Ошибочные решения

Улыбка целый день не сходила с лица Чонгука. Единственное, что доставляло ему радость — это возможность помогать отцу в саду. Ему нравилось возиться в земле, ощущать пальцами сырость и наблюдать за сосредоточенным лицом своего родителя. В этом заключалось полное удовлетворение для Чон Чонгука. В остальном же его жизнь являлась полным дерьмом. — Ты мне лучше подай ножницы, — господин Чон Хисон указал рукой куда-то в сторону, где предположительно лежал нужный ему предмет. — Не будь таким медлительным, — по-доброму ворчал мужчина. У четы Чон было трое детей, и все они считались поздними. Чонгук являлся старшим сыном и братом двух сестер. Матери исполнилось тридцать шесть, когда она родила его. А теперь ей было шестьдесят пять, а отец пару дней назад отпраздновал шестидесятивосьмилетие. — Я не медлительный, — улыбнулся Чонгук и протянул отцу ножницы. — Просто возраст уже, — пошутил он. — Это у меня возраст! А тебе всего лишь двадцать девять. Я в твои годы уже залил фундамент. — Господин Чон кивнул в сторону дома. Чонгук в очередной раз приготовился слушать рассказ о постройке их дома. Родители любили вспоминать эту историю при каждом удобном случае, а Чонгуку нравилось видеть гордое выражение на их лицах. — Нам с вашей матерью было очень сложно. Приходилось экономить практически на всем. — Господин Чон поправил перчатки на руках и присел на корточки. — Прошли годы, но результат того стоил! Мужчина улыбался, делая аккуратную выемку в земле. — Согласен. Вы с мамой все сделали своими руками. Чонгук глянул на дом. В нем всего было одна кухня, гостиная, общая ванная и три спальни, одну из которых занимали родители, вторую — две его сестры, а третью — они с Соён. Как бы сильно девушка не противилась жизни под одной крышей с его семьей, Чонгук не собирался съезжать. Он бы никогда не оставил родителей. Для него они были в приоритете. — Ты ведь знаешь, что теперь мы можем купить или отстроить дом побольше. Я неплохо зарабатываю, — сказал Чонгук. — Нам было бы комфортнее. Парень знал, что подобный вариант не рассматривался его родителями, так как свое гнездышко они бы ни за что не променяли даже на роскошный особняк, но все же Чонгук продолжал предлагать. — Твоя жена сказала, что ты имеешь дело с грязными деньгами, — без упрека, но с легким недовольством этим фактом произнес господин Чон. — Не слушай эту дрянь… — Чонгук! — строго осек мужчина, резко подняв голову и устремив взгляд на сына. — Она твоя жена! — Угу, — буркнул парень. — По залету. — У вас есть сын! Она мать твоего ребенка. Ты должен с уважением говорить о ней, — наставлял отец. С последними его словами Чонгук был категорически несогласен, но все же решил промолчать, чтобы не расстраивать родителя. Словно почувствовав, что говорили о ней, Соён вышла на крыльцо в одном атласном пеньюаре, поверх которого она накинула халат. Тонкий поясок был завязан на талии, но это не помогало прикрыть полуоголенную грудь. Чонгук отлично видел округлости своей жены, поэтому поджал губы. В руках она держала чашку с кофе, как и любила с утра, а в другой руке между ее пальцами была зажата сигарета. Чонгук готов был поклясться, что ей не нравилось курить, но Соён делала это ему на зло, зная его неприязнь к подобной вредной привычке. Нельзя было показывать своего недовольства жене, иначе она не побрезговала бы снять с себя полностью одежду и остаться голой, если это разозлит Чонгука еще сильнее. Поэтому он отвернулся и опустил взгляд в землю, решив сместить внимание на руки отца, которые ловко справлялись с кустами роз. Ближе к полудню они решили зайти пообедать. Дождавшись, когда отец закончит свои дела в ванной, Чонгук тщательно вымыл руки и лицо, после чего провел влажной ладонью по волосам, зачесывая их назад. На кухне он увидел мать, суетившуюся перед плитой, в то время как Соён расслабленно сидела на стуле и забрасывала в рот арахис. Девушка уже переоделась в домашнее платье, за что Чонгук был ей немного благодарен. Ему часто бывало очень стыдно перед родителями за ее внешний вид, но, благо, они понимали, что Соён