***
Бездействию после ужина суждено было длиться месяцев восемь. Если опустить неинтересные события его жизни, то можно сказать, что он просто дрочил на журналы, курил сигареты брата, болтал с Ирэн, не делал домашнее задание по математике. Но добежало его долгожданное шестнадцатилетие. Все думали, что он давно забыл свою идею стать фотографом, да и Уильяма в принципе. Но для Шерлока это вошло в некоторую рутину, а иногда становилось настоящей терапией. Он любил просиживать штаны за интервью с Мориарти. Ему нравилась его улыбка, которая обычно шла расслабленным вздохом и мягким смехом в ладошку после смущающего вопроса. Его восхищали взгляды Уильяма на, казалось бы, очевидные вещи, в которых он находил совершенно иную точку зрения. Его мысли выходили настолько правильными, что их хотелось записывать. Иногда Шерлок всерьёз забывался, что смотрит не прямо на самого Мориарти, а лишь в экран, и норовил спросить ещё что-то по теме. Но зато он компенсировал это возможностью болтать о среднем Мориарти со старшим. Обычно Альберта это вгоняло в замешательство, но разговор он поддерживал, что было приятно и в какой-то мере удивительно. Он вообще к Шерлоку относился хорошо, в отличии от всех, чьё мнение имеет для него значение: Майкрофт продолжал подначивать; Ирэн всячески отчитывала хрен-знает-за-что; Льюис старался игнорировать его существование и всячески избегать. Но теперь всё изменится. Точнее, только Льюис. Точнее, они просто начнут чаще видеться и взаимодействовать. Так уж вышло, что слово надо держать, а Мориарти не выглядели, как те, кто не следует этим правилам. Следовательно, в свои счастливые шестнадцать Шерлок радостно бежит на первый урок курса «как быть фотографом Уильяма». Всем своим видом Льюис выражал полнейшие недовольство и отвращение. Казалось, каждое слово выходит из него через силу, а каждый крик на выкрутасы Холмса сдерживается с неменьшим выбросом энергии. Он напрягался настолько, что у него дёргалась голова и периодически закручивались ноги. Но та выдержка, с которой он продолжал учить Шерлока на протяжении года, выводил его в свет, отдавал своих клиентов, достойна уважения.***
Так и прошло целых пять лет и Шерлок поражался, что ему далеко не пятнадцать, а в зеркале стоит высокий молодой человек (всё ещё немного нескладный на вид), волосы забавно отросли и теперь их приходится сплетать в чудаковатый хвост, но какой-то гримёр однажды заявил, что профессионал-фотограф не может выглядеть, как психически здоровый человек. Шерлок на это сначала нервно рассмеялся, а потом думал, это его так оскорбили или успокоили? Новый пиджак идеально выглажен, брюки подчёркивают задницу (это было очень важно для Шерлока при покупке костюма), а неношеные ни дня ботинки (но пылящиеся в шкафу уже год) сверкают своей чистотой. Шерлок снова прошёлся руками по плечикам, словно пытался стряхнуть с одежды каждую пылинку. Даже не сразу вспомнил, что за спиной стоит Льюис, да ещё и с повисшем в воздухе вопросом. — Волнуюсь, — вторил Шерлок, оборачиваясь к младшему Мориарти. Он попытался представить будто бы это не его учитель, а его модель для, так сказать, небольшой моральной подготовки. Но, несмотря на поразительную схожесть братьев, сердце зашлось в быстром темпе только от волнения, что ещё непременно говорило о незаменимости Уильяма и преданности ему Шерлока. — Мой брат удивительно добр ко всем, — сказал Льюис, но таким голосом, словно перечислял минусы. — Я уверен, ему не понадобится снисходить через силу до твоего уровня, чтобы… — Спасибо, Льюис, — перебил его Шерлок, понимая, что сейчас он снова выйдет отбросом общества. Он всё ещё никак не мог взять в толк, почему у него с Льюисом такие неопределённые отношения. С одной стороны, он очень помог Шерлоку, а с другой, это его главный обидчик после Майкрофта. А ещё с ним в компании появлялось ощущение, будто он снова шестнадцатилетка, которого учитель отчитывает за то, что он фотоаппарат небрежно положил. — Нет, ты первый клади, — отвлекло внимание откуда-то сбоку, и в этой кокетливости