"(Не) друзья"

– Правда-или-Действие! Как я рад тебя видеть! – радостно восклицает Шашки, стоит девушке зайти в квартиру. Подслушивал, мелкий? Шахматы даже не злится, делая вид, что не заметил этого. Девушка в ответ раскрывает руки для объятий, в которые Шашки тут же влетает. Всем известно, что Пид, пусть порой и серьёзная, но такая же наивная и доверчивая, как дитё. – Сколько вам времени понадобится? – интересуется ПиД, у парней. Те переглядываются, задаваясь тем же вопросом. Обсудить стоит многое. – Мы напишем или позвоним, – икнув, отвечает Шахматы. Но ему, отчего-то, не хочется оставаться наедине с другом. Какой-то необъяснимый страх ядом распространяется по телу с удвоенной силой. Только парень и сам понять не может, что именно его так напрягает. Покер? Или сама мысль о том, что они будут одни? – Ладно, удачи вам! Не переругайтесь, – посылает парням воздушный поцелуй ПиД и выходит из квартиры, держа Шашки за руку. Дверь захлопывается. Парни одновременно вздрагивают, будто их толкнули под локоть. – Чаю? – предлагает Шахматы, хотя голос немного дрожит. Боится. Но старается не выдавать страха. – Не откажусь, – отвечает Покер. Да, блин, так сложно было свалить домой?! Эх, жаль он не умеет делать чай как это делает стратег. Он не знает почему, но у того получается в тысячи раз вкуснее. А вот у самого карточного он всегда то пресный, то переслащённый, то наоборот – будто сахар не кладёт. Хотя, может, это было самовнушение? А может, это было, потому что его делал именно Шахматы? Покер и сам на это не знает точного ответа. Пока он погружён в свои мысли, стратег подливает в чай сыворотку правды, причём в обе чашки. Слишком уж много вопросов к другу. – Не подумай плохо. Но я пришёл вовсе не извиниться, – начинает Покер после недолгого молчания. Шахматы даже замирает. Если не за этим, то для чего же? Хотя, он и не обязан извиняться. Вроде. Или? Как же много вопросов... Пока парень делает несколько глотков чая и, набравшись смелости, поворачивается к другу лицом, а после спрашивает то, что волнует его уже долгое время: — Я тебе нравлюсь? — один вопрос, способный изменить всё, что связано с этими двумя. Покер даже не ожидает, что друг задаст нечто подобное, зная, что тот на такое не способен. Наученный грамотно врать, сейчас он пребывает в растерянности. — Ответь… — звучит ещё тише, практически шёпотом. А тот даже и слова вымолвить не может. Просто смотрит в карие глаза друга, пытаясь придумать, что ответить. — Пожалуйста, — просит еле слышно. И Покер решается идти в ва-банк, не догадываясь о том, что там сыворотка правды. Пусть он знает об этом. Пусть его ответ разобьёт сердце. Плевать. По крайней мере, сейчас. — Да, — резко и прямо, отвечает. Шахматы судорожно вздыхает. Выходит, он был таким глупцом, а особенно вывело из себя то, что он разбил ему сердце. Самой близкой и дорогой сердцу игре? Своему лучшему другу? Что же он сейчас испытывает? Хотя, и гаданий Таро не нужны. Всё ясно как день. – Я... – Шахматы не находит, что ответить. Признаться честно, он ожидал иного ответа. Парень растерялся. Он и подумать о подобном не мог, – ... прости, – шепчет. Даже не зная, за что извиняется. – Прощаю, – раздаётся ответ. – Ну и? Что будем делать с этим? Сделаем вид, что ничего не было? Или у тебя есть другой вариант? – Покер хочет задать ещё несколько вопросов, но не спрашивает. – Я и сам не знаю, – Шахматы смущается и нервно прикусывает губу. Хочется спрятаться, убежать, но ноги будто прирастают к полу. Тем более Покер его лучший друг и сбежать не лучший вариант. Хотя, кое-что спросить хочется. И, учитывая