По ту сторону нарисованного счастья

Кристин попыталась открыть глаза, но помешала тугая повязка. Последнее, что она запомнила, когда её заволокли в машину, это прижатая к лицу тряпка, пропитанная чем-то резко пахнущим. А сейчас она лежала на кровати связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах. Единственное, что она могла сейчас делать, это вслушиваться в приглушенный стеной разговор нескольких мужчин. Но слышно было плохо. Она напрягла слух с удивлением осознала, что эти люди разговаривают не по-французски. Это что… русский? По-русски она не знала ни единого слова. “Что за бред? Я что сплю?” - сердито подумала Кристин, прислушиваясь к своим ощущениям. Болели перетянутые верёвкой запястья, болела тяжёлая от алкоголя и снотворного голова, а ещё еë мутило. Внезапно к ней пришло осознание, что всё это происходит на самом деле, и ей это вовсе не снится. Вдруг ей стало так страшно, как не было до этого никогда в жизни. И из её глаз потекли слезы. Тарталья, не так давно вернувшийся домой, увидел в кабинете отца свет и решил зайти поздороваться. – Отец, почему ты еще не спишь? Тот оторвал взгляд от кипы лежавших перед ним документов и посмотрел на сына поверх очков. – Ты же знаешь, что у твоего старика много работы. Кстати, у меня есть для тебя подарок, он ждёт в твоей комнате, - с добродушной улыбкой сказал мужчина и отхлебнул кофе из огромного бокала. Парень пропустил мимо ушей слова о подарке и, пожелав отцу доброй ночи, направился в свою комнату. Поднявшись на второй этаж, он заметил, что для столь позднего часа, в доме находилось слишком много вооружённых людей в чёрном. Тарталья грустно покачал головой и вздохнул. “Эта твоя “работа”, старик… Когда-нибудь тебе всё вернется сторицей!” Войдя в комнату, парень сразу же направился в душ, не заметив за балдахином лежащий в его кровати «подарок» отца. Спустя какое-то время он вышел из ванной, двумя руками растирая голову полотенцем и насвистывая весёлую мелодию. С размаху шлепнувшись на кровать, он услышал сдавленный испуганный женский писк. Он вскочил и увидел связанную по рукам и ногам девушку, лежащую среди кучи подушек. – Твою мать, это что ещё за херня? - от удивления он перешёл на свой родной русский. – Это - ПОДАРОК?! От его отца можно было ожидать чего угодно, но такое случилось с ним впервые. Он быстро обмотал полотенцем бëдра и кинулся к девушке. Она лежала на боку, спиной к нему и дрожала от едва сдерживаемых рыданий. – Потерпи! Я сейчас! - перешёл он на французский. Девушка внезапно замерла и затихла. Сперва он развязал ей ноги, затем стянул с головы повязку. И как только он развязал ей руки, она тут же села, развернулась, и он получил смачную яростную оплеуху. Если бы у неё было чуть больше сил, то он бы наверняка слетел с кровати. Держась одной рукой за больную щеку, второй за чуть не сползшее полотенце, он изумлённо вытаращился на Кристин, вынимающую из своего рта кляп. – Заранее скажу, это не я тебя сюда притащил! Это всё какое-то недоразумение! – Недоразумение?! - закричала девушка. - Ну ты и тварь! Я, конечно, знала, что ты ублюдочный сукин сын, но не думала, что ты опустишься до такого! – Это правда не я! Я же сказал, что у нас мир! Если ты меня выслушаешь, я всё смогу объяснить! Девушка не хотела его слушать. Она хотела его придушить или кинуть в него что-то тяжёлое. Но под рукой нашлась только маленькая декоративная подушка. Она схватила её и со всей злости бросила в парня. Затем она взяла ещё одну. Кидая в него подушки, она бранила его всеми последними словами, которые знала. Тот уклонялся и оправдывался, пытаясь убедить её в том, что она всё не так поняла, и он здесь не при чем. Когда подушки закончились, в ход пошло одеяло, и Тарталье пришлось ловить его обеими руками. В этот момент полотенце