все близстоящие сразу узнали Альберта. — А я тебя больше люблю. А я в десять раз больше поцелую. То есть у тебя на меня такие планы? Мистер Холмс, как мне теперь работать? Я в предвкушении. Шерлок пялился на фигуру Альберта и его театральную, как из старых фильмов, мимику. Он хитро щурил глазки и пожимал плечами. Если бы у нынешних телефонов был провод, то он бы наверняка с озорством накручивал его на палец, посмеиваясь в трубку. Альберт внимательно слушал речь, очевидно, Майкрофта и продолжал тихо хихикать, иногда отвечая что-то чересчур сахарное для женатой пары. Они уже как два года носят статус мужей, но до сих пор ведут себя, как влюблённые пятиклассники, ей-богу. — Целую в обе щёки. Альберт наконец оторвал телефон от уха и, взболтнув стаканчиком с кофе под его не менее кофейный образ на сегодняшний день, он с задорстовом подмигнул Шерлоку, потом сделал серьёзное лицо и сжал руки в поддерживающем жесте, мол, я с тобой. Лишь затем он беззаботно ускакал болтать с подошедшим к нему Льюисом. Шерлок проводил братьев Мориарти взглядом и, осознав, что снова остался один со своей паникой, решил немедленно занять чем-то руки для отвлечения. Он потянулся к фотоаппарату, оставленному на высоком стуле, чтобы проверить чистый ли объектив. Но его непременно прервал чересчур громкий хлопок двери в дальнем конце длинной комнаты. Понять, кто вошёл, с такого расстояния было трудно, но зато разгневанный крик с очевидными нотками печали расслышать было на раз два, тем более, что этот голос Шерлок узнает даже с шёпота. — Не называй меня Виллио! — звучало практически истерично. — Пиши, что хочешь! Мне всё равно! Да пожалуйста! Je veux pas te parler! Донеслись острый стук каблука и сбитые топоты расходившихся в сторону работников на студии, — видимо, никому не хотелось сталкиваться с обиженной и капризной моделью, к каким они тут все уже привыкли. И только Шерлок оставался неподвижным, дожидаясь, словно, то ли казни, то ли Господа с небес. И, кажется, его постигло всё разом. Виляющей походкой на подиум, вышагивал как по струнке осанистый молодой человек. От заданного темпа, его воздушная укладка на вид безумно мягких светлых волос чарующе вздымалась прядями и опускалась, вновь обрамляя, как рамкой, розовые от морозца щёки с едва заметными блёклыми веснушками. Шерлоку казалось, что на него надвигается буря, только облачённая в бежевые брюки, коричневый пиджак и манящую посмотреть на ключицы практически прозрачную кофту. Холмс по-честному растерялся. Он сам не понял зачем схватился за фотоаппарат и, будто бы попытавшись за ним спрятаться, навёл камеру на Уильяма. Он, завидев это, подумал, что его намереваются сфотографировать. Остановившись на безопасной дистанции, он вытянул свою лебединую шею и попытался удержать на лице маску непоколебимого равнодушия. — Вы меня фотографируете? — с опаской спросил Уильям. — Нет! — выпалил Шерлок, неловко опуская фотоаппарат. — Объектив проверяю. Мориарти недоверчиво промычал. Его острый взгляд оценивающе прошёлся по Шерлоку сверху вниз и тот невольно ощутил себя, как запиканный металлодетектором в аэропорту в четвёртый раз. — Вы новый фотограф? — поинтересовался Уильям, всё ещё не приближаясь. И тут Шерлока, как молнией выбило. Он неожиданно осознал всю ситуацию и то, кто он в ней. Твою мать! С ним разговаривает сам Уильям Джеймс Мориарти! Тот, от кого он был практически зависим. Да у него коленки задрожали и ноги начали подкашиваться. А самое главное то, что он воображал, находясь рядом с Льюисом, стараясь представить по схожим чертам его брата, в сравнение не шло, что он испытал на самом деле. Его сердце зашлось в таком бешеном ритме, что наверняка могло бы пробить грудь. Единственное, что у него получилось выжать из себя, так это робкий кивок головой. — Тогда я переоденусь и жду Вас на площадке. Наверное, Шерлок провалился бы, если бы Альберт не подхватил его под локоть. — Молодец! — похвалил он и уже строго добавил: — А теперь не мешкайся! Альберт подтолкнул Холмса в спину и тот, то ли полетел, то ли