Midnight Ruminations

В то время как усталость наконец овладела её спутниками, Тав оставалась бодрствующей, чувствуя себя одинокой среди спящих. Постоянное кваканье лягушек вдалеке напоминало ей о мучительно медленном течении событий. Она осознавала, что ночь проникла в самое сердце, а тихий шелест угасающего огня напоминал о бесконечности времени. Дроу наблюдала, как пламя мерцало на фоне бездонного ночного неба, растворяясь в воздухе и уходя в неизведанное. С большой опаской группа в тот день впервые ступила в Подземье. Будучи лишь наполовину дроу, знания Тав о Подземье ограничивались рассказами её матери. Она рассказывала, что именно узкие проходы таили в себе главную опасность. В трещинах скал обитали серые тени — так она называла зловещих существ, скрывающихся в темноте, которые отрывали плоть с костей, пока ты ещё жив, наслаждаясь твоими муками. Если, конечно, взрывные грибы не сожгли тебя раньше. Тав всегда было ясно, почему мать решила покинуть эти мрачные глубины. Пока мысли Тав скользили между разнообразием «эксцентричностей» Подземья, она осознала, что беспокойство, мешающее уснуть, вызвано предстоящим возвращением туда с наступлением утра. Именно это беспокойство не давало погрузиться в блаженное неведение сна. Садясь, она ощущала, как тело отягощено усталостью, но мысли метались быстрее ветра. Стараясь найти утешение, Тав водила пальцем по роскошной отделке кожаной брони, ища спокойствия в прикосновении. Дыхание становилось быстрым и неровным. Она сжала грудь, стараясь скрыть боль, которую вызывало каждое сердцебиение. Осознание того, что краткий ополоснувшийся поток не избавил от следов грибков, заставило её задуматься. Испытывая неотложную потребность отвлечься, Тав аккуратно вскочила с ложа. Раздумывая о купании в озере, она всё же предпочла мелодичное звучание речки, обещавшей больше уединения и свежести. Тав тихо направилась к близлежащей реке, стараясь не разбудить остальных. Она бросила на них взгляд, убедившись, что не потревожила их сон. Отсутствие Астариона не вызвало удивления, однако это заставило её проявлять повышенную осторожность, продвигаясь вдоль берега реки. — Наверное, проголодался, — подумала Тав вслух. Переступая через валуны, которые словно рисовали границу между склоном и береговой зеленью под лунным светом, Тав направлялась к своей цели. Она льстила себе надеждой, что этой ночью её кровь не прельщает Астариона. Мысли о боли от укуса, который пронзал её до костей, мгновенно заполнили сознание, но дроу быстро отвлеклась от них. Ночная река казалась особенно громкой, но её шум надёжно скрывал любые звуки, которые могла производить Тав, устраиваясь у воды. Снимая броню с некоторым усилием она отстёгивала застёжки и ремни, скидывая нагрудник. Освободившись, насладилась возможностью свободно двигаться, растягиваясь и вертя головой. Опустив кирасу в прохладную речную воду, Тав тщательно очищала её, втирая мыло в каждый уголок. Для особо стойких пятен она использовала проволочную щётку, повторяя процесс для каждой части своей экипировки, погружаясь в успокаивающие звуки ночи. Она распустила свои длинные вороново-черные волосы, позволяя им свободно спадать по спине. Став перед лицом лунного света, Тав обнажила свою лавандовую кожу, оставаясь наедине с природой. Течение реки мягко обволакивало ноги, создавая приятное ощущение покоя. Этот момент был лишь мгновением покоя в её бурной жизни. Погружение под воду позволило ей на короткое время забыть о тревогах, пока нестерпимая потребность в воздухе не вынудила всплыть, захватывая глоток кислорода. Мгновение ясности мелькнуло в сознании, принося облегчение, но этот краткий перерыв был внезапно прерван. — Надеюсь, ты не тонешь, — ироничный голос Астариона мягко разнёсся вдоль реки. Тав инстинктивно опустилась пониже в воде и обернулась, чтобы увидеть вампира, устроившегося на плоском камне, находящемся немного в стороне от того места у воды, где ранее располагалась Тав. В ночи Астарион выглядел иначе: его белые кудри в лунном свете казались почти серебристыми, красные глаза светились хищной