Обретение сестры

Итак, именно то, чего опасалась мама, сбылось. Помещение Алеши в бывший дом прабабушки мгновенно вызвало рецидив траурных переживаний. В городе ничего с ней не ассоциировалось, она никогда там не жила, поэтому там душа имела возможность постепенно, хоть и медленно, отдыхать от того, что с ней случилось. Здесь же, в этом доме, все было неразрывно связано с прабабушкиной личностью. На ее месте чувствовалась горькая пустота, которая резала Алеше сердце - точнее, снова и снова раскрывало его, собственно, главную рану, не давая ей заживать. Вернулся, хоть и в более легкой форме, тот период, что уже одно время был в городе: глаза постоянно на мокром месте, неурядицы с дворовыми друзьями (только теперь уже деревенскими), конфликты и скандалы по пустякам... Так продолжалось первые три дня. Родители были рады, что приехали сюда очень вовремя (примерно за неделю до отлета папы Саши в Париж). Опять нужно было срочно думать, что делать. Все прекрасно видели проблему - и, в то же время, слабо представляли себе, что делать. Все варианты, теоретически возможные, как-то были... не очень-то и вариантами. Отказаться от командировки было немыслимо для папы Саши, да и просто чисто формально - уже поздно. Если бы он не полетел в нее, он мог бы потерять работу вообще. Других мест, куда можно было бы на это время отправить Алешу, в природе не существовало. У Городецких не было других родственников, способных в эти почти два месяца позаботиться о нем, за исключением дяди Васи, Сашиного брата. Не в приют "Карамелька" же его совать, хотя бы и временно... Папа Саша уверял, что у него там связи и что там, в частном приюте, не такие отвратительные условия, как в государственных, действительно мало чем отличавшихся от колоний для малолетних преступников. Но все-таки... У Саши были местами странные связи и порой такие же странные (с точки зрения мамы Зины) решения. Теоретически, можно было бы и поменять интерьер бывшего прабабушкиного дома, постепенно заменить, по возможности, всю имевшуюся мебель и утварь другой: как говорится, с глаз долой - из сердца вон. Но это было бы, во-первых, очень дорого. А во-вторых, против этого была не только мама Зина, но и дядя Вася. Они резонно полагали, что от этого Алеше будет еще больнее, так как последние "кусочки" прабабушки, все то последнее, что хоть как-то с ней связано, будет исчезать прямо на его глазах. И, что характерно - если бы Алеша слышал эти обсуждения, он, как ни странно, согласился бы с мамой Зиной и дядей Васей... Это тяжелое положение, грозившее уже было затянуться на недели, продлилось три с половиной дня. На четвертый день, ближе к полудню, Алеша уже не в первый раз в одиночестве бродил по окраинам деревни (с друзьями-приятелями видеться не хотелось). Вдруг его внимание привлекла девочка, тоже одиноко сидевшая на скамейке возле местной речки. И то, кем именно она была, оказалось для Алеши самым большим сюрпризом за последние три дня. Он проморгался, присмотрелся повнимательнее. Нет, никакой ошибки быть не могло. Это была именно та самая Алина, которую он недавно встретил в очереди у психолога. Тогда, перед приемом у психолога, контакт у них не наладился. Но все-таки, где-то глубоко внутри, эта Алина его чем-то зацепила. Теперь, когда он снова ее увидел, он снова это почувствовал. Что-то в ней определенно было, общение с ней - явно могло того стоить. Но как к ней подойти? В прошлый раз он повел себя не очень вежливо. Наверное ж, она обиделась? А, впрочем, кто знает. Тот, кто кривляется и дразнится - еще не факт, что обиделся. Может, она отнеслась к этому легче, чем он думает?... В любом случае, попытка не пытка. Хуже, чем в прошлый раз, быть точно не может. Вдруг у него с ней что-то все-таки получится, а? - Привет, Алина! - Привет... Алеша? Ты тот самый, что пару недель назад...? - На приеме у психолога, да. Тогда я повел себя не очень хорошо. Прости. Тогда меня все бесило, потому что... недавно умерла прабабушка, - Алеша все-таки нашел в себе силы назвать это своим именем. - Но, мне кажется, мы с тобой вполне можем подружиться. Алина вдруг широко улыбнулась. - Можем. Я давно мечтала с кем-нибудь подружиться. Это была находка для них обоих. Если бы кто-либо из них знал слово "Эврика!", они бы употребили именно его. - Так это именно поэтому... - Меня водили к психологу? Да. Потому что у меня нет друзей и родители не могут понять, почему. Он хотел спросить, не поэтому ли она кривлялась, дразнилась и изображала нос Буратино. Впрочем, одно другого не исключало. - Хорошо. Тогда считай, что мы друзья. Пойдем с другими моими друзьями из деревни познакомимся, что ли... - Знаешь, как-то не хочется со многими сразу. Давай мы лучше пока познакомимся поближе с тобой. Почему-то Алешу это вполне устраивало. Они пошли бродить по деревне сами по себе и разговаривать далее. В последующие дни Алеша был занят в основном Алиной, которую успел познакомить и с родителями. Те на этом явно успокоились. Алеша явно нашел новую подругу, которая его отвлекала и развлекала - что могло быть лучше в такой ситуации, как эта? И действительно - вспыльчивость и склонность к слезам как будто бы исчезли. В конце концов, в день отлета папа Саша и мама Зина спокойно уехали в аэропорт, оставив Алешу, как и собирались, на попечении дяди Васи. Алина оказалась очень интересной и непростой девочкой. Веселость и задорность сочетались в ней с тоже неприятными проблемами. Когда они подружились, она продолжала корчить ему рожи, показывать язык, делать трубочки из губ, изображать нос Буратино и прочие обезьяньи ужимки. Иногда она даже нажимала ему на нос, как на какую-то кнопку. Это была просто ее такая своеобразная манера заигрывать. Но при всей ее задорности она была весьма чувствительной и ласковой. Ей явно не хватало... нежности в дружбе, что ли? Со временем, проведенным вместе, их отношения становились все более тактильными, она все чаще обнимала его, гладила... а он был только рад отвечать ей тем же. Алеше было приятно нежно дружить с девочкой. Он раньше думал, что только подружки бывают такими ласковыми между собой, как они с Алиной, да и то не всегда... но оказалось, что совсем не обязательно. Задорные взаимные дразнилки переходили в ласки и наоборот. Нередко они сначала щекотались, а потом обнимались. Однажды Алина обмазала Алешу шоколадом, а потом стала облизывать... что закончилось тем, что они поцеловались с взаимным облизыванием ртов и языков друг друга. Этот поцелуй очень понравился Алеше, да и Алине, по-видимому, тоже. Постепенно их отношения приблизились к отношениям брата и сестры (тем более удачно, что, как оказалось, Алина давно уже тайно мечтала о первом, а Алеша - о второй). Когда родители, ближе к концу августа, вернулись в деревню за Алешей, они не смогли не познакомиться и с родителями Алины. Оказалось, что они и в городе живут ближе друг к другу, чем думали... Намечалась крепкая и основательная дружба семей. Ничего похожего на траурные переживания у Алеши уже несколько недель не было видно. Первого сентября Алеша и Алина вместе пошли в первый класс.