непоколебима в своем дерьмовом характере. В самом начале их брака Чонгук еще предпринимал попытки наставить или даже надавить на нее, но все оказалось тщетно. — Сухёк спит? — спросил он у жены. Чонгук прошел к матери, чтобы помочь ей, и, взяв из ее рук тарелки, поставил их на стол. — Он сытый и теперь сладко спит, — ответила госпожа Чон с улыбкой. Чонгук недовольно нахмурился, глядя на жену, а она в ответ лишь безразлично махнула рукой. — С тебя требуется лишь ухаживать за сыном. И даже это ты делаешь через жопу, — процедил он, усаживаясь за стол. — Он и твой сын. Вот и ухаживай за ним вместо того, чтобы бесполезные цветочки сажать в гребаном саду. — Прошу вас. Только не за столом, — взмолилась женщина, ставя посередине кастрюлю с супом из морепродуктов. — Мне совсем не сложно это делать. Только удовольствие доставляет, — обратилась она к сыну, чтобы пресечь его желание пререкаться с Соён. — Вот видишь. — Девушка демонстративно развела руками. — Ей нравится. Разве мы не должны угождать старикам? — Соён! — резко воскликнул Чонгук. — Помогла бы ей на кухне, раз уж желаешь угождать. — А может, еще отсосать тебе под столом, пока ты будешь есть? — хмыкнула девушка. Одним резким взмахом руки Чонгук отшвырнул от себя пустую тарелку и встал, нависнув над женой. Он угрожающе смотрел на нее сверху вниз. — Чонгук, прошу тебя, — госпожа Чон погладила его по плечу. Однако Соён и глазом не моргнула, несмотря на устрашающую позу мужа. Она продолжала есть арахис, словно над ней и не нависла никакая угроза. — Мы с ней не будем обедать, — сказал Чонгук, после чего грубо схватил девушку за запястье и потянул вверх, заставляя выпрямиться. — Отпусти меня, ублюдок! — прорычала Соён и вырвала свою руку. — Прошу вас… — Голос госпожи Чон дрожал. — Отец услышит… — Ты не голодна, — стальным голосом произнес Чонгук. Он забросил жену на плечо и цепкой хваткой придерживал ее за бедра, чтобы она не сумела вырваться. Пока Чонгук направлялся в их спальню, Соён цеплялась за любой предмет, до которого дотягивались руки. Таким образом ваза со свежими цветами, стоящая на тумбочке, очень быстро оказалась на полу, а осколки разлетелись в разные стороны, как и сами цветы. Господин Чон, завидев разыгравшуюся картину, лишь тяжело вздохнул. Вся семья уже привыкла к подобным сценам, поэтому порой они просто не вмешивались. Одна из сестер Чонгука тихо фыркнула и поплелась на кухню, чтобы не слышать вопли Соён. Оказавшись в спальне, Чонгук осторожно положил жену на кровать, стараясь не быть грубым. — Ублюдок! — выкрикнула Соён, приняв сидячее положение и начав поправлять выбившиеся из пучка волосы. — Неандерталец! Сделав глубокий вдох, Чонгук постарался успокоиться и выдал ровным голосом: — Следи за своим чертовым языком перед моей семьей. — Он смотрел на Соён, пытаясь придать своему лицу непроницаемость. Чонгук не хотел, чтобы жена видела, как он был раздражен и как сильно ему хотелось придушить ее. Иначе она могла принципиально выводить его на еще более страшные эмоции, как и делала всегда. — А то что? — с ядовитой улыбкой спросила Соён и опустила ноги на пол. — Вновь забросишь меня на плечо и лишишь ужина? Серьезно? — с презрением в голосе говорила она. — Чем еще накажешь? Ударишь? — Девушка коснулась носа, где еще немного виднелась ссадина после их последней стычки. — О, подожди… Попытаешься развестись? — Боже, Соён… — Чонгук плюхнулся на кровать и спрятал лицо в ладони. — Да в чем я виноват? Мы оба совершили ошибку, а расплачиваться за нее нас заставил твой брат, но почему все твое говно приходится терпеть мне одному? У него уже не осталось никаких сил выносить характер Соён. Когда-то он знал ее совсем другой. Улыбчивой и веселой. Неужели он был настолько ей противен? Послышался усталый девичий вздох, после чего она упала спиной на кровать и уткнулась пустым взглядом в потолок. — Ты должен был быть умнее. Если бы в тот день… Если бы мы не переспали… — Голос Соён звучал на грани рыданий. — Я действительно ненавижу тебя и свою жизнь рядом с тобой. — Тогда обвиняй в этом своего брата, а не меня и мою семью.

