Каждый следующий день

Он прислушался, облокотившись о стену возле входа в кабинет Слагхорна. — Правда, самая что ни на есть правда! — повысил голос Почти Безголовый Ник, приведение факультета Гриффиндор, наклонив не до конца отрубленную голову ближе к студентам-хаффлпаффцам. — Я, в некотором роде, являюсь авторитетом, если дело касается Гарри Поттера; наши дружеские отношения хорошо известны. Я, однако, заверил призрачное сообщество и заверяю вас, что не намерен отвечать на вопросы. Я считаю: «Гарри Поттер знает, что может доверять мне безоговорочно. Я скорее умру, чем предам его доверие». — Большое дело. Ты ведь и так уже мёртвый, — не без иронии в голосе ответила миловидная девушка, изогнув пушистую бровь. У Драко на мгновение пересохло в горле. У него чесались костяшки пальцев, и он уже несколько раз пожалел о том, что не разбил Поттеру нос собственноручно. Потому что так у него была бы возможность прикоснуться к нему. Не то чтобы Драко продолжал об этом мечтать, совсем нет, но он думал о нём — иногда, каждый день — и не мог ничего с собой поделать. Даже когда Тёмный лорд награждал его Меткой, он думал о Гарри, напоминал себе о том, что не всё, что по тем или иным причинам с ним происходит, обязательно должно вызывать у него апатию. Драко с собой смирился. Ему пришлось принять тот факт, что Поттер его привлекает. И как соперник, и как, чёрт возьми, молодой человек. О да. Драко вспомнил, как выглядело его лицо на последнем матче по квиддичу, когда Гарри наконец удалось добраться до снитча, и что-то тёплое, неестественное разлилось внутри его грудной клетки. Он хмыкнул и провёл рукой по голове, хоть и был уверен, что ни один волосок не выбился из причёски, с которой он успел свыкнуться за долгие шестнадцать лет. «Так не должно было случиться», — продолжал уверять себя Драко, как делал это и год, и два года назад, но так случилось — и он был бессилен. Малфой долго отрицал свою сексуальность, еженощно анализировал своё поведение и реакцию организма, даже позволил себе поцеловать Теодора, когда тот вернулся из Хогсмида, каким-то невероятным образом протащив в гостиную закупоренную бутылку огневиски и распив её на пару с Драко в спальне Паркинсон. Пэн, как и всегда, быстро напилась и заснула, и они остались вдвоём. В каком-то смысле Нотт был ему близким другом и, будучи наблюдательным и неглупым, скорее всего раньше Драко понял, что именно его гложет. Им было по четырнадцать, и Драко не понравились его губы. Ему нравилось губы Гарри, он думал о том, чтобы поцеловать их. И в этом не было смысла, потому что Поттер никогда не проявлял взаимной симпатии. В особенности тогда, в Трофейном зале. У Драко иной раз до сих пор гиппогрифы скреблись на душе из-за того, что он, возможно, упустил свой шанс. Единственный, который жизнь сумела ему предоставить. Мерлин, ему казалось, что иной раз он так до смешного сильно в него влюблён, что у него сводило скулы от одного вида чёртового Поттера, святого избранника старика Дамблдора. Он до боли прикусил нижнюю губу и отвернулся в противоположную сторону. Ник, состроив недовольную гримасу, удалился, скользнув в стену напротив. Он не слышал ни последних реплик, ни предмета спора, и его мало волновало, чем приятные на вид хаффлпаффки задели Почти Безголовое приведение. Пэнси и Нотт задерживались, и Драко начинал скучать. Малфой старался не думать над планом, который ему предстояло составить после первых двух недель, которые он дал себе на адаптацию и отдых. Пережив очередное лето в родовом поместье Малфоев, он чувствовал себя вымотанным и горько скалился каждый раз, когда задумывался над тем, какими же недалёкими были люди вокруг него. Они не знали, что их ждёт; не знали, что собирался сделать Драко, не знали, что он видел Тёмного лорда своими глазами. Они не знали, что Поттер — Избранный. Точнее, не были в этом уверены. Глупцы. Он оторвал глаза от пола и посмотрел в окно, на витраж. Драко