Двадцать пять лет спустя

Как ни странно, Гарри Поттер в этот день тоже проснулся в шесть утра. Назойливый вой зудильника заставил аврора высвободиться из объятий Джинни, выползти из теплой постели и соединиться с беспардонным наглецом, посмевшим побеспокоить его в столь редкий выходной.     - Дядя Гарри! - На круглом экране тарелки появилось мокрое от слез лицо Тедди Люпина. - Колдунья нашла нас! Она убила Джеймса! Он мертв!     - Что? - непонимающе переспросил Гарри, по всей видимости, еще не до конца проснувшийся. - Тедди, это ты? Как тебе не совестно беспокоить человека в такой ранний час?!     - Да вы что, спите там?! - рассердился Люпин, отчего его синие глаза приобрели сочный багровый оттенок. - Спите, когда тут — такое?     - Подожди, Тед, - Гарри надел очки, - что-то случилось?     Лицо, занимавшее весь зудильник, покраснело.     - Да, да, случилось! Колдунья, говорю вам, убила Джеймса! - рявкнул метаморф. - Ваш сын умер! Господи, по буквам повторяю: Ульзанна — Максим — Елена...     - Стой! - крикнул Гарри, уже запахиваясь в теплую мантию. - Где ты?     - В «Дырявом Котле».     - Оставайся на месте. Я уже иду.     - Дорогой, куда ты? - Из спальни выглянула Джинни, разморенная, в развязанном халате.     - Срочный вызов, - жестко ответил муж и вышел за дверь, оставив жену в полном недоумении и обиде.     * * *     Час спустя оба старших Поттера, полностью одетые, сидели на светлой просторной кухне своего дома. Джинни приняла известие о смерти Джеймса на удивление спокойно — Гарри ожидал истерики, бестолковых метаний; хотя бы слез! — но ничего не было. Миссис Поттер сидела на стуле невозмутимо прямо и помешивала сахар в остывшем чае, только голова будто двадцатилетней, самодостаточной и не обремененной тяжкими заботами девушки превратилось в лик каменной статуи.     - Тедди сам взялся связаться с Пенни. Думаю, она сильно расстроится, но сумеет это пережить — Джеймс не был ее мужем, они еще не сплелись душами, как супруги, прожившие вместе много лет, - говорил Гарри, а сам сглатывал слезы, словно по желобку стекающие в рот по уродливому шраму.     - Как мы с тобой, - прошептала Джинни, и на секунду ее лицо оттаяло, но сразу вновь сделалось каменным. - Думаю, погибни Пенелопа, Джеймс не стал бы долго горевать по ней.     Стопудовочка, как про себя называла ее Джинни, по мнению миссис Поттер, не представляла из себя что-то такое, из-за чего можно было бы убиваться сутки напролет. Не обладая ни умом, ни красотой, ни даже способностью нормально разговаривать, Пенелопа Дэвис не вызывала у Джинни пламенного восторга.     - Джинни, что происходит?! - не выдержал Гарри, не в силах наблюдать за такой хладнокровной женой. - Наш сын умер!     - Да, я знаю, - спокойно ответила Джинни. - Я попробую объяснить то, что испытывала на протяжении многих месяцев — с тех пор, как началась война. Каждый день, каждый час я приучала себя к мысли, что вы с Джеймсом можете погибнуть. Признаюсь, я ждала худшего с большим ужасом, чем показывала тебе, ну а теперь, когда это худшее случилось, страх остался позади.     - Ты знала, что кто-то из нас обречен! - ахнул Гарри. - Но почему бы не дать волю чувствам сейчас, когда...     - Неужели ты не понимаешь? - Джинни горестно покачала головой, обрамленной прямыми рыжими прядями. - Еще ничего не кончено. Колдунья, если будешь лезть в залупу, обязательно убьет тебя, а ты, чертов упрямец, непременно будешь!     - Да, ты права, - со вздохом согласился Гарри.     - Проклятая Поттеровская порода наскребать на жопу всевозможные беды! - Джинни стукнула кулаком по столу, теряя самообладание. - А как я буду жить без тебя, ты подумал? А дети? Годрик лишится отца задолго до того, как пойдет в школу!     - С какой стати ты хоронишь живого мужа? - возмутился Гарри.     - Такова — твоя — натура! - эти слова Джинни выплюнула ему прямо в лицо, словно ядовитая гарпия.     Повисло неловкое молчание, которое нарушила неожиданно лопнувшая лампа в прихожей.     Гарри охватило ужасное чувство. Подлетев к глазку и обозрев приближающуюся к дому знакомую девушку, аврор отскочил от двери и заголосил во всю мощь легких:     - Джинни, это она! Хватай Годрика и беги, я задержу ее!     Подобными были слова и Джеймса Поттера-старшего, который попытался спасти жену с сыном от Вольдеморта много лет назад. Но к дому подступал не Вольдеморт, который, кстати, никогда бы не стал цивилизованно пользоваться дверью, а нечто более худшее.     - Катрина? - осведомилась Джинни, сосредоточенно вынимая спящего Годрика из детской кроватки.     - Хуже — Пенелопа.     * * *     «Дорогая Гермиона!     