Двадцать пять лет спустя

История потомков Слизерина началась очень давно — еще при жизни сего великого черного мага. В самом конце десятого века, если точнее; когда Хогвартса не было и в помине, а четыре легендарных основателя еще и колдовать толком не умели.     Селянке Хельге Хаффлпафф было одиннадцать лет. Пятнадцатилетняя Кандида Когтевран пребывала в малой гимназии для девочек, после коей так прославилась своей мудростью. Годрик Гриффиндор, ее ровесник и сын богатого сельского фермера, учиться не желал вовсе и забавлялся тем, что вместе с друзьями швырялся в маггловских детишек искрами, курил папиросы, мочился в подворотнях и искрами же пугал соседских куриц.     Дошло до того, что рассерженная мать отобрала у сына магический перстень — красивый, золотой, с красным камушком посередине. Именно магическими перстнями пользовались все маги того времени — волшебные палочки были достижением уже восемнадцатого века.     - Век живи — век учись, - изо дня в день повторяла сыну народную мудрость дородная Селина Гриффиндор.     И засаживала юного Годрика за учебники. Сорванец парень был еще тот, его маленький тезка Годрик Поттер сильно отставал в этом плане. Едва только мать, переваливаясь как утка, выходила из комнаты, будущий основатель раздвигал золоченые ставни и, стараясь не скрипеть, выскакивал на улицу. Минуя свинарник, скрывался за низкой оградой. Только рыжий вихрь немытых, нечесаных волос сверкал да голые пятки.     А что же основатель змеиного факультета? У семнадцатилетнего сэра Салазара как раз проходил не самый приятный период в жизни — мать волшебника, властная вдова леди Теодора Слизерин, вздумала своего сына незамедлительно женить.     В родовом замке Слизерин — огромной черной пористой громадине в виде черепахи — еженедельно давались балы, званые ужины, светские вечера и прочие мероприятия, на которые, разумеется, приглашалось великое множество богатых чистокровных красавиц, и приглашалось явно не случайно.     Салазар, угрюмый угловатый подросток, жениться решительно не хотел и намеренно производил на всех волшебниц пренеприятнейшее впечатление — точнее, на их родителей, чтоб у тех немедленно пропала охота выдавать за него своих дочерей. Время было такое, что мнение самих предполагаемых невест практически не спрашивалось.     - Салазар! - Теодора Слизерин бесцеремонно прорвалась в ванную, где мылся ее сын. - Тебе надобно жениться.     Юноша, сидевший в деревянной лохани, позеленел и сполз в воду так, что на поверхности осталась торчать одна черноволосая голова.     Крупная осанистая женщина с гладким черным узлом на затылке впилась в Салазара цепким взглядом. Глаза у нее были зеленые и глубокие, как и у сына.     - И я намерена женить тебя непременно, - объявила женщина зычным голосом. Морщины вокруг ее губ собрались в кучку, придавая даме изумительное сходство с носорогом.     - Но не в семнадцать же лет, - зевнул Салазар и позвонил в колокольчик, требуя, чтоб эльф принес ему еще мыльной пены.     - Ты единственный наследник рода Слизерин, - отрезала леди Теодора и погрозила сыну тростью — изысканной серебряной тростью с наконечником в виде змеиной головы. - Я не потерплю пререкательств в сием вопросе, молодой человек.     - Маменька, вы не можете меня насильно заставить! - возмутился сэр Салазар, яростно сверкнув прекрасными зелеными глазами.     - Нет, - согласилась Теодора, обнажив мелкие треугольные зубки. - Но в противном случае я лишу тебя наследства.     Дама замахнулась на Салазара тростью и вышла.     В открытый притвор просочился эльф, несший две деревянных бадьи, в которых была мыльная пена и кипяток. Салазар с наслаждением прикрыл глаза, когда слуга погрузил все это дело в его деревянную лохань.     Когда эльф заменил сгоревшие свечи в большом медном подсвечнике у стены и ушел окончательно, сэр Слизерин сполз под воду с головой. Древнир, как же он устал от всего этого... Пустой холодный замок, изнурительные светские мероприятия, настырная мать с ее настойчивым желанием найти ему жену...     Салазар не хотел жениться. Он хотел и дальше сидеть в своих тихих покоях и погружаться все глубже в темные искусства, но мать! Она не оставит его в покое...     Когда Салазар спустился в большую столовую, отделанную зеленоватым мрамором, Теодора уже поджидала его. Она нетерпеливо постукивала наконечником трости по пустой тарелке.     Пока эльфы несли оловянный котел с пуншем и деревянные тазы со свежей бараниной, кухня наполнялась восхитительными ароматами. В замке Слизерин всегда пахло приятно — едой, цветами и мыльной пеной. Многие по сей день думают, что в средневековье сплошь и рядом воняло говном, ибо люди устраивали отхожие места где вздумается, но это было не так — точнее, не совсем так. Да, такое встречалось среди сельских нерях и в маленьких бедных городишках, но не у светской элиты и уж точно не в замке леди Теодоры.     - Салазар Слизерин, слушай свой приговор, - сказала мать, едва сгрызла баранью ногу. - Через неделю в нашем замке состоится решающий бал, на котором ты и выберешь себе жену. Не сделаешь этого — сам знаешь...     * * *     Первого сентября девятьсот девяносто седьмого года Бланш Бертрам исполнилось двенадцать лет. Мистер и миссис Бертрам, располагавшие лишь небольшим сельским домиком, устроили, однако, шикарный пир в ее честь. Девочка представляла собой очаровательное белокурое существо в грязном платьице. Большие немигающие зеленые глаза проницательно смотрели на мир. Столько живости и ума было в этом взгляде и так он контрастировал с детской непосредственностью, что все в округе только диву давались.     - Бланш! - крикнула ее высокая статная мать, заглядывая в комнатушку, отведенную для игры в шарады. - Немедленно переоденься, на кого ты похожа! И смени одеяние!     Девчонка вылезла из-под стола и, не желая сердить мать, прикрыла ручками дырявый подол. Желтое платьице выглядело застиранным и грязным, как рюкзак дальнобойщика.     Дело в том, что ее мать решительно не признавала современных прачечных процедур и, морщась, стирала все вещи в ледяном ручье, в то время как в городах принято было устанавливать в центре большие чаны, в которые каждый прохожий обязан был помочиться. В этих чанах с мочой и застирывали одежду, ибо экскремент сей содержит аммиак.     * * *     Веселились и гуляли до упаду, причем делали это почти всей деревней. Старая баба Анна наварила самогону, и к концу торжества половина присутствующих с трудом держались на ногах; остальная же половина лежала в свинарнике Бертрамов, там же отдыхал и сам мистер Бертрам, уткнувшись лицом в теплый бок сытого борова.     Бланш подбежала к матери, собиравшей пустые тазы со стола:     - Мам, отец опять злоупотребил алкоголем и теперь лежит в обнимку с Бадди...     - Ох, не позорил бы он меня, - простонала миссис Бертрам, но больше, однако, ничего не сказала. Она была ко всему привычна.     Бланш заметила открытое окошко и мышью юркнула в сад, порвав платье сразу в нескольких местах. Именно в саду, среди могучих устрашающих деревьев и вполне себе цветущих яблонь, проходили танцы и распитие самогона. Бланш откинула кудряшки и бросилась в самую гущу танцующих.     - Ты и есть прекрасная именинница? - вдруг раздался над ее ухом жаркий шепот, и на талию легла рука.     Жуткая, немытая рука с обгрызенными ногтями и грязными пальцами.     Бланш резко обернулась и встретилась взглядом с черноглазым юношей лет пятнадцати. По его широким плечам спускались длинные рыжие кудри. Паренек был симпатичный, только не очень чистоплотный.     - Годрик Гриффиндор, - представился он, протягивая девочке руку.     Бланш пожала ее почти по-мужски, ни капельки не колеблясь: она и сама была не чистюлей.     - Бланш Бертрам. Ты чего тут делаешь?     - Пришел с отцом. Он заставил, - Годрик фыркнул, как простуженный филин. - Я-то с ребятами покутить хотел... Тут даже ни одной симпатичной девчонки нет!     Бланш вспыхнула и отвернулась.     - Кроме вас, сударыня, - прошептал ей на ухо сынок богатого фермера и, обняв за талию, увлек в ближайшие кусты.     Бланш растерянно огляделась, розовые щечки снова вспыхнули. Девочка гордо выпрямилась и отбросила назад задорные кудряшки.     - Даже не думай от этом, придурок!     Гриффиндор приобнял ее за плечи и зарылся лицом в золотые кудри.     Девочка героически выдержала этот жест и, глубоко вдохнув, со всей силы пнула наглеца в пах. Годрика сложило пополам.     Из неприятной ситуации девочку вызволил окрик матери:     - Бланш, милая, ты где?! Тетушка Мари приехала!     Девочка выскочила из кустов и побежала навстречу расписной карете, запряженной невидимыми фестралами. Экипаж остановился, и Бланш буквально выдернула из кареты плотную седовласую даму.     - Тетушка! Как я рада вас видеть! А где моя милая кузиночка?     Голубоглазая блондиночка лет одиннадцати застенчиво выглянула из окошка кареты.     - Хельга, дорогая, можешь выходить, - улыбнулась ей Мари Хаффлпафф и повернулась к Бланш. - А тебе, любимая племяшка, я привезла весьма ценный подарок. Теперь ты, как и моя Хельга, будешь иметь магический перстень.     Тетушка надела на палец Бланш тяжелый серебряный перстень с двумя гранатами посередине.     - Спасибо вам...     Все зааплодировали, а девочка растерянно уставилась на неожиданное приобретение. Как им пользоваться? Она ведь и заклинаний толком не знает...     - Не волнуйся, со временем ты всему научишься, - шепнула ей незаметно подошедшая Хельга.     Бланш только кивнула.     - Вот бы кто-нибудь основал школу для юных магов, - вздохнула она и упала на скамейку. - Кузиночка, я жутко устала! Не грех и вина выпить!     Бланш стала опрокидывать один бокал за другим, а более кроткая Хельга ограничилась кружкой сока.     Пока ее кузина старательно развивала отцовские гены, Хельга стала оглядываться по сторонам и незамедлительно наткнулась на пару ясных черных глаз. Смутившись, робкая девочка отвернулась — и обнаружила сии глаза вместе с их обладателем прямо перед собой.     - Годрик Гриффиндор, красавица. А вас как?     - Х... хель... - жалобно выдавила Хельга.     - Хель... Красивое имя, - оценил Годрик и, умыкнув у одного из гостей кружку самогона, поставил перед своей спутницей. - Не хотите ли оценить лучший дурманящий напиток в мире, прекрасная Хель?     Хельга замотала головой и пробормотала что-то насчет ужасного вреда алкоголя.     - Чудно, тогда пойдемте прогуляемся под звездами, - обворожительно улыбнулся казанова. - Небосвод сегодня необычайно прекрасен, и луна светит не только для именинницы, не правда ли?     Хельга поднялась со скамейки и обязательно упала бы, но ее подхватил бдительный Годрик. Девочке ничего не оставалось, кроме как на деревянных ногах поплестись за ним.