то, что он выпил сыворотку правды, всё же спрашивает: – И как давно? – Да я уже и не помню. С первой встречи, наверное. А может и с двадцатой, – отвечает быстро, не раздумывая. – То есть... – прикладывая пальцы к переносице, закрывает глаза. – ... Почему ты молчал? – Хотя бы потому что мы оба парни. Да и тем более ты по уши влюблён в Домино, – звучит как упрёк. Только Шахматы уже сомневается по поводу своего объекта обожания. Он краснеет сильнее прежнего. И, как бы иронично это не выглядит, достаёт бутылку шампанского. А ведь покупал он его на Новый год. Хотя бы потому что это традиция. Раздаётся хлопок на всю квартиру. Пробка удачно вылетает, а алкоголь не проливается. Хороший знак. Парень замечает, что у него даже не трясутся руки. Хотя он сильно нервничает. – В прошлый раз употребление алкоголем ничем хорошим не кончилось, – подмечает Покер. И, признаться, ему самому становится любопытно, что задумал друг. А тот просто не может справиться с эмоциями. Он не знает, как правильно реагировать. Хотя, по своей сути, должен был быть готовым ко всему. – Я слишком напряжён. Мне нужно расслабиться, – отвечает. А потом... заигрывает то ли смелость, то ли отчаяние: – И чего ты хочешь сейчас? – Зачем он об этом спросил?! Зачем?! Что на него нашло?! Парень пьёт с горла, ожидая осуждения со стороны или типичных шуток, но чуть ли не давится от ответа. – Тебя, – Покеру и выпивать не нужно. Прямолянейность это его фишка. Но сейчас, скорее всего, это говорит сыворотка правды. Шахматы снова теряется. В эмоциях, мыслях, чувствах. Но факт остаётся фактом – он тоже его хочет. Так необычно, странно, непонятно. – Покер! Мог бы и немного иначе ответить! – Подобного парень просто не любил, а уж тем более от самого азартного! – Испугался? – спрашивает карточный. Его голос звучит так соблазнительно. Чарующе. Завораживает. – Просто я... Может... – голос стратега дрожит. Он пытается соврать, но понимает, что сейчас у него это никак не получится, как бы сильно он этого не хотел. А Покеру это даже нравится. Наблюдение за тем, как Шахматы пытается взять себя в руки, доставляет дополнительное удовлетворение. – Ну, может, посмотришь на меня? Хотя бы для приличия, – усмехается азартный. – Не могу, – честно отвечает Шахматы, наливая алкогольный напиток в бокал. Типо занят. – А ты смоги, – командует серьёзным тоном. – Мне стыдно за те слова, которые я тебе наговорил, понимаешь?! Я не ожидал, что извиняться будет так сложно. Я вообще не уверен, простишь ли ты меня. Да, ты сказал, что простил, но я не верю! – Шахматы вздрагивает, когда чувствует горячее дыхание на своей шее, а чужие руки обвивают его талию. – Ч-что ты делаешь? – шепчет испугано. Да и как он так бесшумно подошёл? Даже стул не скрипнул! – Хочу доказать, что простил, – отвечает безумно приятным шёпотом, от которого у стратега кожа тут же покрывается мурашками, а сердце бьётся быстрее. – П-постой... Что ты имеешь в виду? Покер не отвечает, разворачивает к себе друга. Тот снова вздрагивает, только уже от удивления. Он не ожидает, что азартный обхватит пальцами его подбородок, приподнимет и заставит смотреть прямо в глаза. Шахматы будто ледяной водой окатывают. Он и забыл, что у Покера может быть такой томный и глубокий взгляд. Вспоминается та самая ночь, и низ живота тут же обхватывает приятная истома. Шахматы не удивляется, когда друг мягко, нежно и осторожно касается его губ своими. Стратег думает даже, что тот спрашивает разрешения. Скорее всего, так оно и есть. И он целует в ответ, хотя внутри всё трясётся от страха. Сильные руки Покера тут же скользят