Настольные игры

      Бросок костей. Ход. Карта бита. Последняя. Конец игры.       У генерала махаматры не было и тени улыбки, но глаза, которыми он смотрел свысока, светились труимфом. Очередная победа в «Священном призыве семерых» — разве кто-то сомневался?       Сомневался.       Вернее, сомневалась.       Люмин склонилась над своими картами, сокрушаясь и не понимая, где она совершила ошибку. За ее плечами было множество побед, а тут — раз! — и осечка. Руки опустились. Не то от собственного бессилия, не то от горечи поражения, не то от тревожного ожидания. Люмин проиграла Сайно желание. Она думала, что главной сложностью будет придумать наказание для него. Какая наивность… Теперь же она сидела, не имея не малейшей возможности хотя бы догадаться, что ей уготовили. За непроницаемым лицом Сайно — тьма мыслей, одна страшнее другой. Нет, они страшны далеко не коварством. Неизвестность — вот что пугало больше всего. невозможность предугадать, догадаться, хотя бы иметь призрачное предположение о хитросплетениях его сознания.       — Что ж… — протянул Сайно.       У Люмин пошли мурашки.       — Видела бы ты себя со стороны, — он склонился над ее ухом, опалив шею своим дыханием. — Мне нравится твой бледный вид. Как у мраморной стены даршана в день экзаменов.       Сайно взял ее за локон и пропустил между пальцами. Шелковые, белокурые, пахшие космической пылью — редкостная диковинка для края золотых дюн. Их хотелось трогать бесконечно. Люмин сидела белая-белая, как сахар. Это внимание… Она не знала, как на это реагировать. Разум разрывался в немом крике, а сердце напротив — рвалось выпрыгнуть из груди.       — Так уж и быть, сделаю знаменитой путешественнице скидочку за смелость. Загадаю что-нибудь попроще.       Люмин не чувствовала облегчения. Страх неизвестности по-прежнему витал в воздухе. Ночь усиливала это чувство. Огоньки свечей неровно колыхались. Еще и ветер, дувший из окна, раскидал ее карты в стороны.       — И… какое же оно, твое желание? — она нашла в себе смелость задать этот вопрос.       Сайно склонился над ней, заслонив собой даже луну.       — Я. Хочу. Чтобы ты. Для меня. Станцевала, — он выдержал полную напряжения паузу. — Я спущусь вниз и одолжу у девочек из танцевального ансамбля Академии нарядик для тебя. Выберу что-нибудь. На свой вкус.       Люмин вцепилась в собственный ворот. Ком в горле. Дрожь по спине.       Предвкушение?       Что это за странное чувство?       И почему на Сайно так красиво падал свет?       Стоп-стоп-стоп! Что это за мысли?! Люмин не сразу поняла, как ее поток сознания занесло… А куда? В ранее неизведанную периферию, далекий край, что пах гвоздикой, мускатным орехом и пеплом. Дыхание стало обрывистым. Кровь прилила к низу. Взгляд… Взгляд останавливался где угодно, но не на глазах Сайно. Его широкая обнаженная грудь. Его сильные изгибы рук. Его смуглая и приласканная солнцем кожа. В конце концов, его пальцы, что находились неприлично близко.       Дверь скрипнула, но не захлопнулась. Желания бежать не было.       Трепет.       Тревога сменилась предвкушением. На языке появилась сладость. Люмин сама не ожидала такого. Неужели это магия Сайно? Не понятно, что за чары он использовал, но она внезапно очаровалась им. Им и его придумкой.       — Что со мной происходит?       Люмин скрестила ноги, будто сдерживая некогда спавшие в ней ощущения. Не получалось. Тяжесть в низу усиливалась. Она наливалась этими ощущениями, как спелый виноград соком. Вино… Пока никто не видел, девушка набросилась на чашу с пьянящим напитком. Тело одолевал жар. Кровь кипела. Пульс бил в виски. Чертов «Священный призыв». Люмин вцепилась в стол. Голова раскалывалась. Еще глоток. И еще один.       — А вот и я.       На талию легли тяжелые ладони. Большие, мощные — их тепло проникало сквозь одежду и впитывалось в кожу. Снова дрожь, но приятная.       — Переодевайся, сахарочек. Моя личная комната в твоем распоряжении. Дверь за тем шкафом.       Не хотелось уходить. Жар дыхания касался спины, шеи, макушки. Словно он на что-то намекал. Этого жара хотелось больше. От него тело обмякало и становилось невесомым. Люмин не сразу поняла, как в ее руках оказался сверток, а ноги привели ее в небольшую, но просторную комнатушку, устланную коврами и подушками. В центре стояла большая витражная лампа, напоминавшая пестрый цветок.       Так непривычно было снимать платье, ставшее таким родным. Это белое одеяние видело встречи и расставания, пиры и мирные деньки, победы и поражения. Оно было второй кожей. Казалось, сними эту броню — и останешься беззащитной. До Люмин дошло осознание, что она никогда не переодевалась. К тем более для кого-то. Это было настоящим испытанием.       Парча, тончайшая вуаль, золото браслетов и колец. Ушки? И хвост?       — Так вот ты какой, генерал махаматра, — ухмыльнулась девушка, разглядывая неожиданные детали костюма.       Любопытство (а, может быть, и пьянство) взяло верх, и вот уже перед зеркалом предстала не великая путешественница из внешнего мира, а дивный цветок пустыни, что манил хитрым блеском глаз и взмахом нежных рук. Глаза, подведенные сурьмой. Дивные волны волос. Прелестный звон монет на шее, запястьях и щиколотках.       — Я похожа на фенька, — оглядела себя со всех сторон.       Стук.       Скрип двери.       Пока Сайно не зашел, Люмин даже не понимала, насколько открытым был ее новый наряд. Щеки загорелись. Руки инстинктивно прижались к груди. Взгляд заметался, не в силах остановиться на глазах мужчины. Осознание. Она будет танцевать перед ним. И не просто танцевать, а танцевать в таком виде! Внутри все загорелось.       Слишком. Слишком близко.       Она ни перед кем так не открывалась. Сайно был первым.       Он так просто взял и зашел. С другой стороны, это была его комната, о чем Люмин успела благополучно забыть. Но почему его выражение лица осталось неизменным? Неужели его совершенно не смутила одетая в полупрозрачные ткани девушка с ушками?       — Тебе идет.       Снова горячее дыхание обдало шею.       Колдовство.       От него опять пошли мурашки.       «Что ты со мной делаешь?» — мучение перемежалось с вязким, тягучим медом, от которого все тело теряло волю к сопротивлению.       — Держи.       — Ч-что?       Люмин смотрела широко распахнутыми глазама. Сайно вручил ей свой посох. Казалось, он вибрировал в руке, заряжая энергией солнца и гроз.       — Прости, у меня нет шеста для танцев.       Он что, подмигнул? Девушка едва верила увиденному.       Мужчина расселся среди подушек и достал думбек.       — Давай, сахарочек, удиви меня.       Руки отбивали ритм. Звонкие удары инструмента отскакивали от стен. Люмин, вцепившись в посох, поначалу заробела. В голове — перекати-поле. Раньше ей не приходилось задумываться, как двигаться. Отточенные движения воина — теперь они казались бесполезны.       Музыка же все играла. Она естественно лилась в уши. Сердце подстраивалось под ритм. Дыхание перехватило. Нога сама дернулась в неведомом порыве. Потом другая. И вот уже ладони плавно закружились, точно собирали финики. Тело словно потеряло связь с разумом и само пустилось в пляс. Оно извивалось вокруг посоха, изгибалось. Бедра покачивались, точно лодочка плыла. Волосы заметались, как пожар. Время и пространство перестало существовать. Были только удары думбека, звон монет и Сайно.       Мужчина, и без того в мирской жизни не отличавшийся одетостью, и вовсе сидел в одном схенти. Не считая ушек, что напоминали надетые девушкой. Это наводило на мысли о его тайных желаниях. Уже не осталось сомнений — они у него были.       Шаг.       Взмах.       Изгиб.       Наклон.       