Я пишу тебе, потому что вчера произошло кое-что из ряда вон выходящее. Я, конечно, немного старомоден и мало осведомлен в выражениях современной молодежи, но, думаю, словосочетание «злоебучая хуйня» подойдет идеально.     Вчера вечером, когда мы с Луной и девочками уже укладывались спать, в наш дом ворвалась Джинни. Она была вся взмыленная, грязная, с макияжем из, извиняюсь, сеточки размазанной туши с соплями во все лицо. Подмышкой она держала Годрика, похожего на нечто, что я даже не возьмусь описывать. Джинни кричала, что ее муж погиб, что дом полностью... не рискну озвучить это слово, ибо сомневаюсь в его приличном происхождении.     Я не мог совладать с обезумевшей Джинни, как ни старался, но Луна очень преуспела в этом. Удивительная женщина моя жена, способна успокоить даже разъяренного быка, увидевшего красную тряпку. Впрочем, я немного отвлекся. Когда Луна, Августа и Алиса тщательным образом отмыли, одели и усмирили Джинни с Годриком, выяснилось вот что: наш Гарри действительно мертв, как и, если еще не знаешь, его сын Джеймс.     В дом Поттеров заявилась расстроенная невеста Джима. Говорят, она обладает чудовищной разрушительной силой, потому что, как только дверь превратилась в пепел, Гарри убило сразу же, а жену с ребенком он вовремя убедил бежать. Сегодня утром я побывал в Годриковой Лощине и самолично убедился, что от дома ничего не осталось. Нет, это слабо сказано! На дом Поттеров будто не только упал метеорит, но и прокатился взад-вперед раз десять.     А утром мы обнаружили, что Джинни куда-то сбежала, оставив Годрика на попечение моей бестолковенькой Алисы. Пока весь дом стоял на ногах, эти двое беспечно игрались! Августа, конечно, пресекла безобразие и заставила сорванцов отмывать от стен... не скажу что.     Новости воистину ужасны. Я скорблю, но надеюсь, что смерть Гарри заставит Рона одуматься и встать на истинный путь...     На сей печальной ноте я вынужден завершить свое письмо и отправляться помогать Луне устранять разгром в ее лаборатории, учиненный Алисой и Годриком. Если увидишь Джинни или Рона, обязательно свяжись со мной.     Твой любящий друг, Невилл Лонгботтом. »     Гермиона отложила письмо. Она снова сидела в гостиной вместе с Драко, читавшим газету, и Асторией, которая, как всегда, спала на своей подстилке.     - Что на этот раз? - спросил блондин и внимательно прищурился, вглядываясь в лицо Гермионы. - Только, пожалуйста, не надо опять припадков, мне и прошлого раза хватило.     Женщина молча протянула ему письмо. Драко, разумеется, отреагировал спокойно, но широко открывшегося рта и обильной слюны сдержать, увы, не мог.     - Поттер?     Гермиона кивнула.     - Я сожалею, - тихо произнес Драко. - Кто бы мог подумать, что я переживу золотого мальчика? Я ведь видел его совсем недавно. Поттер выглядел не лучшим образом, но был жив и относительно здоров. Золотой мальчик — мертв... Я сам не знаю, как к этому теперь относиться.     Гермиона так судорожно вцепилась в подлокотники кресла, что Малфой испугался, как бы у нее не случился повторный инсульт, и попытался разжать пальцы волшебницы. Но не преуспел. Тогда он просто сел напротив, на обшитый дорогой кожей диван, и принялся наблюдать за ней.     Молодильное зелье, выпитое ею по инициативе Астории, почти выдохлось. Волосы распрямились и поредели, «гусиные лапки» вновь заняли свое законное место вокруг глаз, но, похоже, климат на территории Малфой-менора — мечта любого эколога — предотвратил омерзительное желтение лица и выпадение зубов. Гермиона Уизли все еще была недурна собою — или Драко так казалось?     - Лучше бы ты в Хогвартсе классную доску так рассматривал — пользы было бы куда больше, - вдруг оттаяла Гермиона. - Или на мне тоже что-то написано?     - В тебе — написано, - задумчиво произнес Малфой. - В глазах, на щеках, в уголках губ...     Гермиона удивленно приподняла брови.     - И что же ты прочитал, фокусник?     - Твои глаза говорят мне, что ты расстроена смертью Поттера, - произнес Малфой, чуть подавшись вперед. Серые радужки глаз, ничуть не выцветшие с годами, сейчас напитались особенно сочным цветом.     - Надо же, как проницательно!     - Щеки — что у тебя нет желания улыбаться.     - Вау, да неужели? А губы тогда что?     - Они говорят, что ты хочешь меня поцеловать.     - Что?! - Гермиона поперхнулась. - Да пошел ты, придурок! Вообще-то, Гарри умер! Бедная, несчастная Джинни! Представляю, каково ей сейчас... Они с Гарри были как две половинки одного целого, Джинни не справится. Она не переживет, просто не может пережить...     - Грейнджер... - Малфой посмотрел на нее странным тяжелым взглядом.     - Что?     - Заткнись.     На секунду Гермионе показалось, что Драко хочет заткнуть ее поцелуем, и нельзя сказать, чтобы она была против. Но вместо этого Малфой встал и молча покинул гостиную.