уверенностью, а на губах играла опасно обаятельная усмешка. — Так ты теперь за мной подглядываешь? — парировала Тав, сдерживая улыбку. Астарион невинно пожал плечами, и она почувствовала, как сердце участилось. В голове зародилась мысль о том, что в его присутствии полагается краснеть от стыда, однако она лишь ощущала прилив храбрости. К тому же, это не первый раз, когда он видел её обнажённой. — Я просто проходил мимо, когда услышал, как кто-то борется с водой. Не знал, что это будешь ты, — отреагировал вампир, не способный скрыть усмешку. Он выглядел удивительно довольным по сравнению с утром того же дня. Для кого-то, кто прожил в темноте почти двести лет, он казался не особенно привязанным к ней. Её опыт нашёл отголосок в его словах, создавая неожиданное чувство сродства. — Я просто наслаждалась водой. Не могла уснуть, так что… — её речь оборвалась, когда мысли унесло куда-то вдаль. Астарион скрестил руки и с интересом наблюдал за девушкой, плывущей в ночной реке. Тав почти уверена, что увидела след крови у его губ — вероятно, жертва недавней охоты, но, к счастью, не она. — Тебя пугает мысль о повторении того кошмара? Я не могу поделиться этим опытом, — заметил он с лёгкой издёвкой. Он испытывал лишь отвращение к любой мысли о Касадоре. Тав размышляла над его словами. — Было бы неплохо, — тихо ответила она, не желая раскрывать уязвимые стороны. Подземье потрясло гораздо сильнее, чем девушка думала изначально. Астарион бросил на неё вопросительный взгляд. — Просто не могу усидеть на месте, — предложила Тав в качестве объяснения, оценивающе глядя на Астариона. — А ты что здесь делаешь? — Ах, просто ночная прогулка, — сказал он, жестикулируя в сторону окружающей их дикой природы. — Я здесь в поисках чего-то интересного, что могло бы попасться на пути… возможно, намеренно? — задумчиво произнёс он, вопросительно поглядывая на неё. Тав почувствовала, как внимание возвращается к Астариону, который медленно подбирался к краю воды. Он оценивал реку осторожным взглядом, стараясь не подходить слишком близко, прежде чем снова перевести взгляд на дроу. — Сегодня уж точно не твой день для случайных встреч, эльф, — лукаво заметила Тав, оставаясь в уютной прохладе реки. Холодная влага слегка успокаивала боль после сражения, но мысль о дополнительной потере крови казалась ей неуместной. — Весьма обидно, — отозвался Астарион с лёгкостью, не обращая внимания на её насмешку. — Предполагался обмен на равных условиях, это было бы интересно, — продолжал он, улыбаясь при этом. Намёк был ясен, как день. Разговор шёл о сексе. — И это будет выгодно для нас обоих? — с иронией спросила Тав, ненамного приблизившись. Она все ещё была на безопасном расстоянии, и ей потребовалось бы больше, чем просто его убеждения, чтобы поддаться искушению. По крайней мере, так она себе говорила. Астарион лишь усмехнулся. — Разве ты не вспоминаешь нашу прошлую ночь? Мы могли бы её повторить, если, конечно, она тебя устроила, — предложил Астарион. Смех Тав разнёсся над водой. Оказывается, столетия опыта не прошли даром. Астарион обладал искусством слова. — Ты ждёшь отзыв? — с удивлением спросила она. Их общение той ночью было скорее на уровне инстинктов — быстрое, но наполненное наслаждением. — Милая, мне интересно узнать твои предпочтения. То, что тебе действительно нравится, — мягко сказал Астарион, удобно устроившись на камне. Он казался спокойным, но Тав чувствовала его напряжение, словно тот был готов к действию. Вампир искал развлечения. — Что мне нравится? Вот это вопрос, — задумалась Тав, вспоминая ту ночь, танцы и вино с горьким послевкусием. Лаэзель той ночью была на грани, будто готовая перейти к делу прямо там. — Та ночь с Лаэзель была особенной, она жаждала ощутить мой запах, — смеялась Тав. Несмотря на всю её гитьянскую грубость, желание Лаэзель «завоевать» было неожиданно возбуждающим. Но Тав тяготела к более тонким проявлениям желания. — Она действительно не из тех, кто любит многословие, — задумчиво произнёс Астарион. — Я предпочитаю деликатность, — сказала Тав, зачёсывая мокрые волосы назад, открывая