Давай влюбимся ещё раз

Джиневра. Безумие... Чертово безумие, которое охватило меня сразу же, как только взглянула в его серо-свинцовые глаза. Думала, что смогу справиться. Что ненависти хватит, чтобы сопротивляться притяжению. Не смогла. Слишком зависима от него. Мое тело слишком хорошо помнит его. Каждое прикосновение и поцелуй, каждый вздох на моей коже, делающий меня слабой. Вплетаю пальцы в его волосы, пока прижимает меня своим телом к столу, выравнивая дыхание. Как же я запуталась... — Ты же понимаешь, что это бессмысленно? — говорю осипшим голосом, а он молчит, не отвечая. Трется носом о мою шею, зажигая звезды внутри меня. — Дэвид... Слишком поздно для этого... — Я знаю. — оставляет поцелуй на виске, отстраняясь и помогая мне встать. Застегивает свои брюки, приводя в порядок униформу. Наклоняется, поднимая с пола мои вместе с трусиками. Я поправляю дрожащими руками бюстгалтер и футболку, пока он приседает передо мной, помогая одеться. Сильные пальцы скользят по ткани, поднимая вверх молнию и защелкивая ремень на моей талии. Оставляет поцелуй на животе, и я вздрагиваю от нежной ласки. Встает, возвышаясь надо мной, и внезапно притягивает к себе, обхватывая руками и заставляя уткнуться лицом в его грудь. Касается губами макушки, проводя пальцами по моим волосам. — Это правда. То, что я сказал тебе, Джи. Я все еще люблю тебя. Всегда любил и всегда буду. Даже если ты продолжишь меня ненавидеть. Боль впивается когтями в сердце от его слов. Расползается волнами по телу, оставляя зияющую пустоту в районе солнечного сплетения. Что чувствуют люди без души? Ничего, и немного агонии. И сейчас, слушая стук его сердца под моей щекой, вдыхая его запах древесно-соленый, я могла бы понять, что я полная дура. Осознать, что натворила таких глупостей, когда позволила горю от потери брата разрушить мою жизнь и его. Могла бы перестать его винить. Отпустить ненависть и признать, что буду любить его до последних мгновений. Каждый оставшийся день моей гребанной жизни буду любить его, потому что он моя предначертанность. Если бы это все еще имело значение. — Дэвид, не надо... Я работала на Менендеса. Ты сам знаешь, что это значит. Даже если буду сотрудничать, это пожизненное. — Просто помолчи. — Не буду молчать. Если ты в облаках витаешь, то я не собираюсь. Жизнь не сказка с розовыми единорогами. И счастливого конца в ней не будет. — Хоть пять минут можешь побыть не бесчувственной стервой? — проводит пальцами по щеке, заставляя зажмуриться. Изо всех сил пытаюсь обуздать эмоции, которые подстегиваются его прикосновениями. Нервы искрят, сдавливая все внутри колючей проволокой. — Нет, не могу. — отвечаю, стискивая в кулаках ткань его униформы на спине. — Я так и думал. — он посмеивается, отстраняясь и смотря мне в глаза, пока ласкает пальцами мою шею. — Мне надо уйти. Ты веришь мне? — Дэвид... — Верь мне, пожалуйста. Прикрываю глаза на секунду, тихо вздыхая. Не могу выдавить из себя ни слова. Невозможно исправить то, что сама так упорно ломала. — Ладно, пусть так. — слышу горечь в его голосе. Быстро целует в губы и уходит, блокируя за собой электронный затвор на двери. Опускаюсь обессилено на стул, сцепляя пальцы в замок на коленях. Боже, как же я устала. Слишком большая перегрузка эмоциями. Не справляюсь, чувствуя, как холод впивается в затылок. Сдавливает голову ледяным обручем, вызывая тошноту. Этот идиот точно натворит глупостей, и я буду винить в случившемся уже себя, потому что мои решения привели нас к такому исходу. Не знаю, что делать. Ну почему не хочет оставить все так, как есть? Понимаю, что не смогу позволить ему рисковать своей жизнью ради меня, и не знаю, как убедить его успокоиться и перестать играть в спасителя. Погружаюсь в мысли, отсчитывая минуты одиночества. И так теряюсь в себе, что вздрагиваю, когда слышу щелканье замка спустя наверное часа четыре после того, как он ушел. Поднимаю голову, встречаясь с ним взглядом, и ощущая тянущее покалывание в груди. — Идем. — подходит быстрыми шагами и берет за руку, поднимая со стула. — Куда? — упираюсь, ударяя ладонью его предплечье, чтобы отпустил. — Джи, блять, просто иди за мной, я сказал. Вспышка его недовольного упрямства заставляет меня злиться. Упираюсь еще больше, но он тащит меня за руку за собой, сжимая запястье и пользуясь тем, что намного сильнее и массивнее меня. — Да отпусти, терминатор недоделанный! — Прекрати. — шипит сквозь зубы, дергая меня на себя и обхватывая рукой за талию. Еле поспеваю за его широкими шагами, замечая, что ведет к площадке с VTOL. — Дэвид, объясни мне, что ты хочешь? — осекаюсь, замечая Харпера, стоящего возле джета. Тот недовольно косится на меня, но ничего не говорит, протягивая Мейсону оружие и какой-то рюкзак. Вижу, что не нравится ему то, что Дэвид делает. По перекошенной в презрительном раздражении роже вижу, которая стала от этого еще противнее. Давлю желание сорваться на него, уничтожаем друг друга взглядами, но сдерживаюсь и не говорю ни слова. Молчу, пока Мейсон заставляет меня подняться в самолет и запихивает на сиденье, а затем садится