Я доктор, и я пациент

      Желание вступать в половые отношения — воля, который доктор был лишён, погрузившись в суровую работу, что захватила его острыми зубами, прошептав: "обнажёнными ты будешь видеть только тварей, пущеных на опыты". И хотя первое время он всячески сопротивлялся давлению, испытывая вожделение после долгого воздержания к особям женского пола (к мужским, чтобы не соврать, он испытывал такое реже), со временем даже перебитые объекты перестали его привлекать. Он стал холоднее, чем был во времена обучения в академии, более отстраненным, ещё более увлеченным своим делом, а самое главное — пустым для прежних чувств.       Будучи свободным от исследований и деятельности, характерной для предвестников, он уже не прикасался к своему органу, не тянутся за салфеткой и не сжимал шеи. Дотторе совсем позабыл какого это — после тяжёлого дня испытать оргазм, а затем погрузиться в глубокий сон или же вновь пустить себя в науку. В настоящем он не спит неделями, попивая эликсир бодрости, не удовлетворяет своих сексуальных потребностей, потому что они исчезли. Они испарились точно также, как нагреваемая до температуры кипения вода во время очередного опыта. И, кажется, он сам начал забывать о том чувстве, что он испытал будучи совсем маленьким мальчиком в пубертате, который в тот самый день решил эксперементировать над своим собственным телом, подвергая его пыткам удовольствия.       Но появился он. Искусственный мальчик, рождённый благодаря опытам Рэйндоттир. Человек, лишённый того, чем обладал он, Дотторе, но при этом намного гуманнее и приятнее для окружающих. Услышав о нем впервые, он не придал особого значения словам говорящего, ведь другие существа на тот момент не особо его интересовали. Но молва об алхимике в следующие разы стала все сильнее и сильнее паразитировать его мозг, вызывая неожиданные мысли, что не могли не пугать даже такого человека. Дотторе не сразу, но понял, что обязан заполучить этот александрит себе: украсть под любым предлогом, раздеть, изучить физилогию и особенности анатомии, провести опыты. И он добился желаемого, как добивался и прежде, стоило только захотеть.       — Иль Дотторе меня уже не так пугает.       И ведь Альбедо тоже знал его: как не быть осведомленным о втором предвестнике, слухи о котором распространены на всех континентах. Кто-то его искренне боится и надеется никогда в жизни не столкнуться лицом к лицу, а кто-то наивно полагает, что куда сильнее Дотторе и ждет схватки, в которой однозначно одержал бы победу. Альбедо не относится ни к тем, ни к другим. Он знал, но ни капли не боялся возможной встречи. Ждал её, но не планировал побеждать местного злодея. Алхимик никогда не заключал людей в оковы своего синтетического мозга, ведь держа на расстоянии вытянутой руки, он в первую очередь хотел обезопасить самого себя.       — Мне кажется, что я был похищен вовсе не для получения сведений о путешесивенике. — размышлял Альбедо вслух. — Но понять истинную причину я не в состоянии.       Влечение, забрызганное вековыми каплями крови, в момент сближения с алхимиком отмылось от грязи, поражая своей яркостью и чёткостью самого обладателя чувства. Дотторе понимал, что Альбедо далеко не самый необычный экземпляр в его коллекции (со Скарамуччей никто не сравнится), но при этом искренне желал изучить его лучше, надеясь обнаружить нечто цепляющее в этом идеальном искусственном теле. Но он был слишком прост для его понимания. Проще самого обычного ничем не примечательного человека. И именно своей "нетронутостью" природой, Альбедо его и цеплял.       Глядя на идеально гладкого, симметричного обладателя небольшого полового органа, Дотторе думал, что это тот экземпляр, который он искал всю свою сознательную жизнь. Тот, кого он желает приучить к мерзким ласкам, сексуальным опытам и постоянным экспериментам в постели и не только. Желания целовать, касаться, трахать — вызывал только алхимик из города свободы, заточенный самим же собой в пределах Драконьего Хребта.

20 ноября.

