Повелители слов

      Голова на утро болела неимоверно, и Акааши пожалел миллион раз, что вчера вообще вышел из дома. Нет, причиной плохого самочувствия не был алкоголь, но вчерашние события оставили неизгладимые впечатления. Всё, что случилось, можно было списать на плохой сон, но это было реально. Кейджи встретил бывшего парня своего преподавателя, к тому же, в их общей квартире. И всего этого можно было избежать, если бы парень не пошёл самоотверженно открывать дверь.       «Зачем я всегда лезу туда, куда не следует?» - закинул руки на глаза Акааши. Вставать с кровати не хотелось, но сегодня предзащита выпускных работ, и благо будет она после обеда, поэтому можно привести себя в порядок. Телефон Кейджи не проверял, хотя и видел сообщение от преподавателя. После вчерашнего было стыдно не только смотреть ему в глаза, да и в принципе открывать переписку. И, казалось бы, что тут такого? Это Бокуто должно быть неудобно за своего бывшего парня, но почему именно Акааши чувствует себя не в своей тарелке? Из-за того, что на него повесили всех собак, или из-за того, что вся эта ситуация была высосана из пальца? Плюс добивал расстроенный вид преподавателя с его искреннем и стыдливым «извини». «Да что б вас, Бокуто Котаро!» — Моя головушка! – Тенма зарывался в листы диплома на привычной задней парте. — Как же стыдно, господи! Акааши игнорировал друга, осматривая аудиторию, которая была заполнена людьми и преподавателями. Бокуто общался с деканом, ярко улыбаясь и поправляя сумасшедшую причёску. На нём парадный костюм, который снова обтягивает мощные плечи и спину. Выглядит мужчина просто потрясающе. Кейджи видел, как его сокурсницы и девушки из другого потока пускают слюни на молодого преподавателя, и это почему-то злило, хотя он прекрасно знал, что Бокуто на них всё равно. Он слишком занят выяснением отношений с бывшим парнем, куда был невольно втянут Акааши. — По желанию? – раздаётся в аудитории. Науч.рук Удая наклонилась к микрофону трибуны, и студенты замолчали. Остальные преподаватели расселись за первый ряд. Началась предзащита.       Акааши судорожно перечитывал написанное. Он не только не открыл файл, что прислал Бокуто, но и переписал всё на своё усмотрение. Нет, это была не забастовка. Наверное… — Таким образом, можно сделать вывод, что языковая система в его творчестве была структурированной и собственно придуманной системой, которой подражают по сей день. Он был великим человеком, совершившим прорыв в письменности, чем пользуются знакомые нам современники и последователи его архитектоники, - закончил Тенма, с надеждой подняв глаза. Его науч.рук показала большой палец, и он довольно заулыбался, ожидая вопросы. — Как вы думаете, его стиль актуален? – спросил Бокуто, сложив руки на груди. Он настолько «внимательно» слушал, что Акааши был уверен — преподаватель летает в облаках. — Эм… конечно, так как есть множество современных авторов, которые используют такой стиль, я могу привести примеры, они есть в приложении 8. Преподаватели пролистали его работу, кто-то согласно кивал, кто-то внимательно вчитывался в слова, но в итоге декан поднялся и пожал руку Тенме. — Отличная работа, юноша, будьте уверены, ваша защита пройдёт великолепно. Удай радостно обнял свой диплом. Его глаза горели, и он несколько раз поклонился сенсеям перед тем, как вернуться на место. — Молодец, - улыбнулся ему Акааши, дружески похлопывая по спине. — Спасибо! Ты следующий? — Наверное… — Акааши Кейджи, - объявила женщина, и парень спустился к трибуне. Его руки трусились в мандраже, он очень боялся выступать перед такой большой толпой, поэтому без конца сгладывал слюну и поправлял белую рубашку с коротким рукавом, и растерялся окончательно, когда увидел грустные глаза науч.рука. Бокуто отводил взгляд то на окно, то на парту. — Что же вы? Начинайте, - поторопил декан, и Кейджи открыл первую страницу. — Добрый день, уважаемая комиссия и председатель экзаменационной комиссии… Акааши долго выступал с докладом, приводил множество примеров и иллюстраций на презентации. Преподаватели довольно кивали и просматривали слайды, и только Бокуто жадно смотрел на трясущиеся листы перед глазами, и каждый раз кашлял, когда Кейджи оговаривался в словах, и когда парень закончил выступление, первое, что он спросил: — Ты не пользовался моими рекомендациями? Аудитория замолчала, и сам Акааши испуганно поднял глаза. — Я вчера прислал тебе исправленный материал, почему