Boot Scootin 'Baby

Ремусу хотелось растаять, наблюдая, как Сириус расправляет плечи, придавая лицу выражение яростной решимости, когда он подносит напиток к своим губам. Очевидно, что этот человек никогда не отступал перед вызовом, он был почти глупым от упрямства, как подозревал Ремус. Это была самая милая вещь, которую он когда-либо видел. — Воу, воу, — сказал он, останавливая руку Сириуса, прежде чем тот успел сделать первый глоток. — Дай мне сделать это по-настоящему . Сириус резко кашлянул и попытался изобразить смех, но Ремус его услышал. Его выдали эти серые глаза, широкие с черными краями, угрожающими поглотить серебряные края. Попался. Дотянувшись до лайма на ободке, Ремус хорошенько выжал его в напиток. Сока было много, он стекал по его руке и попал в небольшой порез возле кутикулы указательного пальца, где он ранее задел колючую проволоку. Он зашипел, уронив лайм в стакан и резко отдернув руку. Глаза Сириуса расширились, он схватил запястье Ремуса и тут же сунул его палец в рот и осторожно, почти невинно слизнул с него лайм, аккуратно проведя языком. Ремус стоял ошеломленный, когда его выпустили изо рта. Он… Губы Сириуса блестели. Как Ремус не вышел из себя прямо тогда, было одной из величайших загадок жизни. — Тебе лучше? — Ага… спасибо, — прохрипел Ремус, чувствуя себя оторванным от своего тела. — Давай же, попробуй. Сириус отпустил запястье, кожа Ремуса горела там, где только что была его рука. Взяв в руки свой лайм (на этот раз левой), он боролся с дрожью, чтобы получить тот самый напиток, который ему нравится — острый и соленый, с легким намеком на жжение и сладкий. Что-то такое же по вкусу, как Сириус. Ты так хорошо выглядишь в том, что осталось от этих синих джинсов. Капля меда на деньги, так и должно быть. Лучший шум, который я когда-либо найду Я немного пьян от тебя И трудно дышать в летнее время Глаза Сириуса затрепетали, а рот обхватил соломинку, и он сделал свой первый глоток, кадыка дернулся. Он издал тихий звук, Ремус едва мог разобрать музыку, но чувствовал, как пол упал из-под ног, звук проник прямо в его сердце, поразив его, словно физическая сила. Брось в мой огонь маленькую вишневую бомбочку. Боже всемогущий Сириус сделал второй глоток, на этот раз глубже. Его глаза распахнулись, он медленно сглотнул, улыбка скользнула по его губам, когда он поставил напиток. Ремус не сдвинулся ни на дюйм, забыв о своем напитке в руке. Его тело не могло сосредоточиться ни на чем, кроме как дышать и не потерять сознание. — Что это? Ремус сглотнул, сделал неуверенный глоток и ничего не почувствовал . Потому что это были не вишня, табак или хлопья соли, которые остались нетронутыми в уголке рта мужчины. — Лучшая текила Мексики, Топо Чико, соль и, конечно же, лайм. — Чисто, просто и вкусно, — промурлыкал Сириус, делая еще один глубокий глоток. — Думаю, так же, как и ты, можно рискнуть. — Тепло в груди Ремуса не имело ничего общего со знакомым жжением от алкоголя. — Думаю, тебе придется это выяснить. Оттолкнувшись от бара, Сириус шагнул к Ремусу. Ему некуда было отступать, стена прижималась к его спине, но Ремус даже не мечтал сдвинуться. Устроившись прямо между его коленями, рука Сириуса легла на бедро Ремуса, опираясь на ладонь. — Думаю, я так и сделаю. Неужели он… он действительно зацепил эту красавицу? Он решил, что попытает счастья, просто чтобы узнать, так или иначе. — Не хочу украсть тебя у твоих друзей, сладкий. — «Боюсь, если ты подойдешь ближе, я смогу не отпустить тебя.» — Не волнуйся о них, — сказал Сириус, стряхивая соль с губы Ремуса и облизывая ее. — Я сказал им, что хочу найти себе ковбоя. Ремус ухмыльнулся. — Нашли что-нибудь, что вас заинтересовало? — Хм, есть один… — задумчиво сказал мужчина, проводя свободной рукой по волосам, падающим ему на лоб. — Вообще-то, я заметил его, как только вошел сюда. Однако, потерял терпение, ведь он даже не хотел со мной потанцевать! — Его нижняя губа пухло оттопырилась, а пальцы ног Ремуса сжались от необходимости тут же вонзить в нее зубы. И, Господи, у него потекли слюни. — Может быть, ты не дал парню достаточно времени, чтобы набраться смелости и подойти к такой миленькой маленькой штучке, как ты? — Дыхание