Evia/ Эвия

Наступил тёплый, светлый май. Деревья и земля покрылись зеленью; душистый, цветочный запах объял ещё прохладный воздух. Солнечные дни стали намного длиннее, а пенье птиц стало чаще слышно. Так хотелось просто сесть на мягкую траву, закрыть глаза и вслушиваться в это пенье, но людская суета, в отличии от природы, постоянна. Зайдя на территорию деревни, окружённую тёмным и густым лесом, уже не будет слышно то природное пенье птиц; тёплые яркие солнечные лучи редко пробиваются сквозь невысоких, ветхих зданий и потрескавшихся навесов, которыми были окутаны все улочки и узкие проулки. На месте безжалостно срубленных деревьев построены дома нищих крестьян, выходцев из столицы, потомков крепостных, которые были во власти богатых дворянов. Деревня Форет расположена на юге империи, в герцогстве Леруа, которое располагалось к югу от герцогства Дюбуа. В тот мрачный, совсем беспросветный, февральский холодный вечер Эстэр нашла своё спасение: после долгих, тяжёлых часов брожения и поисков сквозь острых и мокрых от дождя веток, спустя многочасовых поездок на неудобных и грязных повозках, она увидела среди леса свет. Её изумрудные, привыкшие к мрачной темноте, глаза ослепились от маленьких огоньков в домах людей. Ускорив шаг, она безудержно побежала на свет. Теперь же ей было все равно на обстановку вокруг: на грязные лужи под ногами, на порванную от сухих веток одежду, на насквозь промокшие волосы. В мыслях было лишь одно — добраться до поселения и согреться под тёплыми языками огня. Измучанная, совсем бессильная она смогла дойти до середины широкой улицы деревни, после чего сознания начало покидать её. Пытавшись сохранить трезвость, она хотела дойти хотя бы до первой входной двери и попросить помощи, но сил больше не было — она тяжело свалилась посреди светлой улицы. Помочь бедняжке осмелилась женщина в возрасте, медленно и неторопливо проходившая мимо. Затащив девушку к себе домой, она принялась обогревать её, так как ладони Эстэр были ледяными, а лоб горел от температуры. Перевязав порез на её руке, женщина заботливо уложила Дюбуа, которая всё так же была в бессознании, и нежно накрыла девушку тёплым одеялом, поглаживая морщинистой рукой ее горячий лоб. Так Эстэр и познакомилась с Люси— 68–летней женщиной, владеющей маленьким магазинчиком музыкальных шкатулок. Она была невысокого роста, что-то около 158 сантиметров, а седые волосы всегда были собраны в пучок, которого перекрывала плотная и шерстяная серая косынка. Внешний вид женщины состоял из длинной бордовой юбки и вязаного зелёного свитер— одним словом никакого сочетания, да оно и не нужно было. Живя в таких нелегких условиях, где деньги на жизнь ты должен зарабатывать непосильным трудом, сложно было соблюдать какой-нибудь стиль или следить за столичной модой. Дюбуа и Люси за эти три месяца стали, как мать и дочь, близки до невозможности. Женщина дала хорошо оплачиваемую работу Эстэр— продавщицей в своей лавке, а девушка, в свою очередь, активно помогала женщине, тем самым радуя ее. — Эстэр, дорогуша, вставай! — женщина медленно и неохотно трясла девушку. Ей было жалко будить так сладко спящее личико, на которое сквозь тюль падал солнечный луч . — М-м-м. — сонно промычав, Дюбуа отвернулась лицом к деревянной стене, закрывая веки одеялом, что бы свет не будил её. — Можно ещё чуточку поспа-ть… — лениво пробормотала девушка сквозь плотную ткань пододеяльника. — Эстэр, уже восемь утра. Кто мне поможет перенести шкатулки из мастерской в прилавок? На тебя, дорогуша, вся надежда, — она тепло улыбнулась, нежно и по-доброму прищурив свои карие глаза. — Ну, Люси, сегодня же воскресенье — выходной, — жалостливо произнесла девушка, чуток высунув лицо из-под одеяла. — Вот именно. Люди отдыхают, народу больше на улице, а значит и покупателей тоже. Как говорится: кто рано встаёт, тому Бог подаёт. Давай дорогуша, вставай. Женщина бережно похлопала ладошкой по ноге Дюбуа сквозь ткань, после чего тяжело встала и направилась, хромая, в другую комнату. — Ла–а–дно встаю. — Эстэр закатила глаза, но всё равно, как и сказала ранее, встала. Потянувшись и зевнув, она пошла на задний дворик, ели-ели перебирая вялые ноги, дабы умыть своё недавно спящее лицо. «Прошло три месяца с того момента. В конце июля Императорский бал, — девушка внимательно и задумчиво посмотрела на своё отражение в холодной воде, которая наполняла железное умывальное ведро. —И я должна быть на нём. Но как?». — Дорогуша, спеши, мы уже должны быть на рынке, — послышался хриплый крик из дома. «Сейчас я никто. Но до июля мне надо стать хоть кем-то, — с этими мыслями она набрала в ладошку воды и резко обмочила в ней тёплое лицо. — Эстэр, взбодрись!»

