Обьясни мне математику.

      Антон сидит и не понимает, почему они снова оказались почти в такой же ситуации, как четыре года назад. Но теперь у них есть огромное различие между тем и этим, теперь у них есть опыт, построенный на не очень хорошем моменте. Теперь они незнакомцы, когда-то знающие друг друга наизусть. Подросток сидит, рассматривая знакомый интерьер, который, как не странно, не поменялся за такое время, что немного удивило Антона, который знал, что Арсений тот ещё любитель что-то поменять или переставить. Это его немного забавляет, а после заставляет задуматься о прошлом, вспоминая любимые моменты, проведённые вместе с этим человеком. Подросток немного прикрывает глаза, вспоминая самые тёплые моменты, когда они бесились в этой комнате, когда Арсений дразнил Антона, отбирая у него ручку, и то, как они смеялись после всего этого. На душе становится теплее, а тело чувствует больший комфорт в этом помещении, Антону стало легче здесь находиться, ему стало приятнее, теперь он не грустит и не думает о плохом.       В реальность его вернули звуки шагов, а после звук открывающейся двери, перемешанный с звуком бьющихся друг от друга кружек с разными напитками. В нос сразу ударил аромат свежего кофе, который явно перебивал нотки чая с бергамотом. Учитель не смотрел в глаза своего ученика, лишь прошёл в комнату и, подойдя к столу, быстро положил чашку с разными вкусностями к чаю, а после поставил кружки с горячими напитками. Попов опускает взгляд на руки, будто пытаясь взять свои мысли и силы в кулак, чтобы начать это занятие. Конечно, Шастун это замечает и вспоминает тот момент, когда взгляд учителя был стыдливым — в кабинете директора. Видимо учителю литературы было до сих пор стыдно. От такого предположения кудрявый лишь усмехнулся и, перекинув ногу на ногу, стал ждать каких-то действий. Попову было сложно. Губы немного дрожали, сердце билось, всё время сбивая темп, да, ему было правда стыдно за тот инцидент в кабинете, так как именно он настоятельно потребовал чтобы ученика отчитали, хотя он мог просто спокойно поговорить сам с ним после уроков, но, видимо, его гордость не дала ему этого сделать и решила всё усложнить в несколько раз. Ну, кто знал, что такое случится? Если бы только Арс знал, что Тоше будет и правда обидно до слёз из-за того, что его отчитывают, он бы никогда такому не позволил случиться. Никогда бы. Но уже поздно, что сделано, то сделано и это никак не отменить или поменять, поэтому брюнету осталось лишь взять с себя слово, что больше такого не повторится, и он не позволит этому снова случиться.       —Антон? — тихо говорит тот, заставляя подростка поднять свою голову. — Во-первых, хочу попросить прощения за тот инцидент. Ты перегнул палку и я. Надеюсь, теперь мы попробуем поладить. Ты согласен? — Наконец-то улыбка Попова становиться более тёплой, после того, как тот видит одобрительный кивок со стороны паренька, который всё это время внимательно слушал и смотрел на брюнета.       —Согласен, Арсений Сергеевич. — расслабленно выдохнул Шаст, взяв кружку с горячим напитков в руки, и делая первый глоток, на что брюнет реагирует слишком эмоционально, по крайней мере, это можно было понять по одному лицу, которое он, кстати, как только понял, как оно выглядит, быстро вернул на обычное, спокойное, с лёгкой улыбкой. Но глаза… Они блестели, были более живыми, чем тогда, на том первом уроке. А ещё, почему-то в этой голубой бездне подросток смог рассмотреть какое-то непонимание и грусть, будто человек потерялся где-то или в чём-то. Но Шастун всё же решает это быстро забыть, так как ему было это неинтересно. Как бы то ни было, но одним «извини» и одной чашкой горячего кофе их неприязнь не убрать, по крайней мере, так думал Антон, который за всё время работы Арса в его школе, считал, что учитель его ненавидит всей душой, хоть и пытается это сдержать, что получается очень плохо.       —Давай приступим к занятию? Я думаю, нам надо хотя бы попробовать. — Попов поднимает взгляд на Шастуна, а после смотрит на бумаги, спокойно лежащие на столе.       —Да, давайте. — уверенно говорит подросток.       