***

ДжиА почти засыпала на стуле возле детской кроватки. Глаза открывались с трудом, но она продолжала упорно, хотя бы раз в пять минут, поглядывать на спящую дочь. Который день она уже спит в детской? Но гордость не позволяла ей пойти в свою комнату, где она обязательно оказалась бы в лапах мужа. С тех пор, как она отказалась ложиться рядом с Юнги, он принципиально велел запирать на ночь остальные комнаты, чтобы вернуть ее в их спальню. Ну, или чтобы насолить ей. Тихое посапывание Суа всегда успокаивало ДжиА. Ей действительно нравилось находиться рядом с дочерью. В ней заключалось единственное ее счастье, за которое она цеплялась что есть силы. В последнее время ДжиА чувствовала себя хуже некуда, ее постоянно тянуло плакать от безысходности. У нее не было ничего своего. Абсолютно все принадлежало Юнги и клану. Конечно, ДжиА старалась откладывать деньги, чтобы скопить собственные сбережения. Туда же она относила и драгоценности, которыми щедро одаривал ее Юнги. В случае чего ей могли заблокировать все карты, однако он не из тех мужчин, что стал бы отбирать подарки или наличку. Хотя бы таким образом ДжиА старалась почувствовать себя немного уверенней. Сомнительный уровень уверенности. ДжиА не заметила, как заснула, но сквозь сон в ее голову прорвался голос: — Унести тебя в кровать? У ДжиА не было сил, чтобы еще одну ночь провести в детской. Ей катастрофически не хватало сна в мягкой постели. Именно поэтому она слабо кивнула, соглашаясь. Сейчас ей больше всего хотелось уложить голову на свою подушку. Не долго думая после полученного согласия, Юнги осторожно взял жену на руки и понес в сторону спальни. Он еще утром заметил темные круги под ее глазами и был уверен, что они появились из-за плохого сна. Но его ДжиА где-то заразилась упрямством и твердо отказывалась ложиться в их общую постель. Юнги уложил девушку на кровать и, прежде чем она повернулась бы на живот, как любила обычно спать, принялся осторожно расстёгивать пуговицы на ее халате. Приподняв за плечи, он стянул с нее вещь, а ДжиА машинально подняла нижнюю часть своего тела, чтобы он мог окончательно снять с нее халат. После того, как она осталась в одном нижнем белье, мужчина накрыл ее одеялом, но уходить не спешил. Сколько времени он сидел, смотря на ДжиА? На ее спокойное личико без единой хмурой складки на переносице. Ее равномерное дыхание заставляло Юнги почувствовать себя умиротворенно, чего не было уже очень давно. — И почему ты так упрямишься? — шепотом произнес он и провел указательным пальцем по мягкой щеке. — Я не хочу делать тебе больно. Юнги лег рядом, не став переодеваться в пижаму. Рубашка и брюки не казались ему помехой, если выпал шанс поспать рядом с женой. Когда не злилась и не ругалась, она вновь выглядела как раньше, когда они только поженились. К сожалению, в последнее время ДжиА много плакала, и причиной ее слез становился он, но Юнги не мог себе позволить быть слабым даже с собственной семьей. Заснуть у Юнги не получалось очень долго, так как ДжиА ворочалась во сне и не единожды оказывалась в его объятиях. Долгое отсутствие близости сказывалось на нем, и заглушить физиологическую потребность не виделось возможным. Еще чуть-чуть, и Юнги был уверен, что его член взорвется. Он уже второй час стоял дыбом, а о разрядке не было и речи. Даже будучи подростком, он крайне редко прибегал к самоудовлетворению, а делать это, когда рядом лежала супруга, считал вообще кощунством. Но и разбудить ДжиА, дабы вовлечь ее в близость, он не мог. Девушка сразу бы убежала в детскую, оставив