вдоль тела Шахмат, заставляя того доверчиво прижиматься всем телом, пахом к паху, так, что немного больно и очень сладко. – Покер... – тихо стонет. В голове туман, сознание посылает куда подальше. Здравый смысл вообще тонет в пузырьках от выпитого шампанского. – Если ты продолжишь так умоляюще стонать моё имя, я возьму тебя прямо здесь, на этом самом столе! – рычит, будто просит, чтобы Шахматы наоборот сделал это. Но боится сорваться, как это было в первый раз. – Так что молчи, пока я не заткнул тебе чем-нибудь рот. – Зря я перед тобой извинялся, – выдыхает, прикрывая глаза и стараясь полностью расслабиться, но тут же машинально вздрагивая; колено парня упирается ему между ног, раздвигая их и принося довольно болезненные ощущения. Он даже не заметил, что из-за поцелуя у него встал! – Сказал же: молчать, – Покер нехорошо усмехается. А значит, он что-то задумал. Вот только доброе или нет, уже не ясно. Шахматы покорно замолкает, но теперь тяжело дышит. И даже не пытается привести дыхание в нормальное состояние. Теперь Покер берёт инициативу в свои руки и сам целует парня, только уже более жёстко, грубо, напористо. Проникает языком в рот, и чувствует сладко-горьковатый привкус алкогольного напитка. "Если мы будем ещё целоваться, то надо будет показать нормальное шампанское, потому что это – горечь какая-то," – мелькает мысль у Покера. Да, он уже уверен в том, что он будет целовать Шахматы не один, не десять, не сто, а миллиарды раз. Ему нравится их мягкость и поддатливость. Азартная игра расстёгивает пуговицы на пиджаке парня, быстро, умело, сдерживая желание сорвать его к чёртовой Фортуне, но не делает этого, думая, что тем самым может напугать Шахматы. Или же рискнуть? Живём ведь один раз. И он делает это, только не с пиджаком, который во время размышлений успевает расстегнуть, а с рубашкой. Стратег от неожиданности прикусывает губу Покера до крови, но тот на это даже не реагирует. Слишком занят сокровищем, попавшим в его руки. Шахматы разрывает поцелуй, пытаясь глотнуть побольше воздуха. А азартный тут же принимается целовать его шею, оставляя на ней красные следы. Будто помечая свою собственность, показывая, кому стратег принадлежит. Доходит до ключицы, прикусывает её, заботливо зализывает место укуса, то же самое проделывает с другой ключицей. Больше отметин! Хотя перебарщивать он также не планирует. Парень удивляется, когда Шахматы немного отталкивает его, останавливаясь. Он смотрит на него непонимающе, размышляя, что уже мог сделать не так. А сделал ли? Может, тот просто передумал? – Давай лучше в спальню, – произносит тихо, едва слышно. А Покер готов засмеяться: сейчас парень выглядит безумно мило и скромно. До чего же стеснительный, оказывается. Он готов любоваться этим выражением лица вечность. – Как скажешь, – отвечает Покер, и взяв Шахматы за руку, ведёт того в комнату стратега. Парень замечает, что у него безумно дрожат ноги, и не ясно, от чего именно: от страха или возбуждения? А вот друг идёт уверенно. Ну это и естественно, тот знает, чего хочет. А вот Шахматы не уверен. Вдруг он совершает ошибку? Покер с неким азартом, что в принципе ему свойственно, мягко толкает стратега на кровать. Тот растерянно смотрит, когда карточный лишь присаживается непозволительно близко и, наклонившись, снова целует. Шахматы разрешает делать с собой всё, сжимая плед, которым была заправлена постель. Он понимает, что Покер не сделает с ним ничего плохого, и полностью доверяется ему. Шахматы стонет в рот друга, когда тот проводит рукой по оголённой коже живота, спускается ниже и проникает внутрь