Это не мои чувства

Блестящий под светом высокого солнца снег заставлял жмуриться взволнованную толпу. Тем не менее, все взгляды внимательно следили за происходящим. В центре площади находилась виселица, безвозвратно повлиявшая на атмосферу зимнего дня. Ожидающие своей смерти силуэты замерли, весь мир будто замёрз подо льдом холодного месяца. Гробовая тишина охватила народ. Из их печальных, серьёзных лиц выделялось одно. Мужчина в форме, что держался поодаль, смотрел на всё через призму отчаяния и вины. Его лицо невозможно было разглядеть, казалось, даже в близи, а перед глазами только суровая петля, не пощадившая ещё никого, кто стоял на этих досках. На бездвижные тела людей рядом безликие палачи надевают мешки. Вскоре вокруг тоже темнеет, шею сдавливает верёвка. Перед глазами пролетает вся жизнь, странно смазано, рассеяно. Сознание принимает свою смерть и пол пропадает из под ног. Он чувствует на себе взгляд того мужчины. Под хруст петель, что удерживали доски, Мэлс просыпается. Парень делает вдох за вдохом, с каждым последующим усмиряя панику. По вискам неприятно течёт пот, покрасневшие глаза слезятся. Это и не близко к его первой реакции на страшный сон. Повторяющийся кошмар преследует его с детства и стал уже обычным явлением. Будучи подростком, Мэлс порой боялся ложиться спать. Один раз его даже увозили на скорой в больницу с облупленными стенами и твёрдыми койками с подозрением на галлюцинации или сильный жар. Специфичного опыта пребывания в мрачной палате ему хватило надолго. Кошмар снился чаще всего после напряжённого дня, а стресса Мэлсу, безусловно, было достаточно. Жизнь в коммунальной квартире, хоть и имела свою романтику, сильно потрепала его и Кима. Соседи - уже не соседи, а, считай, родственники. А как известно, каждый родственник "имеет право" на воспитание детей в семье. Когда его отец уехал на службу, внимание со стороны сожителей, конечно, было к месту, но втирание мнений в ребёнка сыграло плохую роль в его самореализации. Часто в комнату братьев Бирюковых наведывалась тётя Надя, быстро устанавливая свои правила. Она была хорошим человеком, Мэлс считал её во всём правой. Проблема в том, что принципы Надежды заставляли Мэла менять себя, подстраиваться под общество. Поэтому Мэл находил себя каким-то неправильным. Его пугали мысли, которые рождались в его голове холодными вечерами. Поговорить об этом было не с кем. Мэлс поднялся с кровати и отправился на кухню. В тот же день он решил всё-таки сходить на Бродвей по приглашению Полли. К тротуару подъехала красная машина с открытым верхом и кожаными белыми сидениями. Бирюков в это время крепко держал за ворот жёлтой рубашки парня, что нагло нарушил его личное пространство. Мужчина за рулём выглядел также неправильно, как и вся компания стиляг, что проводили время на Броде. Зачёсанные назад волосы, удерживаемые блестящим лаком, треугольные чёрные очки, клетчатый голубой пиджак поверх розовой рубашки. И, конечно, крашенный пёс. Мэлс окинул его взглядом. Фред снял очки, здороваясь с друзьями. Тогда Мэл узнал его. Он вспомнил свой кошмар, ослепляющий свет солнца и виселицу, а вдали, сквозь пятна людей, он разглядел знакомое лицо. Мэлс ослабил хватку, дав парню с модной причёской отойти от него. Теперь он не сводил глаз с Фредди. Тот, в свою очередь, вышел из автомобиля, здороваясь с подружками. Мэлса удивляла их близость. Фред каждую из чувих поцеловал в щёку, а то и в губы, но те всё равно смотрели на него любящими глазами. Фёдор кинул быстрый взгляд на Бирюкова, затем вернувшись к стилягам, но что-то потянуло его обратно. Он снова осмотрел Мэлса с ног до головы, и его улыбка медленно сошла с лица. Парень казался до жути знакомым, но не хотелось