его лежать в одиночестве. Тяжело вздохнув, Юнги прикрыл глаза и постарался заснуть. Что там требовалось для этого? Пересчитать овец? Он уже дошел до тысячной овцы, а разум продолжал бодрствовать. Как, в принципе, и нижняя часть тела. С такими мыслями мужчина пролежал половину ночи и уснул только ближе к утру. Когда он открыл глаза, в окно ярко светило солнце, а голова ДжиА покоилась на его груди. Юнги осторожно поднял руку и взглянул на наручные часы, которые так и не снял вчера. Одиннадцатый час дня, и через сорок минут у него была назначена важная встреча, но Юнги не решался подняться с кровати, ведь в таком случае ему пришлось бы разбудить ДжиА, а ей уж точно был необходим хороший сон. Да и самому Юнги хотелось чуть дольше пролежать в такой позе, когда она находилась так близко. Юнги чуть приподнял голову и посмотрел вниз. Утренний стояк не обошел его стороной, отчего ему захотелось громко фыркнуть, но он сдержался. ДжиА зашевелилась и, откатившись на спину, пролежала так еще несколько минут, после чего открыла глаза. Она несколько раз слабо моргнула, прежде чем осознала, где находится. Осторожно повернув голову набок, она увидела Юнги и выдохнула через нос. — Ты меня перенес сюда? — хриплым ото сна голосом спросила она. Девушка не спешила убежать из их общей спальни, что для Юнги уже являлось положительным знаком. — Ты была не против, — ответил мужчина. Он встал с кровати, не видя больше причины лежать. На встречу Юнги почти опоздал, поэтому хотел позвонить и предупредить об этом. Хотя был уверен, что на телефоне уже присутствовал пропущенный от его человека. Взглядом мужчина прошелся по комнате в поисках мобильного. — Ты просто воспользовался тем, что я была в полудреме, — хмыкнула ДжиА и провела ладонями по лицу, окончательно будя себя. — В любом случае, я ничего не делал против твоей воли и спрос с меня нулевой. ДжиА не спешила вставать, так как в теле все еще чувствовалась усталость. Только на этот раз приятная, что она списала на сон в мягкой кровати. За Суа должна присматривать госпожа Пак, поэтому ДжиА позволила себе спокойно лежать, пока мужчина переодевался, судя по доносившимся звукам из гардеробной. — Ты меня раздел? — громко спросила ДжиА, наконец заглянув под одеяло. — Я сделал все, что было необходимо для твоего комфортного сна. Юнги вновь показался в комнате, но уже в других рубашке и брюках. — Благодарю, — с нескрываемым сарказмом выдала ДжиА и приняла сидячее положение, придерживая при этом одеяло вокруг своего тела. — Не язви, — строго велел Юнги, цокнув языком. Жена умудрялась вывести его из себя одним лишь своим тоном или интонацией. — У тебя сегодня с утра не было никаких дел? — с нотками удивления в голосе поинтересовалась ДжиА, косясь в сторону мужа. — Чего это ты так задержался дома? — Сегодня у нас у обоих будут дела. Вечером будет ужин в доме одного приезжего… — Юнги запнулся, словно подбирал слово, — …делового партнера из Сингапура. Если необходимо подготовиться к вечеру, обязательно сделай это. И предупреди госпожу Пак, что мы сегодня задержимся. — Я не хочу на твои встречи! И отлично знаю, что это за партнеры! — ДжиА вскочила на ноги и повернулась лицом к Юнги. Взгляд ее горел от негодования. — Ты отлично знаешь, что не желаю участвовать в твоей деловой жизни! — Заткнись и делай, как говорю! — рявкнул Юнги, выведенный из себя. Утренней приятной ауры словно и не бывало. — Мне, по-твоему, эскортницу позвать с собой? — Делай как хочешь! ДжиА придерживала одеяло над грудью, чтобы не остаться перед мужем в одном нижнем