покатился — сам не помнит, но как-то оказался перед кроватью для декораций. Уильям появился через пару минут. Шерлок сглотнул — перед ним на постель опускался очаровательный мужчина в одних, блять, пижамных штанах. Стало неожиданно тяжело находиться не по сторону журнала. Но больше всего Шерлока волновал взгляд Уильяма. Как же безжалостно он впивался в бедного Холмса, изучал его. В нём смешивались твёрдость и мягкость. Стерпеть подобное было бесконечно невозможно. — У Вас очень красивые глаза, — не сдержался Шерлок, вгоняя Мориарти в ступор. Он, видимо, не привык к таким комплиментам, тем более в таком образе, но ему вроде бы было приятно. Нет, Шерлок не сомневался. Уильяму было очень приятно — он расплылся в застенчивой улыбке и чуть наклонил голову, пытаясь скрыть в золотистых прядях румянец щёк, возникший, очевидно, уже не из-за мороза. Но появляется вопрос, неужели ему не часто делают комплименты? Шерлоку же хотелось завалить его ими. — Благодарю, мистер… — Холмс, — среагировал Шерлок. — Мистер Холмс. — Можно просто Шерлок. Но не успел Уильям ответить, как его неожиданно поймала камера. Такого застенчивого и плюшевого. Он недоуменно (и всё ещё вселенно мило) уставился на фотографа, в то время как тот разглядывал получившийся снимок. — Свет проверял, — пояснил Шерлок. И это была правда. Но ещё ему хотелось запечатлеть Мориарти, которого в журналах ему встречать не удавалось. В течении всей фотосессии она казалась Шерлоку какой-то нереальной (особенно после многочисленных снов, которые сейчас, по сути, реализовались). Эта встреча всегда представлялась такой далёкой, но она случилась и совершенно не создаёт определённых чувств. Все эмоции смешались, поэтому он решил оставить рефлексию на дом, а пока полностью погрузился в работу и впервые ощутил от неё удовольствие, которое хотелось сравнивать с оргазмом. Ему безумно нравилось фотографировать Уильяма. Никто не ощущался на его снимках так, как это делал он. Но Шерлок отметил для себя одну вещь — он хочет в будущем больше настоящего Уильяма, а не шаблонных поз моделей. А если он что-то хочет, то он это поймает, как уже вот-вот, и в его сетке будет Мориарти (хотя подозревает, что скорее он попадётся на крючок (уже попался)).***
— Спасибо, мистер Холмс. — Просто Шерлок. Они стояли на крыльце каждый в ожидании своей машины (у Шерлока был предлог и не было водителя, ему просто хотелось подольше побыть с Уильямом). — Я надеюсь, фотографии получились нормальными, — устало вздохнул Мориарти, потерев пальцами переносицу. — Я в последнее время очень растерянный. Ещё и перелёты, и… Он запнулся на полуслове, но Шерлок понял, что речь скорее всего должна была пойти об абоненте, с которым с утра Уильям ругался по телефону. — Лиам, — Шерлок сам не ожидал, что выдаст такую форму имени от «Уильям», но поправляться не стал, а продолжил: — ты профессионал и камера тебя любит. Знаешь, у меня сегодня был день рождения и фотографировать тебя было моим лучшим подарком, о котором я мечтал… давно. Уильям почувствовал, что фотограф говорит о чём-то сокровенном, и тут же проникся. Он даже никак не отреагировал на слишком вольные обращения мистера Холмса, а, к слову, ему и вовсе это как-то тронуло душу. Стало намного уютнее, словно они вместе перешагнули грань и это показалось верным. — Мне очень приятно, — искренне сказал Уильям, — но разве мы раньше встречались? Мориарти сощурил глаза, обращаясь к своей памяти, но она, судя по всему, ничего не выдала. Шерлок уже было открыл рот, но их обоих отвлёк гудок машины. Это подъехал чёрный бентли. Больше задерживаться Уильям не мог. Он бросил слегка виноватый взгляд на Шерлока и, кивнув на прощание, спустился по ступенькам, быстро, чтобы не промокнуть, а уже на ходу обернулся и крикнул: — С днём рождения, мистер Холмс! Шерлок ещё долго махал уехавшей машине вслед. Тех чувств, которые он раньше питал к Уильяму не осталось. На их мести зародились новые. Шерлок клянётся, он ни в кого так не влюблялся, как в свою любимую с пятнадцати лет модель.***
