Ошибочные решения

Как на зло, Юнги в последнее время часто находился дома, словно специально старался раздражать ДжиА своим присутствием. Обычно он был занят своими делами и на семью времени почти не оставалось, но теперь девушка понимала, что своими частыми появлениями Юнги заставлял ее нервничать. Когда-то из-за частых отлучек мужа ДжиА сильно расстраивалась. Тогда они только поженились и ей казалось, что они всегда должны быть вместе. Нередко ссорились на этой почве, но Юнги не старался найти компромисс, ставя дела превыше всего. Однако позже, когда ДжиА поняла, что это за «дела», их отношения начали потихоньку катиться ко дну, а позже и его частое отсутствие начало удовлетворять ее. ДжиА не выходила из детской комнаты, в надежде дождаться, когда Юнги уедет, но, видимо, он не спешил покидать дом. На часах уже был седьмой час. Время кормления Суа пришло, поэтому ДжиА взяла малышку на руки и удобно устроилась в широком кресле. Придерживая дочь одной рукой, пальцами второй она расстегнула пуговицы домашнего халата и высвободила грудь, после чего поднесла сосок ко рту Суа. ДжиА закрыла глаза и с удовольствием прислушивалась к причмокивающим звукам. Все счастье девушки было заключено в этом маленьком комочке, и она никому не могла позволить лишить себя ее. Уйдя в собственные мысли, ДжиА не заметила, как в комнату вошел Юнги. Он молча наблюдал за кормлением дочери. Ему не часто доводилось присутствовать при этом процессе, но в те редкие случаи он делал это с превеликим удовольствием. — Сегодня у нас будут гости, — тихо предупредил Юнги, прервав молчаливое наблюдение. ДжиА встрепенулась и посмотрела на мужа. Ей было некомфортно находиться в таком положении в его присутствии, поэтому ее взгляд зацепился за пеленку. — Можешь подать? — попросила она, кивнув на вещь. — Зачем? — спросил Юнги, поняв намерения жены. — Это слишком нежный процесс для твоих грязных глаз, — желчно бросила ДжиА. Юнги усмехнулся, однако подавать пеленку не стал. — Услышала насчет гостей? Будут Чимин с Хаюн и Чонгук с Соён. — Я не хочу никого видеть и уж тем более развлекать или делать вид, что у меня все хорошо. — У тебя все хорошо, — настойчиво проговорил Юнги. — И развлекать их не надо. Ты хозяйка дома, а не клоун все-таки. — Он улыбнулся и приблизился к сидящей ДжиА. Насытившись, Суа выпустила материнскую грудь и с довольным видом принялась хлопать глазками. — Я не хочу, — твердо сказала ДжиА, поспешно скрывая грудь и застегивая пуговицы халата. — Терпеть выходки Соён? Твоя сестра все еще озлобленна на весь мир, словно это я испортила ей жизнь, а не ты. — Чимин приглашал нас к себе. — Юнги проигнорировал слова ДжиА. — Но тебе ведь нельзя некоторое время выходить из дома. Поэтому соберемся здесь. ДжиА подобное не удивило. Чего еще следовало ожидать после попытки побега. Конечно же, Юнги не позволит ей свободно расхаживать. Ей следовало позаботиться о том, чтобы вернуть его доверие, однако она не спешила. — Я не хочу никого видеть. — Прости, но обязанности супруги идут наравне с обязанностями матери. По тону супруга ДжиА поняла, что он будет непреклонен и не позволит ей остаться в стороне от встречи. — Как хорошо, что у меня есть право выбора, — съязвила девушка, встав на ноги и принявшись машинально укачивать дочку, хотя та даже не хныкала. Юнги застыл, наблюдая за ДжиА, которая ходила из стороны в сторону. В какие-то моменты ему безумно хотелось вернуть те времена, когда их отношения приносили радость и улыбку. Порой ему не хватало чувства простоты и легкости в их семейной жизни. Возвращаться домой и видеть счастливую жену? Определенно, Юнги хотел бы этого. Но, видимо, он не сумел добиться. Приблизившись впритык к ДжиА, он заставил ее остановиться одним своим тяжелым взглядом. — Долго будешь игнорировать меня? — спросил он. — Я не игнорирую тебя. Если ты не заметил, мы с тобой разговариваем. — Ты отлично знаешь, о чем идет речь. Я твой муж, но ты продолжаешь строить из себя птицу в клетке, — нетерпеливо произнес Юнги. — Я осталась не для того, чтобы строить из себя счастливую супругу, а только ради дочери. Прежде чем продолжить, Юнги бросил взгляд на малышку. — Если хочешь знать, я скучаю, — признался Юнги, но не увидев желанной реакции от ДжиА, добавил: — Видимо, это не имеет значения. Мужчина сам себе кивнул. Было ожидаемо, что жена не проявит к нему ни капли нежности, но он надеялся, словно какой-то парень на ранней стадии влюбленности. Не удержавшись, Юнги положил ладонь на затылок ДжиА, фиксируя ее голову, и, склонившись, поцеловал в губы. Поцелуй получился недолгим, так как девушка быстро спохватилась и дернула головой, отворачиваясь, из-за чего мужские губы сместились на щеку. Он выдохнул, обдав девичью щеку теплом, затем отстранился и вновь принял холодный вид. — Они будут здесь через час. Подготовься. Необходимые распоряжения я уже передал на кухню. Можешь за это не переживать, — безэмоциональным голосом отчеканил он и вышел из комнаты.

