***
Днём ранее. Дурацкая мантия путается в ногах, вместо того, чтобы развиваться за спиной, маска давит на лицо сильнее, а руки более не могут держать палочку. Кто-то врезается в неё с невероятной силой, валит на землю. В грязь. Девушка быстро реагирует, мимолётным движением задвигая палочку в ножны на запястье, и занимает главенствующую позицию. Она сидит верхом на каком-то ирландце возраста примерно её сестры. Астория заносит кулак, но руку перехватывают и пытаются опрокинуть её саму, она лишь прерывисто выдыхает, полосует по лицу парня ножом, что уже был зажат во второй руке. Противник не сдаётся, только жмурится от режущей боли и бьёт наотмашь. Астория отклоняется, а потом бьёт клинком в область живота. Не уверена, что именно задела, но надеется, что что-то жизненно важное. Парень издаёт сдавленный крик, отпуская запястье девушки, и прижимает обе свои руки к месту ранения. — Мальчишка, — фыркает Гринграсс, поднимаясь на ноги, пошатываясь. Она оглядывается по сторонам, чтобы оценить масштабы. У армии Северной Ирландии дела обстоят гораздо хуже, что не может не успокаивать. Пожирателей на равнине сейчас преимущественное количество, от противника остались лишь единицы, сражающиеся до последнего, насмерть. — Напоминают гриффиндорцев, м? — раздаётся за спиной весёлый и уставший голос, от которого Астория вздрагивает, — Тише, тише, дыши. Ты замочила того беднягу. — Салазар, я потеряла тебя из виду ещё в первые полчаса, — с выдохом облегчения отвечает девушка, стягивая маску дрожащей рукой. — Я практически всё время провела у берега, обороняя эскадрилью. Яксли не дал возразить, ну, ты и сама знаешь, — Паркинсон коротко прижала подругу к себе, так же снимая маску. Астория уже хотела сказать что-то забавное для разряжение обстановки вроде «Всё, по домам?», когда вдалеке послышался взрыв. Она перевела взгляд на брюнетку, но та уже бежала в направлении звука через портальные дыры, таким образом преодолевая по несколько метров за шаг. Девушке ничего не оставалось, кроме как последовать за ней.***
Раз. Два. Три. Сколько ещё он будет вдалбливать её голову в огромный острый булыжник – неизвестно. В какой-то момент тело перестало слушаться хозяйку, Астория начала чаще спотыкаться, ронять палочку. В конце концов, заметив истощение волшебницы, вражеский рядовой, не прикладывая особых усилий, использовал Экспелиармус, а потом поволок её в сторону от основных событий. Они прошли-проползли пару десятков футов, прежде чем наткнулись на расколотый камень высотой с человека. Мужчина грубо запустил руку в длинные волосы волшебницы и запрокинул её голову, скалясь. — Давай проверим, после скольких ударов твой череп треснет, taibhseach? Все мысли выбиваются первым соприкосновением с камнем, сменяясь острой болью. После каждого удара мужчина рассматривает лицо девушки, приговаривая о том, как красиво будет смотреться открытая черепно-мозговая травма на ней, как её сердце остановится, дыхание прервётся, и глаза навечно закроются. Что за садистская хуйня? От очередного «поцелуя» с булыжником в ушах звенит, а по горлу поднимается желчь. Астория успевает только разомкнуть губы, чтобы избавиться от рвоты, как перед глазами темнеет и она отключается с ниточкой слюны на подбородке.***
— Авада-Кедавра! — никогда она ещё не принимала решения так быстро. Минус один противник. Минус один мудак. Паркинсон подлетает к подруге, что лежала без сознания с разбитой головой и приоткрытым ртом. Скорее всего, сотрясение третьей степени. О, Мерлин. Она быстро переворачивает девушку на бок, открывает ей рот и пальцами начинает убирать рвотную массу. Если не сделать этого быстро, Астория может задохнуться. Вторая волна сражения наконец утихает, только вдали поля виднеются редкие схватки. Пэнси сидит, облокотившись спиной об окровавленный камень и поглаживает голову всё ещё бессознательной Астории. Это была самая долгая «командировка» за последние полгода. Пожиратели должны были быстро управиться с побережьем Козвэй-Кост, уничтожить флот противника частично с воздуха, частично – наземно. Они прибыли разными отрядами, лишь один из которых добирался на паре кораблей, как раз тот, в котором состояли Паркинсон и Гринграсс. Этот день не должен был быть таким долгим. Но он был. С тихим стоном Астория открыла глаза, оглядываясь по сторонам и натыкаясь на внимательное выражение лица подруги. — Жива? — Жива. Только голова гудит. И рот бы прополоскать, — девушка приподнимается, кивая на труп мужчины сбоку, — Ты постаралась? — Разумеется, — Пэнси легонько похлопала по плечу раненой, — Встать можешь? Пора уходить. Астория начала подниматься, одной рукой упираясь в голеностоп Паркинсон, другой – в землю. Когда она встала на ноги, голова закружилась и она пошатнулась. Вторая девушка быстро среагировали, подхватывая её. — Надо показаться Яксли, — сказала она, покрепче обхватывая спину подруги. Гринграсс приняла помощь, и они медленно начали двигаться к берегу.***