Стыд и скромность покидали это тело. Проигрыш в карты уже не казался таким страшным, как раньше. С каждой минутой жар усиливался. Люмин, совершенно не стесняясь, подходила все ближе к Сайно. Танцевала у самого его лица, задирала юбку, подставляла ноги, манила руками. Она вошла во вкус. Удары становились громче. Это все еще думбек или уже ее собственное сердце? Ощущение, что в ней до сих пор дремала коварная лисица, что ждала своего часа, чтобы выпрыгнуть. В ней проснулось нечто дикое, первобытное и обжигающее.       Люмин так увлеклась, что запуталась в вуали.       Падение.       Удар смягчила грудь Сайно.       Люмин без всякого стеснения подняла голову. Взгляды пересеклись.       «Ну, же! Действуй!» — мысленно умоляла она.       Но его лицо оставалось все таким же безмятежным.       «Ах, ты!»       Она вышла из себя. Для чего все это было?! Танцы! Костюм! Гребанный хвост и ушки! Чтобы он смотрел на нее, как истукан?! В сердцах Люмин резко задрала его схенти, надеясь вызвать в нем хоть какие-то чувства.       Ох…       Ее лицо тут же залил румянец.       Сайно даже не пытался скрыть свой возбужденный член.       — Нравится?       — О-очень, — горела, но не переставала глазеть Люмин.       — Знаешь, что нужно для взрослых настольных игр?       — И… что же?       — Только стол.       Он взял ее за руку и притянул к себе. Поцелуй. Языки сплелись. Так дыхание Сайно показалось еще более обжигающим. От него внутренности полыхали, но это было так приятно, что не хотелось прерывать. Он подавлял, подчинял, овладевал, сковывал по рукам и ногам. Один лишь поцелуй — и она оказалась в его власти.       Рука опустилась на талию. Она медленно спускалась, вызывая по всему телу ощущение электрического разряда. Люмин придвигалась все ближе, стараясь усилить это ощущение. Другая рука схватила ладонь девушки и положила ее на член. Тонкие пальцы инстинктивно задвигались. Плоть ощущалась как нечто твердое, но вместе с тем мягкое и податливое, как глина. Можно было нащупать каждую складку и венку. На ладонь попали капельки, которые тут же размазались по стволу.       От таких простых движений Люмин взмокла. Сайно почувствовал это, упершись ей между ног коленом. Его уговаривать не пришлось. Рука тут же задрала юбку и нащупала чувствительную точку. Девушка застонала и подалась вперед, навстречу ощущениям. Один палец, второй, третий — они легко проскальзывали во влажное лоно. Чем глубже Сайно вставлял их, тем резче становились движения руки Люмин.       Поцелуй разорвался. Девушка была больше не в силах подавлять стоны. Звонкие, они вырывались из ее груди. Мужчина же почти рычал.       — Сайно! Я сейчас!..       Люмин не знала, как описать эти ощущения. В ней словно нарастала буря, готовая разорвать ее изнутри. Это пугало, но вместе с тем ощущалось как нечто приятное. Капля. Еще. Рука Сайно была липкой и скользкой. Пары рывков, и он излился ей на живот. Девушка тут же обессилено упала рядом.       Уловив на себе ее взгляд, мужчина облизнул свои пальцы. Ноги сами собой поджались от свежих ощущений.       — Готова ко второму раунду, сахарок?       Люмин готова была полностью раздеться, сбросить с себя ненужный груз одежды. Сайно тут же остановил ее, стоило той только коснуться застежки.       — Нет, оставь. Мне так нравится.       Он навис над ней всем телом. Стройное. Мощное. Сочное и желанное. Точно сладкий сумерский плод, его хотелось вкусить, принять в себя полностью и без остатка. Неукротимая, бешеная энергетика веяла от этого тела. Девушка покорно раздвинула ноги, готовая впустить в себя первого настолько близкого ей человека.       — Люмин, — он задрал ее юбку и прошелся от щиколотки до бедра дорожкой поцелуев.       — Сайно, — ее ноги задрожали пуще прежнего.       — Ты хочешь нежно или грубо, — нежную кожу слегка прикусили, точно прощупывали почву.       То, что не выражало лицо, говорили его слова.То, что пряталось за омутами глаз, выражали прикосновения его рук. Сколько в этих мелочах было заботы, ласки! Девушка буквально таяла.       — Нежно.       