признавать, что Фред может в лицо знать какого-то жлоба. Феде кошмары не снились, он не слишком-то нервничал - поводов не было. Снились ему добрые сны про Петербург, зиму, дворцы и площади. Мужчина, которого так напоминал Мэлс, часто был в его снах. Вместе они были на праздниках, в гостях друг у друга, конечно, только во сне. Они встретились взглядами. Казалось, оба не слышали толпы, машин - всё словно за белой пеленой. Фред улыбнулся уголком губ, задерживаясь взглядом на его голубых радужках. Мэлс немного наклонил голову и прищурился. Карие глаза напротив, в нескольких метрах, блеснули до боли в груди знакомой искрой. У Феди пробежали мурашки по рукам от нарастающего ощущения дежавю. Как будто вспомнил что-то, что было давно-давно; туманное, плоское воспоминание. Холст всплывших в памяти эпизодов красной нитью пронизывал Рылеев Кондратий, чьё имя он слышал не только на уроках истории, но и в собственной голове. Стиляги, окружившие Фреда, с лёгкой улыбкой смотрели на парней. Фёдор тоже насмешливо улыбнулся в лицо Мэлса, дабы окружающие не подумали чего лишнего. - Фредди, - начала говорить Полина, приобняв его по-дружески. У Мэла закружилась голова от возвращения к реальности, когда Фёдор Брусницын отвёл взгляд к ней. Он глубоко вдохнул носом и развернулся в противоположную сторону, спешно покидая компанию нарушителей закона. Преображение в стилягу далось Мэлсу нелегко. На дорогую одежду приходилось копить деньги, а лежащие в книге собранные купюры каждый день напоминали, какой он неправильный и не такой, как все. Впрочем, потом ему начало это нравиться. Отец добродушно подшучивал над ним, что являлось не худшей реакцией, которой мог ожидать Мэл. Ким осуждающе смотрел на него, держался поодаль. Бирюков смотрел в зеркало, бережно зачёсывая волосы назад. С каждым движением он всё больше понимал, что нарушает закон, и всё больше презирал этот закон. Парень и сам не знал, почему его неожиданно потянуло к подобным видам самовыражения. Многое накопилось, видимо. Брусницын стал последним толчком, вишенкой на торте. В голове застыл образ Фреда. По его примеру Мэл сейчас делал причёску, а заодно и размышлял о своих снах. Первоначально в его голове лидировала версия о судьбе, вещих сновидениях. Однако вряд ли жизнь Мэла кончится виселицей. Разве что расстрелом, но к чему в предсказаниях будущего такие неточности? Потому новоиспечённый стиляга решил, что обязательно поговорит с Фредом, ведь к прошлому он никак не мог провести никаких нитей. В прошлые жизни он не верил, да и теория эта была не очень популярна. Коктейль-Холл гремел музыкой и бокалами с алкоголем. Танцпол поделился на несколько секций, которые в ходе бурных танцев слились в единую толпу. Все столики были заняты. Встречались свободные стулья, но Мэлс не решался подсесть напротив кого-то, потому ютился в уголке на широком кресле. Выступавший на сцене Фред появился в шумном зале. Он поспешил покинуть зону, что охватывали огни и музыка, почему-то зная, что Бирюкова там не будет. - Хороший вечер, а? - спрашивает Фредди, слегка наклоняясь к вздрогнувшему Мэлу. - Да-да… - универсально отвечает младший, вглядываясь в лицо собеседника. Они ведут простой диалог, в ходе которого Федя садится рядом с Мэлом. Блондин старался помалкивать, ему было стыдно за свою работу, за принадлежность к комсомольцам, но с Фредди всё ощущалось иначе, как будто они знакомы уже сотню лет. Он вспоминал заготовленные с вечера фразы, желая спросить о своих снах. Фёдора необъяснимо тянуло к Бирюкову. Сны его всегда были безобидны, а заблудившийся в них Мэл всегда так красив. Брусницын всю ночь потратил на размышления и, в отличии от Мэлса, пришёл к верному выводу. Идея прошлой жизни