не удержалось и слетело к его ногам. Поток летящих в него предметов тут же прекратился. – Ты успокоилась? - спросил он, обматывая вокруг себя одеяло. Она отвернулась. Кончики её ушей немного порозовели. – Кристин? – Да пошёл ты! - буркнула она. – Я правда не имею отношения к твоему похищению. Это всё грёбанный папаша! – Так я тебе и поверила! После всего, что ты сделал. – Но это правда! – С чего бы твоему папаше меня похищать, если только ты его не попросил! Да и кто такой этот твой папаша? Вторую часть вопроса Тарталья проигнорировал, а вот на первую он знал ответ. Он выдохнул и ответил: – Я думаю, таким образом он проявил свою отцовскую “любовь”. – Что за чушь? - не поняла Кристин. Тарталья посмотрел ей в глаза и ответил: – Возможно, он решил, что я на тебе зациклился. И захотел мне помочь. – Что же ты такое делал, что он так решил? – Тебе это знать не нужно, - он отвёл глаза. Кристин пожала плечами. – Тогда помоги мне выбраться отсюда, раз ты ни в чем не виноват. – Разумеется, я помогу. Только сперва оденусь. И приведу в порядок лицо. У тебя очень тяжёлая рука. На его левой щеке наливался некрасивый кровоподтёк. Тарталья выглянул из комнаты и огляделся, к счастью на этаже было тихо - люди отца уже разошлись. Он обернулся и взял стоящую чуть позади него Кристин за руку. Сперва она рефлекторно попыталась высвободиться, но он сжал её руку крепче и потянул девушку за собой. Дом они покинули без особых проблем. Но им еще предстояло пересечь довольно внушительных размеров сад, по которому ночью носилась свора сторожевых псов. – Держись возле меня, - шепнул Тарталья. - Людей в саду скорее всего нет, но точно есть собаки. Она испуганно схватила его обеими руками за рукав и придвинулась ближе. Тарталья удивлённо уставился на неё. – Ты чего? – Н-ничего! - она тут же отпрянула, потому что не собиралась признаваться ему в том, что до ужаса боится собак. Когда они прошли половину сада, Тарталья резко закричал, от чего девушка тоже закричала и прижалась к нему. Через пару секунд она услышала смех парня и поняла, что тот лишь пошутил. – Придурок! Зачем ты это сделал? – ударив его кулаком по плечу, сказала девушка. – Ай, все-все, прости, я пошутил! – сказав это, парень взял девушку за руку, и они продолжили путь к выходу. Какими-то извилистыми тропинками, крадучись и перешептываясь, они вскоре подозрительно беспрепятственно покинули территорию. Тарталья уже начал догадываться, что именно задумал его папаша, убрав всю охрану и собак с их пути. Но, разумеется, о своих подозрениях вслух говорить не стал. Спустя некоторое время они оказались на обочине просёлочной дороги, освещённой редкими фонарями. Кристин только сейчас почувствовала, что она на свободе. – Дальше я сама! - заявила она. – Ты хоть знаешь, где находишься? - парень посмотрел на неё с сочувствием, решив, что от пережитого стресса она плохо соображает. - Я вот так не думаю. – Мне кажется, меня не могли далеко увезти, так что все нормально, я найду дорогу, - она посмотрела сперва в одну сторону, затем в другую, и, судя по всему, выбрав первую попавшуюся, сняла неудобные туфли и, взяв их в руку, уверенно пошла вперёд босиком по обочине. Тарталья стоял ошарашенный. Он не мог поверить, что у неё настолько отказал здравый смысл. – Кристин! - крикнул он ей вслед. Она остановилась. Он подбежал и накинул свою куртку на её плечи. – Ты совсем с ума сошла? Три часа ночи, до Парижа 15 километров, у тебя ни телефона, ни денег. И судя по всему с мозгами тоже напряг? - сказав это, он развернул её к себе. Она беззвучно плакала. Он убрал растрёпанные мокрые волосы с лица девушки, заправив их за уши и обнял. Она разрыдалась в голос. – Ну-ну, не плачь. Уже всё хорошо, - успокаивал он её, гладя по голове. - Сейчас я вызову такси и отвезу тебя домой.