верил Тёмному лорду, Тёмный лорд собирался покончить с Дамблдором, а затем и с Поттером. Он это понимал, но всё равно верил. Ему нужно было в Него верить. Нужно, нужно, нужно — так его научили. Чёрт. Если Он убьёт Гарри, возможно, Драко сможет вздохнуть спокойно, и от этой мысли ему захотелось залепить себе оплеуху. Если Он убьёт его, вновь задумался Драко, ему будет больно, наверное, он будет скучать по нему, и это не станет новым для Малфоя чувством. Он справится, когда Волдеморт доберётся до Гарри Поттера, потому что должен будет справиться с этим, если Драко и дальше хочется оставаться в живых. Впрочем, Драко понимал: после смерти Альбуса Дамблдора он станет Ему не нужен. Люциус, не стесняясь, обсуждал с Нарциссой, что затея отдать в Его распоряжение Драко будет иметь последствия, но у Малфоев, по существу, не было выбора. Он знал, что как только Тёмный лорд закрепит свои позиции на политической арене, живое напоминание о кончине Дамблдора начнёт вставлять ему палки в колёса, и он устранит его. Старший Малфой, как и его мать, рассчитывали на депортацию. Сам Драко в неё не верил. Он больше ни во что не верил. И — никому. — Мерлинова борода, Пэн, зачем же ты начала расспрашивать его о Клубе Слизней? Старик и без того с пеной у рта готов обсуждать свою жизнь, а ты ещё и задела его за живое, — прошипел Тео на Паркинсон, закрывая за собой дверь кабинета Зельеварения. — Хочешь, чтобы я окончательно слетел с катушек, — так и скажи, но не надо пытать меня россказнями умудрённых мужей об их былых заслугах. Я и без того не выбираюсь со светских раутов на каникулах. — Жалуешься или хвастаешься? — поддела его Пэнси, и дёрнула Малфоя за рукав мантии, привлекая к себе его внимание. Драко перестал рассматривать витраж и, встретившись взглядом с Ноттом, ухмыльнулся. Было заметно, что Тео раздражён, но он продолжал держать лицо, и, закатив глаза и не сказав ни слов, отправился в гостиную факультета Слизерин. — Готов сделать ставку? — спросила Паркинсон, обратившись к Драко. — Забини не сможет воздержаться от едких комментариев, даже если гигантский кальмар каким-то образом разобьёт стекло в гостиной и начнёт угрожать его жизни, — через плечо бросил Нотт. — Поторопитесь; лично я хотел бы разобраться с домашним заданием раньше, чем часы на Астрономической башне пробьют полночь. — Зануда, — прошептала Пэн себе под нос, и Драко скосил на неё глаза. Она надула губы и заправила пряди коротких волос за уши, значок Старосты на её груди поблёскивал в свете факелов. Под конец учебной недели Драко предпочитал не носить свой, а если и появлялся в Большом зале, то прятал его в складках мантии, чтобы не привлекать к себе внимание первокурсников. Он уже слышал, как двое младшеклассников с изумрудными вставками на воротниках, с презрением обсуждали, как предвзято Хогвартс относится к факультету Слизерин: один староста на несколько десятков студентов, хотя по всем правилам их должно быть, как минимум, двое. Драко это забавляло, и он не вмешивался. Добравшись до гостиной, Малфой наконец расслабился. Точнее, ощутил себя в безопасном месте, к которому привык и которое знал. Он занял одно из трёх свободных кресел, оставив Нотту и Паркинсон длинный диван напротив камина, который совсем, как ему казалось, не давал тепла, хоть и не переставал гореть. Блейз, сидящий в углу гостиной за книгой, привезённой из дома, подошёл к их компании и, растолкав Пэнси и Тео, сел посередине. — Ну? — спросил он таким голосом, будто все, включая самого Драко, должны были кланяться ему в ноги, прежде чем поднимать на него глаза. Теодор залепил ему затрещину, а Пэнси вытащила из кармана пузырёк с зародышем асфоделя и молча протянула его Забини. — С тебя, как ты помнишь, два эссе — для меня и Пэн-Пэн. Блейз перевёл взгляд на Драко, вопросительно изогнув бровь. — Я не собираюсь тратить своё время на эссе по Зельеварению, — ответил ему Драко, распознав невысказанный