ты его не посмотрел, зная, что сегодня предзащита? – громко повторил мужчина, и Кейджи невольно сжал листы. — Вы сказали, что вас всё устраивает… — Я прислал исправленный материал, Акааши! – привстал изо парты Бокуто. — И ты должен был его прочитать, потому что я твой научный руководитель. Что за самоуправство? Если ты не хочешь работать со мной, убери моё имя с первого листа своей работы. Остальные преподаватели зашептались, пока декан не остудил пыл руководителя и не потянул его за локоть, чтобы тот сел. — В таком случае, вам следует присылать мне исправления на почту университета, и не по среди ночи, - необдуманно бросил Акааши и замолчал, когда кто-то из студентов удивленно и громко вдохнул. — Вы общаетесь со студентами в нерабочее время и в ненаучных мессенджерах? – обернулся декан. — Зайдёте ко мне в кабинет после предзащиты. — Нет, так просто легче связаться! – закипел науч.рук, и Акааши пожалел, что вообще сказал об этом, но декан проигнорировал Бокуто. — Кейджи, хорошая работа, меня всё устроило, как, надеюсь, и моих коллег. Уберите имя Бокуто Котаро с первой страницы и приходите на защиту в следующую субботу. Парень округлил глаза. — Как убрать? А кто мой научный руководитель?! — Поздравляю, у вас самостоятельная и весьма достойная работа. Возвращайтесь на место.       Будто на ватных ногах, Акааши вернулся к Тенме. Тот без конца шептал какие-то вопросы, но парень его не слышал — прожигал понурую голову Бокуто и снова винил себя в безрассудстве. С этого самого момента их отношения, добрые или плохие, с бывшим науч.руком были закончены. — Ты совсем?! – чуть не закричал Тенма, когда Кейджи убрал листы в сумку. Выступала следующая студентка, и в аудитории было довольно тихо. — А что я?! – сорвался в ответ Акааши. Его самого раздражала вся эта ситуация. Особенно из-за того, что он подставил Бокуто. — Зачем ты сказал такое перед деканом? – тянул себя за чёрные волосы парень. — Его же могут уволить! — А мне-то что?! – повысил голос Кейджи. — Я не хочу иметь ничего общего с человеком, который не может решить вопросы с бывшими, и втягивает в это своих студентов! Почему я должен быть в центре любовных сцен между мужчинами?! В аудитории сразу замолчали, и будь это неловкая комедия, под окном бы прозвучали сверчки. И возможно, это бы разрядило обстановку, но в итоге —удушающая тишина, и слышно только, как причитает Тенма: — Твою ж мать…       Бокуто обернулся, и на его лице застыл ужас. Он покосился на вскочившего Акааши, на злого декана, и сам Кейджи вдруг не выдержал — схватил свою сумку и выбежал из аудитории, когда услышал сзади крик преподавателя: — Акааши, стой! Но парень его не слушал — со всей скорости бросился к ступеням и, перепрыгивая через две, выскочил на улицу, когда понял, что Бокуто бежит сзади, да к тому же нагоняет. — Ха! – Кейджи преодолел первые здания общежитий и, как по закону подлости, дыхание закончилось именно в переулке, где он впервые увидел Бокуто. — Мать твою… - прислонился к холодной стене Акааши. Тело горячее от бега, и щёки горят огнём от стыда, но нужно бежать дальше, вот только куда? — Наконец-то! – парня схватили за трясущуюся руку и затолкали между зданиями. В глазах сразу потемнело от отсутствия солнца, и Акааши подумал, что его вот-вот прибьют. — Нет! – дёрнулся он и почти ударился спиной о стену, когда почувствовал, что прислоняется лопатками к большим ладоням. Бокуто с самыми грустными и взволнованными глазами чуть ли не трусил губой, выдав глухое: — Ты всегда так кричишь, будто я тебя насилую… Кейджи невольно усмехнулся и наконец понял, что он не ударился спиной только потому что Бокуто защитил его своими руками. Парень тут же высвободился из «объятий», проверяя руки преподавателя. Действительно, костяшки в крови, но мужчина не подал виду, и Акааши стало от этого больнее. Он сжал большие руки, а зрачки забегали по ранам. — Нужно обработать… - прошептал он, не отпуская рук, на что Бокуто криво усмехнулся. — Нужно… — Бокуто-сан, ну почему вы такой ребёнок?! – разозлился Акааши, но открыл сумку, чтобы найти хотя бы влажные салфетки. Бокуто следил за каждым его движением и по его лицу было видно, как он доволен в эту самую минуту. — Не младше тебя, Акааши.       