Тучи сгущаются, и начинает капать мелкий мерзкий дождь. Девушка стоит босыми ногами на асфальте, выпуская дым изо рта, ловит лицом капли с неба. Она замученно вздыхает, тушит сигарету о бетонную стену и просовывает ступни в туфли. Пора возвращаться. С минуты на минуту начнётся следующий поединок. С захлопыванием массивной двери пропадает приятный запах свежего воздуха, сменяясь затхлостью помещения. Девушка направляется в своеобразную гримёрку, по пути стряхивая с себя плащ. У зеркала поправляет помаду, часть которой осталась на фильтре сигареты, и причёсывается. Что ж, дольше тянуть не получится. Со стороны трибун видно, как распахиваются металлические блестящие двери. Из них шагает худая аристократка, рост которой придают лишь каблуки. Она прикладывает к горлу волшебную палочку, чтобы её было слышно из каждой части здания максимально отчётливо. Завораживающим голосом, но с пустыми глазами она говорит: — Приветствую всех собравшихся. Для тех, кто впервые посещает нас – меня зовут Персефона Паркинсон, и вы попали на еженедельные бои без правил. Суть мероприятия заключается в том, что бойцы разных категорий, статусов и полов будут драться до тех пор, пока не выбьют из противника сознание, — брюнетка имитирует шёпот и прикладывает к лицу ладонь, словно делясь какой-то тайной, — Ну, или до смерти, — прежний тон голоса возвращается, — Разумеется, чем серьёзнее повреждения оппонента, тем большую сумму заработал второй волшебник. По залу прокатывается волна аплодисментов и довольного улюлюканья, когда зрители слышат последние слова Паркинсон. Люди, вероятно, самые странные и неясные существа Вселенной. Им доставляет удовольствие наблюдать, как одни особи их вида жестоко разделываются с другими, не всегда подходящими по силам и опыту. Они даже платят баснословные деньги лишь за то, чтобы увидеть воочию, как другого человека пытают, избивают, насилуют или убивают. Невообразимо. Человеку нравится смотреть со стороны, как кто-то один одерживает вверх над вторым – слабым, унылым и потерянным. Зритель будет упиваться чужим горем, злорадствовать, в то же время поддерживая «обидчика». Но никто из этих смертных обывателей, прячущихся за банковскими купюрами и спинами им подвластных, не будет столь же уверен на поле битвы. Каждый из них будет напуган и сбит с толку, они попытаются откупиться или сбежать. В этом и есть разница между лудоманом-букмекером и предметом ставок. Тот, кто сейчас стоит в центре зала со сбившимся дыханием, под взглядом сотен людей, расположившихся на овальной возвышающейся трибуне, будет бороться. Этот человек будет барахтаться в сливках, пока не сделает масло и не вылезет из банки. И пусть он утонет в своих попытках, но он будет знать, что не сдался. Пэнси обводит взглядом публику, внутренне кривясь. Не будь эта «должность» единственным способом видеть его, её бы самой здесь не было.***
Упираясь ладонями в раковину, поднимает взгляд на зеркало. Спутанные потные волосы, по лицу размазаны кровь и грязь. Осторожно прикладывает два пальца к ране на голове, морщась от боли. В очередной раз полощет рот в попытке избавиться от неприятного привкуса желчи. Чистить зубы нет сил, но надо хотя бы обработать все порезы и выпить обезболивающее. Астория садится на закрытую крышку унитаза, с помощью Акцио берёт вату и дезинфицирующее средство, начиная с самой серьёзной раны, плавно переходя к остальным порезам в свободных от одежды частях тела. Накладывает заклинание чистоты, не сравнимо с полноценным душем с мочалкой, но сейчас хватит и этого. Глотает больше необходимого количества таблеток от головной боли и шаркает по направлению к кровати. Скидывает мантию, портупею, штаны со множеством карманов и ботинки прямо на пол, оставаясь в футболке и нижнем белье. Астория заваливается в постель с единственным желанием поскорее уснуть. Стук в дверь усиливает пульсирующую боль в голове. — Асто… Кхм, Мисс Гринграсс, с Вами всё в порядке? Я могу войти? — Нет. И передай остальным, чтобы даже не поднимались на третий этаж. Я очень устала, но если кто-то потревожит мой покой – соберу последние силы и убью. До завтра, Грейнджер, — отнимая палочку от горла, заканчивает девушка и всё-таки засыпает.