Уильям захлопнул дверь и откинулся на кожаное сидение. По телу разливалась усталость, но по сравнению со всеми теми измученными состояниями, в которых он являлся домой в Париже, эта была невероятно лёгкой и приятной. В области солнечного сплетения почему-то тепло, а на губах рисовалась улыбка. — Моран, заедем в магазин, — сказал он водителю. В честь беспричинного счастья хотелось купить печенек и тайно их съесть. Тем более, он ещё не знает, что ждёт его утром.***
Шерлок недоумённо пялился в телефон всё время после пробуждения, даже позабыв про кофе и про то, что через пять минут ему выходить, а он до сих пор не вспомнил ни про кофе, ни про то, что ему выходить, ни про свои трусы, которые сиротливо выделялись на голом теле своими узорчатыми розочками. Думается, что раз он так нескромно одет, то живёт совершенно один? Но нет! Просто его сосед настолько привык к… можно сказать «бесстыдству», но это будет синонимом к «Шерлоку», поэтому проще сказать, он настолько привык к Шерлоку, что сейчас спокойно попивал свой чёрный чай с булочками, щедро приготовленными домовладелицей. — Ты очень озадаченный, — заметил сожитель после сорокаминутного пребывания Шерлока в мыслях. — Что-то случилось? — Скорее всего, Джон, — кивнул Шерлок и ещё раз промотал статью к началу. «Уильям Джеймс Мориарти — популярная модель или проститутка для элиты? Сегодня нам удалось заглянуть в потайной мир небезызвестного Уильяма Мориарти, чьи фотографии блестят и светятся в одном из самых продаваемых журналов «PassionZone». Но разве может приёмный мальчишка в юном возрасте достичь таких высот? Вы, наверное, спросите «приёмный?»? О, да! Здесь нет ошибки! Как выяснилось, фамилия «Мориарти» ему досталась не с рождения. Мы узнали, что мальчиком он был сиротой и семья, преуспевшая в модельном и дизайнерском бизнесе, усыновила его. Как нам известно, старшие Мориарти трагически погибли при пожаре, но сыновьям удалось спастись. И как же справлялись оставшиеся совершенно одни мальчики во время своего тяжёлого переходного возраста? И на этот вопрос у нас теперь есть ответ! От дружбы братьев не осталось и следа! Вот только когда старший добился невероятного успеха и стал автором быстро набравшего свою популярность журнала, младший тонул в зависти и тоже хотел показать себя миру! Но так как Альберт ещё не позабыл старых обид, он не хотел сотрудничать с братом и тот пошёл на крайние меры. Как итог, Уильям Джеймс Мориарти заслужил своё место и карьеру через постель с, пускай и не родным, но братом! Так легко получать своё ему вошло во вкус и он непременно начал пользоваться своей сексуальностью, чтобы совращать людей модельного бизнеса и обзаводиться полезными связями. Чарльз Огастес Милвертон — наш и бывший журнала «PassionZone» спонсор, поделился, что тоже попал под влияние Уильяма. Они неоднократно вступали в половую связь. По словам Чарльза Милвертона, Уильям обладал высокими навыками соблазнения и устоять перед ним было просто невозможно. Платой за удовольствие являлось выполнение всех его хотелок. Именно по этой причине мистер Милвертон спонсировал журнал Мориарти. Но, как обнаружилось, помимо наслаждения, от Уильяма можно получить ещё и букет венерических заболеваний! Чарльз Милвертон рассказал, что его это не коснулось, так как он был крайне осторожен, заранее зная, какая беспорядочная половая жизнь у Уильяма, но некоторым этого избежать, к сожалению, не удалось. Куда ещё готов опуститься Уильям Джеймс Мориарти ради славы? Будем держать вас в курсе последних событий!» Холмс поджал губы. Что за бред тут вообще написали?! Хоть эта статья никак и не касалась его, но ощущение, что он весь в помоях словесного дерьма, присутствовало. Шерлок резко отставил полную кружку кофе на стол и благополучно выплеснул половину себе на руку, одёрнул, как от кипятка, но поняв, что напиток давно остыл, лишь буркнул что-то невнятное и поднялся из-за стола. Он собирался как можно скорее поехать на работу. Надо было немедленно разузнать, как там Уильям. И если он ещё не в курсе о том, что про него написали, то