(Не Вполне) Смертельная Битва. Том Первый

Дверца холодильника отворилась с удовлетворенным скрипом. Тонкая розовая ладонь проникла в его нутро и извлекла оттуда широкий поднос, накрытый парой салфеток. Некто, взявший поднос, уже приготовился закрыть холодильник, но помедлил и прихватил баллончик со взбитыми сливками. Гулкие шаги рассыпались дробью в пустом коридоре. От этого звука человеку становилось неуютно. Будто ты один в безлюдном особняке. Или только думаешь, что один. Силясь прогнать параноидальные мысли, человек ускорил шаг, от чего эхо стало только громче. Вот сейчас кто-нибудь неизъяснимый и неописуемый покажется из-за угла и обхватит склизкими щупальцами, как у Ктулху или Дэйви Джонса. Чертов Дэйви. Постоянно ставил палки в колеса Джеку Воробью. Нет, пардон. Капитану Джеку Воробью. Человек открыл дверь в комнату и поспешил поставить свою ношу на небольшой столик. Всегда доселе спокойное, сердце колотилось в грудной клетке, как шкодливый котенок в переноске. Прядь волос на лбу взмокла, под кожей пульсировала тонкая жилка. Воздух. Продышаться чуть-чуть. Продышаться и больше себя не накручивать! Не хватало еще схлопотать удар в юном возрасте. От нервов, все от нервов, думал человек. И еще это огромное пустое пространство. Тихое… С резким «ш-шорх!» поднос был сдернут со стола. Стыдливо осели на пол салфетки. Человек сдавленно ахнул, но этот звук никто не услышал, потому что он утонул в возгласе: — О господи, опять капкейки! Ты обещала что-нибудь новое! Сайори топнула ногой. Правду говорят, что даже от самого вкусного и нежного торта рано или поздно начинает тошнить, если ты ешь его каждый божий день. — Простите, ваш бифштекс с обжаренными грибами задерживается на кухне, — съязвила Нацуки, — Прикажете подать его на веранду или прямо к бассейну? В ответ донеслось что-то нечленораздельное, но судя по тону — весьма недовольное. Впрочем, недовольство скудностью местного меню не мешало Сайори запихивать в топку уже третий кексик. Измазав физиономию кремом, она перемалывала выпечку с энтузиазмом молодой газонокосилки. Нацуки поправила форменный жакет, пригладила волосы и отступила от окна. Дыхание вроде бы пришло в норму, и мысли о чудовищах, выползших из какой-нибудь дурацкой книжки с ужастиками, сгрудились где-то во тьме подсознания. Тем временем Сайори, устыдившись своего аппетита, взяла один из трех оставшихся на подносе кексов и аккуратно положила его на одну из крайних парт. Ответом ей послужил глухой стук. «Опять начинается, что ли?» — подумала Сайори и не ошиблась. Юри полулежала на парте, вытянув вперед руки и уткнувшись лицом в узорчатую поверхность. Темно-фиолетовые волосы разметались по плечам и спине, несколько прядей прикрыли глаза. На Сайори она не смотрела. Впрочем, той было плевать. Осторожно, но настойчиво она потянула подругу за рукав. — Эм, Юри, я тут тебе кексик оставила, он вкусненький… как и всегда. Потом чайку вскипятишь — и пообедаешь. Юри приподнялась и уставилась на Сайори. Взгляд был блуждающий и нервозный, а в глубине темных глаз плескалось раздражение. — С-спасибо больш-шое, ты очень д-добра, — сказала она равнодушно, — н-но я не хочу кексик… Голова снова рухнула на парту, отчего усевшаяся под окошком с томиком манги Нацуки вздрогнула. Подобная сцена повторялась не в первый, не во второй, и даже не в тридцать второй раз, но до сих пор отменно выводила из себя. «Заебала меня эта королева драмы» — подумала Нацуки и перевернула страничку томика «Девочек Парфе». Главные героини как раз сражались с кем-то, отдаленно напоминающим Зефирного Человека из «Охотников за привидениями», и ей отчаянно захотелось горячего какао. Густого, насыщенного. И зефирок туда набросать, чтоб таяли. Как же мало иногда нужно для счастья! Но о еде, судя по всему, думала не только Нацуки. — Я н-не хочу к-кексик, — глухо проговорила Юри. Сайори приготовилась возразить, но все ее душевные порывы оборвал инфернальный рык: — Я Х-ХОЧУ СТЕЙК! К-КАЖДЫЙ Б-БОЖИЙ ДЕНЬ КЕКСЫ! С КАРАМЕЛЬЮ, С БЕЗЕ, С ШОКОЛАДОМ, С ВАРЕНЬЕМ, С ПЕЧЕНЬЕМ, С М-МУЧЕНЬЕМ, С-СУКА! — заревела Юри. С каждым словом с ее губ срывались капельки слюны. Попавшая под раздачу Сайори понурилась и то и дело утирала лицо платком. —…всего лишь один с-стейк, сочный, хорошо п-прожаренный, с г-гарниром из печеной к-картошки, г-господи, неужели это так с-сложно? — бушевала Юри, — или… или, — ее глаза сверкнули, — или можно даже medium rare. Да что там, я бы и с-с-сырой сейчас съела. Конечно, сырое мясо есть н-не-небезопасно, но на нек-к-которые риски я п-пойти г-готова… Не переставая бормотать, Юри подхватила стоявшую на полу школьную сумку, открыла ее и принялась судорожно рыться в содержимом. Сайори вдруг почувствовала себя чрезвычайно неуютно, хотя за окном благоухал майский день, а легкий ветерок колыхал прозрачные занавески. «Надо задобрить ее и свалить по-быстрому» — подумала она. Руки сами подхватили капкейк и сунули его под нос Юри. Та отпрянула, едва не свалившись со стула. — Д-да убери ты эту д-дрянь от меня, — процедила она и отшвырнула ни в чем не повинное кулинарное изделие в сторону. Кексик шлепнулся прямо перед Нацуки, оставив на полу жирное кремовое пятно. Этот бесцеремонный поступок вызвал в ней волну негодования. «Да как эта сучка смеет? Как вообще все они смеют? Столько работы — и всем насрать!» Подгоняемая праведным гневом, она подошла к Юри и с силой ткнула ее в грудь. — Тебе если мои кексы, блядь, не нравятся, так ты раз на раз со мной выйди! Прояви, мать твою, уважение к чужому труду! Юри исподлобья глянула на Нацуки. В руках она держала угрожающих размеров нож. — П-прости, что? «Опять не воспринимают всерьез, тебя опять не воспринимают всерьез. Сделай с этим что-нибудь!» — заорал внутренний голос. Нацуки пообещала сделать. — Я говорю, если тебе не нравятся кексы, пойдем, вон, выйдем в коридор, — она кивком указала на выход из аудитории, — и я тебя проучу. Юри встряхнулась. — Я б-бы не стала на твоем м-месте угрожать ч-человеку, у которого в руках х-х-холодное оруж-ж-жие… — Вот и покажешь навыки. Или, может, ты только по себе резать умеешь? Удар пришелся куда надо. Юри поднялась так резко, что едва не перевернула парту. Сайори, наблюдавшая за разворачивавшейся сценой, пискнула и попыталась стать незаметной. Получилось не очень хорошо, впрочем, дела до нее сейчас не было никому. — Я т-тебя выпотрошу, ей-богу, — прошипела Юри. — Кровью умоешься, — не осталась в долгу Нацуки, — может, перестанешь быть такой бледной! Однако в этот момент кровопролитию не суждено было случиться. Стройная фигура показалась в дверном проеме и возвестила: — Итак, всем внимание!