Ночь нежна

      Он внёс её в спальню на руках.       Дверь громко стукнулась о стену, но этот звук сразу же утонул в радостном смехе молодых. Оказавшись в середине комнаты, Владимир несколько раз покрутился на месте, а платье Анны белым облаком закружилось вслед за ним. Сейчас, наверное, во всём Двугорском уезде нельзя было найти более счастливых людей, чем они.       Возлюбленный и возлюбленная.       Муж и жена.       Барон и баронесса Корфы.       Владимиру всё ещё казалось, что это сон. Что он вот-вот проснётся и события последних месяцев сотрутся из памяти ясностью пробуждения. Ведь не может быть, чтобы всё это было правдой, верно? Чувство, которое он так умело в себе хоронил и от которого каждый день сгорал дотла, достигло своей кульминации. Девушка, которая постоянно раздражала его своей красотой, умом и талантом, которая так искусно сражалась с ним в словесных перепалках и о которой он думал почти каждую свободную минуту, теперь с ним обвенчана. А сам он, вечно обиженный на весь мир и на самого себя, радуется, словно мальчишка.       Неужели судьба стала к нему настолько благосклонна?       Свадьба была пышной, яркой и громкой. Оно и немудрено: так как Владимир и Анна разделили торжество с Мишелем и Лизой, то казалось, будто родственников и друзей собралось на целый полк. На праздник явился даже Александр со своей невестой, что стало настоящим подарком для друзей. Весь вечер молодые только и делали, что ели, пили, танцевали и перемещались от одной компании людей к другой, обсуждая прелести дворянских свадеб, новую петербургскую моду и очередные забавные сплетни.       И вот теперь новобрачные наконец-то остались вдвоём и могли по-настоящему насладится своим счастьем.       — Ладно, Владимир, ты можешь меня отпустить, — немного успокоив смех, проговорила Анна. — Ноги мне больше не болят.       — А если я не хочу? — Владимир прикрыл глаза и аккуратно дотронулся своим лбом до её. — Никогда не хочу тебя отпускать.       Анна улыбнулась.       — А я никуда и не собираюсь уходить. Мне просто жалко твои руки.       — Полно те, Анна, ты задеваешь мою офицерскую честь. — Теперь мужчина смотрел на неё с притворным укором. — Неужели ты думаешь, что я не смогу удержать тебя?       — Я ни в коем случае не сомневаюсь в твоей силе, однако я хочу хотя бы раз за сегодняшний день ощутить твёрдую землю под ногами.       Смех молодых снова наполнил комнату, и Владимир внял просьбе своей жены. Но как только ноги Анны коснулись деревянного пола, мужчина осторожно взял её лицо в свои ладони и стал засыпать его короткими лёгкими поцелуями. Девушка с удовольствием поддалась такой настойчивой, но всё ещё нежной ласке. Анне нравилось, как Владимир любил её. Мягко, чутко, деликатно. Каждое прикосновение, каждое непозволительно близкое дыхание, каждый поцелуй — словно пух, трепетный и воздушный.       И тем не менее, девушка знала: за этой нежностью скрывается дикая, почти животная страсть. И, какой бы благовоспитанной, скромной и романтичной дамой Анна ни была, такой Владимир ей тоже нравился. Чувственный. Пылкий. Азартный, словно хищник.       Опасный?       Нет. Не для неё.       Однажды она уже видела, как желание захватило Владимира с головой, и ей не терпелось увидеть что-то похожее снова.       Словно уловив мысли Анны, Владимир стал смелее в своих действиях. Одна рука сместилась с её лица на линию плеча, вторая — твёрдо легла на женскую талию. А сотню едва заметных касаний губами мужчина заменил на один долгий и тягучий поцелуй. Владимир без малейшего зазрения совести пробовал девушку на вкус. «Шампанское, летние рассветные сумерки и сама жизнь», — пронеслось у него в голове. Теперь скрывать было нечего. Их не разделяли больше ни положение в обществе, ни мнения других людей, ни внешние обстоятельства. Владимиру больше не нужно было бояться своей страсти, он мог в полной мере показать всё то, от чего так долго отрекался.       