Двадцать пять лет спустя

Испуганно вскрикнув, Гермиона плашмя повалилась на пол и, толкнув головой входную дверь, в быстром темпе поползла по аллейке. Зеленый луч не отставал.     - Фините! - послышался сзади знакомый голос.     С зеленым лучом сцепился оранжевый и поглотил его в себя, словно пылесос. Гермиона с облегчением почувствовала, что смерть больше не щекочет смрадным дыханием ее затылок. Все началось так же, как и закончилось — резко и неожиданно, словно понос в общественном транспорте в самый час-пик.     Две сильные руки рывком поставили женщину на ноги.     - Что случилось? Почему ты здесь? Кто выпустил Аваду? На наш дом напали?     Мужчина с грубоватым голосом засыпал Гермиону вопросами, держа ее при этом к себе спиной. Из его рта остро пахло апельсинами, лапшой быстрого приготовления и еще чем-то таким родным, похожим на дешевую тушенку из подземных переходов.     - Гарри! - ахнула Гермиона и прильнула к его сильной груди.     А Гарри Поттер стал поистине сильным — по всему его торсу бугрились твердые, почти стальные бицепсы.     - Все хорошо, - прошептала Гермиона. - Теперь хорошо, правда.     Гермиона отстранилась от каменной груди и стала жадно вглядываться в друга. Это был мужчина в полном расцвете сил, похожий не то на Арнольда Шварцнеггера, не то на Брюса Уиллиса в молодости. И выглядел как герой боевика, только что переживший по меньшей мере Армагеддон. Очки были перемазаны копотью и наспех замотаны дешевой синей изолентой, лицо обрамляла жесткая недельная щетина, дюжина царапин и уродливый шрам, протянувшийся от середины щеки до уголка губ, отчего рот казался искривленным в неестественной ухмылке.     От сильного тела и одежды пахло кровью, мочой, застарелым бельем и не совсем чистыми носками. Клетчатая рубашка была порвана в нескольких местах, ткань задеревенела от пота. Гермиона едва сдержала рвоту, увидев, что не только рубашка, но и левый сосок друга был рассечен, на нем бугрился шов грубыми нитками.     Гарри смотрел на Гермиону очень печально. В его глазах не было радости от неожиданной встречи, только бесконечная всепоглощающая усталость.     - О... - Гермиона с трудом обрела дар речи. - Кто тебя так?     - Штатское Министерство, - невесело усмехнулся Поттер, незаметно прислонившись к деревянной балке — должно быть, с трудом стоял на ногах. - Чертов начальник послал меня и всех прочих авроров на север Великобритании, там нас и покоцали.     - Присядь, отдохни, - вздохнула Гермиона, с жалостью глядя на друга. - Что творится у нас на севере, скажи мне на милость? Я уже не первый раз слышу о тамошних беспорядках!     - Проклятая Катрина Гарднер! - прорычал Поттер, тяжело опускаясь на ступеньку. - О-о-о... Черт! Созвала, блядь подзаборная, свою гребанную группировку — орки, дементоры, темные маги — и все как один на свирепых гиппогрифах. Гарднер затеяла территориальную войну с тамошними волшебниками. Уже и египетских магов призвали на помощь — ни хуя не помогает! Вот неймется сволочи и все тут!     - Давно такое творится? - ужаснулась Гермиона. Несмотря на то, что север был неблизко, ей стало страшно.     - Около двух месяцев, - процедил Гарри. - Все это время я не бывал дома, только сегодня нам дали временную передышку. - Мужчина уронил голову на руки. - Мой приятель вчера погиб, его перерубило пополам.     Гермиона ахнула и прижала руки ко рту.     Со всей этой северной войной она совершенно забыла про Джинни — но миссис Поттер, сидящая в гостиной, о Гермионе помнила, но не подозревала, что происходило на крыльце.     Гарри попытался потянуться и застонал. Гермиона заметила, что левая рука у него гнется с трудом.     - Наверное, тебе нужно обратиться в больницу...     - Пустяки, - отмахнулся Поттер. - Да и времени у меня нет — завтра-то снова на войну...     Гермиона частично поняла поведение Джинни и устыдилась — муж на войне и может погибнуть в любую секунду, так о каких формальностях может идти речь? Да тут еще и брата посадили, а Гермиона выглядела в данной ситуации не самым лучшим образом. Почти два месяца... Что ж, именно на это время Гермиона выпала из жизни Министерства, да и вообще... из жизни...     - Кто такая эта Катрина Гарднер? - нахмурилась Гермиона, никогда не слышавшая этого имени в Министерстве.     - Волдеморт в юбке! - рявкнул Гарри, вновь нахмурив клочковатые брови. - Молодая девка, а такая сволочь! Ей палец в рот не клади — до плеча руку отгрызет и еще скажет, что перца маловато! Похоже, мы имеем дело с крестражистой... Знаешь, Гермиона, что Гарднер сделала с Дином Томасом? Мы две недели сражались бок о бок, а потом... Я не могу забыть, какой страшной смертью он погиб...     - Дин Томас мертв?!     У Гермионы в голове не укладывалось. Еще два месяца назад все было нормально — в мире нормально, не в жизни, конечно.     - Гарри, а если она нападет на Хогвартс?! - запаниковала Гермиона, подумав о Розочке и Хьюго. - Наши дети...     - Нет, она сместилась в Ирландию, - устало отмахнулся Поттер, но было видно, что он тоже взволнован этим вопросом.     Гермиона заметила, что копоть на лице друга намокла и потекла, словно скверная дешевая тушь из Орифлэйма — Гарри плакал и тихо матерился сквозь зубы. Должно быть, он был очень сильно зол, если пустил в ход нелитературные слова.     - Прости, - произнес Гарри. - Должно быть, ты думаешь, что я не рад... Но я рад, право слово, только смертельно устал от всего этого... Еще и Джеймса ранили...     Голос Поттера затих на какой-то трагической ноте.     - Твоего сына?     Тут Гермионе стало по-настоящему страшно. Джеймсу Поттеру не было и двадцати, а он уже воевал. Этот мальчик, должно быть, еще не закончил Академию Авроров...     «Где, интересно, Малфой? Тоже воюет или отсиживается дома? Его предложение, наверное, уже не в силе?» - с тоской подумала Гермиона, вспоминая холеного аристократа в дорогущей мантии от Пако Гробано.     И тут же обругала себя за такие мысли. Какая ей разница, где сейчас Малфой?! Да и как она вообще заподозрила, пусть даже на секунду, что может серьезно рассматривать его предложение?!     - Гарри, и ты меня прости, - сказала Гермиона. - Я ведь совсем не навещала вас...     - Ничего страшного. Жизнь — суровая штука.     Гермиона подумала было рассказать про нападки Рона и тут же истерически расхохоталась от этой мысли; рассказать — кому? Человеку, у которого каждый день на его глазах погибают товарищи, у которого ранен сын, у которого в опасности жена?     «Поздравляю тебя, Гермиона Уизли, твои доводы рассудка достойны истинного Хаффлпаффца!»     Гарри грустно улыбнулся изуродованными губами, и Гермиона похлопала его по плечу, о чем, впрочем, тут же пожалела — Поттер взвыл сиреной.     - Прости, я забыла.     - Ничего, бывает. Где моя Джинни? - спохватился Гарри, поднимаясь на ноги. - Ты ведь к ней приходила? Как она, как моя девочка?     - Пойди и спроси у нее, - посоветовала Гермиона.     Гарри отворил дверь, вошел в гостиную и не успел даже разуться, как на него налетел благоухающий рыжий вихрь и чуть не задушил в своих цепких объятиях. Каждый член тела отозвался острой болью, но Гарри закусил губу, чтоб не пугать жену.     - Живой! Вернулся! Мой мальчик... - шептала Джинни, покрывая лицо мужа солеными поцелуями и не обращая внимания на непереносимый запах копоти и горелых бровей.     - Папочка!     Маленький Годрик, каким-то образом умудрившийся заскочить Гарри на шею, повис на нем и радостно засмеялся. Джинни прижалась к мужу и поцеловала его в губы долгим поцелуем, слизывая влажные дорожки с его щек и уродливых шрамов.     - Господи, что они с тобой сделали? - покачала головой Джорджина. - Скорей иди в душ, а я приготовлю заживляющее зелье... Как там мой Джимми?     - Джима ранили... Но с ним все хорошо, - поспешил заверить Гарри, увидев лицо жены. - Он сейчас у Пенелопы.     Джинни тяжело вздохнула и снова поцеловала мужа, который в это время рассеянно поглаживал мурлыкающего Годрика по пышной рыжей шевелюре.     Так встречали героя, вернувшегося с войны.     Гарри понимал, что от него пахнет не самым приятным образом, поэтому поспешил в душ. Годрик, не желавший слезать с отца, ехал на нем.     - Папочка, ты ведь навешал Катрине пиздюлей? - радостно спросил Годрик.     Гарри Поттер резко остановился, едва не уронив сына.     - Проклятые дворовые мальчишки, - пробормотал он себе под нос. - Чему они только учат моего сына?! Годрик, надо говорить не «навешал пиздюлей», а «проучил».     - Хорошо, папочка.     Гарри ушел в душ, высадив сына у дверей, а Джинни стала торопливо перебирать ингредиенты.     - Мамочка, эта плоститутка опять здесь! Посла она на ху...     - Годрик! - укоризненно воскликнула Джинни. - Ты же не хочешь расстроить папочку?     И тут ее глаза наткнулись на Гермиону.     - Что ты здесь делаешь? - зашипела Джинни. - Неважно! Будем считать, что никакой ссоры между нами не было — ради Гарри. Он не заслужил такого наказания.     - Конечно, - смущенно ответила Гермиона. - Прости, мне стыдно... Я не знала, что вам так тяжело.     - Не знала она... - беззлобно проворчала Джинни. - И ты прости, с Авадой я погорячилась. Подруга из меня никудышная, Гермиона. Извини, тебе лучше идти. Понимаешь, у нас с Гарри так мало времени... В любую минуту их с Джимом могут убить...     Гермиона кивнула и, махнув Джинни рукой, в одиночестве пошла по темной аллейке, тянущейся от дома Поттеров. Женщина понимала и чувствовала, что Джинни не такая сволочь, какой ей казалась сначала. Джорджина Поттер очень любит мужа с детьми и любого порвет за них не хуже, чем эта Катрина Гарднер верхом на разъяренном гиппогрифе. Разумеется, ни о каких просьбах о помощи теперь не может быть и речи — самим бы Поттерам кто помог...     А Гермионе оставалось только поехать домой.     * * *     В грязном бараке не горел свет. Гермиона зажгла палочку и, положив ключи на тумбочку при входе, прошла на кухню и устало прислонилась к стене. Женщина чувствовала себя неприятно опустошенной — не как облегчившийся организм, а скорее как выпитое яйцо. Голова раскалывалась от боли.     Взгляд Гермионы упал на трехногую табуретку-инвалид. Раньше-то она была четырехногая, пока Рон жену сей табуреткой не побил...     Вдруг свет на кухне вспыхнул с необычайной яркостью. Гермиона зажмурилась, а, открыв глаза, почувствовала, как сердце сжала ледяная лапа ужаса.     В дверном проеме стоял Рон и смотрел на жену очень нехорошим взглядом...