шею и плечи ночному воздуху. Она вытянула руки вверх, и её грудь оказалась в опасной близости от поверхности воды. Астарион старался не подавать виду, но дроу ловила его голодный взгляд, устремлённый ниже. Именно так он смотрел на неё в тот вечер, когда предложил устроить для них собственное «развлечение». Девушка вспомнила, как попросила его сказать «пожалуйста». Он, конечно, опешил, не сумев скрыть удивления от просьбы, но она снова попросила, и его задыхающееся «пожалуйста» в ответ что-то зажгло внутри. То, чего не чувствовала уже давно. — Мне нравится заставлять тебя мучаться, — почти прошептала Тав. Астарион поднял бровь, но что-то подсказывало ей, что он не был удивлён. — Хотел бы я посмотреть, дорогая, как будешь мучаться ты, — бросил Астарион с нотками сладости в голосе. Тав в задумчивости поджала губы. С учащённым сердцебиением, она медленно поднялась, обнажая себя от бёдер и выше. Девушка знала о своей привлекательности, ведь особый отбор среди дроу способствовал этому. Тело было подтянуто и изящно мускулисто благодаря битвам; кожа выглядела необычайно привлекательной. Шрамы подчёркивали её закалённый вид, усыпая тело, как белая краска на фиолетовом полотне — напоминания о схватках на мечах и драках в тавернах. Капли воды, державшиеся на ней, в лунном свете словно окутывали свечением. Девушка почувствовала, как возбуждение нарастает, когда Астарион заметно сглотнул и наклонился вперёд, любуясь ею. Он излучал восхитительную энергию, безмолвно маня взглядом. Она подошла ближе, пока не оказалась у кромки воды. Замерев на месте и проводя кончиками пальцев по воде, она ждала, когда Астарион сделает шаг. К её восторгу, он легко сорвался. Лавируя меж камней, он приблизился к краю и нагнулся, чтобы встретиться с ней взглядом. Тав упёрлась локтями в камень, положив подбородок на сложенные руки; её грудь прижалась к нему. Этот жест сократил расстояние между ней и Астарионом, их лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Она внимательно рассматривала его бледное лицо, отмечая мягкие губы и напряжённые темно-красные глаза. Отчаянно желая ощутить вкус, Тав провела большим пальцем по мягкой коже его нижней губы. На ощупь она была прохладной, словно оживший мрамор. От этого прикосновения у Астариона перехватило дыхание, а глаза скользнули к шее. Тав сильнее прижала большой палец к его губам, чтобы вернуть внимание, и дьявольски улыбнулась. Дроу почувствовала, как у неё сжалось горло, когда он вдруг обхватил губами палец, и от тепла рта по телу пробежала дрожь. Он легонько втянул палец, разжигая возбуждение. Ей пришлось сдержаться, чтобы не отпрянуть, почувствовав, как его клыки впиваются в кожу, — уязвимость лишь усилила желание. Он медленно отпустил палец, заставив её тихонько застонать. Глаза, полные соблазна, казались глубоко удовлетворёнными её реакцией. — В эту игру могут играть двое, — самодовольно заявил Астарион. Тав вздохнула, желая стереть самодовольную ухмылку с его лица. Она наклонилась к нему, создавая впечатление, будто собирается поцеловать, но вместо этого протянула руку и схватила брусок мыла, который оставила неподалёку. Не успел он отреагировать, как она, к его разочарованию, снова двинулась к воде. — Поистине, ты непослушный щенок, не так ли? — рычал он, но Тав не уловила ни тени злобы. Лишь скрытое раздражение под маской остроумия. Она ничего не ответила, только рассмеялась и принялась усердно намыливаться. Астарион наблюдал за тем, как та проводит мылом по телу, медленно втирая в кожу. Она остановилась на груди, проведя руками, и соски затвердели. Вампир сжал челюсть и театрально вздохнул, но продолжал сидеть у воды. Дроу видела, что ему нравится то, что он видит, несмотря на все дразнилки; он не был склонен к романтическим или сочувствующим жестам, вероятно, под влиянием времени, проведённого под властью Касадора, но теперь наконец мог следовать своим желаниям, и Тав была рада потакать ему. Немного веселья в её жизни не повредит, особенно если они могут умереть в любой момент. — Мне любопытно, — вдруг сказал Астарион, не отрывая от неё