Это не мои чувства

С рассветом Фред уже сидел на полу среди книг в отцовском кабинете. Свет играл лучами, заставляя его недовольно щуриться. - Тебе, может, подсказать что-то? - мужчина собирался на работу: завязывал галстук и искал штаны. - Нет, пап, - быстро ответил Федя, погружаясь в книгу. "История 1820-х годов", что раньше пылилась на полке, теперь стала настоящей находкой для Брусницина. После полудня дом Бруснициных, как всегда, был заполнен молодыми людьми в ярких одеждах. Нельзя было отыскать ни одной пустой комнаты, где не распивали бы алкоголь и не целовались влюблёныши. Фред стоял в прихожей, затянувшись сигаретой. В дверь постучали и Брусницын мгновенно открыл. На крыльце стоял серьёзный как никогда Мэлс. Его ладони были сжаты в кулаки. - Привет, - сказал он с привкусом иронии, слегка пугая Фреда хмурым лицом, - я зайду? Федя отошёл от двери, удивлённо глядя на друга, с долей улыбки на лице, будто это розыгрыш. Мэлс взял старшего за запястье и повёл вперёд, однако быстро потерялся в коридорах большого дома. Фредди, заметив его растерянность, насмешливо улыбнулся. - Пойдём за мной, злюка, - сказал он, направляясь к кабинету отца. Они выгнали оттуда целующуюся пару. Те с подозрением переглянулись и хихикнули, покидая парней. - Чего такой хмурый? - наконец спросил Брусницын, положив тлеющую сигарету в пепельницу. Он закрыл дверь. Про кабинету пролетело громкое эхо замка, ну, или так показалось Мэлсу. Сердце Мэла быстро билось, пульсировали запястья. - Ты бросил нас. Мы проиграли, - уверенно констатировал факт Мэлс сквозь сжатые зубы, - Я помню тебя. Ты стоял прямо там, на площади, пока на меня надевали петлю! - он перешёл на крик, цепляясь горячими пальцами за воротник розовой рубашки собеседника. Фред напугано поднял руки, как будто сдаётся. - Как ты мог?! - шипел уже не Мэлс, а тот самый Рылеев, - У меня была семья… - шептал он, словно сейчас расплачется. Он хотел было ещё добавить что-то язвительное, но Фред подал голос. - Так, так, во-первых - не я предал, а князь Трубецкой, - Фред медленно убирал его руки от себя, - Во-вторых - не у тебя была семья, а у Рылеева. Мы не они. Мэл. Мэ-эл, ну всё. Мэл крепко держал его за воротник. - Нет. Мы всё ещё мы, Сергей, я всё помню. Я помню тебя, - говорил Бирюков, иногда сглатывая странный ком в горле. - Завидую. Мне, чтобы вспомнить, пришлось книги перечитать, - подшутил Фредди, желая остудить пыл друга. Когда попытки убрать от себя чужие руки оказались тщетны, Фред положил свои ладони на плечи собеседника и сделал несколько шагов к центру большой комнаты. Мэлс доверчиво шагал назад, всё ещё печально, разгорячённо глядя в физиономию Фреда, старавшегося держать лицо подальше от парня. Мало ли что. Бирюков практически не сопротивлялся. Он был зол не своей злобой. Это было как приступ, лёгкая истерика. Сергей отпечатался в его голове как надёжный, великодушный и очень близкий человек, но Мэл был расстроен концом этой истории. Это также глупо, как ругать актёра, чей персонаж оказался злодеем. Старший надавил руками на собеседника, чтобы тот сел на диван. Мэл поддался, опускаясь, но воротник не отпустил, из-за чего Фреду пришлось склониться к нему. Напуганный Фёдор и озлобленный Мэлс встретились взглядами. Редко можно было увидеть их такими. Как раз такими они были далеко в прошлом, такими и погибли. Рылеев не оставлял своих идей до самой смерти, был зол на Трубецкого, печален и оскорблён несправедливостью. Сергей Трубецкой, избежав наказания, жил другой жизнью ещё три года, погружённый в собственное чувство вины и бесконечного страха за себя. Позже умер, не слишком-то и волнуясь о смерти. Фред выдохнул, вцепившись в запястья друга. Глаза Мэлса