сделать всё возможное, чтоб он продолжал оставаться в неведении. Но по приезде на студию выяснилось, что Уильям уже всё знает. По одному только потерянному виду скрючившегося на ступеньках силуэта с горящим экраном телефона было всё ясно. Здесь было тихо по сравнению с холлом, откуда из-за угла вынырнул Шерлок. Он решил, что Уильям ушёл сюда, чтобы не скрыться от позора, а чтобы не получать сочувствующих комментариев. Подобные статьи у медийных личностей были обыденностью, им не предавали огромное значение и в кругу коллег слухи разлетались разве что между заядлыми сплетниками, которым просто делать нечего. Холмс подозревал, что дело тут кроется совсем в другом. Он подошёл ближе и сел на ступеньки, краем глаза тут же заметив название, которое он за утро сам прочитал раз двести. — Доброе утро, мистер Холмс, — сухо поздоровался Уильям, пряча телефон в карман. — Как ты… себя чувствуешь? Шерлок ожидал однозначный ответ, который не приведёт их беседу ни к чему, но Уильям неожиданно заговорил: — Вы прочитали статью? — он повернул голову на Шерлока и тот смог увидеть, насколько заплаканными были глаза Мориарти. — У меня нет никаких заболеваний, если что. Да и по постелям я не прыгал никогда. Тот, кто попросил это написать — мой… бывший. И тут Холмса осенило. Уильяма вовсе не беспокоила тема, которая в таких откровенных подробностях раскрывалась в статье, ему было безумно обидно, ведь это на самом деле предательство. — Лиам, — снова позволил себе вольность в обращениях Шерлок, — мне очень жаль… Но он прикусил язык. Разве сожаления, которыми его наверняка и так окинули уже все на площадке, могут помочь? Шерлок решил поддержать путём, который у него, по своему собственному мнению, получается лучше всего. Он осторожно положил руку на чужое плечо и попытался приобнять, но Уильям, уставший и измученный, подался этому слабому давлению сразу же, и упал Холмсу головой на плечо, перевалив на сидящего рядом весь вес своего тела. — Простите, — прошептал он. — Я просто не могу поверить в то, что он на такое способен. Я не знаю, что мне делать. Извините, что докучаю Вам. Уильям замолчал. Шерлок ощущал, как немного дрожит Мориарти, и ему самому захотелось плакать. Это было необъяснимое чувство безысходности, когда не можешь помочь человеку, который тебе безумно нравится и которому ты желаешь только лучшего. — Не извиняйся, — спустя время выдал Холмс. — А с этим делать ничего не надо. Кем бы он не был, но твой бывший — ублюдок, а своим поступком он только доказал это. Но если хочешь, я могу его побить. Послышался всхлип и Шерлок уже было решил, что Уильям расплачется, но тот тихонько захихикал. Его, вроде как, рассмешила последняя фраза, но, очевидно, это было что-то между истерикой и ужасной истерикой. Смеялся он ещё долго, моментами вызывая похожие на хрюки всхлипы, а Шерлок продолжал сидеть рядом, поглаживая Уильяма по спине и спустя время, тот, кажется, уснул. Шерлок заботливо перенёс его на диванчик в гримёрке и укрыл пледом.***
Рабочий день можно было считать оконченным, но Шерлок не уходил. Он слонялся по всему зданию, ожидая, когда Уильям проснётся. И когда он уже сам начал засыпать на каком-то жёстком стуле, его легонько толкнули в плечо. Перед ним стоял немного помятый Уильям. Он переминался с ноги на ногу, словно обдумывая правильность своих решений. — Мистер Холмс, я хотел ещё раз принести Вам извинения за то, что Вас затронули мои личные проблемы… — он набрал в грудь побольше воздуха и на одном дыхании протараторил: — А ещё, я хотел бы немного отвлечься и буду рад, если Вы составите мне компанию и согласитесь отправиться со мной сегодня вечером в ресторан. Шерлок так и завис с открытым ртом. Он даже мечтать о таком не мог!***
