И зачем только я так влюбился?!

Если уж от любви поехала крыша       — не тормози ©

      Саша пришёл в мастерскую первым. Он уже привык потихоньку к тому, что при первом взгляде на Андрея при встрече начинает кружиться голова, потом это постепенно проходило. Вот и сейчас он вошёл в узкую прихожую, посидел, зажмурившись, пару минут, а потом уже начал снимать обувь.       — Мишка опаздывает?       — Ага! — крикнул ему Андрей из кухни. — Садись пока, он мне звонил минут пять назад, сказал, что только проснулся.       Пока Саша устраивался на пёстром диванчике, Андрей притащил ему огромную кружку травяного чая. Запах жасмина и мяты, а на вкус слегка горьковатый — Саше нравилось.       Нравилось и тихое тикание старых часов на стене, и мягкая подушка под поясницей, и шорох карандаша по бумаге. Ну и сам Андрей, конечно, сидящий посреди этого всего уютного великолепия в джинсах и майке, сосредоточенно вырисовывающий что-то в своём альбоме.       — Нет, не то, — буркнул он, отрывая лист, комкая его и кидая в урну. Почесал карандашом затылок. Потом задумчиво глянул на Сашу и улыбнулся.       — Сань, а попозируешь мне немного, а?       — Как позировать-то? — буркнул Саня, быстро поправляя очки.       — А сядь просто как удобно и минут пятнадцать так и посиди. Давай, давай.       Саша поëрзал, устроился на правой полужопице, закинул ногу на ногу. Не зная, куда деть руки, он одну закинул на спинку дивана, а другую просто на колено положил.       Лицо Андрея было сосредоточенным. Он быстро глядел то на Сашу, то на лист, чиркая грифелем. От его внимательного взгляда в груди приятно тянуло, но Саша старался не дëргаться. Даже тогда, когда очки снова сползли на самый кончик носа.       Андрей глянул на него вновь. Потом отложил альбом и шагнул к Саше. Кончиками пальцев осторожно поправил очки, мягко улыбаясь.       Сердце Саши зашлось глухим стуком, но он просто глянул Андрею в глаза и не сказал ничего.       Эти глаза ему уже месяц снились.       — А давай их вообще снимем, а? — тихо сказал Андрей. Очки оказались на столе, Саша на секундочку зажмурился, ожидая чëрт знает чего, но Андрей просто уселся назад и опять принялся рисовать.       — Я уж думал, что ты скажешь: «Нарисуй меня, как своих французских женщин», — хихикнул он.       — И чего, нарисовал бы? — Саша старался держать голос ровно-игривым. Ну, как мог.       Андрей бросил на него кокетливый взгляд, дëрнул бровью.       — Как знать.       Пока Саня переваривал в мыслях эту бровь и эту фразу, в прихожей раздался хлопок. Завоняло гарью. Хлопнула дверь ванной. Потом в комнату ввалился Миша, неистово кашляя.       — Мих, опять вонищу развёл, — заворчал Андрей, не отрываясь от рисунка.       — Да твои краски воняют сильнее, чо бухтишь-то, — фыркнул Миша. Погладил Андрея по голове, потом широко улыбнулся Саше. И Саша невольно улыбнулся в ответ: Мишка, красивый, с ласковыми чернющими глазами.       — Во, всё, — Андрей довольно хмыкнул. — Сань, расслабься, не мучаю тебя больше.       Саша быстро встал и потëр поясницу.       — Покажи хоть, — попросил он. Андрей мгновенно сунул ему альбом под нос.       — Ну тут я красивее, чем в жизни, — сказал Саша, рассматривая эскиз. Андрей заулыбался. — А можно другие посмотреть?       — Да конечно, — Андрей махнул рукой, встал и похлопал Мишу по плечу. — Жрал хоть сегодня?       — Да не успел, — Миша почесал шею. — Может, есть чо у тебя?       Пока Андрей обследовал холодильник, Саша листал альбом. Там были какие-то комиксы, цветные кляксы, деревья и Миша. Много-много Миши, в профиль, в анфас, в полный рост, только лицо и шея, спящий, играющий на гитаре, читающий, смеющийся. Саша жадно вглядывался в рисунки. Красивый, прямо как в жизни, даже ещё лучше. Он ещё долго любовался, потом отложил альбом — ещё решат, что он маньяк какой-то.       — Западло было ногами ему прийти, — ворчал Андрей. Саша подошёл к прикрытой двери в кухню и честно не хотел подслушивать, но так вышло, что пару фраз уловил. — А если б он тебя увидел?       — Ну не увидел ж, чо ты начал, ёмаё, — Миша сопел. Всё ещё немного пахло гарью, будто где-то не потушили до конца большой костëр. А ещё Саша уловил в воздухе какой-то второй запах, металлический. Странно так.       Он толкнул дверь.       — Андрюх, красивые рисунки.       — Нравится? — Андрей тут же заулыбался. — Тогда сейчас, отдам тебе твой, погоди…       — Мне зачем на себя-то смотреть, — Саша пожал плечами. — Уж лучше свой портрет мне дай. Или Мишкин.       Что он понёс? Ляпнул-то, ляпнул, кто тут хотел не выдавать себя, а?! Ну пиздец.       Андрей выгнул бровь.       — Так меня тебе нарисовать, — его губы расплылись в хитрой улыбке. — Или Мишку?       Миша уставился на Сашу немигающим чёрным взглядом. Будто самое сердце прожигал. Саша вдруг понял, что хочется присесть, закурить, а лучше убежать от стыда подальше, будто разговор совсем не о рисунках.       — И тебя, и Мишку, — выдал он, нервно поправляя дужку очков.       Андрей поднял вторую бровь. Саша думал, что сейчас ему в лицо рассмеются, но Андрей дружелюбно сказал:       — Обоих, так обоих, я только за. А ты, Мих?       — Дак я тебе и говорил, что обоих, — фыркнул Миша и сделал шумный глоток из кружки.       Пока Саша приходил в себя, перед его носом оказалась яичница с колбасой, большим куском хлеба и крупно порубленным огурцом. Миша уселся рядом, поедая такую же порцию. Андрей со своей тарелкой устроился на подоконнике. Он глядел в окно, и Саша украдкой любовался его профилем.       — Так чего, — Миша поëрзал. — Мы тут, это, так и будем делать вид, что нифига не происходит, как в романе каком-то дерьмовом? Сашунь, ты, ну, ты как бы… — он неловко шмыгнул носом. — Нравимся мы с Дюхой тебе, а? Ну как мужики, то есть? На свиданку с нами пойдёшь?