вопрос. — Тебе придётся, если ты хочешь сдать экзамен и приступить к практике в Министерстве, — заметил Тео, выуживая с кончика волшебной палочки кольца дыма и отправляя их под потолок. Некоторые из них уже начинали походить на животных. Нотту отчего-то всегда нравилось оттачивать мастерство в каких-то незначительных заклинаниях, и Драко находил его хобби занятным, хоть и бесполезным. Он ещё раз посмотрел Теодору в глаза. «Ошибаешься», — подумал Драко. Он уже говорил им, когда они добирались до школы на поезде, что, возможно, в следующем году он не вернётся в Хогвартс. Малфой догадывался, что они вряд ли восприняли его слова за чистый галеон, но он не собирался унижаться и доказывать, по какой причине он прав. Они не должны были иметь ни малейшего представления о том, что Драко собирался сделать. У него был цель, и ни одна живая душа, кроме него и Альбуса и проч. Дамблдора не должна была об этом узнать. Таков был уговор Драко с самим с собой; он заключил сделку, на кону которой стояла его жизнь. — Драко! — Забини щёлкнул пальцами перед его носом, и Драко скривил губы. Он искренне не понимал, по какой причине и он, и, тем более, Тео продолжают терпеть его. Он сжал челюсти и посмотрел на его переносицу. — Да, Блейз? — Мерлин, ещё мгновение, думал Драко, и он нашлёт на него Летучемышинный сглаз (не так мастерски, как это делала девчонка Уизли, но он обязательно постарается). — Слишком высокого о себе мнение для того, чтобы слушать, о чём мы разговариваем? — с широкой ухмылкой на губах спросил у него Забини. «Дыши». — Пэн? — обратился Драко к Паркинсон. — Ну, честно говоря, я не всегда прислушиваюсь к тому, что говорит Блейз, — ответила она, единственная, кто приступил к урокам. Забини, кинув на Пэнси недовольный взгляд, вскочил на ноги и удалился в конец гостиной, ближе к окну. Тео, как и Драко, выдохнули скопившийся в груди воздух. — Это невозможно! — Просто невероятно! — сказали они в унисон. Тео, призвав свиток и учебник, взялся за Заклинания, хоть профессор и не настаивал на штудировании главы. Драко последовал его примеру. Время замедлило свой ход. Он вздрогнул. В подземельях, казалось ему, было холоднее, чем обычно. Впрочем, возможно и не «обычно». Наверное, как и всегда, поскольку раньше Драко об этом не думал. — Драко, а ты мечтаешь о чём-нибудь? — подала голос Паркинсон, бессмысленно разглядывая исписанный свиток в течение нескольких минут. — Да. Лишиться возможности выбирать, — Драко не постарался даже поднять на неё глаза. Это было не её дело. Да, иногда он мечтал — и что с того? Например, когда-то Драко хотел стать тем, кем его растили с пелёнок, очередным аксессуаром из священного списка, двадцать девятым по счёту. Таким, каким его хотели видеть, каким он должен был увидеть себя: наследником, мужем, отцом следующего поколения Малфоев — в идеале от Гринграсс, но ему подошла бы и менее породистая кобылка. В позапрошлом году отец заговаривал в том числе о старшей из двух дочерей младшего из Розье, будто хотел вернуть фамилию в исконное, французское лоно. Ох. Драко был так наивен когда-то. Сейчас он не мечтал ни о чём. — В каком смысле? — Ты не поймёшь, — тут же ответил ей Малфой. — Выбор даёт возможность импровизировать, — заупрямилась Пэн, задев его ногу своей. Он посмотрел ей в глаза и, выдержав паузу, сказал: — Зато его отсутствие упраздняет необходимость думать. — Закончили? Было познавательно, спасибо, — одёрнул их Теодор, откинувшись на спинку дивана. Он закинул ногу на ногу и не без интереса посмотрел Драко в глаза, прежде чем пихнуть Паркинсон под лопатку. — Нотт! — огрызнулась она и разорвала зрительный контакт с Малфоем, повернувшись к Тео. — Да? — улыбнулся Теодор. — Ты ужасный, ужасный, ужасный человек, — преувеличила Пэн в своей естественной манере гиперболизировать сказанное. Драко посмотрел на неё с интересом, наперёд желая узнать, продолжит ли она свою речь, но Паркинсон стушевалась и под его, и