Но уже сегодня вечером нарядный он, помогал не менее нарядному Уильяму выбраться из его роскошной машины. Глаза всё ещё были опухшими, но Шерлок продолжал делать им комплименты. Поход в ресторан остался в памяти слегка сконфуженным; застенчивый Мориарти мало чего рассказывал, зато на прогулке его удалось разговорить. Возможно, всё благодаря обаятельности Шерлока, а возможно, благодаря бокалу красного вина, на который Уильям согласился только под конец вечера. — Не было у нас никакой любви! — эмоционально заверил Уильям. — Мимолётная страсть и долгая привязанность. Находиться с ним на одной планете тошно, чего уж говорить о сожительстве. Мы ссорились каждый день. Мне из-за него даже Франция разонравилась, представляете? Не знаю, почему мы не расстались раньше! Я погрею руки? Уильям юркнул Шерлоку под локоть и тот тут же сжал его ладошки в складках своего тёплого пальто в красно-коричневую клетку с блёкло-зелёными рамками на каждую. — Вот возьму и уйду в беспорядочную половую связь, как он там обо мне в статье писал! — Это уже лишнее, — рассмеявшись, прокомментировал Шерлок. — Вы так считаете? — улыбнувшись, видимо, тому, как воспринял его заявление Холмс, спросил Уильям. — Да-а, — протянул он в ответ и, таинственно прикрыв глаза, добавил: — у тебя более невинный образ для такой жизни, Лиам. Уильям громко фыркнул на такое замечание, а Шерлок снова рассмеялся. Его забавило «бунтарство» от несчастного бокала вина. Видимо, отказываясь от алкоголя под предлогом того, что он может стать безумцем, Уильям имел в виду это. — Сколько Вам лет? — неожиданно поменял тему Мориарти. — Двадцать. — Вы когда-нибудь воровали в магазине? — Это блиц-опрос? — Мне просто интересно. — В подростковом возрасте. — У Вас много родинок на шее? — Не считал. — Вам больше по душе солнце или дождь? — Дождь. — Вы брали у меня автограф, будучи пятнадцатилетним мальчиком? — Брал. Они так и замерли посреди парка, пялясь друг на друга и не понимая, какие чувства к этой неловкой ситуации должны испытывать. Шерлок не то чтобы стыдился этого. Он и сам хотел рассказать, вот только не знал как подступиться, а тут так вдруг. — Как ты узнал? — За ужином Вы говорили, что читаете журнал, в котором я снимаюсь, с юношества, и пошли на фотографа только из-за любимой Вами модели, у которой Вам даже удалось взять автограф. Я сопоставил эти факты, Ваш возраст и просто свои догадки. Ваше лицо изначально казалось мне смутно знакомым, — Уильям чуть помолчал, а потом всё же добавил: — Вы очень возмужали. В непонятной для описания тишине, они двинулись дальше по тёмному парку. С неба на них скучающе смотрела луна, переодически скрываясь за несущимися ветром тучами. — Мистер Холмс, — тихо позвал Уильям. — А Майкрофот — Ваш брат? Шерлок кивнул. — Тогда почему Вы со мной никак не связались через Альберта? — А был бы смысл? И тут Уильям вынужден был согласиться. Тогда его интересовали совершенно иные вещи, он находился в другой стране, да и как Шерлоку надо было представиться? — А я Вам всё ещё нравлюсь? — Да, — незамедлительно ответил Шерлок. — А не только внешне? — Да. Пускай Шерлок и знал Уильяма вживую всего два дня, но ему казалось, что всю жизнь. Он был милым, добрым, интересным, да и в принципе совмещал в себе всё то, что так нравилось Холмсу. — А Вы бы хотели меня поцеловать? Но этот вопрос застал Шерлока врасплох. Он повернулся к Уильяму и ему оставалось секунд пять заглянуть вопросами в рубиновые глаза своими бушующими морями, прежде чем на губах ощутился вкус вина и в нос ударил чужой сладкий парфюм. Неуспокаивающееся весь вечер сердце зашлось в ударах ещё пуще прежнего. Уильям целовался так умело, так правильно, а Шерлок совершенно не понимал, даже куда деть свои обвисшие на порывах ветра руки, поэтому решил найти им место на талии. Мориарти не переходил ту дистанцию дозволенного в первый поцелуй (для Шерлока он, между прочим, был на самом деле первым): его ладони почти невесомо касались холодных от ночного мороза щёк. Он, наверное, всякий раз, придавая напору, хотел углубить поцелуй, но сдерживал свои порывы и лишь продолжал сминать губы. Они отстранились, когда у обоих от захватывающих чувств начали подкашиваться ноги. — Мистер Холмс, — тихо прошептал Уильям, опаляя чужие губы своим дыханием. — Можно просто Шерлок, — так же тихо ответил Холмс и тут же бросился за вторым поцелуем.