показалась ему интересной. За счёт добродушности своих сновидений часто в них проскальзывали диалоги, потому Феде знакомо было имя Кондратия Рылеева. А там уж, учась в институте, несложно вспомнить фамилию известного литератора-революционера. - Будешь? - предложил Брусницын сигарету. Мэл скованно кивнул, уже готовый потянуться за предложенным табаком. Но Фред поднёс зажатую меж пальцев сигарету к его лицу, а Мэл, недолго думая, обхватил её губами. Он вдохнул, как спустя секунду почувствовал чужие пальцы на губах. Они тепло прикасались к его рту, будто случайно. Брусницын непринуждённо смотрел в сторону танцпола, придерживая для друга сигарету. Бирюков робко отпрянул и выпустил дым. Фёдор, кажется, и не заметил ничего неловкого. Мэл пристально смотрел ему куда-то в висок, неясно чего ожидая. - Слушай, чувак, - быстро сказал младший, - мы раньше не встречались? Брусницын поднял брови и повернулся к собеседнику. Мэл опустил взгляд, посчитав свой вопрос глупым. Фред откинулся на спинку кресла и улыбнулся. - А я думал, ты не спросишь, - сказал он, хитро щурясь. Мэлс поднял удивлённые глаза. Лицо напротив чувствовалось родным, до боли дружелюбным. - Мы ведь знакомы? - из-за громкой музыки Мэлу пришлось почти прокричать вопрос. Фёдор, с трудом расслышав собеседника, недовольно огляделся. - Слушай, давай поговорим на вечеринке. Приходи ко мне, там будет потише, - громко сказал Фред на ухо Мэлсу. Мэл расстроился, что не сможет поговорить с Брусницыным в тот же день, но решил не спорить. Он заинтересовано кивнул, легко улыбаясь. Фредди пошарился в карманах, вытащив кусочек бумажки. На ней были аккуратно выведены ручкой номер и имя какой-то девушки. Мэл приподнял брови, а Федя подмигнул ему. - Просто подруга, - как будто оправдавшись сказал Фёдор. Карандашом он написал свой адрес, безжалостно перечеркнув цифры. Мэл вернулся домой ночью и лёг на заправленную постель. Родственники решили не лезть к нему: отец заинтересовано смотрел в след, а брат даже не глянул на него. Уставшие глаза закрывались, и Мэлс вскоре уснул, уже не волнуясь о кошмаре. Его вымотал непривычный шум. Мир сновидений встретил его с распростёртыми объятиями, погружая в туманную пелену своих иллюзий. Перед ним снова открылась заснеженная площадь. В глаза бросился знакомый мужчина, одетый в гвардейскою форму. На его голове красовалась двууголка, подчёркивая высокую должность. Мэлс выкрикнул его имя, приблизился, не чувствуя, как делает шаги, и начал диалог. Между ними разгоралась эмоциональная беседа, по тону более походящая на ссору. Бирюков, совсем не разбирающийся в истории, почти ничего не понимал, толком не осознав, что это сон. Князь, чем-то сильно разозливший Мэлса, был очень упрям. Младший уговаривал его идти, сражаться, очень веря в идею в своей голове. Мэлс был сам по себе. Он ощущал себя как участник мероприятия, но мыслил отдельно, как голос подсознания. Мэл смотрел в его светло-голубые глаза, а в голове вспыхивали тёплые воспоминания, пробирались к самому сердцу. Но это были не его воспоминания, а литератора - Кондратия Рылеева, с которым Мэл никак ранее себя не связывал, а то и не знал вовсе. Теперь Мэлс узнал его так, как не знал никто другой. Разве что только один князь. В голове вырисовывалась занимательная история. Фредди вернулся домой позже, устало опускаясь на мягкую кровать в своей комнате. После встречи с Мэлом Фред только о нём и думал. Он лёг в кровать, глядя в потолок. Брусницын прекрасно знал, что во сне встретит Рылеева, надеясь с ним снова заговорить, но разум не позволял покинуть реальность. - Мэлс… - задумчиво сорвалось имя с губ мужчины. Фред и сам испугался, стиснув зубы. Его ночь прошла напряжённо, почти без сна.