Сириуса сбилось, и Ремус почувствовал, как его рука дрожит. — В любом случае, похоже, ты прекрасно справился. Есть из чего выбрать. Сириус накрутил на палец скользкий от масла локон, изображая что-то близкое к невинности. — Что-то мне подсказывает, что ты мог бы их всех переплюнуть, Ремус. Заставь меня забыть о них, о том, как они меня вращали, трогали, ощущении их рук… Ох, и его провоцировали. — Я мог бы заставить тебя забыть многое, когда ты будешь в моих руках, Сириус. Я не сомневаюсь. Сириус оттолкнул ногу Ремуса, переминаясь с ноги на ногу. Он провел рукой по затылку и облизнул губы, прижавшись лицом к Ремусу. — Ну, чего же ты ждешь? Пригласи меня на танец, ковбой. — Похоже, это ты меня приглашаешь, дорогой. — И когда Сириус нетерпеливо фыркнул и выбил стакан из рук Ремуса, он усмехнулся. —Ох, ну как я могу отказать тебе, детка? Сириус растянулся в победной ухмылки, схватил Ремуса за руку и повел их в противоположную сторону от бара. — Ты не можешь, это действительно невозможно. Я бы извинился, но, мать мою, нет. Ремус радостно последовал за ним, тепло его ладони прожигало кости. Если бы это было все, что он получит сегодня вечером, рука Сириуса и танец, этого было бы достаточно. Потрясающая вещь, которую он мог бы спрятать и воспроизводить перед сном. Он увековечивал бы этого человека со звездами у ног, пока его имя не превратилось бы в созвездие, мерцающее над его головой. Найдя небольшое место на пустом краю круглой танцплощадки, Сириус выжидающе ухмыльнулся ему. «Твоя очередь» было ясно в его глазах. Ремус протянул руку и целомудренно поцеловал ее тыльную сторону, когда рука Сириуса скользнула в его. — Можно ли мне пригласить тебя на танец, милая? Сириус кивнул, застенчивая улыбка тронула уголки его губ. Да, это определенно был румянец. Не осталось больше никаких резервов, терпения или сопротивления. Потому что звездный человек был у Ремуса. И если бы он добился своего, он бы никогда его не отпустил. Что-то в нем лопнуло, как резиновая лента, и затем он притянул к себе Сириуса. Рука легла на его хрупкую талию, а другая на плечо, его прикосновения были теплыми, как летние ночи, глаза под вращающимися огнями, похожими на мерцание далеких звезд, галактики. Взяв запястья Сириуса, Ремус обвил их вокруг его шеи. Он притянул брюнета ближе, ладони скользнули по вырезу на его талии и легли на упругую задницу. Это конец. Они сочетаются друг с другом именно так, как он себе представлял. На самом деле, даже лучше. Сириус подошел как раз к изгибу его шеи, чтобы горячее дыхание касалось чувствительной кожи Ремуса. Кончики его пальцев скользнули по коже Сириуса, пройдя по двум ямочкам по обе стороны от его позвоночника, где его большие пальцы идеально расположились. Как будто они созданы для того, чтобы быть там. Сириусу пришлось поднять голову, чтобы посмотреть Ремусу в глаза, настолько, что он обнажил горло в живописной дуге. Это было идеально – он был идеален. На мгновение все, о чем Ремус мог думать, — это оставаться в таком состоянии. Сириус, казалось, тоже был доволен этим, с отстраненным и ошеломленным выражением лица закручивая пальцы за головой Ремуса. Это было самое странное чувство – как будто он всегда держал его в руках. Каким-то образом они уже встречались раньше. Не имело значения, что между ними был океан, целая жизнь, протекавшая параллельно друг другу. Их пути пересеклись, несмотря ни на что, и у Ремуса было странное подозрение, что эти линии будут размываться до тех пор, пока одну невозможно будет отделить от другой. Они прижались друг к другу, вровень и прорези, и Ремус почувствовал облегчение. Он никогда не чувствовал ничего подобного. Знал, что никогда не сделает этого ни с кем другим — знал это, хотя и не понимал почему. Началась следующая песня, что-то сладкое и низкое. Что-то, к чему они могли бы переместиться, прижалось очень-очень близко, без сантиметра между ними. Затем Ремус передвинул их, покачиваясь вперед на подушечках ног и раскачивая назад. Вперед, раз-два и назад, три-четыре по маленькому кругу — дело простое, потому что достаточно было, просто присутствия Сириуса. Пусть он исчезнет, черт с ним Позволь мне провести пальцами по твоей