***

Как бы сильно ДжиА ни противилась проводить время с мужем, однако на публике ей приходилось улыбаться и делать вид, будто между ними все в порядке. В особенности сложно было терпеть его руку на своей пояснице. Хотя девушка не сомневалась, что Пак Чимин, который являлся не только приближенным человеком Юнги, но и его близким другом, был в курсе ее попытки побега. Тридцатичетырехлетний Чимин был всего на два года младше Юнги и, в отличие от последнего, почти всегда находился в хорошем расположении духа. Даже сейчас он улыбался, а ДжиА все равно ежилась под его проницательным взглядом. Мужчина словно натянул на себя улыбку, однако в его глазах можно было рассмотреть уйму подтекста. Словно он уличил ее в чем-то. Теперь ДжиА не сомневалась, что он в курсе размолвок в их семье. Если Пак Чимин по праву рождения являлся членом клана, то другой их гость буквально попал в узкий круг через постель, пусть и не планировал изначально подобного исхода. Чон Чонгук, зять главы клана, был принят в семью с распростертыми объятиями, и только единицы знали настоящую историю его брака с сестрой Юнги. ДжиА обводила всех присутствующих критическим взглядом. Больше всего сейчас она бы хотела находиться рядом с дочерью, которую пришлось доверить няне, а не в комнате, где иногда собирались подобные компании, чтобы сыграть в покер или в какую-либо другую игру. — Ты сегодня совсем не настроена на разговоры, — обратился Чимин к ДжиА, словно специально привлекал к ней внимание. ДжиА поджала губы, но быстро взяла свои эмоции под контроль и натянуто улыбнулась. — Когда у вас с Хаюн появится собственный малыш, вы поймете, как много сил он отнимает, — ответила ДжиА. Теперь ее улыбка из натянутой превратилась в искреннюю. Видя реакцию Чимина на свои слова, она почувствовала себя намного лучше и даже ощутила прилив сил, когда мужчина нахмурился, убрав ладонь с талии жены. Мерзавец отлично знал о ее терзаниях, но смел всячески выводить ее на эмоции и делал это очень умело. Под соусом обычной беседы. Видимо, пришло время ДжиА бить по больным местам. Юнги кашлянул, прервав напряженное молчание. — Сыграем? — предложил он, желая сгладить острые углы, и кивнул на бильярдный стол, стоящий в центре комнаты. После слов ДжиА было понятно, что настроение Хаюн испортилось безвозвратно, поэтому она отрицательно покачала головой. А ДжиА подобный расклад вполне удовлетворил. Кому охота наблюдать извечно счастливую парочку, которая никак не могла насытиться друг другом, когда в собственной жизни творился полный кавардак? Уж точно не ДжиА. Ей лобзания Чимина и Хаюн приносили только сплошное раздражение. Сколько лет уже вместе, а они все продолжают целоваться при каждом удобном случае, наплевав при этом на правила приличия. Другое дело Чонгук и Соён. Оба хмурые и недовольные. Смотря на них, ДжиА порой даже казалось, что в их семье все намного плачевнее, чем в ее. Хотя… От Чон Чонгука точно можно было бы сбежать, если сильно захотеть. Однако и здесь все зависело от Юнги. Вряд ли он позволил бы сестре своевольничать. Пока ДжиА размышляла, мужчины поднялись и начали играть, а женская половина осталась сидеть на удобном диване. Соён в руках держала стакан с мартини и часто поглядывала на бутылку, стоящую на столике, словно ей хотелось схватить ее и пить прямо из горла. — Я бы хотела увидеть Суа. Жалко, что она не здесь, — произнесла Хаюн, искренне раздосадованная. Плохого настроения девушки как и не было. ДжиА поражалась ее способности владеть собой. Хаюн всегда старалась оставаться улыбчивой, как и ее муж. Только в отличие от Чимина, ее улыбка почти всегда была искренней. — Прости за мои слова, — извинилась ДжиА, чувствуя себя немного виноватой перед девушкой. На чувства Чимина ей было совершенно плевать, а вот Хаюн не заслуживала подобной резкости. Она искренне любила детей. Больше, чем кто-либо из присутствующих, и всей душой желала стать матерью. — Брось. Я ведь знаю, что ты не со зла. Просто ответила на вопрос Чимина, — отмахнулась Хаюн, всерьез считая, что ДжиА не старалась никого задеть. — Так как Суа? Растет? Ох, я ей столько