под взглядом Нотта. Она показала средний палец камину, обращаясь к ним обоим, и продолжила всматриваться в лист пергамента. Над головой Драко пролетел бумажный самолётик, и молодая девушка на другом конце гостиной, получив записку, громко послала очередного ухажёра в глубины Запретного леса. Драко обернулся через плечо, Астория взглянула на него с дежурной улыбкой. Она была красива. Гринграсс была красивой, хотел он того или нет. Кольца её волос, поддерживаемые заклинанием из обязательного списка мадам Малкин, аккуратно ложились на её выпуклые ключицы; оголённые тонкие запястья и пальцы, одетые в аккуратные — некоторые из них безусловно были гоблинской работы, подумал Драко, — кольца на удивление выглядели естественно; её скулы — ох, ими можно было резать. Драко подумал, что это нечестно. Она была красивой! По какой причине, спросил он у себя, я не могу влюбиться в неё? Он сглотнул, отвернувшись, а затем взглянул на мыски своих туфель, в отражении которых он видел огонь из камина, вечное слизеринское пламя (огонь в гостиных факультетов, очевидно, тушили, чтоб добавить новых брёвен, но ходили слухи, что огонь в камине факультета Слизерин горел вечным пламенем, («…херовым вечным огнём», — дополнил про себя Драко)). «Какого, блять, гриндиллоу?» Он вдруг заново почувствовал себя нормальным, а затем, вспомнив, кто он, что должен сделать и где находится, понял: это не нормальность, а пульсирующая червоточина — и вновь исчез. Драко растворялся в спальной комнате, на практическом занятии по Трансфигурации, в глазах Гарри. «О да». Драко однажды уже застревал в них, но в тот раз Гарри продолжил смотреть в ответ. // Он успел заострить взгляд на его губах в те доли секунды, когда Поттер моргнул. Малфой готов был отдать сотню галлеонов кому угодно, чтобы оказаться если не вместе, то хотя бы рядом с ним. Почему? Он толком не знал. Хагрид на заднем фоне тараторил что-то невнятное — не то чтобы Драко было до этого дело. Малфой хмыкнул, снимая с головы капюшон мантии. Он опустил глаза, поудобнее устроившись на корне дерева. Гарри на самом деле так сильно пугали дементоры? Интересно, задумался он на мгновение, волнует ли его, что они «показывают» Поттеру? Нет, не волнует. «Да», волнует. Твою мать. Он набрал в грудь воздух и медленно выдохнул. Хагрид предлагал классу абсолютную чушь, и все сделали очевидное — шаг назад. Малфой даже не шевельнулся. Он закатил глаза, когда увидел, что Гарри остался там же, где и стоял. — Естественно, — сказал он рядом находящемуся Гойлу, наклонившись, и тот, не зная, что ответить, тупо пробормотал: — Поттер, — проглотил он звук «-эр» на дно желудка. Тео, стоящий справа от него, закатил глаза и Драко его несомненно понял. Он подмигнул Нотту, прежде чем продолжить наблюдать за представлением. Ему хотелось запустить в воздух хоть что-нибудь — пусть и фейрверк (»!», — подумал Драко), — чтобы распугать весь чёртов загон с гиппогрифами, а затем Поттер поклонился одному из них, и у Драко пересохло в горле. Глупый Хагрид что-то бормотал себе самому в бороду и вдруг неожиданно помог ему сесть на гиппогрифа. Поттер зачем-то переглянулся с ним на мгновение, прежде чем безмозглая скотина, подгоняемая Хагридом, не унесла его за горизонт. Драко не стало дурно, отнюдь нет. «Поттер вернётся назад», — зачем-то подумал он об очевидной вещи. Для Малфоя это значило ровно то же, что и всегда. Ничего. Ни-че-го. Ха! «Что происходит?», — задался он вопросом, но тут же его проигнорировал. Всё было хорошо. Драко что-то ответил Тео, скорректировав его едкий комментарий в сторону Лавгуд. Гарри не возвращался; он слышал, как эхо принесло его радостный крик. Драко сконцентрировал внимание на гиппогрифе, единственном, который предпочёл держаться в стороне. Он был точной такой же, как и другие, и Драко быстро потерял интерес к его поведению: он не копал носом землю и не тёр длинные когти о камни, а внимательно следил за остальным