Невозможная близость

Два дня. Уже целых два дня, кажущихся Локи бесконечными, Мобиус занят одной только работой. И Локи вынужден заполнять документы, просиживая часы за этим невыносимо нудным занятием вместе с ним. А ночью — что раздражало больше всего — просто спать! Потому что Мобиус действительно слишком устает, а Локи слишком любит его, чтобы чего-то от него настолько нагло требовать, даже если очень хочется. А хочется сильно. Так, что кожа его начинает плавиться сама собой, кровь приливает к члену, а по телу разливается покалывающее желание, стекающее к основанию позвоночника, когда он вспоминает все предыдущие ночи, переживая их в своем воображении снова и снова. Каждая из которых — восхитительно прекрасна. Но самое главное — все это не на один раз. Сейчас все по-настоящему. С Мобиусом все по-настоящему. Чего никогда до этого у Локи не было. Он никогда не думал, что станет настолько зависим от чьей-то близости. Прикосновений. Будет искать чьего-то внимания так сильно и так мучиться от его отсутствия. Но с Мобиусом было по-другому. Все было по-другому. В хорошем смысле. И поэтому сейчас, сидя за столом в архивах напротив Мобиуса, Локи работается с трудом. Если работается вовсе. Ведь все, о чем он может думать — это о том, когда они закончат и пойдут домой, где, как Локи очень сильно надеется, смогут наконец провести время наедине, только вдвоем. Но когда? Такое ощущение, что они сидят здесь уже целую вечность! — Хотя бы попытайся разобраться, — звучит спокойный голос Мобиуса, который быстро поднимает на него взгляд от документа и тут же возвращает обратно, очевидно заметивший, что с какого-то неопределённого момента времени Локи надоело, и он едва ли делал вид, что работает. Локи ничего на это не отвечает, начиная внутренне закипать от недовольства из-за невозможности удовлетворения собственных желаний. Он смотрит на руки Мобиуса, спокойно переворачивающие страницы, и все, чего хочет — переместиться в их квартиру вместо этих дурацких архивов, чтобы эти руки наконец оказались на нем и в нем, где им и было самое место. Может выдать все как есть? Но проблема в том, что он и сказал бы, но не может, сам не понимания почему. Может, от того, что знает, насколько вся эта работа важна для Мобиуса? — У меня что-то не идёт сегодня, — решает соврать Локи, — может, лучше пойдем домой? Там лучше думается. Так сказать, в домашней обстановке. — Знаю, как тебе там работается. Ты не даёшь работать ни мне, ни себе, Локи. А здесь от тебя хоть какой-то толк есть. Локи мысленно выругивается. Мобиус всегда видит его насквозь. Просто поразительно. И до невозможного возмутительно! Нет, он так больше не выдержит! Пусть Мобиус и дальше возиться со своими бумажками, а он больше не может тут сидеть. Где здесь была уборная? Локи встаёт, сцапав со спинки стула свой пиджак, дабы прикрыть им брюки, но не успевает сделать и шага, потому что голос Мобиуса останавливает его: — Локи, сядь. — Но я… — Локи, — звучит уже с нажимом. Несколько мгновений они молча переглядываются. Локи, глядя на совершенно невозмутимый взгляд аналитика, лишь беспомощно открывает и закрывает рот, понимая, что совершенно не знает, что на это сказать — будь то шутливая колкость или нормальный ответ — и от безысходности плюхается на стул обратно, так весь и закипая от возмущения. Молча. А в следующие мгновения Бог с непониманием прослеживает, как Мобиус спокойно встаёт со своего места, обходит стол и, уверенно пододвинув стул с соседнего стола к нему, садится рядом, причем так, что они практически соприкасаются плечами. Локи инстинктивно напрягается. — Ну, где тебе не понятно? — спрашивает все тем же ровным тоном Мобиус, на что Локи пододвигается к столу и старательно делает вид, что задумывается и, заглядывая в материалы дела, пытается сообразить подходящий ответ. Однако проблема в том, что последние пять минут он вообще едва ли пытался