Такое же чувство наполняло и Анну. Чем крепче Владимир прижимал её к себе, тем сильнее ей хотелось отдаться в его власть и забыться в огне влечения. Напористые поцелуи мужчины уже спустились на её шею, девушка слышала, каким глубоким и звучным стало его дыхание. Руками Анна сначала почти вслепую расстегнула несколько пуговиц офицерского мундира мужа, а после стала перебирать тёмные мужские пряди. Свои щёки же казались ей раскалёнными, словно угли. Ну вот же, сценария идеальнее уже не придумаешь.       Однако у Анны были немного другие планы.       — Владимир, погодите, — девушка бережно взяла Владимира за запястья и уклонилась от очередного поцелуя.       Мужчина тут же поднял на неё взгляд. Даже в тусклом свечном освещении было видно, что его щёки горят не меньше Аниных, а глаза блестят от желания. Всё это в сочетании с расстёгнутым мундиром и растрёпанными волосами делало его немыслимо красивым.       Просьбу Анны он встретил раскатистым низким смехом.       — Ох, Анна, мы снова на «вы»? Что ж, как вам угодно, — игриво произнёс Владимир, но, тем не менее, отстранился и уже мягче спросил: — Что-то не так?       — Нет-нет, что вы, — поспешила успокоить его девушка. — Просто…       — Просто? — повторил за ней мужчина, пристально следя за выражением её лица.       Девушка бегала взглядом по стенам в поиске подходящих слов. Владимир не заметил в ней страха или отвращения, лишь лукавое девичье смущение.       Молчание длилось ещё несколько секунд. Анна собиралась с мыслями, чтобы озвучить свою просьбу, но что-то останавливало её. А если ему не понравится? А если он испугается? А если снова не захочет её видеть? Тревожные вопросы вихрем закрутились в её голове. Но насколько этот вихрь быстро поднялся, настолько же быстро и успокоился.       Понравится. Не испугается. Не прогонит.       Глубоко вдохнув, Анна с улыбкой произнесла:       — У меня есть для вас сюрприз.       Брови мужчины изогнулись в удивлении, а на лице появилась уже знакомая кривая ухмылка.       — Вот как? И что же это такое?       — Если я расскажу, это уже не будет сюрпризом.       — Анна, вы меня интригуете, — Владимир подошёл на полшага ближе и ещё внимательнее вгляделся в лицо девушки. Что же такого пришло в её прекрасную светлую голову, что она решила сказать об этом сейчас, в ночь после свадьбы?       — Почему бы не создать немного интриги в такой прекрасный день? — На пристальный взгляд Владимира Анна ответила с просьбой. Она была похожа на кошку, что выпрашивает очередную миску молока.       Ещё один грудной глубокий мужской смех.       — Боже, Анна, мне даже страшно предположить, что же вы такого могли выдумать.       — Узнаете, если отвернётесь.       Владимир снова вскинул брови. Он иногда забывал, что за миловидным лицом и прекрасными манерами девушки скрывается смелая и озорная чудачка, которая в любой момент могла выкинуть что-то этакое. И сейчас перед ним стояла именно она.       Больше всего на свете Владимиру сейчас хотелось вернуться к жгучим поцелуям и прикосновениям, но он принял правила игры. Анна, видимо, действительно что-то подготовила, а портить настроение в этот день он ей точно не собирался. Поэтому, всё так же кокетливо улыбаясь, он развернулся к окну. Анна резко вздохнула, едва сдерживая свою радость, и тут же метнулась в другой конец комнаты, где стояла ширма.       На самом деле, Анна задумала это уже давно, только не находила подходящего момента. Она знала, что Владимир до сих пор корит себя за всё то, что сделал с ней, пусть и старается этого не показывать. Так ей хотелось доказать, что всё, что было, — уже в прошлом и что никаких обид она на него больше не держит. Да и о каких обидах может идти речь, если они теперь — муж и жена? Кроме того, пока что это был единственный известный ей способ воззвать к той самой, неистовой и жаркой, стороне Владимира, которую он так тщательно скрывал даже от неё.       И потому за день до свадьбы, пока никто не видел, Анна принесла в его комнату и спрятала другую одежду.       Пока девушка шуршала платьем за ширмой, Владимир разглядывал ночное небо за окном. Что ж, интрига сегодняшнему вечеру точно не повредила. Мужчине приятно было думать о том, что Анна искренне захотела его чем-то удивить. Не то чтобы он не был счастлив в последнее время, однако такая забота как-то по-особому согревала душу.       