табуном, то и дело ходя из стороны в сторону, когда студенты повышали голос. Малфой не попытался задуматься об этом ни на секунду. Хагрид просвистел, сунув два толстых пальца себе в рот, и Драко скривил губы. Двукрылое чудище спустилось на землю. У Гарри и раньше были растрёпанные волосы, но сейчас он и вовсе походил на чучело. Драко спустился с корня дерева и сделал шаг вперёд. Гарри окружила толпа гриффиндорцев, и он посмотрел на это, изогнув бровь. Других эмоций на лице Драко не было. Он сделал ещё один шаг. Его вдруг начало злить всё, что происходит вокруг. Это было невыносимо. Просто, блять, невозможно. Он вздрогнул, скользнув взглядом по Поттеру. Ему каждый раз казалось, что сегодня он перестанет смотреть в его сторону, но проходило время, и они оказывались в одном классе или на одном поле для квиддича, и Гарри отвешивал ему нелестный комментарий или салютовал в ответ на его взгляд, и у Драко закручивало желудок, а сердце переставало гонять кислород по венам. Его начинало переполнять что-то, что он не хотел бы для себя объяснять (Драко знал, что это любовь, в конце концов, он много читал, но он себе в этом не признавался). И — Мерлин! Он был почти уверен, что дело в гормонах. Абсолютно точно не только в Гарри. — Хватит сверлить меня взглядом, — сказал вдруг Поттер, отделавшись от толпы и шагнув в его сторону. Конечно же Гарри понял, что он намеревается сделать. Было бы странно, если б он не догадался. Поттер обладал тайной магией — он умел читать Драко наперёд и иногда вынуждал его говорить правду, почему-то безоговорочно в неё веря. Хоть кто-нибудь удосужился спросить у Драко, как сильно его бесит Гарри-блин-Поттер? Кинув беглый взгляд через плечо, он заметил, как Тео, почувствовав неладное, дёрнул Гойла за ткань мантии. Гарри нахмурился и поправил очки, съехавшие вниз по переносице, а затем нервно зарылся рукой в волосы, начав судорожно поправлять их, как будто в этом был хоть когда-нибудь смысл. «Интересно, — вспомнил Драко, — Поттер догадывается, кто подарил ему тот суперфиксирующий и так далее гель для волос?» Он вдруг ухмыльнулся или, скорее, улыбнулся. Поттер вопросительно поднял брови, у Драко осталась секунда, чтобы произнести хоть что-нибудь вразумительное, и он, не подумав, негромко, чтоб его не услышали, сказал: — У тебя сегодня волосы лежат очень здорово. У Гарри дрогнул кадык, он отвёл взгляд, а затем заново посмотрел Малфою в глаза. Его щёки, Драко готов был в этом поклясться, порозовели. Гарри не имел права вести себя так рядом с ним; Поттер скользнул глазами по его губам, и Драко сошёл с ума. // — Не против выйти на свежий воздух? — Гринграсс вежливо, кончиками пальцев, дотронулась до его плеча, и Драко, к его удивлению, не вздрогнул. — Без разницы, — сказал он и поднялся с кресла. Драко закрыл книгу и положил её на сидение, коротко посмотрел на Нотта, а затем проследовал за Асторией к выходу из гостиной факультета Слизерин. — Что ты имел в виду? Он не знал и не желал узнавать, о чём именно она спрашивает. Драко предложил подняться на первый этаж, и они молча оказались у колонн, открывающих взор на внутренний двор. Остановившись неподалёку от лестниц, Гринграсс набралась смелости и повторила свой вопрос. — Когда? — был вынужден уточнить Драко, чтобы понять ход её мыслей. — Когда сказал, что любишь меня. — Буквально то, что и сказал, Астория, — соврал он. В конце концов, он никого не любил. По крайней мере, не по-настоящему. Даже… — Ты в этом уверен? — перебила она ход его мыслей. — Да. — Точно? — Я собираюсь отправиться к Чёрному озеру. Ты со мной? — Что? Нет. — Я люблю тебя. Впредь думай об этом чаще, — сказал Драко напоследок, прежде чем сунул руку в карман, ощупывая контрабандную маггловскую пачку сигарет. В коридорах было темно, солнце клонилось к закату, но у него было время в запасе, прежде чем Пивз начнёт повторять искажённое объявление о том, что студенты должны отправиться в гостиные