ГОДЖО САТОРУ
Его щёки краснеют от моих прикосновений, когда я сжимаю нетерпеливо его бёдра. Сатору сидит на краю кровати, повернувшись ко мне и наклонившись так, чтобы он мог целовать меня и робко касаться щеки. Ему неловко. Он не хочет выглядеть неопытным мальчишкой в моих глазах, но я знаю, что я — его первая девушка, поэтому его стыдливость только возбуждает. Сатору вжимается рукой в кровать, собирает складки пледа пальцами до хруста костей. Его рука уже не в первый раз падает на мою грудь и сжимает её, но в этот раз без той привычной уверенности, которая ему свойственна. Сатору выдыхает в мои губы, и я тянусь к его ширинке. Словно невзначай я трогаю его член сквозь штаны, и Сатору вздрагивает, глядя на меня томным взглядом. Я закусываю губу и тяну вниз замочек. Звук расстёгивающейся молнии заставляет его чуть откинуться назад и упереться в кровать. — Тебе необязательно… — говорит Сатору, и я уже оттягиваю его нижнее бельё, чтобы впервые увидеть его член и коснуться его. Он уже чересчур твёрдый, кровь пульсирует под бархатной кожей, и единственная, еле проглядывающая вена наливается насыщенным оттенком. Я обвиваю рукой его член, и Сатору прикрывает глаза, кусает мышцу большого пальца и стонет сквозь укус. Я улыбаюсь, ведь знаю, что это далеко не всё, что я приготовила ему. Я откидываю волосы через плечо и наклоняюсь, раскрыв губы. — Нет, не… — начинает снова говорить Сатору и замолкает, когда мои губы касаются горячей, ещё сухой головки члена, на котором я чувствую влажным языком привкус солоноватой капли смазки. — Ч-чёрт, — рычит он и опускает вниз голову. Белоснежные волосы прячут его покрасневшее лицо и припухшие, расслабленные после поцелуев губы. Под моими руками дрожат его ноги, Сатору пытается сдержаться от стонов, которые вызывали первые ласки губами и языком. А я только продолжаю дразнить его до боли и напряжения в челюсти, двигаю настойчиво головой вверх и вниз, зажимаю его член между нёбом и языком, проглатывая его так глубоко, как только могу. Я перебарщиваю и резко отрываюсь от ласк, закашлявшись. Я глубоко дышу и кидаю взгляд на Сатору. — Не делай так, если не можешь. Пожалуйста. Мне и так хорошо, — говорит он, и я улыбаюсь ему в ответ. Я стягиваю с него штаны, неторопливо тянусь к его плечам и обхватываю их. Годжо дрожит, тяжело дышит, его кожа горит под моими руками. Я снова целую его в губы, и Сатору, откидывая стеснения, стягивает с моих обнажённых ног нижнее бельё, которое прячет только зелёная юбка. Он открывает рот только от осознания того, что под юбкой я полностью голая. Неуверенно он ныряет рукой под юбку и касается половых губ. Я вздрагиваю от его прикосновения и прикрываю глаза, чувствуя, как его пальцы монотонно, осторожно раздвигают складки и проникают внутрь, собирают обильную смазку, ведут вдоль и вверх, до самой чувствительной точки. Я приближаюсь к нему, желая сесть сверху. Но Сатору хватает меня за плечи и валит на кровать. Я удивлённо лежу под ним и вижу неуверенное озорство и волнение в его глазах. — Я хочу сам, — говорит он и раздвигает ногой мои колени. Теперь уже трепещу изнутри я, ведь мне в голову даже не приходит мысль о том, что Сатору даже здесь может быть настолько решительным. Его не портит даже лёгкая неуверенность, которую он побеждает смелостью, что выглядит более горячо. Сатору смотрит вниз, словно боится, что не сможет попасть, куда надо. Я наблюдаю за его движениями, вижу, как его грудь высоко и редко