то не по себе … аж жутко… -Меньше рассуждай, больше делай — приободрил его Гарри. Шаги стражников стали удаляться, и опять воцарилась тишина. Насир сглотнул подступивший к горлу ком и почувствовал, как ярость закипает в груди, железные кандалы врезались в кожу рук, но он больше не чувствовал боли.***
Де Рено подошел к окну, из которого мог видеть, что происходит на внутреннем дворе Ноттингемского замка. Из дверей вышел Де Беллем в сопровождении слуги, он не торопился. Слуга подвел ему вороного коня, и барон величественно сел в седло. Взяв в руки поводья, он осмотрелся по сторонам, конь переминался, пританцовывая, под седоком. Стражники вывели заключенных со связанными за спиной руками, великан был в кандалах, очень уж боялись его силы, на головы пленникам надели холщовые мешки. Их втолкнули в железную клетку на телеге и для пущей надежности приковали наручниками. В ту же телегу положили тело, завернутое мешковиной. Барона сопровождал отряд наёмников, шериф насчитал шесть всадников. Все воины в дорогих доспехах и прекрасно вооружены, откуда только этот колдун берет на это деньги? Барон поднял вверх руку и скомандовал, что пора трогаться. Всадники медленным шагом пересекли двор и скрылись за воротами замка. Шериф отошел от окна, открыл ларец с сокровищами и, запустив руку в груду монет и драгоценностей, с облегчением вздохнул.***
Солнце клонилось к закату, бросая прощальные блики, тени наползали на долину. Отряд Де Беллема двигался неспешно, вооруженные всадники были настороже, но не было заметно, что они особенно кого-то опасаются и даже то, что ночь застанет их в пути не слишком волновало барона, по сути бояться было некого. Всадник, замыкающий шествие не видел ничего, что могло бы вызвать тревогу. Но за ними пристально следила пара зорких глаз. Преследователь держался чуть поодаль, перебегая между камнями и редким кустарником, стараясь не привлекать внимание и не издавать звуков, его лапы двигались бесшумно, он почти сливался с тенями сумерек. Проследовав за всадниками в небольшую рощу, он затаился, подождал, пока отряд выйдет на открытую местность и начнёт спуск по дороге, ведущей через дюны к берегу моря. Оставшись на возвышенности, он отчетливо видел силуэты людей, приближающиеся к зловещей обители колдуна. Когда взошла полная луна, печальная процессия скрылась за полуразрушенными воротами древнего замка.