хотя бы прочесть написанное, не говоря уже о том, чтобы вникнуть в его суть. Единственное, на что он их потратил, так это на фантазии об их скором, как он надеется, сексе и на попытки придумать можно ли по-быстрому передернуть, сидя в этом дурацком архиве, так, чтобы никто не заметил, иначе еще пару минут, и он сделает это прямо здесь. На глазах у Мобиуса. Что, впрочем, было заманчивой идеей. Внезапно Локи чувствует, как Мобиус кладет свою ладонь на его спину, и как будто придвигается немного ближе, хотя и не уверен, так ли это на самом деле или ему только мерещится, и даже от этого малейшего контакта через пиджак через весь его позвоночник проносится целый табун мурашек. Локи слегка ерзает на месте, соединяет ноги вместе, однако от этой совершенно ненужной, как он понимает позже, попытки скрыть такой несвоевременный стояк становится только хуже. Потому что Мобиус замечает, так быстро скользнув глазами по его брюкам, что будь у кого-то реакции чуть хуже, чем у Локи, было бы трудно уловить. А может, заметил и раньше. — Мне… — Локи скачет глазами по строчкам, пока Мобиус терпеливо ждет ответа, но как на зло в голову совсем ничего не идёт, — мне кажется… Но дальнейшие слова так и замирают на языке, потому что Локи слегка вздрагивает, чувствуя приятные мурашки от восхитительно теплых губ Мобиуса на своей преступно нецелованной им за весь день щеке, и сладостная дрожь проходит через все его тело, оседая прямиком в паху чем-то горячим. — Тебе кажется что? Я все еще слушаю, Локи, — спрашивает Мобиус поразительно ровным тоном, опаляя нежную кожу его щеки своим горячим дыханием, которое начинает пьянить, а само осознание близости заставляет рассудок Локи улетать, и чем дальше — тем сильнее. — Мне кажется, что на пятой странице… я не совсем понимаю, — бормочет он, с радостным предвкушением принимая игру и чувствуя все возрастающее возбуждение лишь от одной близости Мобиуса рядом, такой приятной теплоты его сухих, но горячих и неприлично ласковых губ, лениво мажущих по его щеке, слегка щекоча усами, жара почти соприкасающегося с ним тела, что скрывает пиджак и лишь прикрывает рубашка. — Да? Что там на пятой странице? Ты же знаешь, Локи, я всегда готов тебе помочь. Нужно только попросить. Губы Мобиуса спускаются с его щеки на контур острой скулы, не торопясь скользят к линии подбородка, прокладывая дорожку из крошечных неторопливых поцелуев, и Локи уже сам подставляется под дразнящую ласку чужих губ, сладко дрожит, прикрывает глаза и мычит, почти жалобно, не в силах ничего с собой поделать. С тем, как Мобиус на него влияет. Локи тяжело сглатывает, когда ладонь Мобиуса ложится на его бедро, начинает гладить внешнюю его сторону через брюки, будто бы намеренно обходя место, где Локи хочет почувствовать Мобиуса больше всего. Дыхание его учащается с каждой секундой все больше. — Ну же, Локи, всего одно слово… одно слово, и мой принц получит все, что хочет… — губы Мобиуса продолжают лениво пачкать влажно громкими в тишине архивов поцелуями его лицо, которые с закрытыми глазами становятся еще приятнее. И, когда рука Мобиуса медленно перемещается и касается его уже изрядно натянутого в брюках члена, но застывает на месте, Локи не выдерживает и лепечет: — Да. Пожалуйста. Локи стискивает зубы и едва не давится воздухом, когда чувствует фантастически приятное, нужное, долгожданное давление чужой ладони на свой член, начинающей легонько ласкать его через ткань. — Будь хорошим мальчиком, Локи, — просит Мобиус, проводя подушечками пальцев другой руки по его сомкнутым губам. Поняв, о чем Мобиус его просит, Локи послушно приоткрывает рот, высовывает кончик языка и дразняще проводит им по любимым пальцам, после чего позволяет неглубоко протолкнуть в свой рот несколько фаланг. Без единой толики стыда, только лишь томясь во всевозрастающей потребности и вожделении, все грани которого Локи еще предстоит как