Возможно, ему тоже стоило что-нибудь придумать? Ладно, с этим он разберётся завтра. Сегодня сцена принадлежит Анне. ***       Прошло несколько минут ожидания. Владимир уже было хотел спросить, не нужна ли его помощь с чем-либо, но девушка опередила его.       — Повернитесь, Владимир.       Ухмыльнувшись, мужчина развернулся. Однако ухмылка эта не продержалась долго, в одну секунду сменившись удивлением и испугом.       На Анне больше не было свадебного платья.       На ней был тот самый костюм.       Саломея.       Владимир растерялся. Он почти машинально пробежал взглядом по ногам, животу и груди Анны и в итоге, не найдя, куда спрятаться, сосредоточился на её глазах. Казалось, время остановилось, а сердце в груди перестало биться. Мысли сразу метнулись к самым худшим вариантам. Всё это было лишь постановкой. Жестокой и бездушной местью. Анна всё это время лишь хладнокровно играла роль, как настоящая актриса.       Отчаяние стало наполнять грудь мужчины, не давая дышать. Зачем? Зачем она решила напомнить ему про тот ужасный, ужасный вечер? Неужели она не знает, что он этого просто не переживёт?       — Что вы…       — Всё хорошо, Владимир. Вам нечего бояться. Этот танец — мой вам свадебный подарок.       Что?       Мужчина не верил свои ушам.       — Св… Свадебный подарок?       — Да. Я знаю, как он на вас действует. Я знаю, что он вам нравится. И вам не нужно больше сдерживаться. Я не хочу, чтобы вы сдерживались.       Девушка смело зашагала в его сторону, а он только и мог, что следить за её плавными, почти кошачьими, движениями. Одна его часть кричала ему прекратить, перестать так открыто съедать её глазами, снять с себя мундир и накрыть обнажённые женские плечи. Но прислушаться к этим уговорам было бы самообманом. Ему нравилось зрелище. И лишь воспоминания о том, при каких обстоятельствах он видел этот костюм в последний раз, не давали ему поддаться искушению.       Анна обошла его так, что он оказался спиной к кровати, а сама она остановилась прямо перед ним.       — Анна, я… — Владимир ухватился за последние остатки своего благородства.       — Я знаю. Я знаю, что что вы не причините мне вреда.       — Я… Я не совсем то хотел…       — Владимир, выдохните. Это было моим решением.       Владимир действительно выдохнул. Стало хуже: вместе с выдохом по крови разлилось вожделение.       Последняя попытка.       — Анна, я пообещал, что никогда больше сделаю тебе больно, и я не могу требовать от тебя чего-то подобного. Если это для тебя…       В этот раз Анна не стала ничего говорить, а лишь легко коснулась своими губами его. Сработало: Владимир замолчал, всё так же немного испуганно глядя на девушку.       — Я знаю. — тихо заговорила Анна. — И я верю вам. В прошлый раз вы и правда заставили меня делать это против моей воли. Как свою крепостную. И об этом я вспоминать не буду. Ни сейчас, ни когда-либо ещё. Я не позволю нашему прошлому определять наше будущее. Теперь же… — Анна осторожно провела рукой по белоснежной ткани мундира, следя за своим движением. — Теперь же я выбираю этот танец сама. И танцевать я буду не для злого и обиженного барина и его гостей, а для любимого мужа. Только для любимого мужа.       Сердце Владимира забилось с утроенной силой. Он, как и Анна, следил за её рукой на своей груди. Его самообладание таяло на глазах. «Только для любимого мужа», — эхом раздалось в его голове. Вместо крови по телу будто начал бежать кипяток.       Казалось, Анна только что зарядила и приставила к виску мужчины дуэльный пистолет.       Владимир закрыл глаза в ожидании выстрела.       — И если ты вдруг когда-нибудь захочешь увидеть его снова… — Анна встала на цыпочки и едва слышно прошептала ему на ухо: — тебе нужно будет только попросить.       А вот и пуля.       Дыхание сбилось. Резко выдохнув и так же резко втянув воздух, Владимир без преуменьшений уставился на свою жену. Только в этот момент он понял. Анна буквально отдаёт ему всю себя. Всю целиком. Обнажённое тело и такую же обнажённую душу. Раны прошлого больше не терзают её, она полностью доверяет ему и хочет, чтобы эти раны залечил и он.       — Аня…       Это единственное слово, которое ему удалось произнести, не задохнувшись от нахлынувших эмоций. Анна едва толкнула Владимира рукой, и он, будто подкошенный, рухнул на кровать.       Начался танец.       Музыки не было. Да и она не была им нужна. Мелодией танца стали два тяжёлых дыхания и два гулко бьющихся сердца. Анна двигалась плавно и медленно, лишь иногда делая акцент быстрым па. Костюм уже открывал достаточно, однако теперь, в движении, девушка стала истинным воплощением величия и страсти. Белые волосы, до этого аккуратно уложенные, растрепались от резких поворотов головы. Это придавало её образу дикости и опасности.       Мужчина осторожно сел на самый край кровати. От крепостной актрисы, которую он видел в прошлый раз, не осталось и следа. Перед ним была она. Та, которой пишут поэмы. Для которой на блюде приносят головы её врагов. В честь которой завоёвывают города. На которую молятся. И сегодня она решила принадлежать лишь ему.       Сам Владимир тоже перестал походить на знатного благородного дворянина. Он сейчас гораздо сильнее напоминал большую дикую кошку, следящую за своей добычей. Ни одно Анино движение не ускользало от пристального взгляда мужчины. Очередной поворот, взмах рукой, наклон — он ловил всё и смаковал каждую секунду представления. Она такая только для него. Только для любимого мужа.       Так продолжалось ещё какое-то время. Анна танцевала, а Владимир наслаждался. В комнате стало жарко. С каждым новым движением Анна оказывалась всё ближе к своему возлюбленному. Ещё секунда — и вот она стоит перед ним. Близко. Слишком близко.       Их взгляды встретились. В этот момент дымка вожделения едва заметно развеялась. Они будто вернулись из плена образов в настоящий мир. Анна поняла, что впервые снова оказалась так близко к своему хищнику, а Владимир вспомнил, что честь Анны всё ещё при ней. Они смотрели друг на друга, не решаясь окончательно упасть в пропасть.       Анна не боялась Владимира, никогда не боялась, и понимала, почему он медлит. Однако, раз она это всё затеяла, то ей и ставить точку. Последняя преграда. Последнее разрешение. Осторожно взяв мужские руки в свои, Анна положила их себе на талию. Кожу обожгло горячим прикосновением, а мужчина резко вздохнул, видимо, почувствовав то же самое.       Владимир замер ли на мгновение. Соскользнув с кровати, он упал перед Анной на колени и со стоном прильнул губами к её животу. Поцелуи больше не были нежными или осторожными, пронизанными сдерживаемой страстью. Владимир стал требовательным, резким. Его ласка опаляла, окутывала целиком, не оставляя больше места для сомнений.       Анна от него не отставала: она запустила пальцы в его волосы, сжимала пряди, тянула, а после забралась руками под белый мундир.       — Любовь моя… — раздалась сдавленная то ли клятва, то ли молитва Владимира.       Никакого пути назад больше не было. Он полностью в её власти. С головой. Без остатка. Без сожалений.       Он был готов часами смотреть на то, как она выступает на сцене и как ярко сияет её талант.       Дарить ей самые дорогие и самые редкие подарки, лишь бы она улыбалась в его сторону.       Падать к её ногам каждую минуту каждого дня, стоит ей только попросить.       Сошёл ли он с ума? Возможно. Но Владимир готов был остаться в горячке до конца своей жизни, если это значит, что Анна будет подле него.       Анна знала, на что ради неё готов Владимир. Так же, как и знала, на что она готова ради него.       Она так долго убегала от своих чувств, так долго пыталась не замечать настоящего Владимира, что поверила в свою собственную ложь о нём.       Теперь же, когда все — абсолютно все — карты были раскрыты, она не могла представить свою жизнь без него.       — Моя… Моя…       Да. Его. По своей воле. Как и он её.       — Твоя… Твоя, Владимир… Твоя… Мой…       — Твой…       Поцелуями мужчина проложил дорожку от живота до самой шеи Анны. После поднялся с колен и подхватил девушку на руки. Осторожно, точно боясь разбить, положил на кровать и через секунду сам навис сверху.       Их взгляды снова встретились, однако теперь останавливаться никто не собирался.       — Я… Я люблю тебя, Аня.       — И я люблю тебя, Владимир.       Эта ночь принадлежала только им.