рядом на место пилота. Клацает кнопками, поднимая VTOL в воздух, а я закрываю глаза, потирая немеющими пальцами веки. — Ты может объяснишь все таки, какого хрена ты творишь? — облизываю пересохшие губы и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на его профиль, до которого так хочу дотронуться, что дыхание перехватывает. — Я отвезу тебя на материк. — отвечает спокойно, стискивая губы в упрямую линию. — Рехнулся? — я даже посмеиваюсь сначала, слушая этот явный бред. — Да. В тот самый момент, когда влюбился в тебя. — скашивает на меня глаза, уголок губ приподнимается в улыбке. Встряхиваю головой. Откидываюсь спиной на сиденье, закрывая ладонью лицо и пытаясь подавить нервный смех. Отворачиваюсь от него, обозревая сквозь стекло голубую гладь неба с плывущими облаками и такой же лазурный океан внизу. Молчу, кусая губы и пытаясь разобраться в ворохе мыслей, главная из которых — почему он такой идиот? — Дэвид, тебя разжалуют, ты это понимаешь? Под трибунал отдадут. — Успокойся. — раздражает меня невозмутимостью. — Меня должны судить. Ты помогаешь сбежать преступнице. — Почему ты не можешь просто поверить мне, Джи? — Да потому что я не хочу, чтобы ты разрушил свою жизнь ради меня! — закатываю глаза, подавляя растущее раздражение. — Только ради тебя и стоит ее рушить. Блять, упрямый осел. Замолкаю снова, пока джет отсчитывает километры пути, приближая нас к континенту. Не нахожу аргументов. Единственные мысли, кружащие в голове — нецензурная ругань. — Я не собираюсь жить в бегах. Верни меня обратно в камеру! — срываюсь, когда он сажает VTOL на какой-то заброшенной базе с взлетно-посадочными полосами, заросшими травой, пробивающейся сквозь трещины в асфальте. — Нет. — Блять, Дэвид! — не могу сдерживаться. Выводит из себя, разжигая внутри меня истерику. — Меня объявят в розыск. — Нет. Я разбираюсь с Менендесом, тебя не трогают. Это мое условие, которое принял адмирал Бриггс. Натягивает на меня курточку, застегивая молнию. Замирает на мгновение, оглаживая мою скулу большим пальцем, и заправляет мне за ухо прядь волос, которая выбилась из растрепавшейся косы. До боли закусываю внутреннюю часть щеки, чувствуя солоноватый привкус крови во рту. Немного помогает избавиться от мурашек, которые сходят с ума на моем теле от его прикосновения. И он улыбается, словно понимая, что он со мной делает, а затем отстраняется и впихивает мне в руки рюкзак вместе с оружием, что принес перед взлетом Харпер. — Идем. — говорит, продвигаясь по салону к двери, и я вздыхаю и спускаюсь за ним, прыгая на землю из джета. Он направляется к машине, что стоит в ангаре прямо напротив того места, где сел самолет. Запихиваю на ходу пистолет в рюкзак, дергаю заклинившую застежку, злясь еще больше, и наконец взрываюсь, бросая тканевый мешок на асфальт. — Блять, это бред! Хрен с ним, пусть твой адмирал согласился меня не трогать! Ты понимаешь, что меня будут искать Cordis Die?! — Им не до этого. Менендес сбежал. Теперь они все силы бросят на то, чтобы захватить Лос-Анджелес. — оборачивается, делая шаг ко мне, подходит вплотную, опуская руки на мои плечи. Киваю головой. Вот оно что. Все становится на свои места. Этот вечный скулеж Рауля о том, что все скоро начнется. И эта его безропотная капитуляция в цитадели. — Он специально в плен сдался? — Да. Хотел загрузить вирус в бортовой компьютер авианосца и отключить защитную систему. Что с успехом и сделал. — Дэвид, если Менендес выживет... — поднимаю на него взгляд, надеясь, что он понимает, что Рауль сделает все, чтобы найти меня. — Не выживет. — отвечает твердо, поглаживая мои плечи ладонями. — Верь мне, пожалуйста. Хоть немного. В рюкзаке карта. Харпер отметил на ней дорогу. Доедешь до его дома, там дождешься нас. Я разберусь с Менендесом и приеду. Все будет хорошо, я обещаю. Смиряюсь, чувствуя как напряжение покидает тело. Сама подаюсь вперед, шагаю к нему, и прижимаюсь к мускулистой груди, обнимая руками за спину. Слышу, как расслабленно выдыхает, понимая, что я перестаю сопротивляться. Прижимает еще ближе к себе, опуская подбородок мне на макушку. — Дэвид... Зачем ты это делаешь? После всего... После его боли, после моей обиды, после предательства и ненависти, которые сожгли наши души, оставив внутри только пепел несбывшихся грёз. — Потому что люблю. Всего три слова в ответ, которые сейчас значат для меня больше вселенной. Я цепляюсь за него, чувствуя, как обжигает щеки слезами. Держусь так сильно, словно он якорь, что удерживает меня в бушующем море, не позволяя погрузиться в глубины отчаяния и утонуть в них. — Простишь меня? — шепчу дрожащими губами, чувствуя на них соленую влагу. — Всегда. Обхватывает мое лицо ладонями, стирает пальцами дорожки слез, целуя и заменяя вкус соли сладостью. Растворяюсь в нем, отпуская и боль, и ненависть. — Ты веришь во второй шанс, Дэвид? — Я верю в нас, Джи. Прижимаюсь губами к его губам, таким родным и желанным. Воскресаю, словно феникс, что сгорел в огне и возродился из пепла. Теперь точно знаю ответ на вопрос. Что чувствуют люди без души? Так много всего. И немного надежды.