следует распробовать, и похоти, которая столь противоречива в его сознании по отношению к Мобиусу, и все же красиво совместима, Локи начинает тихо, но тем не менее старательно сосать их, обильно смачивая своей слюной и изо всех сил пытаясь не представлять на их месте член Мобиуса, чтобы не излиться прямо в брюки от одной только развратной картины, которую так легко представить реальной при закрытых то глазах. Нужно лишь вообразить толстую, красную головку члена Мобиуса на месте его пальцев, вокруг которой плотно смыкаются его собственные губы. И пока Локи безуспешно пытается не фантазировать об этом, едва осознает, как второй рукой Мобиус уже расстёгивает его брюки фирменной марки TVA, постепенно расслабляет пряжку, по-хозяйски ныряет рукой и проводит ладонью по мокрому красноречивому пятну на боксерах Локи, на что Бог беззастенчиво стонет прямо в пальцы Мобиуса, которые легко трахают его в рот. — Достаточно, котенок, — проговаривает Мобиус, и Локи выпускает его пальцы с громким развратным звуком. Рука Мобиуса, гладящая его через ткань боксёров, исчезает, на что Локи разочарованно стонет. Однако Мобиус тут же просит Локи приподняться, чтобы слегка приспустить его белье для большего удобства обоих, и вытащив член из плена хлопка, крепко обхватывает эрогированный орган другой рукой, тщательно покрытой слюной Локи. — Мобиус!.. — Локи судорожно вцепляется ладонями в стол от слишком сильного контакта, слегка царапает, проезжая по деревянной поверхности ногтями, пока большой палец Мобиуса задерживается на его головке, размазывая выступающие капельки предэякулята, и только после начинает медленно гладить вверх-вниз по всей длине. — Мобиус, а если… Ммм! — Локи подносит ладонь ко рту и прикусывает тыльную ее сторону, еще каким-то чудом кромкой сознания тревожась о том, что их могут увидеть или услышать. — О, нет, дорогой, так не пойдет, — Мобиус отстраняет его руку, сплетает с пальцами своей, удерживая на месте. — А если… Если нас… — в сбивающемся дыхании спрашивает Локи. — Не беспокойся об этом, — успокаивает Мобиус и снова целует Локи, чувственно покусывая одними лишь губами его щеку, висок, медленно отводит волосы от лица назад, глубоко зарывается в них пальцами, нежно щекочет усами заветное место под ушком, от поцелуев в которое Локи чувствует, что готов окончательно потеряться, рассыпаться на крошечные кусочки и больше не собраться, если только Мобиус не соберёт его снова. — Мобиус, — уже умоляюще стонет Локи, начиная откровенно вихлять бёдрами в не очень быстро ласкающую его болезненно пульсирующий член руку, отчаянно желая большего. — Локи, милый, мне нравится тебя слушать, но будь все-таки чуть тише, ты ведь не забыл, что мы сейчас не дома? — Мобиус, твою мать, мне уже… — цедит Локи сквозь стиснутые зубы, пытаясь толкаться в слишком, по его мнению, медленно гладящую его ладонь, недостаточно, — мне… мгх…плевать… будь мы хоть в самом офисе Равонны… — Мы можем попробовать и там, — шепчет Мобиус Локи на ухо, — если ты хочешь. На столе или, скажем, диване? Где предпочёл бы сделать это мой принц? — Ммм… на… столе… Локи мысленно чертыхается. Еще бы несколько месяцев назад он бы посчитал все это кошмарно унизительным, а если бы ему сказали, что он будет в такой ситуации, то он бы смеялся очень долго, и сказавший это не факт, что ушел бы живым, но сейчас… Ему все равно. Абсолютно. Просто плевать. Ему слишком хорошо, чтобы вообще думать о чем-либо. Ему до невозможного хорошо от руки Мобиуса, так приятно ласкающей его изнывающий член, от низкого с соблазнительной хрипотцой голоса у его уха, который так любит и от которого всегда так сильно кончает, и порой думает, что сделал бы все, что угодно, о чем бы этот голос не попросил его, не говоря уже о том, когда он переходит на интимный шёпот, от этих контрастно нежных мягких губ, что мокро прижимаются к его щеке, скулам и верхней части