Двадцать пять лет спустя

Добравшись до Малфой-менора, Роза с трудом доползла до кухни и рухнула на ближайшую табуретку. На другом конце стола сидела Гермиона в теплом халате и, сложив ногу на ногу, пила что-то очень крепко пахнущее. Выглядела она так жалко и бледно, что у Розы сразу пропало желание наброситься на мать петухом. Вместо этого девушка спросила:     - Что ты такое пьешь, что я аж отсюда чувствую?     - Что бы это ни было, тебе это лучше не пить, - мрачно констатировала Гермиона.     Моча гоблина была не слишком приятна на вкус, однако устранила последствия инсульта быстрее даже, чем предполагали целители.     Роза взяла тонкую серебряную ложку, задумчиво повертела в пальцах и исподлобья глянула на мать. Спросить ли у нее про Лаванду Браун? Или лучше не стоит выспрашивать вещи, которые могут подтвердить самые страшные опасения? Да разве может Гермиона Уизли почти что убить человека?     - Мам... - позвала Роза, отложив ложку. - Ты когда-нибудь делала то, о чем приходилось жалеть всю жизнь?     Гермиона удивленно подняла брови:     - Я думала, ты знаешь.     - Нет — до замужества.     - Да... Да! - подумав, воскликнула Гермиона. - На четвертом курсе я встречалась с болгарским ловцом Виктором Крамом и особенно сильно увлекалась зельеварением - Крам и зелья, два тогдашних предмета моей любви, но, попытавшись совместить их, я совершила большую ошибку. Я испытала на Викторе одну настойку собственного приготовления, не уведомив его об этом.     Виктор упал на ковер. Замертво. Он не дышал. От ужаса у меня расстроился кишечник, и я всю ночь просидела в уборной, а утром снова побежала к Виктору в комнату. Его там не было.     На следующий день я узнала, что товарищи нашли Виктора с пеной у рта — обширный инфаркт, поражение нервных окончаний. Через неделю Виктора уже выписали из больничного крыла, и у нас все стало по-прежнему: он ничего не помнил. К счастью, профессор Каркаров списал болезнь Виктора на волнение перед турниром. Я должна была почувствовать облегчение, но... ты же понимаешь — не почувствовала. Я ведь его чуть не убила...     «А Лаванда Браун?!» - хотелось крикнуть Розе, но вместо этого она сдержанно выразила удивление истории с Крамом.     - Еще... - Гермиона отпила жидкости и поморщилась. - Еще я не помогла однокурснице. На нее напал здоровенный оборотень, а я испугалась его страшных когтей и клыков и ничего не сделала. Умирать ее оставила.     - Ерунда, мам, даже маленький оборотень внушает такой ужас, что человек после встречи с ним всю жизнь ходит под себя, - обрадованно сказала Роза. - Ну, если вообще ходит...     Поднимаясь в свою комнату, девушка чувствовала радость и облегчение — конечно, мама не бросила эту Лаванду из ревности! Папа всегда судил о людях неверно, потому что и сам поступал не в пользу других. Роза и так знала, что Гермиона не была ни сильной, ни храброй, но подлость в их семье была присуща только отцу.     * * *     Вернувшись в комнату, Роза обнаружила там Скорпиуса Малфоя. Юный аристократ по пояс всунулся в старинный дубовый шифоньер и беззастенчиво перерывал ее прокладки.     - Ты что, охренел?! - вырвалось у девушки.     Вопреки ее ожиданиям, Малфой не выпустил срам из рук, а как раз даже напротив — самым наглым образом сунул себе в карман. Роза задохнулась от такой возмутительной беспардонности.     - Ты с ума сошел?! Отдай сейчас же! - Роза решительно протянула руку, но блондин ловко увернулся. - Издеваешься, да? Неужели тебе ни капельки не стыдно?!     Скорпиус, однако, ничуть не стыдился, но и не улыбался, и глаза его не смеялись. Роза на секунду испугалась — а вдруг у него и впрямь серьезные проблемы? Например, ночью из интимных мест идет кровь... Но это же последняя стадия драконьего сифилиса!     Наверное, у девушки в этот момент был такой беспомощный вид, что Скорпиус Малфой звонко расхохотался. Роза никогда не видела его веселым.     - Я просто пошутил, - фыркнул блондин и, зашвырнув прокладки обратно в шкаф, легким движением отбросил со лба косую челку.     Этот жест сказал Розе больше, чем ей самой того хотелось бы. Да он с ней заигрывал! Девушка втайне понадеялась, что Малфой больше ничего не успел украсть из ее шкафа, иначе она действительно будет нервничать, чего тот и добивается. Кому-кому, а Розе было стыдно, что ее грязное белье и разные сорта прокладок видел кто-то, помимо нее самой.     - Что ты вообще делал в моей комнате?     Роза хмуро посмотрела на Малфоя и, скрестив руки, уселась на стул за письменным столом.     Скорпиус пожал худыми плечами.     - А где ты была весь день? - вопросом на вопрос ответил он. - У тебя не появилось часом нового кавалера?     - А тебе-то что? - огрызнулась девушка.     И тотчас же все поняла. Трижды черт и еще четырежды тролль! Она и сама упустила момент, кода понравилась Скорпиусу Малфою! Мерлин, только этого не хватало!     - Так ты позволишь остаться здесь до утра? - в полушутливом тоне поинтересовался Малфой, беззастенчиво разглядывая залившуюся краской собеседницу.     Скорпиус испытывал неподдельное удовольствие, полагая, что Роза расцвела маковым цветом от тронувшего сердце волнения. Но та багровела лишь от злости.     Малфой чувствовал некоторое облегчение, находясь рядом с этой девушкой — да, она ему приглянулась, и с этими назойливыми ухаживаниями можно было подзабыть о неотвратимо подступающей смерти. Блондин втайне надеялся, что она может наступить и лет через двадцать.     Роза сидела, поджав губы.     - Ну-у! - попытался уломать ее Скорпиус. - Джейн Нотт всегда позволяла мне!     Роза прогневалась и вскочила на ноги.     - Я не твоя девушка! В мою спальню войдут только два мужчины — любовник и лечащий врач! Вне зависимости от того, чей это дом, ясно?     - А я уже вошел, - съехидничал нахальный парень. - Ничего?     Роза потянулась было в карман за палочкой, но в последнюю секунду сдержалась и глубоко вдохнула.     - Ничего. На первый раз прощаю, - отрезала она, решительно выпроваживая наглеца из комнаты.     Малфой ухмыльнулся, прежде чем за ним захлопнули дверь. На первый раз прощает — это следует понимать буквально? То есть, Роза Уизли деликатно намекнула, что может быть и второй раз?..     * * *     Скорпиус Малфой не переменил своего решения: он собрался навестить маленькую Уизли ночью. Тщательно вымывшись в черной мраморной ванной и замаскировав все пятна сифилиса, блондин накинул серебристо-зеленый халатик и облился одеколоном Макса — тем самым, который Забини купил в магазине Джорджа Уизли пять лет назад, когда Джордж еще не покончил с собой. Судя по рассказам Забини, девчонки на него слетались сильнее даже, чем мухи на варенье.     - Куда собрался? - зевнул Макс, отложив том «Новолуния» на тумбочку возле их общей со Скорпиусом постели.     - Да так... Покорять сердце одной симпатичной девчонки, - блондин облизнул губы.     - В халате? - усомнился Макс. - Так ты сердце Розы не покоришь, скорее в больницу попадешь, явившись к ней в спальню в таком прикиде.     - Ничего ты не понимаешь, - снисходительно ответил Скорпиус. - Сегодня ночью можешь не ждать.     - Да? А как же сифилис?     Малфой покачал головой и похлопал по карману с лежащей в нем упаковкой мятных презервативов. Сын стареющего плейбоя надеялся, что это будет достаточной защитой. Еще раз зевнув, Забини растянулся поперек широкой кровати и, накрывшись шелковым покрывалом, мгновенно вырубился.     Скорпиус оказался у спальни Розы почти мгновенно. Он решительно толкнул дверь, но уже через несколько сантиметров встретил какую-то преграду. Неужели девчонка Уизли предвидела его визит и заперлась на цепочку? Стоп! В Малфой-меноре сроду не было никаких цепочек!     Скорпиус попробовал дверь еще раз, но безуспешно. Да в чем дело? Блондин опустился на колени и стал прощупывать пол в месте неведомой преграды. Вот. Что-то круглое. Пушистое. Мягкое, но холодное, как лед! Чье-то лицо! Голова!     Скорпиус по-девчачьи взвизгнул, отскочил, но тут же устыдился и вернулся обратно. Может, девчонке плохо? Напилась? Или уснула на полу? Да ведь она простудится!     Обеспокоенный судьбой Розы Уизли, Скорпиус присел на корточки, осторожно отодвинул голову девушки и вошел в комнату.     Увиденное заставило его вскрикнуть еще громче — бледная и бездыханная, Роза распростерлась на ковре. Ночная рубаха задралась, обнажая стройные белые ноги. Маленький рот был приоткрыт; лунный свет, пробивающийся сквозь прозрачные занавески, мягко осветил ковер с бурыми пятнами крови...