Занятие прошло на ура. К большому удивлению, всё было хорошо. Они спокойно обсуждали каждый непонятный участок в задачах для Антона, которые Арсений с лёгкостью объяснял, а подросток с радостью осознавал то, что наконец-то хоть что-то понимает в этом. Теперь иксы и игрики были не такими уж и ненавистными тварями, а лишь немного непонятными уравнениями, которые, скорее всего, через пару занятий станут понятными и вовсе не тварями. Конечно, такой расклад нравился Антону, а ещё нравилось то, что за это время, которое они провели вместе с учителем, они ни разу не вспылили друг на друга.       Арсений был тоже доволен как никогда. Наконец-то всё хорошо, наконец-то появился маленький, но всё же шанс, чтобы вернуть те самые времена их дружбы. Конечно, прошло много времени, много что изменилось, изменился сам Антон, это брюнет быстро понял, но, даже не смотря на все его изменения, он оставался тем самым Тошей, которого молодой человек так сильно любил и ценил, не смотря на его пропажу и долгое время разлуки. Но не всё всегда будет радужным и хорошим в этой жизни, и иногда самая долгожданная минута с хорошим началом и концом может быстро оборватся. Так и случилось под конец занятия. Антон решает задать вопрос о прошлом, что становится слишком опасным шагом, из-за которого их хорошее отношение мигом оборвалось, падая далеко и очень глубоко в пропасть.       —Арсений Сергеевич, — уверенно обращается Тоша и, увидев вопросительный кивок, продолжает. — Не будем делать вид, будто раньше мы не были знакомы. — тот вздыхает. — Арс, почему тогда так произошло? — спокойно выдыхает подросток, застав своего учителя врасплох.       Сказать то, что Арсений был в шоке, это просто ничего не сказать. Разве не сам Антон был причастен к такому неожиданному исходу событий? Разве не он был инициатором пропажи? Всё это время Арс даже не мог и подумать о том, что пропасть без единого предупреждения или разговора, ну, или хотя бы какого-то маленького чëртого намёка на уход из жизни Попова полностью, была идеей мамы Антона. Такого просто не может быть, его мама всегда доверяла и уважала молодого учителя, который никогда даже и не думал о чём-то плохом в сторону Майи. У них были очень хорошие отношения, и Арс не мог и предположить, что бы могло стать причиной такого решения именно со стороны Майи Шастун. В то же время Антон мог такое сделать, по крайней мере, так думал Арсений, который предположил, что его чувства были раскрыты, и слишком стеснительный Антон просто не смог нормально объяснить ситуацию и то, что он этого боится или ему это не нравится, поэтому и решил попросить маму о помощи, чтобы разорвать связи. Именно в такую байку верил Попов и настолько привык к ней, что уже считал это, как за правду, поэтому он и удивился, услышав такой странный вопрос.       —Так ты сам меня бросил, одного. — более раздражённо сказал Арсений, явно не понимая, к чему это говорит подросток. Может, чтобы напомнить Арсу, кто кого бросил, словно ненужную тряпку? Или чтобы подразнить и сделать больно и неприятно? Так или иначе такое брюнету было не по душе.       —Я?! — округляя глаза, говорит Шастун, на что Попов лишь злобно хмыкает. И вправду, решил поиздеваться.       —Да, хватит устраивать этот цирк, Антон. Все мы прекрасно знаем, кто оказывается не дорожил нашими отношениями в то время. Я был настоящим идиотом, позволив ребёнку подружиться со мной. — выдыхает на эмоциях брюнет, хотя со стороны выглядит словно статуя, самая спокойная статуя, которую только можно сделать или увидеть. — А теперь, прошу покинуть помещение. До свидания, Шастун, уходи. — даже не собираясь провожать, говорит тот, стало слишком сложно, слёзы уже так и хотели вырваться наружу, заставив учителя задержать дыхание. — Уходи. — повторяет тот, более серьёзно. И что он только делает сейчас? Он явно стал слишком эмоционален и глуп из-за присутствия в своей жизни этого кудрявого ребëнка.       —Что? — кратко выдыхает Шастун, который, видимо, реально не ожидал услышать такое. То есть это он ещё и виноват и не дорожил их дружбой? То есть он жалел о том, что дружил с ребёнком? Всё понятно, Арсений Сергеевич, вы тот ещё эгоистичный ублюдок. — Арс, я пра… — он не успевает договорить.       —Заткнись! — кратко вскрикивает молодой человек, явно не ожидая от самого себя такой поступок. Он слишком долго терпел и не смог сдержать свой пыл, думая о том, что этот ребёнок реально решил сделать вид, будто не причастен и вообще не знает, что и почему случилось в этой жизни.       Антон вздрагивает, отрицательно качает головой и уходит, оставляя Попова одного, одного со своими мыслями, одного со своим уже немало потрёпанным сердцем и довольно раздражительными размышлениями. Брюнет понимает, что сделал ошибку, но, к сожалению, очень поздно. Шастун ушёл, ушёл домой, разочаровавшись в Арсении. Какой раз он показывает слишком непонятное отношение с его стороны к этому мальчику? Всегда, и, видимо, тот привык. Тем более его разозлил тот факт, факт того, что его, скорее всего, хотели просто обвести вокруг пальца, показав себя как какого-то ничего не понимающего мальчика. А если бы он знал, что это и вправду так…       —Да какого хера… — шипит тот, резко вставая с места и кидая стул в сторону, который с треском упал на пол. Арс прикрывает своё лицо руками, после ходит из стороны в сторону по комнате, совсем не понимая зачем он так сделал и почему потерял самообладание в тот момент. Вроде бы момент не слишком плохой, такое проишествие несерьёзное, но шанс того, что после этого Антон снова потеряет каплю доверия, которое брюнет так сильно пытался заполучить за эти часы занятия, просто убивал Попова изнутри. Брюнет пытается как-то прийти к какому-то выводу, найти решение проблемы, представить, что думает о нём Шаст, подумать как надо извиниться и делать ли это вообще.       Снова день полный мыслей, снова ночь без сна у учителя, который не мог отпустить эту ситуацию с Антоном. А что же он? Что же кудрявый делал в это время? Он даже не думал. Просто пришёл к выводу, что Попов никогда не изменится, будет таким же злым, таким же агрессивным в сторону него, не смотря ни на что, не смотря ни на какие ситуации. Брюнет изменился, очень сильно изменился, и это, видимо, не исправить. Антону грустно из-за этого, Антон разочарован, Антон пытается отнестись к этому ещё с большим равнодушием, но в глубине души ему всё же жалко, грустно и почему-то слишком любопытно. Что же так сильно изменило Попова? Почему он стал таким по отношению именно у курдрявому парнишке, которого раньше готов был носить на руках, когда у того уставали ноги? Что довело его до такого?       Прошло пару дней. Занятий пока не было, что довольно сильно радовало не только ученика, который на отрез не хотел учить этот предмет, но и самого преподавателя, который просто боялся снова что-то ляпнуть, не подумав о последствиях. Хотя, в последнее время он решил попробовать сблизиться с Шастуном, прийдя к плану, в котором надо попробовать проводить много времени рядом, попробовать показать себя с хорошей стороны, показать то, что он всё же может быть тем самым Арсом, который был четыре года назад.       Сначала он давал небольшие поручения на уроках. То помочь протереть доску, то принести ключи из другого кабинета, то он в принципе вызывал его к доске на очень лёгкую тему, давая понять, что относится к нему с добротой и пониманием. Антон же в первое время думал, что что-то тут всё же не чисто, начал неосознанно пытаться избегать немного приставучего преподавателя, который почти каждый день наседал на ученика не только заданиями, но и напорным взглядом, который начинал уже раздражать.       Первый раз, когда Попов наконец-то остался наедине со своим учеником было во время школьного урока, который, по видимости, молодой кудрявый парнишка решил прогулять, совсем позабыв о том, что у некоторых учителей могут быть окна, в которые они абсолютно спокойно могут пройтись по коридору. В это время Антон прогуливал информатику, сидел на подоконнике, оперевшись на боковую стену, что было ошибкой. Арсений Сергеевич, который шёл в это время не далеко от главного бунтаря школы, который осмелился прогулять урок, сидел и старательно играл в какую-то игрушку, иногда возмущаясь и что-то бубня себе под нос. Арсений его заметил и решил подойти, аккуратно пошёл в сторону Шастуна, чтобы тот его не услышал и не заметил. Наконец-то дойдя впритык, тот дотрагивается до его плеча, после чего же молодой парень вздрагивает и, обернувшись, замечает учителя, от чего даже тихо вскрикивает.       —И что же мы делаем тут, когда должны сидеть за партой в кабинете, а, Антон Андреевич? — складывая руки у груди и вскидывая бровь, говорит Арсений, явно довольный тем, что застал подростка в расплох. — Антон, не молчи, отвечай.       —Арс… Арсений Сергеевич, я это… — Шастуна ввели в ступор, он не знал, что можно ответить в такой ситуации, за столько лет его поймали впервые. — Слушайте, я больше так не буду, давайте я тихонько посижу, и мы забудем это? — с надеждой смотря на лицо учителя, сказал тот. Хотя на самом деле Шастун прекрасно знал то, что его строгий, по отношению к нему, учитель просто не сможет допустить того, чтобы преступник остался без наказания, а то есть без похода к классному руководителю, а может даже и прямиком в кабинет директора. Но тут Попов просто слабо улыбается, а после кивает, что заставляет подростка удивиться ещё сильнее. Чудо, настоящее чудо, которое произошло впервые за столько времени! Его пожалел сам Арсений Сергеевич Попов! Тот, который даже за падающую ручку кричал на Шастуна и отправлял к директору или просто прогонял из кабинета. Это и вправду по-настоящему какое-то внеземное событие, Антон даже сначала не поверил и подумал о том, что это какой-то слишком правдоподобный сарказм, которым его хотели обдурить как настоящего дурака, а после высмеять за это.       —Хорошо, только при одном условии: мы наконец-то ставим точный график наших занятий. Я решил, что одного занятия в неделю пока что будет достаточно, будешь приходить ко мне домой, но если вдруг тебе будет что-то непонятно, то ты можешь приходить после уроков и это будет наш внеплановый дополнительный урок. Ты меня понял? — спокойно говорит учитель и видя кивок молодого парнишки, который до сих пор не верит в происходящее, просто поправляет свои волосы. — Номер телефона ты мой знаешь, значит жду день недели, в который ты можешь заниматься. Если эта дата не будет подходить мне, то либо найдём новую, либо решим эту проблему как-то по-другому. Ты меня понял, повторюсь ещё раз. — снова тот же непонимающий кивок, который не сопровождался ни одним словом. — Тогда я пошёл, впредь не будь глупым и прячься где-то в более хорошем месте. — Попов уходит, оставляя бедного подростка сидеть в ступоре, обдумывая только-только произошедшую ситуацию. И как он только смог остаться после этого в живых? Непонятно.       Конечно, кроме кратного, но очень понятного и доходчивого «Пиздец» Антон ничего не мог сказать. Впервые за столь долгое время его так пожалели, впервые так пронесло, неужели это какой-то знак? А может кто-то просто навёл какую-то порчу или в принципе Арсений Сергеевич был не в трезвом или здравом уме? Нет, тут что-то нечисто. По крайней мере, так хотел думать Шастун.       Прозвенел звонок на перемену. Антон резко встаёт и бежит в сторону кабинета литературы, сейчас у них урок именно там. Может учитель решил отыграться на уроке и лишь сделал вид, что пощадил нашего горе-прогульщика? Шастун заходит в кабинет, замечает сидящего за столом учителя, который что-то искал в телефоне и даже не заметил входящего пойманного им преступника, который сейчас молился как только мог, вспоминая все молитвы, которые только знает на этой планете, чтобы его как-то пронесло, и он остался ненаказанный. Шаст садится за парту и прикрывает своими руками голову, дабы утихомирить какое-то непонятное чувство страха, страха того, что он не знает и даже не понимает, что будет совсем скоро.       