в одну секунду и навсегда...

Четверг, 30 июня Галя стояла в сестринской с красными, заплаканными глазами, и не могла связать и слова: «Степ, ну, как же так? Кто виноват в этой чертовой аварии? Женя?» Сам же Королев не был бодр и весел, как обычно. Его лицо и эмоции погрузились во мрак: «И да и нет. Светофор только загорелся красным, она проскочила, как и все делают, за что даже не штрафуют, там буквально секунды. Другая машина же выехала на повороте не по правилам. Но как решит суд – сказать не могу.» «Я не могу поверить, что ее больше нет? – слезы текли без остановки, а слова все больше и больше передавали печаль. – Они ведь только помирились с Ильей, она светилась от счастья, стала прежней, и что? Куда… Я не понимаю!» - мужчина схватил ее и крепко прижал к себе, чтобы устранить ее жуткую истерику и нервы: «Чщ… чщщщ… Моя дорогая, прошу тебя, успокойся…» Соколов сидел на крыше и смотрел в одну точку, думая лишь об одном… точнее, об одной – о ней, о его любимой Жене, которой больше никогда не сможет сказать слов любви, не сможет сказать того, что он действительно чувствует и чем живет. Прошло ужасных 4 года, после смерти Грачева… после ломки Жени, после всего того… Столько времени потеряли на пустые ссоры, ненависть, оскорбления, хотя могли бы жить так счастливо, что любой бы позавидовал. Их невероятная, тонкая и искренняя любовь родилась как по взмаху волшебной палочки мага. В одну секунду и навсегда… В одну секунду и навсегда они полюбили друг друга до дрожи… В одну секунду и навсегда он потерял ее… Погода разбушевалась, начался дождь и ветер прибавил так, что это уже не было похоже на конец июня – всецело на середину осени, когда мир теряет краски, вокруг все кажется мрачным, а внутри тоска и грусть. На верху казалось, что мира больше нет. Так тихо и спокойно, но в голове у Ильи наоборот. Он слышал голос Жени, каждое ее слово, каждую ее фразу, а перед глазами видел лицо… Любимое и до боли родное ее лицо… Душа разрывалась на части, и мысли вдребезги разбегались… Один только шаг – и он как бы вместе с ней Спустя время справа от него присела Ольга, устремив свой взгляд куда-то вперед: «мне сказали, ты на краю стоял?» Соколов смотрел перед собой, но ничего не видел, ему было очень больно: «Да… Подумывал тут догнать ее, еще ведь не поздно!» - нарастание истерики слышалось в его голосе. «Больно! И я это знаю, но не думай о таком… Может тебе жизни дана для того, чтобы как-то ее поменять… Может что-то найти, повернуть вспять… Не просто так же…» - она пыталась его успокоить, но тот ее перебил. Сколов начал жуткую истерику, поднявшись с пола: «ЧТО? НЕ ПРОСТО ТАК – ЧТО? Хочешь сказать, Женя умерла, чтобы я начал жизнь заново? Да как я начну ее без своей Женьки? Она для меня была всем – воздухом, солнцем, радостью, горем – всем… Ты… ТЫ ПРОСТО НЕ ПОНИМАЕШЬ! Ее бо… ее больше нет! Она тебя больше не обнимет, когда ты будешь плакать, больше никогда не порадуется за твои победы… Она больше никогда не посмотрит на нас самым-самым любимым взглядом…» У Шмелевой потекли слезы горой. Она ведь действительно еще не осознавала, что Женя ушла из жизни. В ее голове продолжался противный писк аппарата, но ей в это все не верилось: «Я ее так люблю… Почему я так мало ей об этом говорила? Женя, куда ты, как же мы без тебя?» Илью это совсем не успокаивало, он еще больше завелся. Начал кричать во все горло, стоя под проливным дождем, скручивался от боли, идущей изнутри: «Я ТАК И НЕ СМОГ СДЕЛАТЬ ЕЕ СЧАСТЛИВОЙ! – кулаки изо всей дури полетели в каменную стену. – Я НЕ СМОГ… Я НЕ СМОГ ЕЕ ДАЖЕ СПАСТИ! ЗА ЧТО? ГДЕ СПРАВЕДЛИВОСТЬ? ЛУЧШЕ БЫ Я УМЕР!» Руки его истекали кровью, а по лицу вместе с дождевой водой смешались горькие слезы, потекшие ручьем. Мужчина скатился по стенке вниз, оказавшись под маленькой крышей, что укрывала его от дождя. К нему пододвинулась Ольга и протянула письмо: «Мне его Женя вчера отдала, чтобы сохранить