брюк. Сладкая истома вихрем проносится из раза в раз. Хочется молить, чтобы азартный делал всё быстрее, но тот, дразня, действует наоборот всё медленней. Покер знает – чем больше дразнишь партнёра, тем сильнее и мощнее будет его оргазм. Стратег запускает тонкие пальцы в кудрявые волосы друга, немного сжимая их, вырывая из чужой груди приглушённый стон. Рука Покера обхватила член партнёра, то сжимая, то ослабляя хватку. Парень даже удовлетворённо улыбается, ведь это он довёл его до такого состояния. Чудестно, великолепно и так сладко это осозновать. А ещё он наслаждается требовательными стонами и плавными толчками, вбивающимися в его кулак. Покер уверен, что друг даже не замечает, что двигает бёдрами сам. Но останавливать его он не собирается. Хотя... надо бы раздеться, а то в комнате уж слишком жарко. Шахматы смотрит затуманенным взглядом, когда видит, как его лучший друг раздевается. Мало того, он делает это так соблазнительно и эффектно, что взгляд отвести – нереально. Да и не хочется, наоборот даже интересно. – Чего смотришь? – невинно интересуется Покер. – Давай. Или мне самому тебя раздеть? Шахматы нервно сглатывает. Нет уж, лучше он разденется сам за минуту, чем это сделает азартный, который наверняка захочет развлечься и будет делать это как минимум минут пятнадцать. Только смущает одно: Покер поглядывает на него с некой усмешкой и даже восхищением. "Не смотри, не смотри, не смотри на него!" – твердит себе стратег, мысленно давая себе сотни пощёчин. Резкими, быстрыми движениями он снимает с себя всё, кроме последнего элемента белья – трусов. Парень даже замечает, что запачкал их смазкой, когда друг ласкал его член. И весь запал внезапно куда-то пропадает. То ли алкоголь быстро выветривается, то ли пугается своих же мыслей и эмоций. Он и сам не понимает. – П-п слушай меня. Это очень важно. Ты — мой друг. Ты можешь со мной не церемониться. Слышишь? Просто скажи мне, если всё зайдёт слишком далеко, ладно? Покер на несколько секунд зависает от такого заявления и смотрит на друга, замечая, что тот бледнеет, и внутренне усмехается. Поздно отступать, тем более они уже пресекли черту. — Мы оба практически голые! В твоей спальне! Я помню, ЧТО мы с тобой делали ТОЙ ночью, и что мы оба — мужчины! Куда дальше-то? Куда дальше это могло зайти?! – возмущается карточный. А Шахматы готов выть от досады. Святая Фортуна, помоги! И помощь приходит, только иного характера. Шахматы не ожидает того, что азартный вновь опрокинет его на кровать, придавливая рукой, не давая пошевелиться. Только теперь стратег лежит не на спине, а на животе, что немного, но смущает. Ведь он не видит лица Покера, не догадывается, что азартный будет делать своими руками, и чего ожидать дальше. Но одновременно с этим парню любопытно. Что с ним могут сделать? Также он не ожидает, что ему в рот проникнут два пальца, которые начнут ласкать язык. Это напоминает поцелуй, только весьма необычный. Он и сам не понимает, как начинает неуверенно обводить их, обильно смачивая слюной. Стратег слышит, как Покер тяжело и возбуждённо дышит. Значит, он делает всё правильно. Смутно, но всё же он догадывается для чего это нужно. Как же это смущает! – Ещё раз заикнёшься о подобном, накажу, это последнее предупреждение, – горячо заявляет Покер, на что стратег лишь кивает, не способный вымолвить ни слова. Шахматы чувствует лёгкие горячие поцелуи на лопатке, а пальцы изо рта, наконец, вынимают. Покер проводит ими, влажными и скользкими, по позвонкам вниз, заставляя друга покрываться мурашками от прохлады. И делает это нарочно долго. Тело Шахмат