взгляда, — тот сон, который ты видела. Кого ты там увидела? Были ли они так же… привлекательны, как другие описывали своих? Тав не ожидала такого вопроса и на мгновение приостановила занятие. Она подумала о сне, о женщине, которая пришла к ней — неожиданный визит из прошлого, которое было одновременно желанным и нежеланным. — Прошлая любовь. Человеческая женщина по имени Талия, — размышляла Тав, снова опускаясь в воду, чтобы смыть с себя мыло. На лице Астариона отразилось плохо скрываемое любопытство. — Человек? И женщина? Как заманчиво, — сказал он. Тав насмешливо хмыкнула. — Разве ты не жил во Вратах Балдура? Я думала, ты более прогрессивен, — с улыбкой промолвила она. — Поверь мне, я не из тех, кто судит о вкусах. Но ты от этого становишься бесконечно интереснее, — признался он. — Хм, — пробормотала Тав, погрузившись в мысли о Талии: как реален был её голос во сне, как тепло её дыхания чувствовалось на затылке. Воспоминание вызвало мурашки по спине. Астарион закатил глаза, явно ревнуя из-за того, что сам не испытал ничего подобного. Он беспокойно двигался по берегу реки, проводя рукой по волосам. — И чем же она привлекла твоё внимание? — спросил Астарион с неподдельным любопытством в голосе. Тав невинно пожала плечами, и по лицу расплылась ухмылка. — Ну, она была дочерью богатого дворянина, который приехал в город с торговым караваном. Мой караван хотел завоевать его благосклонность, поэтому мы начали налаживать связи. Ей понравилось моё пение. — Пение? Ты была бардом? — Не скажу, что это так, но хватало, чтобы развлечь кучку пьяниц. Похоже, этого было достаточно, чтобы вызвать у неё интерес. А она была достаточно красива, чтобы привлечь моё внимание, — весело объяснила Тав. Астарион размышлял над словами. Она встретилась с ним взглядом, и почувствовала, как их паразиты узнали друг друга — их сознания слегка коснулись. Небольшое прикосновение, но такое, что почти прожгло дыру в её разуме с предупреждением не продолжать. Она хотела войти в его разум, а он в её. Произошёл невысказанный диалог, вопрос. — Могу я посмотреть? — голос Астариона отозвался в её сознании, звуча почти смущённо от просьбы, хотя лицо этого не выражало. Тав почувствовала подлинное любопытство, но часть её колебалась — а что, если он увидит больше, чем надо? Делиться воспоминаниями было так же хаотично и мимолётно, как и мысли сами по себе. Было увлекательно представить, как она может поделиться тем, что чувствовала, будучи с Талией. Дроу была уверена — это было более привлекательно, чем всё, что испытал Астарион. В глубине души она хотела сосредоточиться на чём-то, что, наконец, было приятным. И с этим осознанием она сделала молчаливое подтверждение, и вдруг Тав снова оказалась в своём сне. Астарион тоже. Тихий наблюдатель, видящий всё её глазами. Талия лежала перед ними, украшенная золотом и лавандовым шёлком. Платье облегало фигуру, подчёркивая грудь и тонкую талию. Волосы были восхитительного грязно-светлого цвета, закрученные в замысловатые косы на затылке, так и просящие, чтобы их распустили. Её тёплые и манящие карие глаза приковывали взгляд Тав. Она говорила с лаской и некоторой озабоченностью, придавая мягкость голосу. — Ты хмуришься во сне, — заметила Талия. — Должно быть, у тебя много забот. Необъяснимая потребность прикоснуться к божественной фигуре вновь одолела Тав. Талия положила руку ей на щеку, пальцы были тёплыми и мягкими — она поняла, что происходит. — Ты думаешь, что больна. Что умираешь, — констатировала она, — ты боишься? На Тав нахлынули все чувства, которые она испытывала в последние дни. Гнев, неуверенность, растерянность. Но больше всего — страх. Она держала их в себе, прятала за напускной смелостью и устрашающим видом. Не потому, что она была храброй, — по крайней мере, она так не считала. Все, что она делала, она делала по необходимости. Став временным лидером группы отчаянных лжецов, девушка сама стала такой же. Но она не знала, приведёт ли это к чему-то значительному, особенно в ту ночь. Она честно думала, что смерть ждёт её. Но это была всего лишь… Талия? — Кто