и не потерять перед тем, как уехала тебя останавливать. Прочти его!» Он встрепенулся, но и в то же время испугался. Ему стало страшно… страшно взять в руки и прочесть мысли той, кому не сможет ничего ответить. Илья открыл конверт, развернул лист бумаги и увидел ее почерк… Его дыхание перехватило, и становилось все страшнее. Оля подошла к бортикам у края крыши и стала выть от боли, промокая насквозь прохладным дождем. Илья совсем ничего не слышал… Начал читать письмо. «Дорогой, Илюша! Я пишу это письмо, не потому что хочу тебя бросить или больше никогда не видеть, просто сказать тебе в глаза смелости не хватает. Я тебя очень люблю! Моя жизнь началась тогда, когда тебя привезли на каталке в нашу больницу. Да, как бы странно это не звучало, мы ведь часто ссорились. Но в одну секунду во мне что-то щелкнуло, и я полюбила тебя так, как никого и никогда не любила прежде. Ты стал лучиком счастья и позитива, научил меня нежно и ласково любить… Любить взглядами, касаниями, словами, но и конечно поступками. Сейчас мне кажется, что до тебя я вообще не умела любить. Это чувство защищенности, близости, даже когда я на операции, а ты дома отсыпаешься после ночной смены. Ты мне очень дорог! И, как правило, близким людям достается больше всего. Но я хочу открыть тебе правду… Это был твой ребенок… Наш ребенок… И это я виновата в том, что он так и не родился на свет, в том, что мы так и не смогли увидеть нашу общую плоть и кровь. Прости! Помнишь, я уехала в Москву в командировку? Помнишь… Все было хорошо, я спасла ту девчушку, ради которой и приехала, но в тот же вечер ты мне позвонил и наговорил много… много всего… Ты, вероятно, не помнишь, но, слушая эти слова, мне казалось – Илья Соколов меня никогда не любил. Обманывал, играл мною. «А я даже рад, что ты теперь осталась одна. Больше никто не будет страдать. Мужчинам рядом с тобой не выдержать никогда… Мне Лана говорила: «Ты женишься на женщине, которую совсем не знаешь, она только притворяется добренькой. А на самом деле она будет вертеть тобой, да она начальник до мозга костей, она стерва!» И сейчас я ее понимаю. Ты только и делала, что вертела мной. Сегодня меня за ручку держала и как раньше в лобик целовала, а завтра с Грачевым под ручку уходила. Так что я не один тут не святой!» Я знаю – в тебе говорил алкоголь и чувство злости, но тогда моих сил не хватило, чтобы это понять. Я порезала вены… Отвечаю на твой вопрос – да, я правда хотела умереть. Я не видела смысла жить без тебя. Но на мое счастье, или несчастье – не знаю, ко мне в номер привезли ужин. Та девушка очень испугалась от вида крови, и в конечном итоге меня доставили в больницу. Там меня лечил врач один, он то и оказался моим мужем сейчас. Была сильная кровопотеря, а я на волоске от смерти… Вернувшись сюда, я стала другой. Решила соответствовать твоим словам. Ну, и получилось. Каждый считал меня глубокой стервой, которую испортил богатый муж-врач. Но это не так, и теперь ты об этом знаешь. Прости меня, я не хотела, чтобы наши судьбы поломались и пути разошлись. Мне казалось, что, отстранившись, нам обоим станет легче… Не вышло… Просто знай – ты мой самый любимый человек на свете. Я люблю тебя и всегда буду любить до конца своих дней! Целую! Твоя Женька!» Соколов не мог в это поверить. В один день столько новостей, и все они ужасны. Как происходит в жизни так? Каждый говорит фразу: «Только потеряв, мы понимаем, как любим человека, как нуждаемся в нем!», но никто не пытается ее изменить. Все наступают на одни и те же грабли. Зачем? Илья молча лег на землю под проливной дождь рядышком с Олей. Им представлялось, что эти капли – это как бы объятия Жени. И несмотря на то, что дождь был холодным, им было тепло. Вокруг стояла тишина. А в душах каждого из приемного отделения погас огонек… Огонек, который когда-то разожгла в их сердцах Женя, и который она всегда поддерживала… Но ушла она, и ушел он…