напрягается, а во рту начинает пересыхать от волнения. Рука азартного уверено проникает внутрь трусов. Который раз Шахматы вздрагивает за это время? Он уже сбился бы со счёта, если бы считал. Нервно сглатывает, когда в него проникает один палец, а поцелуи на лопатках не прекращаются, будто успокаивают, и парень старается расслабиться. Когда поцелуи исчезают, Шахматы недовольно выдыхает. А Покер шевелит парня, заставляя того приподняться на колени, но оставляя его голову на простыне. Унизительно-то как! Азартный вводит второй палец, растягивая партнёра. Шахматы сжимает плед пальцами, думая сделать то же самое и зубами. Неприятные ощущения, но он терпит. Но шипение всё равно срывается с губ. –Тихо, тихо, – успокаивает, – потерпи еще немножко, — Покер смазывает влагой свой член и, приспустив трусы друга, обхватывает его за талию и осторожно начинает входить в него. Шахматы напрягается, не пропуская дальше. И азартный делает резкое движение вперёд, заставляя друга вскрикнуть от боли. Он начинает медленно двигаться, одновременно мастурбируя другу, довольно замечая снова появившуюся эрекцию. Шахматы не знает, на что обращать внимание: на боль или удовольствие, они будто смешиваются в единое целое, и одновременно так различаются. Парень стонет, удивляясь самому себе, ощущая, как движения парня становятся всё резче и размашистей. Покер уже плохо контролирует себя, теряя голову от удовольствия, и приподнимает парня, заставляя того упираться ладонями в плед. Тело Шахмат дрожит и ноет, а дыхание партнёра обжигает ухо. Стратег поддаётся искушению, когда Покер начинает ласкать его шею, слегка прикусывая бледную кожу и не переставал двигаться. Шахматы чувствует, что будто задыхается, старается жадно хватать воздух ртом, обессилено распахивает губы. Сердце стучит где-то в ушах. Адреналин будто кипит в венах. А ещё он чувствует запах пота Покера. И это также сводит с ума. Внутри так горячо, что на голой спине стратега выступают капельки пота. Шахматы чувствует, что боль куда-то испаряется. Будто он снова хлебнул алкоголя, только в два, а то и в три раза больше. Он тает в руках друга, наслаждаясь абсолютно всем, что с ним происходит. Удовольствие столь огромно, что это становится невыносимо. Рука Покера движется быстрее, так же как и его тело. Он уже вколачивается в друга, заметив, что тот полностью расслабился и похоже, скоро кончит. Азартный вновь целует партнёра в шею, оставляя засосы, и Шахматы, не выдерживая, кончает и падает на локти, тяжело дыша. Покер делает ещё несколько глубоких движении и кончает следом, пачкая спину друга.

***

– Возвращаю, как и было обещано. Долго же ваш разговор продлился, – хихикнув, подмечает ПиД, когда приводит домой Шашки. Тот тут же обнимает брата и, что-то сказав, мчится в свою комнату с новым комплектом красок. Шахматы то краснеет, то бледнеет. "Так, надо спасать ситуацию. Не говорить же Правде-или-Действие, чем мы тут шесть часов занимались. Хотя, думаю, она сама уже догадалась", – мелькает в голове мысль у Покера. – ПиД, мужские разговоры дляться, чуть дольше ваших – женских, – уверенно заявляет азартный. – Ага, охотно верю, – хихикает Дурак, а Правда-или-Действие подтверждает это, прыснув в кулак. – Вы, когда болтаете, хотя бы засосы тоналкой замазывайте. Покер хлопает себя по лбу. – Д-да ну вас! – Шахматы начинает злиться. Снова просчёт! – Когда в следующий раз надумаете "болтать", смело набирайте, мы с Дураком заберём Шашки, – послав воздушный поцелуй, отвечает ПиД и спешит выскочить за дверь, как можно быстрее закрывая её, пока в неё не прилетает тапок.