поднимается. Его горячий член раздвигает мои губы и осторожно начинает заполнять меня собой, давя на стенки. Я хватаюсь за плечи Годжо и жмурюсь. — Больно? — спрашивает внезапно он, и я отрицательно качаю головой, улыбаясь. — Наоборот. Хорошо, — шепчу прерывисто я и цепляюсь ногами за его бёдра, молча прося продолжить. — Не отвлекайся, это твой момент. — Это наш момент, — шепчет он, приоткрывает расслабленно губы и поддаётся вперёд бёдрами, наконец-то полностью погружаясь в меня. Я выгибаюсь ему навстречу, и Годжо, не сдерживаясь, ускоряется, толкается в меня, вдавливает в кровать и стонет над моим ухом, то прижимая меня, то выпрямляясь на руках. Он стонет, смотрит на моё горячее лицо томным, влажным взглядом. Губы опухают, чуть дрожат, а щёки розовеют. Сатору выглядит милым и слишком привлекательным сверху. Годжо ещё пару раз толкается в меня, делает несколько грубых, быстрых толчков и падает на меня, упираясь предплечьями в кровать. Он глубоко дышит у моего уха, боится пошевелиться. Я чувствую, как быстро стучит его сердце. — Я думал, что смогу себя контролировать, — говорит Сатору и отклоняется от меня. — Не волнуйся, я пью противозачаточные. — Я был слишком быстро, да? — Хватит переживать из-за всякой ерунды, — я веду рукой по его горячей щеке и улыбаюсь. — Ты был хорош. Как всегда. Как во всём.***
ЧОСО
От Чосо пахнет смородиной и зеленью. Я обожаю этот запах, он всегда сводит меня с ума настолько, что мне хочется, как ненормальной, нюхать его шею и волосы. Я массирую его обнажённые плечи, сидя на коленях позади него на кровати. Он молчит, и я молчу. Его глаза закрыты, а я тяжело дышу, наблюдая за игрой его расслабленных мышц и ловя приятные ощущения от каждого прикосновения к его тёплой, бархатной коже. — Устал после тренировки? — спрашиваю я и замечаю маленькую ссадину на его шее. Я осторожно веду указательным пальцем около раны, а Чосо этого будто не замечает. Терпелив и силён… Он никогда не подаст даже вида при мне, что ему больно. — Нет, просто мышцы забились, — отвечает он и чуть опускает плечи вниз, расслабляясь под моими руками. Я всё ещё шумно вдыхаю аромат его чистой кожи и чуть влажных, расплетённых волос. Мои руки невольно соскальзывают с его плеч на ключицы, ведут чуть ниже. Чосо довольно хмыкает, улыбается и чуть отклоняет назад голову. Он упирается макушкой в моё плечо. Я наклоняюсь к нему, снова вдыхаю его терпко-сладкий аромат и робко целую в шею. Чосо вздрагивает под моими прикосновениями, а его кожа покрывается мурашками. — Что ты делаешь? — спрашивает негромко он, и я, сгорая от какого-то наваждения и любопытства, задеваю большими пальцами его набухшие соски. — А… — Прости, я… просто… — выдыхаю я в его ухо и прижимаюсь торсом к его спине. Я кусаю его ухо, веду языком по мочке, зажав её нежно между губами. Чосо напрягается, вжимается руками в ноги с затвердевшими мышцами. И молчит, хоть и волнуется, хоть и переживает из-за того, что я с ним делаю. — Просто я не могу больше терпеть. Останови меня, если хочешь, — шепчу я и веду руками ниже по его рельефному торсу. От моих прикосновений его мышцы сокращаются, то расслабляются, то напрягаются, и я с радостью принимаю его реакцию на меня. Она мне льстит. Я цепляюсь руками за его штаны и чуть оттягиваю. Чосо смотрит неотрывно вниз, выпрямляет спину и сильнее сдавливает пальцами ноги. Одной рукой он впивается в кровать и собирает в складки покрывало до хруста костей. Его рот чуть открыт, губы