своих факультетов; он крайне удачно имитировал голос МакГонагалл. Драко вышел во внутренний двор и непреднамеренно закатил глаза. Конечно же. Ну естественно, задумался он, прежде чем сумел рассмотреть, что прутья поттеровской метлы погнулись под очень своеобразными углами. Видимо, он опять попытался повторить Мёртвую петлю охотницы «Гарпий», и у него, очевидно, не вышло. — Скучаешь, Поттер? — Заткнись, Малфой, — скрипнул он сквозь сжатые зубы. — Хочешь? — Драко достал синюю пачку «Benson & Hedges» и повертел ею перед мимо проходящим Гарри. Он остановился, подняв брови в немом вопросе. — Я так и знал, что ты куришь, — сказал он, почему-то улыбнувшись. Драко решил проигнорировать его фразу, молча направившись в сторону Чёрного озера. Он слышал, как Гарри, хмыкнув громче обычного, поплёлся следом за ним, иногда стуча древком метлы о выступающие из земли камни. Он остановился в нескольких шагах от воды, его туфли были покрыты мокрой английской землёй и парой водорослей, принесённых со дна дождливой ночью. — Как нос? — спросил Драко, подкуривая Поттеру сигарету. — Мог быть «отлично», не будь ты иной раз придурком, — ответил Гарри, неумело выпуская дым из лёгких. «Иной раз». — Иной раз? — Ты понял, что я хотел сказать. Драко продолжал дышать через нос и заставлять себя не смотреть в его сторону. В голове он тайком прокручивал сценарий, где… то есть… Нет, он не мог так с ним поступить. Он не мог поцеловать Гарри. К тому же — зачем? Любовь не спасает, уверен был Драко, она — болезнь. Он тайком посмотрел на Поттера. Ну и придурок, подумал Драко. «Может, пришло время научить его курить? Мерлин…» Эй. А знаешь?.. Я… Люблю Тебя, — подумал Драко в очередной раз. «Повторяйте это чаще. Тогда-то и разуверитесь». Гарри чихнул, прикрыв рот плотным рукавом квиддичной формы. — Ты ведь не всегда такой. — Такой?.. И какой же? — Иногда тебе нравится проводить время в моей… и в компании людей. Я прав? Вижу, что «да». И хватит хмуриться, Малфой. Тебе это не идёт. А вообще… «… Блять». Драко продолжал молчать. — Ты правда не собираешься возвращаться в Хогвартс в следующем году? — Что?.. — Я слышал, как ты говорил Нотту, что твой отец хочет, чтобы оставшийся курс ты окончил заграницей. Наверное, то есть… Ну… Я не знаю. Ты будешь… Да нет. Нет! Нет… Почему ты… Тебя хотят перевести? — Да, — ответил Драко просто так, не зная наверняка, на что именно он отвечает. Это далось ему легко — соврать Поттеру. Он затянулся и выпустил дым в его сторону. — Допустим. — Дурмстранг? — предположил Гарри. Его смутило, что по инерции Поттер предложил школу, где тёмные искусства стереотипно выходили на первый план, но никто и никогда не задумывался над тем, что диплом из Дурмстранга даёт больше возможностей, к примеру, в английском Аврорате. Им было плевать, их волновала только «тёмная сторона». И Драко, знаете ли, тоже было плевать на его слова. Он хмыкнул. — Это имеет значение? Для тебя. — Вряд ли, а вот для меня — да. — Почему? «Я буду скучать». — Я буду… — он почесал затылок, а затем затараторил: — Знаешь, когда у нас заходит спор, Гермиона настаивает, что нужно выслушивать любую из точек зрений. Твою я, понимаешь?.. Какой бы она ни была, я готов её выслушать, а вот некоторые — не могу. Иной раз я задаюсь вопросом, настолько ли людям комфортно жить в неведение, как им кажется? — спросил Гарри и будто бы сам удивился собственному вопросу, а затем договорил: — С тобой у нас споров, к моему удивлению, нет. В фундаментальных вещах мы сходимся в одинаковой точке зрения. — Ты не прав, — ответил Драко, не будучи уверенным, что понял, о чём говорил Поттер. — Я прав, и ты тоже об этом знаешь. Есть ещё сигарета? — Я так и знал, что ты куришь, — ответил Драко, опустив взгляд. Он отдал ему пачку целиком, мизинцем случайно коснувшись тыльной стороны его ладони. Малфою казалось, что его пульс принялся отбивать сигнал SOS азбукой Морзе, к которой прибегали попавшие в беду магглы (Драко считал, что это было «изобретательно»). Гарри склонилу голову на бок, кинув неуместный в данной ситуации дружелюбный взгляд — как ещё он должен был это воспринимать, чтобы поверить в то, что Поттеру наплевать? — в его сторону и широко улыбнулся. — Всё ещё не злой, — сказал Гарри, в очередной раз повторив слова, которые выговаривал ему в лицо, казалось, уже больше десятка раз. Драко хмыкнул и сказал: — У тебя, знаешь ли, грязь. Вот тут, — он дважды хлопнул указательным пальцем справа от впадины над своей верхней губой и увидел, как палочка в руках Гарри, которой он пытался поджечь сигарету, дрогнула. — Помочь? — уточнил он, прежде чем достать из кармана маггловскую зажигалку и щёлкнуть ей перед лицом Поттера. Он не шевельнулся. Пламя на мгновение отразилось в его очках, и Драко отвёл взгляд. Поттер затянулся. Малфой отошёл в сторону, сделав один, а не два шага влево, и замер. Разноцветные облака заставляли чёрную гладь озера казаться иной. Из Запретного леса донёсся чей-то рык, глухой, но дружелюбный. Несколько птиц, Драко заметил, взлетели, оторвавшись от верхушек деревьев, и направились куда угодно. Ему нравилось, что они до сих пор оставались свободными. В отличие от него и в некотором смысле в отличие от Гарри Потера. Гарри вытер губу рукавом формы и поправил очки. Под его всё ещё, блять, зелёными глазами расползлись синяки, но Драко знал, что у Гарри были друзья, и понимал, что они помогут ему привести себя в порядок, прийти в норму. Ведь так? Да?.. Он забрал сигарету у него изо рта, протянув руку, и сразу же затянулся. Драко повернулся к нему лицом и увидел, как бровь Поттера превращается в знак вопроса, он улыбается, молча закуривает следующую, дышит, вновь проводит рукой по своим волосам, смотрит, смотрит, смотрит на озеро — из-за солнца оно отражается в его глазах, — а затем он вдруг смеётся и… Драко задыхается, он чуть было не задохнулся прямо сейчас. — Хватит сверлить меня взглядом, — перебил его Гарри, а затем повернулся к нему и спросил: — Ты веришь мне? — Не каждый день, — ответил Драко, припоминая несколько «жёлтых» статей из «Пророка» и французской прессы. — Je ne veux pas te croire, mais je le fais, — грудным голосом договорил он. — Расскажешь? — тихим голосом спросил Гарри. Ветер раскачивал углы его воротника в разные стороны, касаясь кожи из-за расстёгнутой пуговицы на форме для квиддича, и Драко ему совсем не завидовал. Он на мгновение задумался, прежде чем ответить: — Мне нечего тебе рассказать. — Я тебе не верю. — Мне без разницы. «Тебе без разницы?» Ему без разницы? Он так просто это сказал, будто верил в свои слова и верил себе — тоже. Будто Гарри подумает, что это правда. Как будто ему, Поттеру, было не всё равно. — Я тебе не верю, — повторил Гарри, и Драко улыбнулся одной из улыбок из своего оружейного арсенала. Это не должно было его ни волновать, ни задеть. Гарри смотрел на него с некоторым упрёком. — Расскажи сначала ты, — ответил Драко, сделав ещё один шаг в сторону. — Что? — Я тебе тоже не верю, — сказал Драко, объясняя свой вопрос, и пожал плечами. Поттер смерил его задумчивым взглядом. — Ты знал, что древние египтяне строили пирамиды таким образом, что их вход должен был быть обращён к Тубан? К так называемой «альфе» из созвездия Дракона, — Гарри поднял глаза к небу и прокомментировал очевидное: — Отсюда её невидно. — И? — Забудь, Малфой, и просто смотри на небо. — Гарри толкнул его кулаком в плечо, откинув окурок в сторону. Он улыбался, Драко улыбнулся в ответ. У Гарри, кажется, сократились мышцы спины, когда его кулак коснулся плеча Драко сквозь мантию. От сигарет першило в горле, холодный ветер навевал смутные воспоминания о плотном лекарственном аромате Больничного крыла, а бледный профиль Малфоя в лучах заходящего солнца почти блестел. Он спросил: — Ладно? И Драко молча, без едкого комментария или неприятной улыбки, поднял голову к небу. В этот раз победа была за Гарри.