Пальцы коснулись ее губ. Все такие же липкие. Стоило их раздвинуть, как мутные капли покатились по коже. Сайно не дал им упасть — тут же слизал, вызвав очередную порцию мурашек. Горячий язык коснулся головки клитора. Он дразнил — до одури, до беспамятства, до неведомой доселе жажды. Жажды чужого тела. Люмин инстинктивно сжала ногами голову Сайно. Она терлась о его лицо, прижималась, насаживалась на его язык. Руками вцепилась в его ушки. Неприлично громкие стоны отскакивали от стен. Капля за каплей наполняла чашу возбуждения, пока вовсе ее не переполнила и не заставила опрокинуться. Люмин снова кончила. Кончила прямо на его лицо. Сайно снова раздразнил ее, слизав смазку со своего лица.       — А ты не промах, будем считать это концом второго раунда, один-один. Но будь уверена, в финальном раунде победа будет со мной.       Он это сказал таким тоном, что только и оставалось, что подчиниться. О, этот голос… От него все внутренности плавились. Сайно словно имел им в уши, доводя некогда испуганный рассудок до экстаза.       — Я признаю поражение, генерал махаматра.       — Сайно. Для тебя просто Сайно.       Поцелуй. Остро-сладкий и такой необходимый, как сам воздух. И без того пьяная Люмин только сильнее пьянела. Который час? Еще ночь или уже утро? Проснулся ли кто в даршане? Так ли это было важно? Казалось, мир за пределами комнаты, да что там, за пределами ее тела перестал существовать. Все ее существо сконцентрировалось вокруг ощущений, которые ей дарил Сайно.       Разворот.       Люмин оказалась на животе.       Проникновение.       Настолько близкий контакт, насколько это вообще было возможно.       Тела пронзил разряд. Тела задвигались в едином порыве, как если бы продолжал играть думбек. Какая-то неведомая музыка задавала дикие, но полные любви ритмы. Любви… Так странно, но разве могло быть иначе? Нет, это не на одну ночь. Это навсегда. И этот первый раз будет запечатлен в сердце и разуме на веки вечные.       Он держал ее за хвост, а свободной рукой схватился за бедро. Наутро точно останутся синяки, но девушку это не волновало. Все это ее заводило. Сайно проникал в нее нежно, но глубоко — до упора. Сладкая, тягучая истома застилала глаза.       — Сайно, подожди.       Он остановился.       — М-можно я сама?       Она взяла его дрожавшими руками за плечи и уложила на подушки. Поправила ушки и распушившийся хвост, задрала юбку и медленно насадилась на член. В этот момент ее танец будто бы продолжился. Переливавшийся золотом силуэт заколыхался, точно огонь. Даже волосы завились, будто бы языки пламени. Глаза горели неудержимой страстью. Снова зазвенели браслеты.       Сайно положил свои руки на ее бедра. Точно обнял, прижал к себе. А она положила свои ладони на его выразительно очерченный пресс, в который так и хотелось вгрызться. Дво потных тела в порыве страсти стали единым живым организмом. С одним дыханием на двоих, с одним пульсом.       — Мне нравится то, что ты со мной делаешь, сахарочек, — прошептал он.       Этот бархатный шепот попал в самое сердце. Это так раззадорило Люмин, что она задвигалась буйно, точно в самом деле была неукротимой лисицей. Кто знал, что все это время в ней спал дикий зверь? Дикий и страстный, голодный и жаждущий только одного — шакала по имени Сайно.       — Сайно! Сайно! — она стонала, выкрикивала это имя так громко, что сотрясала им воздух.       — Люмин, — рыча, вторил ей он.       Еще быстрее.       Еще сильнее.       Еще глубже.       Они дошли до предела. Они сгорали друг в друге.       — Сайно!       — Люмин!       Единый, оглушительный, шедший из самой глубины души стон.       Они кончили.       Пламя резко успокоилось.       Люмин упала на грудь Сайно, не в силах выровнять дыхание. Его руки обвили ее плечи. Поцелуй в макушку.       — Два-один в твою пользу, — задыхалась она.       — Ты тоже была великолепна. Сыграем как-нибудь еще партейку?       — Люблю тебя, генерал махаматра.       — Сайно. Зови меня просто Сайно.