белье. — Как ты себе это представляешь? Глава придет с какой-то левой девкой? Тебя саму подобное не унизит в глазах остальных? — О-о, будто в ваших кругах не пользуются их услугами, — хохотнула ДжиА. — Никто из семьи не пользуется. И ты бы об этом знала, если хотя бы чуть-чуть старалась вникнуть в наш кодекс. — Пытаете, убиваете и Бог знает, что еще делаете, но зато услугами эскорта не пользуетесь. Какая честь! — ДжиА истерично рассмеялась, задрав голову к потолку. — Ах да, забыла упомянуть, что ваши ночные тусовки уж точно не обходятся без доступных проституток, чьими услугами ваша семья не брезгует воспользоваться. — Я не собираюсь с тобой ругаться, — сдался Юнги, решив отступить первым, чтобы не пришлось вновь заставлять жену замолчать. — Просто будь готова к семи. Юнги вышел из спальни, на ходу забросив пиджак на плечо. Ему надо было взять телефон из детской, где он его оставил вчерашним вечером, и поскорее оказаться в нужном месте. Однако у ДжиА были другие планы. На этот раз она не намеревалась так скоро отпустить мужа. Проведя последние недели в раздумьях о своем будущем, она была решительно настроена хоть что-то сделать для своей стабильности. Спешно надев халат, который вчера с нее снял Юнги, она последовала за ним, застегивая пуговицы. — Хочу недвижимость. Приобрети жилье на мое имя и чтобы оно не попадало под раздел имущества. Уверена, ты знаешь, что надо для этого сделать, — заявила она у порога в детскую комнату. Кроватка Суа пустовала. Судя по всему, госпожа Пак спустилась вместе с малышкой вниз, поэтому можно было разговаривать, не сдерживая тона. Юнги рассмеялся и замотал головой. — Ты откровенно готовишь почву для развода? Я ведь уже сказал, что обратной дороги нет. — Тебе сложно приобрести жилье для меня? — ДжиА вздернула бровь, словно бросала вызов своему мужу или просто брала его на «слабо». — У тебя есть карта. Можешь сама сделать это, — перестав смеяться, ответил Юнги. Мужчина принялся смотреть журнал пропущенных звонков, где, как и ожидалось, оказалось их немало. — Но я не разбираюсь в юридических вопросах, — сказала ДжиА. — У нас очень много семейной недвижимости. Хочешь еще? Девушка начала раздражаться от того, что внимание мужа было приковано к экрану телефона, а не к ней, когда она обсуждала столь важную тему. В принципе, важна она была только для нее. — Я… Просто я хочу место, которое будет только моим. Как отчий дом. Как ты знаешь, такого у меня никогда не было. Юнги отослал короткое сообщение своему человеку, затем убрал телефон в карман и взглянул на ДжиА. Видя, что она говорила вполне серьезно и не собиралась сдаваться, он вздохнул. Спустя недолгое молчание, мужчина кивнул. — Хорошо. Завтра же займусь этим. Есть на примете какой-нибудь район? Дом, квартира? — Хочу подальше. Мне не нужны крутые районы, — взволнованная таким исходом, ответила ДжиА. Сердце начало бешено стучать, словно данное согласие мужа могло решить значительную часть ее проблем. — Милая, но ты ведь понимаешь, что даже если все оформим так, чтобы не попадало под раздел имущества и тому подобное, — осторожно начал Юнги, будто бы не хотел задеть гордость жены, но в то же время желал донести до нее истину, — если понадобится, я в любом случае смогу сделать, что пожелаю? — закончил он свою мысль. ДжиА сглотнула. Она понимала, что так и есть, но, произнеся это вслух, Юнги словно вновь лишил ее надежды. — Значит, получу удовольствие, просто потратив твои деньги, — коротко ответила она. Юнги снова рассмеялся и произнёс: — Это наши деньги. Можешь тратить.