подрагивают, но я чувствую, что Чосо желает переступить этот страх и притронуться к запретному, желанному плоду. Я касаюсь рукой бархатной кожи его члена и сжимаю. Чосо резко задирает голову и жмурится, краснеет, старается даже не мычать, просто тяжело сопит через нос. Его ноги будто сами собой чуть раздвигаются в стороны, расслабляясь. — Странные ощущения, — говорит он, и на его лице появилась гримаса смущения и непонимания. Я обильно смачиваю руку слюной и покрываю ею головку члена. Я начинаю водить по нему вверх и вниз, с трудом обхватывая его пальцами, которые не могут сомкнуться в кольцо. Моё тело сгорает от нетерпения. Я слезаю с кровати, попутно снимая с себя всё, что на мне одето. Чосо удивлённо смотрит на меня, отползает на кровати в сторону. Я прижимаюсь к его плечам и толкаю, заставляя Чосо лечь на спину. Его член торчит сквозь штаны, и меня это не устраивает. Я оттягиваю их настойчиво вниз так, что Чосо ничего не остаётся, кроме как поддаться мне и приподнять дрожащие бёдра. — Остановишь меня? — тяжело дыша, шепчу я и смотрю на него сверху вниз, откладывая его штаны в сторону. Он лежит подо мной, когда я сажусь на него сверху, пока ещё не касаясь его члена. Чосо тяжело дышит, краснеет ещё больше и смотрит на меня взволнованно и смущённо. — Я, конечно, слышал про это, но… — Так остановишь? — спрашиваю я и кладу руки на его грудь. Я выпрямляюсь и на секунду прикрываю глаза, желая уже заполнить себя им. — Нет. Не остановлю, — шепчет он и кладёт руки на мои бёдра. — Но я не знаю… — Тише, тише, — шепчу я в ответ ему, закусываю губу и веду пальцами по изгибам его мягкой, широкой груди. Снова задеваю твёрдые соски, и Чосо вздрагивает, чуть открывает рот и удивляется. — Я… — начинаю говорить и медленно сажусь на его член, — сама… Я хочу зажмуриться от удовольствия, хочу ощутить весь спектр ощущений, но я внимательно, почти не моргая, смотрю на лицо Чосо. Он краснеет, открывает рот, напрягает челюсть и задерживает дыхание. Из его рта вырывается напряжённый громкий стон. Чосо задирает голову, его волосы с повлажневшими кончиками падают на его лицо, слегка пряча насыщенный румянец. Блестящие глаза жмурятся, а ресницы трепещут от переизбытка чувств. Я поднимаю бёдра, и Чосо пальцами вжимается в кровать. Он поддаётся навстречу мне, хватает за ноги и начинает двигаться сам, уже понимая, как нужно действовать. От неожиданности я руками падаю на его грудь, наклоняюсь и прижимаюсь к Чосо всем телом. Он обнимает меня кольцом рук, пальцами вжимается в мою кожу, стараясь не причинять мне боль. Но я чувствую, как ему тяжело себя сдерживать. Он ударяется бёдрами об меня, ускоряется, иногда замедляется, стонет. И мои стоны смешиваются со звуками его удовольствия. — Прости, я… я… — начинает говорить он и замолкает. Его живот напрягается подо мной, ноги вздрагивают, и я вжимаюсь руками в его плечи, вскрикивая последний раз. Я тяжело дышу в его ухо, и он тяжело дышит в моё, ослабляя хватку на моей спине. — Да ты прям волк в овечьей шкуре, — я улыбаюсь и отрываюсь от его тела, садясь на низ его живота. С его лба катится капля пота, Чосо тяжело дышит через рот и вытирает рукой лицо. Он прячет от меня глаза за пальцами и смотрит в потолок. — Ты стесняешься меня? Я наклоняюсь к нему и целую невесомым прикосновением в покрасневший нос. — Прости, я, наверное, сделал тебе больно. — Ты сделал бы мне куда больнее, если бы просто отказал, — я смеюсь и снова прижимаюсь к его груди, за которой бешено колотится сердце.***