ты? Что ты? — спросила Тав. — Ты знаешь. Думаю, в глубине души ты знаешь, — безразлично ответила Талия. — Не будь судьбы, мы бы не оказались здесь. Судьба? Тав ненавидела это слово. Астарион, как она чувствовала, тоже. Взмахнув рукой, Талия переместилась с её лица на спину и провела пальцем по плечу. От этого прикосновения кожа Тав запылала. — Пойдём. Я помогу тебе почувствовать себя лучше, — предложила Талия. Тав закрыла глаза, наслаждаясь ощущением неповторимого прикосновения. — Отпусти себя. Расслабься. Тав страстно желала предаться объятиям Талии, почувствовать что-то уютное и знакомое. Но что-то в ней было слишком подозрительным. Девушка резко оттолкнула её. — Что ты делаешь? Я пытаюсь помочь, — спросила Талия, потрясённая такой реакцией. И тут же воспоминания изменились. Слова Талии вызвали новое воспоминание, исказив окружение и Тав заодно с ним. Словно невидимая сущность щёлкнула пальцами, и внезапно в сознании девушки возникло нечто иное. Её чувства мгновенно охватило ощущение: звуки таверны зазвучали в ушах, а тяжёлый ароматный дым заполнил ноздри. Она почувствовала мгновенный кайф, разум затих, а мир закружился. Дроу задыхалась, экстаз щекотал затуманенный мозг, ослабляя боль в руке. — Я просто пытаюсь помочь тебе, — услышала Тав слова Талии. Открыв глаза, дроу снова увидела её, на этот раз в одежде простолюдинки. Они сидели на краю деревянной кровати; глаза Талии были полны беспокойства. Тав осмотрелась, заметив, что находится в спальне таверны, лучшей из тех, что ей предлагали. Девушка посмотрела на правую руку, которую держала Талия. Она поддерживала дроу, готовясь ввести в её плоть изогнутую иглу, чтобы зашить большую рану на предплечье. На полу перед ними валялся осколок окровавленного стекла. — Я помню это, — подумала Тав, глядя, как Талия прокалывает кожу иглой, ловко проводя через рану, чтобы наложить шов. Боль была очень реальной, и Тав застонала от резкого движения, сжимая кулаки. Наркотики не помогали. — Расслабь руку, иначе будет ещё больнее, — предостерегла Талия. Тав противилась совету, с трудом контролируя реакции. Девушка была младше и не так хорошо знакома с болью. — Я могла бы сделать это сама, — нехотя сказала Тав. Она смотрела, как кровь сочится из раны, стекая по руке. Она почувствовала, как в ней всколыхнулось что-то, не связанное с воспоминаниями, и напомнило, что она переживает это не одна. Астарион был тут. — Тсс. Если бы ты не погналась за ребёнком, нам бы не пришлось этого делать, — заметила Талия, почти заканчивая накладывать шов. Тав недовольно поморщилась, ответная реплика была на кончике языка. — В следующий раз не ходи по городу с целой кучей денег на поясе, и тогда мне не придётся играть с деревенскими мальчишками в салочки, — рассмеялась Тав. Талия была не так весела. — Пусть оставят себе. Им они нужнее, чем мне, — сетовала она, всегда отличавшаяся излишней добротой. В конце концов, это научило Тав быть более нежной. Со временем. — Вот и всё, — объявила Талия, начиная делать последний шов. Тав поморщилась. — Мне бы побольше дьявольской травы, — пожаловалась дроу, отрывая взгляд от раны. — С тебя хватит. Не думаю, что смогу вынести, если тебя снова ранят. — Повезло ему. Я бы проломила этому мелкому засранцу голову, если бы он не был так быстр, — проворчала Тав. — А тебе повезло, что ты мне нравишься, — пошутила Талия, чувствуя явное отвращение к словам дроу, но игнорируя их. — Не замечала, — пошутила та в ответ, и на её лице расплылась ленивая улыбка. Талия не могла не улыбнуться в ответ, заканчивая шов. — Вот так, — сказала она, возвращая иглу в блюдце со спиртом на прикроватной тумбочке. Она взяла чистую повязку и принялась туго обматывать руку Тав, которая с трудом сдерживала гримасу. — Жаль, что твой покровитель не смог наделить тебя целительными способностями, — размышляла она, заканчивая обматывать руку. Тав схватила руку девушки, прежде чем та успела бы отстраниться, и почувствовала мягкость пальцев. — Для этого ты у меня и есть, не так ли? — усмехнулась Тав. Талия снова устроилась рядом с ней, приблизив своё лицо