Кейджи смутился, ведь именно он поддался эмоциям и выставил своего руководителя не в лучшем свете перед его начальством, да и другими студентами. Именно он с пьяным другом сидели в квартире Бокуто. Именно он проигнорировал его замечания по работе из-за глупой гордости и обиды. Да, именно обида руководила им всё время, и Акааши даже не понимал, откуда она появилась? Из-за того, как Бокуто ворвался в его жизнь? Из-за того, что так хорошо относится не только к Кейджи, но и к другим? Из-за того, что соврал насчёт таланта Акааши, лишь бы поработать с ним подольше? Или, может, из-за того, что парень так часто думал о своём преподавателе? Или, в конце концов, из-за того, что в каждом дне Акааши Бокуто его украшает просто своим присутствием? Добавляет эмоций, насыщает быт, пробуждает неизвестные чувства?       Кейджи не заметил, как по его щеке пробежала слеза, потом ещё и ещё, и вот уже несколько секунд он прятал лицо в салфетке, которую достал для мужчины. Бокуто опешил, долго дёргая руками, не зная, что делать. Он несколько раз порывался похлопать парня по спине, но останавливался, делал шаг навстречу, чтобы обнять, но снова отступал, а Кейджи заливался слезами всё больше и больше. Он так запутался… Вдруг парень вздрогнул, когда почувствовал, как большая и тёплая рука гладит его по щеке. Он в моменте перестал плакать и лишь удивлённо смотрел в глаза своего преподавателя, который с нежной улыбкой продолжал поглаживать его, убирая волосы за ухо. — Акааши, у тебя очень хорошая работа. Да, я разозлился, что ты не посмотрел мой файл, ведь я старался тебе помочь. Ты прав, я не должен был общаться с тобой в обычном приложении, да и в принципе не должен был с тобой пересекаться вне учёбы, тем более, приглашать домой. Мне жаль, что ты стал свидетелем той сцены. Я понимаю, что тебе это неприятно, но я не могу ничего с собой поделать. Ты один из талантливейших студентов, у которого я когда-либо преподавал. У тебя осталось пару недель до выпуска, и я хотел предложить тебе работу в одном журнале моего приятеля, но я не подумал о том, что хочешь ты. Очевидно, ты молод, полон идей и не хочешь, чтобы какой-то преподаватель менял всё в работе, которой ты посвятил полгода, но здесь сыграли и моя гордость, и мои «хотелки». Акааши, прости, но ты слишком меня заинтересовал…       Бокуто опустил руку. Кровь на костяшках запеклась, и он убрал их за спину, делая шаг назад. Кейджи чуть не открыл рот от удивления, но вовремя себя пересилил. «Это сейчас было признание?!» — Я знаю, как это неправильно, поэтому даже ни на что не рассчитываю. Ты мой студент, я твой временный руководитель, и нас не должно ничего объединять, кроме учёбы. Поэтому я ещё раз прошу у тебя прощения. Скоро защита, и, если тебе будет нужна моя помощь, обращайся без проблем. Я помогу тебе в любое время. Бокуто ярко улыбнулся, пусть и грустной улыбкой, и вышел из переулка, пока Акааши тяжело дышал, схватившись за сердце. Первый раз ему признаются. Первый раз ему признаётся мужчина, тем более, преподаватель. Хотя Бокуто… Он действительно, будто ребёнок, который любит веселиться и шутить на подростковые темы, но в тоже время рассуждать над серьёзными документальными фильмами. Человек знает свою работу и, что важно, любит её. Он красив, спортивен, и до того обаятелен, что Акааши не смог успокоить свои мысли до самого дома.       Он без сил упал на кровать и проверил чаты. В беседе группы активно обсуждали предзащиту, Тенма прислал ему тысячу сообщений о том, как он зол, и в каком он шоке от своего друга, а от Бокуто ещё висело сообщение с дипломной работой. Кейджи необдуманно провёл пальцем по фото преподавателя и случайно зашёл на его профиль. У Бокуто было довольно много фото с путешествий и вечеринок, сотни знакомых и друзей. На каждом снимке он был счастлив, чему Акааши улыбнулся сам. Вот мужчина с Куроо на каком-то корабле, вот Бокуто в компании, видимо, преподавателей из другого вуза на конференции, вот он на море с каким-то блондином. Именно с тем, который вломился тогда в квартиру. Они ярко улыбаются камере, пока блондин прижимается к груди Бокуто и поднимает бокал с коктейлем. В груди Акааши что-то ёкнуло. Он снова и снова просматривал фотографию, чтобы понять, что его так гложет. А гложет его то, каким Бокуто может быть нежным и счастливым. Пусть с мужчиной, главное же, что влюблён и любим… Кейджи отложил телефон, вспоминая, как свою нежность Бокуто показал и Акааши. Как предотвратил удар о стену, как гладил его солёные щёки, и парень вспыхнул, зарываясь лицом в подушку. Хотелось увидеть мужчину прямо сейчас, чтобы он ещё раз спокойно улыбнулся и ласково сказал: «Акааши…»