ГЕТО СУГУРУ
Сугуру в шутку валит меня на кровать и, почти смеясь и издевательски рыча, делает вид, что вгрызается в мою шею. Я смеюсь и краснею одновременно от смущающей позы. Сугуру лежит надо мной, волосы от его чёлки щекочут лицо. Оно, как и всё тело, становится слишком чувствительным от его прикосновений к моей шее. Сугуру перестаёт дурачиться. Он ведёт рукой по моей щеке и томно смотрит на меня. — Хочу кое-что попробовать, — говорит он и перекидывает одну ногу через меня. Он садится на колени и выпрямляет спину. Пальцами он цепляет свою футболку и поспешно тянет её вверх, обнажая стройное, с сухим рельефом тело. Я касаюсь его торса пальцами. Я люблю его тело, люблю его еле слышный запах, люблю касаться его бархатной кожи. Но ещё никогда мы не заходили так далеко. Я молча соглашаюсь с его действиями, наблюдая за Сугуру. Его руки падают на мои бёдра и ведут вверх, забираясь под майку. Его прикосновения обжигают, заставляют дрожать. Внизу живота разливается жар, хочется сомкнуть вместе ноги так сильно, чтобы получить хоть какую-то разрядку, но я понимаю, что это не поможет. Я приподнимаюсь и целую Сугуру в губы. Он выдыхает и неторопливо отвечает мне. Он держит мою голову с особой осторожностью, но так, что я не могу от него никуда деться. Мои руки тянутся к его ширинке на чёрных джинсах. Я взволнованно расстёгиваю её и касаюсь напряжённого члена сквозь ткань трусов. Сугуру вздрагивает и разрывает поцелуй. Он тяжело дышит и смотрит вниз, наблюдая за действием моих рук. Для него это важный и самый волнительный момент за последнее время. Его руки расслабляются. Сугуру садится свободно на колени, отклоняется назад и упирается руками в кровать так, чтобы мне было удобнее. Я время от времени поглядываю на него исподлобья, закусывая губу. Я ни разу не видела его обнажённым. Даже для меня этот момент казался волнительным. Я оттягиваю резинку его белья и осторожно освобождаю член. Сугуру задирает взгляд к потолку и прикрывает глаза. Я наклоняюсь, раскрываю губы и веду влажным языком по пульсирующей головке. Сугуру коротко, напряжённо стонет и хватает меня за голову, невольно притягивая меня к себе. Я молча слушаюсь его немой просьбы и наклоняюсь сильнее, как можно глубже лаская его член между языком и нёбом. Сугуру стискивает пальцами мои волосы, я слышу хруст его костей. Он мычит, стыдится произносить звуки, но не может сдержаться. Второй рукой он вжимается в мою грудь и давит её порой до боли. Когда он перебарщивает, я болезненно мычу с членом во рту, жмурясь. — Прости… — встревоженно шепчет он и убирает от меня руки. Ими он стискивает свои ноги, я слышу, как под ними скрипит джинсовая ткань. Этот звук будоражит ещё сильнее, ведь он передаёт желание Сугуру овладеть мной также сильно, как он сжимал пальцы в ладони. — Устала? — обеспокоенно спрашивает он, и я отрываюсь от его члена. Моё тяжёлое сопение через нос выдаёт мою усталость, и Сугуру толкает меня на кровать, не давая мне продолжить ласки. Я падаю на спину, футболка слегка задирается, будто завлекает Сугуру к моему телу. И он прикасается к нему, ведёт руками выше и сжимает обнажённую грудь, нежно и аккуратно, будто держит в руках сокровище. Я приподнимаю руки, и Сугуру стягивает с меня футболку. Я вижу торчащий через его одежду член и трепетно вздыхаю. Я не жду от Сугуру никаких слишком уверенных действий, так как это его первый раз. Я просто хочу сделать его особенным