всего накупила, но этот… — она указала рукой на Чимина и деланно недовольно продолжила: — …забыл взять. А я так хотела показать тебе те платьишки. — Будто они не могут себе позволить какие-то шмотки, — фыркнула Соён, бросив презрительный взгляд на Хаюн. — У ее мужа под каблуком вся Корея и часть Азии, а ты со своими платьишками. Юнги… — Хватит, Соён, — прервала ее ДжиА, понимая, что после имени «Юнги» обязательно последовал бы поток нелицеприятных оскорблений. Девушка замолчала, напоследок хмыкнув, и все же взяла со стола бутылку. Заметив это, Чонгук бросил на жену предостерегающий взгляд, однако был осажен грубостью: — Что? Теперь и выпить не могу? Я сестра Мин Юнги, а ты всего лишь кто-то там. Она одарила мужчин пренебрежительной улыбкой, после чего демонстративно припала губами к горлышку бутылки. Чимин ободряюще похлопал Чонгука по плечу, после чего склонился над столом, чтобы воспользоваться правом своей очереди. Чонгук еще несколько секунд смерял жену хмурым взглядом, хотя та уже не обращала на него никакого внимания. — Зачем ты так с ним? — не удержалась от вопроса Хаюн, с жалостью смотря на Чонгука. — Он очень терпеливый, а ты пользуешься этим. — Ха! — Соён приподняла бутылку, словно собиралась чокаться, затем громко расхохоталась. — Он терпила, а не терпеливый. Не путай, милашка Хаюн. Да и вообще… — Она прищурила глаза. — Какого черта ты оцениваешь моего мужа? Своего не хватает? — Перестань, Соён. Ты переходишь все границы, — осекла ее ДжиА, не желая больше терпеть подобное поведение у себя под боком. — И перестань пить. С тебя хватит. — А может, ты перестанешь строить из себя мою мамочку? — после еще нескольких глотков спиртного желчно произнесла Соён. — Ты всего-то на два годика старше меня. — Она подняла указательный и средний пальцы вверх. — Прости, я порой забываю, что тебе двадцать пять и ты уже взрослый человек, а не подросток, — строго сказала ДжиА. Рядом с Соён она всегда чувствовала себя обязанной контролировать ее нахальный нрав и быть начеку на случай, когда та удумает показать свой характер. В ее компании расслабиться было почти невозможно. — Завали уже свой рот. Думаешь, устроилась в моем родовом доме, родила моему брату ребенка и теперь вся такая из себя? — Соён бросалась желчными словами, совершенно не обращая внимания на подошедшего Юнги. Мужчина спокойно смотрел на сестру сверху вниз, скрестив руки на груди. Брошенный Чонгуком кий с громким звуком ударился об стол, а Чимин свой реквизит для игры в бильярд все еще держал в руке, наблюдая за происходящим. Все присутствующие услышали слова Соён, и каждый понимал, что подобная бестактность была недопустима по отношению к супруге главы. — Что теперь? Чем накажешь? Заставишь выйти замуж? — хмыкнула Соён, стараясь выглядеть бесстрашной, хотя по взгляду, который она отводила, было понятно, что девушка стушевалась перед братом. — Может, другого мужчину мне найдешь? Хотя вряд ли получится отыскать более мерзкого мне. — Чимин, — обратилась Хаюн к мужу, чувствуя накаленную обстановку. — Думаю, нам пора домой. Девушка встала с дивана, желая поскорее уйти, но ее остановил голос Юнги: — Моя милая сестренка хочет, чтобы все присутствовали, когда она будет извиняться перед ДжиА, — стальным голосом. Соён подняла на брата тяжелый взгляд и неотрывно смотрела ему в глаза, пока не поняла, что если не сделает, как он говорит, то будет только хуже. Поэтому девушка повернулась к ДжиА и сквозь плотно сжатые зубы выдавила одно единственное слово: — Прости. — Ничего страшного, — махнула рукой ДжиА, чтобы поскорее закрыть тему. В душе девушка радовалась, что Юнги сумел поставить сестру на место, но доводить ситуацию до более крупной ссоры она не желала. — Пойдем, — сказал Чонгук, кивнув жене на дверь. Парень был немногословен, и наверное, ДжиА могла бы по пальцам пересчитать количество предложений, которые он произнес за весь вечер. — Я никуда с тобой не пойду! — Соён вскочила на ноги, но из-за опьянения потеряла равновесие и вновь оказалась на диване. — И не смей трогать меня! Не утащишь в свою мерзкую пещеру… — Я и не собирался