вплотную. В её дыхании ощущалась сладкая смесь виски и лаванды. Дроу втянула в себя манящий аромат. — Мне казалось, все дело в том, что я хорошо целуюсь, — улыбнулась Талия, крепко держа Тав за руку. Она с тоской посмотрела в её глаза, а розовые губы слегка приоткрылись. Тав и забыла, как Талия была очарована ею — ей так понравилась возможность «приручить» неприступную дроу. Девушка была единственной дроу, которую Талия когда-либо встречала — она была трофеем, и какое-то время это вполне устраивало. — Как жаль, что это оказалось слишком некстати, — подумала про себя Тав. Она не хотела вспоминать об этом. Все, чего сейчас хотелось, — это чтобы Талия растаяла в её объятиях. — Напомни мне, — сказала Тав, наклоняясь в предвкушении. Талия легонько поцеловала её в мягкие губы; от этого поцелуя взбудоражились чувства, а волосы на затылке поднялись дыбом. Тав сразу поняла, что хочет большего, она углубила поцелуй, взяв лицо Талии в свои руки, та ответила взаимностью, обхватив дроу руками и прижав к себе. От ощущения, что Талия прижимается к ней, желание девушки возросло: внутри все сжалось в узел, требуя разрядки. — Ты хочешь меня? — спросила Тав, ненадолго отстраняясь. Талия кивнула, желание было очевидным. — Скажи это, — прошептала она, чувствуя, как нарастает возбуждение. Талия глупо усмехнулась. — Я хочу тебя. Мир вдруг снова закружился, и комната исчезла. Тав оказалась в другом месте, в тёмной кладовой. Она была роскошно одета в голубое платье. Дроу чувствовала себя стеснённой, платье казалось гигантской змеёй. В руке было крепко зажато дорогое красное ожерелье с бриллиантами, острые края драгоценных камней впивались в плоть, а гнев, переполнявший её, не имел себе равных. Талия стояла в дверях, копируя её негодование. На ней было благородное платье насыщенного зелёного цвета. — Я хочу, чтобы ты пошла со мной! — воскликнула Талия, схватившись за дверную раму, чтобы устоять на ногах. Тав вспомнила, где она находится: Талия уезжала из города и хотела, чтобы дроу поехала с ней. Во Врата Балдура. Пульс Тав участился при одной мысли об этом. — Зачем? Чтобы ты могла похвастаться мной перед своими знатными друзьями? — холодно ответила дроу. Какая-то часть её души хотела заключить Талию в объятия и уверить, что всё хорошо. Однако она стояла на месте. Её достоинство было для неё важнее. — Не могу поверить. Что не так с тем, чтобы гордиться тем, с кем я? — Это не гордость, Талия, — шипела Тав, вспоминая ту ночь, — я была твоим ёбаным питомцем. С таким же успехом можно было держать меня на поводке. — Не понимаю, почему ты так думаешь, — прошептала Талия, едва сдерживаясь. — Неужели обязательно было упоминать о моём происхождении в каждом разговоре? Я подслушала твой разговор с отцом. «Она не похожа на других! И я в этом убедилась», — Тав застонала, повышая голос, когда цитировала свою возлюбленную. — Я защищала тебя. Ты имела такое же право быть на той вечеринке, как и все остальные, — сердито объясняла Талия. Тав почувствовала, как кровь начинает закипать. — Охуеть как щедро. Без тебя меня бы там точно не приняли. Думать, что посещение вечеринки — это право, какая шутка. — Мне хотелось доказать им, что ты достойна и хороша. Что ты заслуживаешь быть рядом со мной на родине. — Если бы ты действительно в это верила, тебе бы ничего не нужно было доказывать. Ты просто хотела похвастаться «хорошим» дроу. О, как же славно ты меня приручила, Талия, — ехидно отозвалась Тав. — Если бы не я, ты бы до сих пор слонялась с этим караваном, — сказала Талия, наконец-то показав себя во всей красе, — разве мне нельзя отдать должное? Если бы ты была как твой народ… — Мой народ? Народ, с которым я даже не выросла, с которым у меня ничего общего нет? — Тав тряслась от гнева. Она ещё сильнее сжала ожерелье. — Ты утверждаешь, что не похожа на них, но при этом тайком крадёшь у моего отца, — прорычала Талия, указывая на ожерелье. — Считай это платой за то время, что я потратила на тебя, миледи, — сказала Тав, убирая ожерелье в карман и собираясь выйти из помещения. Талия встала у неё на пути, и хотя она была на