спине Давай перейдем шепотом, давай вообще не будем говорить Детка, оставь мою футболку в коридоре. Сириус чуть споткнулся, и руки Ремуса нашли его бедра, чтобы удержать его. — Попался, — пробормотал он Сириусу на ухо. Его большие пальцы лежали прямо на джинсовой юбке, низко, почти свисающие с бедер, и успокаивающе массировали гребень костей. У Сириуса перехватило дыхание, руки сжались вокруг плеч Ремуса, он становился податливым под его прикосновениями. Он уже блядски течет от него. — Попал именно туда, где я хочу тебя. — Тогда не отпускай меня, ковбой, — сказал Сириус тихим голосом. Ремус улыбнулся, поднял его за талию и поставил себе на ноги. — У тебя нет не единого шанса. Двигаясь навстречу им обоим, руки Сириуса крепче обняли его, пальцы дразнили кудри на затылке. Сириус вздохнул, довольная маленькая вещь, что вызывала что-то электрическое в груди Ремуса. Это было правильно, более правильно, чем все, что ему когда-либо удавалось делать раньше. Заставить Сириуса чувствовать себя в безопасности в его объятиях, вот и все. Как игла в стоге сена Детка, мы вспомним, что делать. Чтобы заглушить каждое отвлечение Пришло время сделать это — Как ты? — спросил Ремус, прижимаясь губами к виску Сириуса. — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя забыть? Сириус отстранился и улыбнулся ему. Руки на шее Ремуса начали серьезно расчесывать его кудри, острые и восхитительные ногти касались его затылка. Да, подумал он, хочу заставить тебя делать это чаще. Тихий, низкий звук вырвался из его горла, и глаза Сириуса потемнели. — Ты определенно прилагаешь к этому большие усилия. — Скажи мне, маленькая звездочка, — прошептал Ремус, прижимая руки к своду спины Сириуса, пока они не сжались так сильно, что он едва мог дышать. — Что мне нужно сделать, чтобы заставить забыть тебя? Я сделаю что угодно, чтобы ты думал только обо мне. Ремус почувствовал это — наполовину убежденный, что ему привиделось. Сириус приблизил бедра к паху Люпина и потерся, всего на секунду. Комната вокруг Ремуса расплывалась. Рот Сириуса открылся и закрылся, глаза почти закатились, когда руки Ремуса коснулись чувствительной полоски кожи под подолом этой проклятой мини-юбки. Он сместился ровно настолько, что его большой палец коснулся изгиба задницы Сириуса – факт, который они оба остро осознавали. Между ними распространился жар, нарастающий, как лесной пожар. — Ремус, — тихо выдохнул Сириус, наклонившись вперед. Твердый и, несомненно, готовый к большему. — Только ты. Черт, я думаю только о тебе. — Его ноги покрылись мурашками под руками Ремуса. — Вот и все… — убаюкал его Люпин, прижимаясь губами к виску Сириуса. Самый удачливый ублюдок в этом месте — он вне конкуренции. — Ты такой милый, когда тебя побеждают. На самом деле, ты особо не сопротивлялся. — Блядь, Ремус, — дрожащим голосом произнес Сириус, обмякнув в его руках. Обе его руки были в волосах Ремуса, голова плотно прижалась к его плечу, и он едва мог смотреть ему в глаза из-за того, как плотно он прижимался к изгибу его шеи. — Где ты научился так говорить? Ты что-то вроде Казановы? Я не хочу отпускать тебя сейчас, детка Нет, не сегодня вечером Я просто хочу любить тебя, детка Так что давай просто закроем глаза Ремус ухмыльнулся, поднявшись по наклону задницы Сириуса и зацепившись большими пальцами за пояс юбки. — Нет, просто самый удачливый ублюдок в этом чертовом мире. — Может быть, если ты продолжишь правильно разыгрывать свои карты, — промурлыкал Сириус, сжимая в кулачки его кудри и используя это, чтобы опустить Ремуса к себе. Боже, его рот — эти вишневые сладкие губы... — Это вызов, детка? — Сириус издал сдавленный звук, и уперся бедрами в пах Ремуса, — О, тебе это нравится? Моя дорогая куколка, ты очень красиво сидишь у меня на руках. Сириус громко застонал, позволяя шее откинуться назад. — Ты сражаешься нечестно. Дай мне шанс, вести себя так, будто у меня еще есть хоть капля силы воли. Сердце Ремуса застряло прямо у него в горле, сердцебиение ускорилось галопом, жар и жужжание нервов. Низкий пульс ниже пупка был устойчивым и тянул его вперед, гоняясь за новыми. Победа была так близка, что Ремус чувствовал ее вкус. По вкусу она напоминала вишню.