и чувственным, поэтому позволяю Сугуру делать со мной всё, что ему хочется. Я чувствую, насколько ему приятно касаться меня и растягивать удовольствие. И в то же время его иногда торопливые движения выдавали в нём нетерпение. Он осторожно, словно не уверен в своих действиях, стягивает с меня штаны. Я стараюсь преодолеть стеснение перед ним и раздвигаю ноги. Я чувствую влагу между ног, я уже готова к тому, чтобы Сугуру лёг на меня сверху и наконец-то разделил со мной то удовольствие, которое он ещё ни разу не получал. Сугуру кладёт руки на мои бёдра, чуть шире раздвигает их и гладит внутреннюю сторону ног. Он резко наклоняется ко мне и вжимается губами в мой лобок, раздвигает языком складки так, чтобы коснуться каждый клеточки. Языком он надавливает на клитор, и я вздрагиваю. — Сугуру, что ты… — начинаю говорить я и не договариваю. Жар и напряжение в моём теле заставляют меня молчать. Я чувствую жар между ног. Сугуру постоянно смотрит на моё лицо, следя за моей реакцией. Он чувствует и слушает моё тело, старается сделать всё правильно. И он быстро учится. Сугуру улавливает каждый мой стон и вздох, каждый ответ моего тела на его влажные, нежные ласки. Его язык прижимается ко мне сильнее, давит, двигается кругами и из стороны в сторону. Я слишком быстро начинаю чувствовать приближение оргазма. Мои глаза широко распахиваются. Я вскрикиваю, моё тело резко поднимается, живот напрягается до дрожи. Я хватаюсь за голову Сугуру и почти кричу. Он замедляется, чувствуя, что мой оргазм становится чересчур приторным. Я расслабляюсь, когда его язык отрывается от меня. Я тяжело дышу, смотрю в потолок. Капля пота щекочет висок. Сугуру стягивает вниз штаны, смотря на меня изучающим, влюблённым взглядом, словно он боится забыть меня и пытается запомнить такой на всю жизнь: с высоко поднимающейся грудью, красную, лохматую, растёкшуюся по кровати после сладкого оргазма от его же языка. Он ложится на меня сверху, целует шею и дышит через рот. Его тело трясётся от волнения, он избегает прикосновения члена об меня, каждый раз вздрагивая, когда головка всё же касается кожи моих половых губ или бёдер. — Волнуешься? — спросила сбившимся шёпотом я. — Немного. Боюсь сделать тебе больно, — говорит он и целует меня в висок. Я слабо улыбаюсь. — Сугуру… Я хочу тебя, — шепчу я и обнимаю его за шею. И начинаю чувствовать, как он медленно входит в меня. Рот Сугуру открывается, из его груди вырывается хриплый, протяжный стон. Он останавливается внутри меня, вытягивается на руках и смотрит на моё лицо. Он замечает, что я трепетно жду продолжения и действий, и осторожно выходит из меня. Мы стонем в унисон, и Сугуру прикрывает глаза, начиная ускоряться. Его движения резкие, быстрые, но осторожные. Он боится ударяться об меня бёдрами, но от переизбытка чувств всё же делает это, вызывая у меня вскрики. Я цепляюсь пальцами за его спину, зажимая его ноги своими. Сугуру от испуга резко выходит из меня. Его член падает на мой живот, а сам Сугуру упирается предплечьями в кровать по обе стороны от моей головы. Он напрягается, коротко мычит от удовольствия и замолкает. Я чувствую, как живот обливается липким, густым жаром его спермы. — Ты в порядке? — спрашиваю я обеспокоенно и смотрю на его лицо. Он опустил голову, пряча глаза и смотря будто сквозь меня. Я словно слышала, как стучит его сердце. — Прости, ты, наверное, была не готова. Я улыбаюсь и целую его в подбородок. — Я уже давно ждала этого, Сугуру.