целую голову ниже дроу, её присутствие заставило остановиться. — Мы могли бы прожить всю жизнь во Вратах Балдура. Тебе не придётся никому ничего доказывать, обещаю, — умоляла Талия. Тав смотрела ей в глаза, не в силах отвести взгляд. Влияние этой особы на неё было почти осязаемым. Дроу не хотела уходить, но все подсказывало о том, что она должна это сделать. — Это невозможно. По крайней мере, пока ты думаешь, что во мне есть что-то такое, что нужно защищать и исправлять. — Тав? раздался голос Астариона. — Нет, нет, я люблю тебя, Тав. Разве ты не понимаешь? — голос Талии затихал по мере того, как она продолжала говорить. Дроу ничего не слышала, только видела перед собой её — самое страшное было ещё впереди. — Тав! Образ Талии закружился, потускнел, и в одно мгновение Тав освободилась от воспоминаний — паразит наконец отпустил её. Она тяжело вздохнула, словно давно не дышала, и инстинктивно обхватила себя руками — девушка очутилась в реке, вода казалась ей холодной и обволакивающей, а по рукам бежали мурашки. Тав так крепко сжимала в руке брусок мыла, что он разваливался на части. — Тав? — снова спросил Астарион с ноткой беспокойства. Она повернулась к нему, смущаясь до глубины души. Он должен был почувствовать все, что она только что испытала. Он стоял у края, взволнованный и неуверенный — он был настолько серьёзен, каким она его когда-либо видела. — Что это было, черт возьми? — с негодованием воскликнул Тав, эмоции захлестнули её. — Не знаю, — ответил Астарион низким голосом. Это уже не смешно. Тав посмотрела ему в глаза, стиснув челюсти. — Забудь. Расскажешь кому-нибудь о том, что видел, и… — начала Тав, но остановилась, заметив, что её голос дрожит. Она ненавидела это. Дроу хотелось свернуться в клубок и никогда не просыпаться, если бы это означало, что ей больше никогда не придётся переживать эти воспоминания. — Мне незачем рассказывать об этом. Если только это не окажется важным, конечно, — сказал Астарсион, пытаясь найти баланс между искренностью и практичностью. Тав покачала головой. — Вряд ли. А если вдруг и станет, то это будет исключительно моё дело, а не твоё, — заявила Тав, полагаясь на свой авторитет, который она приобрела за последние пару недель. — Понятно? Астарион медленно кивнул, выражая, как она надеялась, уважение к её выбору. Они замолчали, приходя в себя от пережитых воспоминаний. Она видела, что у него есть вопросы, но он пока не хотел их задавать. От напряжения воздух вокруг них стал кислым, шум сверчков усиливал зловещую атмосферу. В конце концов Тав глубоко вздохнула и побрела к берегу. Астарион стоял в стороне и внимательно, почти мрачно, наблюдал, как она выбирается из водного потока на камни. Грубые камни неприятно касались обнажённой кожи дроу. — Несмотря ни на что, — размышлял Астарион, пока Тав с трудом натягивала штаны, — ты всё равно выглядишь восхитительно. Тав окинула его озадаченным взглядом. — Боюсь, тебе придётся искать развлечений в другом месте. Пожалуй, я уже достаточно развеселила, — невесело сказала Тав. Лицо Талии не выходило у неё из головы. Астарион на мгновение задумался, глядя, как Тав возится со шнурками на рубашке: она была слишком взволнована, чтобы затянуть их правильно, и сердито вздыхала. Астарион молча отбросил её руки и взялся за верёвки. Дроу молча наблюдала, как он тщательно подбирает длину и качественно затягивает их. Жест добра, которого не ждёшь от вампира. — Знаешь что, думаю, нам обоим не помешало бы выпить, как считаешь? — предложил Астарион, завязывая шнурки вокруг её шеи — холодные кончики пальцев скользнули по коже. Она внимательно его рассматривала, искала подвох. — Не знаю, — задумалась Тав. Астарион снова улыбнулся своей фирменной обезоруживающей улыбкой. — Без обязательств, дорогая. Нам не обязательно разговаривать. Мы даже не обязаны смотреть друг на друга. Только мы и бутылка, — предложил он так искренне, как только мог. Тав серьёзно обдумала его предложение. — Ладно, — быстро согласилась она. — Прекрасно, — сказал Астарион. Он отступил, когда они встретились взглядами. — Пойдём, — сказала Тав.