шеи, целуя, посасывая, скользя языком по его всегда прохладной нейотуновской сейчас коже… Локи так хорошо и сладко, что он сейчас… он сейчас… еще немножко… пару движений рукой… господи, Мобиус, быстрее… — Отличный выбор, — одабривает Мобиус все тем же низким голосом, но Локи уже едва ли в состоянии слушать и уже забыл о чем его спрашивали. О чем же? Ах, стол… — Знаешь, как бы это было? — продолжает Мобиус. — Я бы дождался, пока Равонна не ушла, мы бы зашли к ней в кабинет, остались бы совсем одни, я опрокинул бы тебя на него, спустил штаны одним рывком с твоих узких горячих бёдер… и оттрахал бы прямо на столе… твои красивые стоны разносились бы по всему кабинету, оглушая все TVA, и я трахал бы тебя в твою красивую задницу до тех пор, пока бы ты не забрызгал все ее бумаги своей… — Блядь, Мобиус, я сейчас кончу, — Локи начинает дышать еще глубже, пока его тело сводит предоргазменными судорогами. — Давай же, милый, — все тот же горячий шепот у уха, но уже ломанный, тяжёлый. — Нет, я… не так…— удается выдохнуть каким-то чудом Локи, — …здесь вообще есть кто-то? — Абсолютно никого, — они резко пересекаются глазами, и Мобиус, кажется, без слов понимания желание Локи, неимоверно быстро убирает ладонь. Локи в мгновение счета соскакивает со своего стула и по-свойски забирается Мобиусу на колени. Расстегнутый до этого пиджак так и норовит соскользнуть с его плеч, но Мобиус машинально придерживает его рукой, накидывает на Локи обратно. Несколько торопливо сильных, жестких движений пахом по чужим коленям, фантастичного соприкосновения с членом Мобиуса, уже давно твёрдого и нуждающегося в своих брюках — и этого хватает, чтобы Локи, обняв Мобиуса за шею, крупно содрогнулся и, задушив ломаный стон в воротнике его пиджака, где особенно сильно пахло им, густо излился в быстро-быстро ласкающую его руку, подогнув пальцы ног от слишком сильного оргазма, что едва ли не вытряхивает из него душу. Мобиус обхватывает Локи руками, плотно прижимаясь грудью к груди. Когда Локи удается разлепить глаза с выступившими на ресницах крошечными слезинками, он понимает, что резко замерший Мобиус, сжав в его объятиях, кончает следом за ним, с тихим, долгим хрипом. Когда дымка оргазма покидает его, Локи все еще продолжает сидеть на Мобиусе, ничуть не смущаясь их перепачканных костюмов. Прислонившись к чужой груди, Локи ничего не может делать, кроме как наслаждаться все еще разливающемуся по телу долгожданному блаженному удовлетворению, впитывать обволакивающее его тепло Мобиуса, вслушиваться в успокаивающее еще гулкое родное сердцебиение под щекой, что не услышишь через стол. — Нам нужно привести себя в порядок, — нарушает через несколько мгновений тишину спокойный голос Мобиуса. — Здесь рядом есть уборная. А потом вернемся и закончим работу. Ну все, Локи, слезай с меня. Сидеть, знаешь ли, не так то и удобно, после того, как мы оба… Локи поднимает голову и дарит Мобиусу одну из своих самых хитрых и при этом предовольных улыбок, словно все произошедшее было именно его идеей. — Прямо в брюки, агент Мобиус? — дразнит Бог. — Локи. — Нет. — Локи! — Не встану. Если только ты скажешь мне, что мы наконец пойдем после домой. Локи лишь елозит, нагло усаживаясь на чужих коленях поудобнее, спускает ноги по обе стороны вниз, и, обняв Мобиуса за спину, снова удовлетворенно прижимается к его груди, не намереваясь отпускать… никогда, пожалуй. — Мелкий чертёнок, ведь все равно получает все, что хочет, — ругается Мобиус, и Локи, знающий, что на самом деле в этом упрёке больше любви, чем реальной злобы, только растягивает губы в улыбке, которую прячет в складках любимого пиджака. — Хорошо, хорошо, твоя взяла, — в конце концов вздыхает он, беспомощно вскидывая и роняя руки. — Так мы идем домой? — мгновенно оживляется Локи, выпрямляясь, в глазах его мелькает радостный блеск. — Да. Так уж и быть. Доделаем все дома. И душ бы все-таки не помешал.