***

Воскресенье. Узкие улочки забиты толпами людей, пришедших за покупками. В воздухе стоит невыносимый гул, а сухая земля дрожит от топота людей и запряженных в тележки лошадей. — Дорогуша, а я тебе говорила! Вон сколько народу, — тёмные глаза женщины воодушевлённо засверкали. Она была по-детски счастлива. — Ха-ха-ха. Только что равнодушное, разочарованное лицо Дюбуа в миг стало добрее и мягче. Она начала забывать утренние грустные для неё размышления, вливаясь в обыденную суету. Толпа шла своим течением. Изредка богачи останавливались, чтобы посмотреть на красивые музыкальные шкатулки, украшающие прилавок, с интересными гравировками: от обычных кружочков до красивейших лепестков роз, где каждый сантиметр цветка был выдавлен на дереве. Эстэр скучающе осматривала толпу, облокотившись височной частью головы на холодную стенку лавки. «Какие же люди разные. Худые, полные, низкие, высокие, русые, блондины… Но почему же нет рыжих, не хочу быть единственной, кто выделяется.» — она обидчиво скрестила руки на груди и грустно кинула взгляд вдаль. Вдруг её взор упал на девочку. Она была в чёрной мантии и в капюшоне, закрывающим тенью её лицо, лишь светлые локоны аккуратно спадали с плеч. Она медленно, пугающе подходила к прилавку. — Здравствуйте, — Дюбуа отстранилась от стены, подойдя ближе к кассе, и с осторожностью поздоровалась. Но девушка в ответ ничего не вымолвила, а лишь медленно подняла руку, указав на шкатулку, где было выгравирована надпись на древнем языке, которого даже Эстэр не знала. Это вело в ступор девушку. Казалось, что это вовсе не покупательница, а какой-нибудь призрак; бледная худая рука, тонкие светлые волосы, и мантия, которую никто не носит уже пару сотен лет. — Ха… Отличный выбор! С вас 20 серебряных, — Дюбуа сквозь страх и подозрения, натянула улыбку, дабы не спугнуть или не разочаровать покупательницу, которая, наверное, просто хотела купить подарок для близкого себе человека. «Да, точно, эта девочка хочет купить подарок. И почему я так себя веду!» — возмутилась внутри себя Эстэр, крепко взяв в руки страх. Своим худым запястьем девочка протянула золотые монеты, после чего забрала шкатулку, обхватив её обеими руками и крепко прижав к груди. Равнодушно повернувшись, она рассеялась с толпой, будто испарилась, будто и вовсе её только что не было… «Почему у меня руки трясутся? У неё такая пугающая аура.» — Дюбуа посмотрела на монеты в своей ладошке, которые ей только что дала покупательница. — Ч…Что??? — чёрные зрачки уменьшились и затряслись, руки судорожно начали потеть, а зубы прикусили нижнюю губу. — Где деньги? Женские ладошки, покрытые каплями пота, блестели на солнце. Рука была пустой. Только что ей неизвестная девочка протянула две монеты, но каким-то образом они сумели исчезнуть. Колдовство? Магия? Гипноз? Или умелое мошенничество? А, может быть, галлюцинации от майской жары? Но нет, шкатулки не было на месте, значит причина не в последнем. Дыхание сперло. Впредь она должна быть начеку, когда вновь появится эта мошенница.

***

— Дорогуша! Да тебя же провели, как маленькую девчонку. — женщина громко возмущалась, не сводя яростного взгляда с Эстэр. — Простите… — Дюбуа слёзно, но не от всего сердца, молила о пощаде, наклонив голову вниз. — Ах… Эстэр, а ты ещё спрашиваешь, как они могли пропасть. Ты разве не знакома с уличными правилами? — Люси размахивала мозолистыми руками, в которым был зажат мешочек с дневной выручкой, звеневший при каждом взмахе от столкновения монет. — Эта мошенница забрала самую лучшую мою работу! Вздор! Добродушная лавочница, приютившая Эстэр, не из тех, кто любит поорать или повозмущаться, наоборот — обычно она очень приветливая и мягкосердечная женщина, но ложь и алчность не редко выводит её из идиллии внутреннего мира. — Я же не знала. — герцогская дочь подняла голову и жалостливо посмотрела на женщину. — Дорогуша, я на тебя не злюсь. Я злюсь на бессердечных людей, у которых нет и грамма доброты в душе, — её мягкие, тёплые, но морщинистые руки схватили холодные от волнения ладошки девушки. Её глубокий взгляд внушал доверие, в нём ясно была видна открытость души. — Я просто не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — Люси крепко и ласково сжала худенькое тело Дюбуа в своем приветливом объятие. Любовь от почти незнакомой женщины заполняла пустоту в сердце Эстер. Это то, что придавало ей сил двигаться дальше, с каждым днем забывая прошлую боль и обиду на семью, где с самого начала никто не воспринимал её всерьёз, причиняя раны душе. Люси казалась девушке такой знакомой, такой родной. Она не смела даже руки поднять на Дюбуа, что говорить уж о наказаниях. За эти 3 месяца солнечной и яркой весны, Эстэр познала настоящее тепло любви, которое ранее ей не было ведомо.