Как назло, когда человек хочет, чтобы время шло, как можно медленней, оно проходит слишком быстро, и наступает тот самый момент, который ты так сильно не хотел. Это произошло и сейчас. Звенит звонок на урок, и кудрявый от неожиданности резко встаёт, немного задев парту ногой, из-за чего ему стало немного больно, и тот поморщился. Все пришли, поздоровались, начался урок. Сначала ничего не происходило, все было хорошо, но как только Шастун почувствовал, а после и увидел, взгляд учителя, тот перестал дышать и будто разучился говорить. Всё же, даже не смотря на тот бунт в классе, после посещения кабинета директора, Антону было ну очень страшно и нежеланно оказаться там снова и получить новую порцию говна на свой счёт. Ещё, главное, чтобы маму туда не ввязали, что мало вероятно. Шастуну и так было очень интересно, почему его матери не рассказали о том случае с тем, что тот открыто назвал своего преподавателя матерным словом и чуть ли не послал того далеко нахуй.       —Антон.— раздался грубый мужской голос, заставляющий пройтись мурашкам по молодому телу подростка, который и так сидел так, словно какой-то ёжик, весь в колючках, погруженный в свои мысли. —Давай, сходи, пожалуйста, за журналами 8 «А» и 9 «В». Давай, давай, не трать время на своё копошение. —сказал тот, а после, не обращая никакого внимания, по крайне мере, так думал Антон, на выходящего на всех порах ученика, продолжил вести урок.       Шастун забрал все нужные документы, а после очень долго шёл по коридору, пытаясь как можно дольше потянуть время. В кабинет возвращаться не хотелось от слова совсем, не хотелось услышать какие-то упрёки, не хотелось получить новую плохую оценку, из-за которой настроение испортится на целый день, в общем ну вообще ничего не хотелось. Постояв немного у дверей, тот наконец-то делает пару глубоких вдохов и выдохов, а после открывает дверь кабинета, проходит к столу, кладёт журналы и, не смотря ни на что, идёт к своей парте и плюхается на неё с большим облегчением.       —Спасибо тебе больше, Антон. — спасибо? Шастун впервые услышал такое после очередного выполнения какой-то просьбы. От такого тот даже немного приподнял брови, будто не веря в услышанные недавно слова. — Кстати, напоминаю тебе, что ты должен мне сказать точную дату занятий в кратчайшие сроки. И, к слову, начать заниматься на этой неделе. — сказал тот, копашась в каком-то журнале, вроде бы в 9 «В».       —Четверг. — даже не обдумывая и секунды, говорит кудрявый, а после поправляет свои волосы, будто пытаясь осознать всю ситуацию и понять, почему он назвал именно этот день недели. Он сегодня. И что прикажете делать Шасту?       —Сегодня? Хорошо, Антон, тогда жду тебя у себя в пять. Так, а сейчас мы поговорим с вами о таком замечательном произведении как «Евгений Онегин». Кто-нибудь помнит, когда вы его читали? Так… Ладно, не так уж и важно. Важно то, что вы должны вспомнить о нём важные детали, чтобы написать сочинение по вопросу «Что является причиной «хандры» Евгения Онегина». Давайте разберём пару пунктов… — после этого учитель стал спокойно объяснять всё то, что ученикам пригодится, когда они будут выполнять работу с этим произведением. Антон не слушал, ему это почему-то было неинтересно, в последнее время в принципе уроки литературы стали неинтересны, этот учитель — Арсений Попов полностью отбил желание учить этот предмет и вырвал с корнем любовь к этому предмету в школе у подростка.       Конец школьного дня, конец дороги на маршрутке до квартиры учителя, и вот, наконец-то, хотя для Антона это было не «наконец-то» , а «к сожалению», он шёл с легким рюкзаком на спине, держа телефон в руках, пытаясь не оглядываться по сторонам. Не хочется снова вспоминать старые чувства, которые он испытывал раньше, идя по этой дороге в месте с ним. Сколько раз за этот промежуток времени он вспоминал и думал о том, как всё превратилось из безобидной, но очень хорошей, дружбы в такую «лёгкую» ненависть со стороны учителя и ученика? Антон до сих пор не мог найти этому более-менее обоюдное оправдание, кроме этой разлуки и лишь предположениям, которые выстраивались у него в голове, представляя какую-то ссору между Поповым и Майей, или какую-то слишком жестокую тайну, которая смогла поразить или даже ввести в шок маму Шастуна. В общем, кудрявый пытался что-то продумать и выстроить цепочку у себя в голове, но, к сожалению, ему было этого мало. Но он не хотел об этом говорить, он решил молчать и теперь точно не открываться и думать о том, что Попов изменился после первого же занятия.        