тебя трогать, — еле сдерживая гнев, ответил Чонгук. — Вы можете остаться сегодня здесь. Я скажу подготовить твою комнату, — предложила ДжиА. Скорее для того, чтобы поддержать Чонгука и в некотором роде спасти его от всего дерьма Соён. В большинстве случаев ДжиА сочувствовала парню. Поплатился за одну ошибку и вынужден всю жизнь терпеть выходки мерзавки Мин. — Вот и прекрасно. Соён предприняла повторную попытку подняться и на этот раз пошатнулась, из-за чего машинально схватилась за локоть Чонгука, но скривила лицо, словно дотронулась до чего-то грязного, и спешно убрала руку. — Думаю, мы тоже уже пойдем, — произнес Чимин и, осторожно положив кий на стол, подошел к остальным. — Задержись, — велел Юнги. — Пройдем в кабинет. Перед уходом мужчина поцеловал ДжиА в щеку, а она с трудом выдавила из себя улыбку. Зато улыбка Чимина была абсолютно искренней, когда он что-то шептал на ухо Хаюн. Соён еле стояла на ногах, но продолжала идти, руками прикасаясь к стене, а Чонгук и не пытался помочь ей. Ему было совершенно плевать, если она упадет и сломает себе что-то. Если честно, он бы просто перешагнул через ее тело и поскорее прошел бы в комнату, чтобы лечь спать. В бывшей спальне Соён почти ничего не изменилось. Фоторамки с изображениями каких-то айдолов все так же стояли на полочках, там же красовались и альбомы известных групп. Когда-то девушка сильно увлекалась к-поп индустрией и не пропускала ни единого концерта любимых артистов. В галерее ее телефона до сих пор хранились закулисные фотографии с ними, которые ей удалось сделать благодаря семейным связям. — Моя жизнь была такой беззаботной, — со слабой улыбкой на губах произнесла Соён, сев на край кровати и взяв одну из рамок в руки. — Но потом случился ты. Гадкий, противный… — Я устал, Соён, — прервал ее Чонгук. — Просто давай спать. — Не нравится выслушивать правду о себе? Соён всегда быстро пьянела, а сегодня она себе абсолютно не отказывала в выпивке. Следовательно, и результат был соответствующим. Если трезвой она еще немного старалась контролировать свои эмоции, то после спиртного давала волю своей желчи. — Я просто устал от твоей правды. Я уже больше года слушаю ее. Отъебись от меня и дай поспать. Чонгук старался оставаться спокойным. Он уже успел снять с себя футболку и брюки, оставшись в одном нижнем белье. — Ах, ты устал? — Соён вскочила на ноги и наиграно расхохоталась, встав перед мужем. — А что насчет меня?! Мне приходится терпеть такое отродье, как ты, — она пихнула его в грудь, но тот даже не сдвинулся с места. — Твою тупую семейку! — еще один толчок. — Я ненавижу свою жизнь из-за тебя! Чонгук устало потер веки, с убийственным спокойствием терпя мелкие «побои» супруги. Ему не хотелось разводить ссору в доме Юнги. — Успокойся, Соён, — ни то мягко, ни то устало проговорил парень. — Тебе не хочется отдохнуть? — Да пошел ты! — Соён ударила Чонгука по лицу, но пощечина получилось слабой, так как в пьяном теле не было особых сил. — Какого черта ты остался здесь? Катился бы в свой дом, заполненный твоей семьей! На лице Чонгука заиграли желваки, а взгляд потемнел от злости. Изменения в настроении не укрылись от Соён, чему она была безумно рада, учитывая, что с самого начала желала разозлить его. — Давай! Ударь меня! — Соён продолжала бить ладонью по щекам мужа снова и снова. Безостановочно. — Боишься моего брата?! — бросалась она ядовитыми словами. — Будь мужиком! — Сука! — Чонгук ударил кулаком в нос Соён, из-за чего та вскрикнула и упала на пол, схватившись за пострадавшую часть лица. Несмотря на то что парень не применял особой силы, из носа Соён потекла кровь. Алые капельки вскоре просочились сквозь пальцы ее руки, которой она прижимала нос. Взгляд Чонгука мгновенно прояснился, стоило ему увидеть результат своей вспышки гнева. — Думаешь, ударил женщину и мужик? — промычала Соён и слабо улыбнулась, подняв голову. — Было бы достойнее, если бы развернулся и ушел! Желательно, насовсем! Секундное раскаяние в мужских глазах превратилось в отстраненность. — Иди и пожалуйся на меня своему брату. Если, конечно, он выслушает тебя. Дура.