      — Доброе утро, Альбедо. — стягивая тонкий плед с тела алхимика (в стенах обители Дотторе похолодало с приближением зимы), проговорил доктор.       — Ага... — не открывая глаз, промямлил проснувшийся.       — Неужели твоё утро не доброе?       — Станет таким, когда вы меня выпустите из этого гадкого места.       — Это ты ещё в моём кабинете не был. — захихикал Дотторе. — Говорят, там водятся крысы!       Решив, что его шутка смешнее некуда, доктор залился поразительно противным смехом. Альбедо же, в свою очередь, задался вопросом: "Так ли богата вражеская организация, если у второго предвестника в кабинете плодятся грызуны?"       — Вообще, — находясь в ударе, Дотторе продолжил день "смешных" шуток, — я всё ещё жду Сахарозу с Джин.       Он снова громко захихикал. Подавился воздухом. Засмеялся ещё задорнее.       — Джи-и-ин! — затянул доктор. — Сахаро-о-оза!       В это время Альбедо нервно щелкал пальцами, поглядывая на глупое выражение губ Дотторе, которые вновь вытягивали гласную "О" в имени ассистентки. Не способный прежде на яркое выражение агрессии, сейчас он был готов разбить лицо предвестнику, что так нагло глумился над его надеждами.       — Великий алхимик на деле наивный дурак. — заключил Дотторе, после чего приблизился ближе к "больному".       — Лучше не подходи..       — Не то что? — он широко улыбнулся.       — Убил бы, будь мои руки свободны.       — Надо же, как осмелел!       Потянувшись рукой к тощей ладони Альбедо, Дотторе специально погладил её большим пальцем, а затем начал расслаблять ремни.       — Что вы делаете? — недоумевал алхимик. Он, часто моргая, не верил созерцаемому: его враг, убийца, насильник, член вражеской организации прямо сейчас освобождает его из плена.       — Разве ты не понимаешь?       Руки Дотторе уверенно скользили по грубой коже ремней, с каждым разом делая тело Альбедо более свободным. Он понимал какую опасность для него это представляет, но ничего не мог с собой поделать — не выпустит сейчас, придётся выпускать завтра, а оттягивать удовольствие он не желал.       — Говоришь, что убил бы меня, если б твои крохотные руки были вне этих оков. — Дотторе крепко схватил Альбедо за грудную клетку, грубо прижимая всем корпусом к самой кушетке. — Я хочу узнать какой способ убийства применил бы по отношению ко мне ты       — Из любопытства рискуете своей жизнью, Зандик? — он усмехнулся.       Зрачки Дотторе сузились, а брови изогнулись. К счастью, этого не было видно виновнику такой перемены во взгляде. Дотторе ненавидел, когда всякие идиоты называли его по тому глупому, всеми давно забытому, никчёмному имени, коим наделила его мать.       — Из любопытства я освобождаю тебя. Жизнью я не рискую. — ладонь доктора скользнула к торсу парня. — Разве можно рисковать тем, чем никогда не дорожил?       Почувствовав то, что руки Дотторе уже не так сильно давят на тело, как прежде, Альбедо резко вскочил со своего спального места, но из-за долгого отсуствия ходьбы совершенно позабыл какого это — стоять на ногах. Он свалился на колени перед предвестником, глупо глядя на него снизу вверх. Альбедо прекрасно осознавал нелепость своего положения, полагая, что доктор сам сдерживаться сейчас, потому что до этого совершил жадный глоток воздуха, но с удовольствием бы рассмеялся на всю "палату".       — Ты очень устрашающе выглядишь. — Дотторе ближе подошёл к алхимику.       Перед лицом Альбедо пах предвестника, который предсказав недоумение "друга", рукой надавил на макушку. Алхимик же, почувствовав себя униженным лишь повернул голову вбок, чтобы не видеть этого противного тела.       — Не отворачивайся! — Дотторе схватил его за светлые волосы, притягивая не только локоны, но и взгляд светлых глаз на себя.       А он не слушался. Альбедо никогда бы не опустился до подобного: он не какая-то игрушка, чтобы его телом так ужасно распоряжались.       — Посмотри на меня! — просил Дотторе, когда после его манипуляций пациент закрыл глаза.       — Вы не достойны этого взгляда. — слегка нервно прозвучала реплика.       Доктор схватил Альбедо за тощие плечи, после чего плавно перешел руками к рёбрам. Схватив его, Дотторе, не прикладная особых усилий, посадил его на кушетку перед собой.       — И почему же я не достоин? — убрав руки с тела, спрашивал мужчина.       — Вы — подлый человек, деспотично мучивший меня всё это время.       — Я? — Дотторе сдержал паузу. От удивления, он прижал правую руку с вытянутым указательным пальцем к своей грудной клетке, а ногой отступил на шаг назад. — Дорогой мой пациент, да вы обязаны мне своей жизнью. Если б не моя благосклонность к вам, то, после проведённого допроса, ваше тело легально было бы отправлено на поедание червям. Поступил ли я так? Ответьте же, дорогой пациент.       — К чему такие складные речи? Вы — убийца и это известно каждому.       — Думаете, только вы способны на изящное излагание своих мыслей? В отличии от вас, я не пытаюсь казаться псевдоинтеллектуалом.       Альбедо в голос рассмеялся.       — Я не монстр. И ты, как никто другой знаешь это, дорогой пациент.       Внутри Дотторе что-то дрогнуло после произнесенного приставочного "дорогой" к "пациенту". Ему хотелось вновь произнести такое сочетание слов, чтобы удостовериться в том, что дело его внутренних скачков именно в этой глупости.       — А кто вы? — руки Альбедо потянулись к шее доктора, а затем и к самому лицу. Коснулись до холодной кожи предвестника, алхимик не испытал никаких чувств, лишь подметил то, что температура тела совсем не нормальна.       — Я — твой спасатель, — ладонь прильнула к маске, — Я — твое божество.       Крепко ухватившись за край маски, Альбедо резко стянул ее с лица Дотторе, а затем и вовсе скинул на пол.       — Дорогой пациент, вы ведёте себя крайне подозрительно. — охваченный внутренней паникой, доктор старался скрыть свое изуродованное шрамами лицо.       — Не отворачивайтесь.       Альбедо, раскрасневшись, смущённо смотрел на лицо предвестника, что после его указания действительно не собирался отворачиваться.       — Ты покраснел. — Дотторе криво улыбнулся. — Неужели я так хорош собой?       — Нет. Вы выглядите омерзительно. — глядя в сторону, проговорил Альбедо.       — Да ну? А для чего снял маску? — он продолжал улыбаться, неотрывно гладя на розовые щёки, будто от мороза, пациента.       Альбедо на такое лишь промолчал, но для калечещего доктора в этом отказе от слов было слишком много звуков. Он осознал, что пациент желает его также сильно, как и он его. Осмыслил то, что снятие маски и это "выглядите омерзительно" — прелюдия к следующим ласкам. Был ли он прав или же предположения предвестника оказались ошибочными? Ответ не был для него так важен, ведь прямо сейчас стекляшки вновь отражали слабый свет лампы прямо в его измученное лицо, а на щеках румянец начинал сильнее разгораться.       — Я ведь тоже своего рода.. алхимик. — Дотторе подошел ещё ближе к кушетке, слегка нагибая корпус, чтобы сблизиться с лицом Альбедо. — Мне нужно физически ощутить вкус ваших губ: ради эксперимента.