Сказано — сделано. Так как Арсений тоже пытался после того случая, хотя на самом деле он хотел поговорить, держать мёртвое молчание и не обсуждать эту тему и ничего не говорил кроме уроков и ответов на вопросы, то Антону было легче лёгкого держать свой язык за зубами и даже не думать о том, чтобы как-то начать разговаривать о чём-то личном, о чём-то таком, что касается личной жизни, а не математики. В общем-то, урок прошёл на ура, Тоша ушёл с более-менее довольным лицом, полностью спокойный за свою жизнь, так как в какие-то моменты он не побоялся подумать о том, что сам Арсений Попов, личной персоной, сможет убить того и закопать где-нибудь во дворе под кустом, лишь бы тот не мозолил ему глаза на уроках.        Арсений был доволен тем, что подросток решил сильно не зацикливаться на недавно случившимся неприятном недопонимании, даже рад этому. Всё же несмотря на то, что он уже взрослый мужчина, он всё-таки не может позволить себе разговаривать с мальчишкой, который ему нравится до безумия столько времени, на темы, которые сильно задевают его сердце и заставляют его нервничать до безумия. После урока тот провёл его глазами до двери, а после, подойдя к окну, наблюдал за тем, как тот уходит, и, наконец-то, стал сам себе внушать лишь несколько вещей. Всё будет хорошо, он сможет заполучить доверие и исправить их взаимоотношения, которые он, кстати, сам и взболомутил. Но, как говорят, влюблённых не судят; иногда он и сам не понимает, почему рядом с этим мальчишкой он ведёт себя словно больной на голову человек, который совсем не помнит, что делал и зачем именно. Просто видя Антона, он не может контролировать эту обиду, эту злость на него, но при этом и бесконечную любовь. Да, он словно подросток, запутавшийся в своих чувствах. Взрослые тоже иногда ведут себя как дети. Маленькие, запутавшиеся в себе, но большие дети. Иногда это надо принять и понять, но почему-то это было так сложно, особенно для Арсения.       Следующий день прошёл достаточно хорошо, без каких-либо приключений и со стороны Антона и со стороны Арсения. Может, это было потому что они не виделись, а может, потому что после недавно прошедшего занятия, где они провели достаточно долгое время без ссор и оговорок наедине, были слишком заняты своими мыслями, которые явно мешали сосредоточиться на чём-то другом. Это не так важно. Важно то, что в последнее время их почему-то всё время сталкивает сама судьба друг с другом.       Арсений, который очень сильно хотел, и даже можно сказать желал, сблизиться с подростоком снова и показать ему себя с хорошей стороны, был очень рад такому исходу событий, ведь теперь вместо одного часа в неделю на занятиях, которые уже стали проходить более комфортно для обоих, они могли увидеться раза три в каких-то обычных местах, где раньше никогда не сталкивались. То в магазине, то в парке, то в торговом центре. Антона же такие «случайные» встречи немного настораживали, и иногда слишком сильно пугали и навеивали на странные мысли и подозрения на Арсения.        Хотя, спустя две недели занятий и таких встреч, подросток начал наконец-то думать о том, что Арсений Сергеевич довольно хороший человек, который просто строго относится к своим ученикам, на которых кладёт большие надежды. Но всё же, не смотря на это, Шастуну было до сих пор сложно объяснить факт того, что как только Арс его узнал, тогда, первого сентября, он стал его откровенно не любить и презирать.       Выходной день, суббота. Из-за какого-то дурацкого праздника или школьной проверки занятия в понедельник отменили. Значит, будет целых три выходных, что ну не могло не радовать подростка. Как всегда он решает отдохнуть и погулять со своей компанией, но перед этим надо заехать в магазин, в котором Антону разрешено покупать сигареты, а если точнее, где ему их продают без паспорта. Хотя на самом деле совершеннолетие не за горами, но закон в нашей стране строг, и пока тебе нет восемнадцати, то тебе нельзя покупать ничего запрещённого        Вот как всегда Шастун заходит в магазин, как всегда тихо говорит что ему надо, оплачивает наличкой, и тут к нему из-за спины резко кто-то подходит, хватает за шкирку и смотрит в глаза. Пиздец. Менты. Антон пятится назад, в то время как продавщица, не заметив такого сюрприза или не ожидала, что её могут вот так поймать на том, что она продаёт несовершеннолетним сигареты, быстренько побежала за своей подружкой-помощницей, которая, видимо, по её мнению сможет как-то разрулить ситуацию.       —Молодой человек, а дайте-ка паспорт ваш. — отпуская того, сказал человек в погонах. Конечно, Антон молча протягивает паспорт, который почти всегда носил с собой. Мужчина смотрит на документ, а после улыбается. — Родителей зовём в участок или решаем ситуацию тут, с твоими опекунами и директором магазина, который почему-то не углядел за тем, что тут творится. Ты же знаешь, что курение в несовершеннолетнем возрасте, так ещё и с учётом того, что ты ученик школы, запрещено? Тебя на учёт поставить могут. — спокойно говорит тот, смотря на то, как к нему подходят две женщины в возрасте и виновато смотрят в пол.       Антон уже представляет, как едет мама, как потом они долго решают эту проблему, как потом дома с ним серьёзно разговаривают на эту тему, и то, как он будет решать проблему с этим проклятым учётом. Так долго скрывать это и так тупо спалиться мог только он, больше никто и никогда.       —Родителей не надо, думаю, классного руководителя достаточно, да, Григорий? — с улыбкой говорит знакомый мужчина, увидя которого, на голове у Шаста волосы встали дыбом. Арсений Попов, чёрт его! И как он только тут оказался. Видимо, он знает полицейского, так как после этого они с улыбками на лице пожали друг другу руки, а после начали о чём-то говорить — Гриш, а давай ты нас отпустишь, я его и так отчитаю, а тут ты с магазином же и так разбираться долго будешь, ну не порть жизнь ребёнку своим этим учётом, а. — Григорий кивнул, а Попов, быстро забрав пачку сигарет, которые лежали на прилавках, быстро пошёл в сторону выхода, схватив Шастуна, который всё это время стоял в ступоре, за капюшон и повёл в выходу и его.       Арсений молча выходит на улицу, отпускает подростка, а после, будто ждя от него каких-то слов или действий, смотрит в сторону, иногда непроизвольно недовольно вздыхая. Антону стыдно, он уже даже сам не может догадаться, что на этот раз с ним будет. Либо его убьют тут на месте, либо просто отругают, либо, блин, сделают ещё что-то более ужасное. Всё же они долго не ругались и не трепали друг другу нервишки. Видимо, пришло то самое нужное и подходящее для этого момента время. Но тут ступор и тишину обрывает первый Попов. Он поворачивается к ученику и молча протягивает сигареты ему в руки, Антон моментально прячет из в карман, а после виновато и непонимающе смотрит на взрослого, стоящего перед ним, человека.       —И как долго куришь? —непринуждённо спрашивает тот, а после опускает взгляд на карман, куда Антон и засунул пачку сигарет.       —Больше лет четырёх уж точно. С тринадцати короче. — вздохнул кудрявый, а после, подняв взгляд на лицо учителя, поджал губы. — Маме расскажете? Директору? Я…       —Да сдалось мне это. — перебивает стоящий брюнет напротив быстро и еле заметно махнув рукой. — Давай в следующий раз аккуратнее будь, куряга. В следующий раз тебе вряд ли так сильно повезёт, и я окажусь рядом, так ещё и со своим старым знакомым. Благодари судьбу, Антон. — тихо говорит тот, переводя взгляд то на карман, то на лицо Шастуна.       Подросток, хоть и не веря во всё, что сейчас говорит учитель литературы, всё равно молча, очень виновато, но лишь одним взглядом приносит огромные извинения и благодарности. Всё же его спасли не только от маминого подсрачника, но и от учёта, который в дальнейшем мог бы сказаться на его будущем.       —Всë, Антон, давай, мне пора, постарайся больше не найти сегодня себе проблем на голову, прошу. — после этого брюнет разворачивается и уходит.       —Огромное вам спасибо, Арсений Сергеевич! Я вам очень благодарен. — говорит кудрявый куряга в спину Арсения. Антон думает, что тот не услышал, а если и смог, то всё равно оставил это без внимания, не зная о том, что сейчас сердце мужчины готово вырваться из груди, дыхание замедлилось, а дурацкая, но очень довольная и радостная улыбка не сходит с его лица, как только он развернулся от него.