***

— Мне кажется, некоторые уже догадываются, — задумывается Локи, прослеживая взглядом какого-то мимо идущего сотрудника, который мельком бросает на них косой взгляд, когда они выходят из уборной, пока Мобиус как-то слишком красноречиво поправляет галстук. — Ну и пускай. — Мобиус! — Что? — На тебя это совсем не похоже. — Значит ты все еще плохо меня знаешь. Для справки. Отношения в TVA не запрещены, хоть на первый взгляд можно так подумать. Лишь строго ограничены во время выполнения служебных обязанностей. Да и помимо этого — ты поручен мне, Локи. — А как же Равонна? Разве не она распределяет все дела? Ведь в теории она может легко отдать дело обо мне кому-то другому, или все-таки решить удалить меня, и ты не сможешь на это повлиять. — Я ей не позволю ничего с тобой сделать, — твердо заверяет Мобиус, и Локи вдруг останавливается, изумленный этой серьёзностью в его голосе. Мобиус, понимая, что Локи не идёт за ним, останавливается, поворачивается и, склонив голову набок, говорит со снисходительным вздохом: — Кажется, кто-то очень хотел домой. — Хотел, — как-то слишком задумчиво роняет Локи. — Может мне тебя еще за ручку взять, а? Локи? Мобиус подходит к Локи и, мгновенно поменявшись в лице, с беспокойством смотрит на него. — Локи, все хорошо? — с волнением спрашивает Мобиус. — Да-да. Все прекрасно, Мобиус, — отвечает Локи, изображая улыбку. — Локи, это правда, — говорит Мобиус и много значаще сжимает его рукав, слегка поглаживает предплечье через ткань рубашки. — Я никогда не отдам тебя ей, и никому другому здесь. Не позволю кому бы то ни было причинить тебе боль, — негромко говорит он, но обещание все равно остается твёрдым. И Локи совершенно точно знает, что слова Мобиуса — железная правда, идущая от его золотого сердца. Даже если до конца не может в них поверить. Не может поверить, что кому-то как он могло так повезти. Выпасть такое счастье. Локи не знает, что будет дальше. Ни с ним. Ни с этим прекрасным, добрым смертным мужчиной, что от чего-то решил подарить свою любовь, заботу и внимание именно ему, хотя он едва ли заслуживал все это. Тем более от такого хорошего человека как Мобиус. Не знает, что будет с ними обоими. Все, что Локи знает — пока рядом с ним Мобиус, все будет в порядке. И выживать в этом непонятном мире запутанных коридоров, гор скучнейшей документации и недружелюбных охотников, словно так и ждущих, когда он облажается на какой-нибудь миссии, чтобы запрячь обратно за решётку камеры, было куда легче. Ведь насколько бы мрачным, неясным и пугающим не казалось бы Локи грядущее, свет, что излучал собой Мобиус, казалось бы, мог разогнать любые тучи на его пути. И Локи думает, что сделал бы тоже самое для Мобиуса. Потому что впервые в своей жизни по-настоящему любит.