слезились. Пользуясь неловким моментом, который заставил Мэла ослабить хватку, Федя наконец отцепил его пальцы от своей рубашки. Мэлс положил руки на колени, опустив голову. Фред отдалился и присел на журнальный столик. Повисла тишина. - Ты не можешь злиться на меня, - сказал Фредди, - Ты меня не знаешь. Ты только видел князя Трубецкого, но я уже не он. Мы с тобой, - он указал пальцем на них двоих, - уже другие люди. Это всё уже в прошлом, солнце моё, - неожиданно для себя закончил фразу Фред. Мэлс думал, глядя в пустоту. Он не хотел верить, прощаться с воспоминаниями, которые стали уже настоящими. Прощаться с Сергеем Трубецким, являющимся в них центральной фигурой, не хотелось особенно. К его стыду, Фёдор был прав. - Прости, - кратко ответил Мэлс, - Но я… - Но ты? - заинтересованно спросил Фредди с новой улыбкой на лице. У него в запасе было как будто сто миллионов улыбок, среди которых весёлые, грустные, злые и издевательские, искренние и любящие. Фред умел улыбаться глазами. Тогда в них таился тёплый огонёк, маня своим блеском. - Но я скучал, - тихонько сказал Мэл, поднимая к Фреду щенячий взгляд. Он смотрел на брюнета исподлобья, перебирая между пальцев ткань салатовых штанов. Фредди приподнял бровь, почувствовав резкую смену атмосферы. Он прошествовал к шкафчику, достав из отцовского тайника сигарету. - Ты не по мне скучал, а по Сергею, а? - спросил Фред, даже не ждавший ответа. - Но он умер. Как и Рылеев. Эй, да ладно тебе, чувак. Мэлс сжался в комочек стыда и непонятной печали. Его охватили новые эмоции. Теперь хотелось забиться в угол и очень долго думать. Хотелось разобраться. После последнего своего кошмара Мэл уже и позабыл о ясности в голове. - Я как будто это всё пережил, Серёж. - Я Фред. - Понимаешь? - смотрел на него Мэл своими расстроенными глазами, - Фред. - добавил он. Фёдор поджёг сигарету импортной зажигалкой, опускаясь на диван рядом с другом. Мэлс повернул к нему голову, окинув грустным взглядом. У него чуть дрожали светлые ресницы. Фред тоже повернулся к собеседнику. Старший не волновался о прошлых жизнях, искренне считая Трубецкого другим человеком. Рылеев же был его интересом, его вдохновителем, без которого князь своей жизни не видел. Их история заставляла Федю взгрустнуть, но никак не сплетать две жизни. Брусницын не в силах был больше смотреть на Мэлса, который как будто сейчас рассыпется на кусочки. - Ладно, иди сюда, - полушёпотом сказал Фредди, расставив руки по сторонам. Мэл глянул на Федю самым тёплым взглядом, который только мог получится в холодном свете кабинета и упал в его объятия. Он прижался к его плечу лицом, забравшись на диван с ногами. - Ну хватит тебе, - прошептал Фред, глядя на свою руку. Ладонь замерла в сантиметре от волос Мэлса, а Федя думал, нужно ли поддаваться таким нежностям. Всё-таки Бирюкова Фред не знал, хоть в нём и были черты Рылеева. Мэлс робко приобнял Фредди, цепляясь пальцами за ткань его рубашки на спине. Фред прижал его к себе, таки-коснувшись мягких волос. - Мне кажется, мы являемся нами пока помним друг друга. Что, если нам суждено было встретиться? - Мэлс всхлипнул, - Сквозь время я нашёл тебя. Как будто ты изменился, но так сильно мне знаком, что я всё равно вижу именно тебя. И мы оба всё теперь помним. - Вот что-что, а слог твой, Кондраша, это литераторский слог, - усмехнулся Фредди, чуть портя пальцами причёску Мэла. Бирюков сдавленно рассмеялся, крепче обнимая Фреда. Мэлу хотелось расстаять, прижаться к Фреду, чтобы тот никуда не ушёл. Сердце отдавало удар за ударом. Он не заметил, как быстро пролетело время, и в доме стало тихо. - Мэл, - прошептал Фредди, - Мэл, проснись. Мэлс вяло открыл глаза, обнаруживая себя всё ещё в крепких объятиях Фёдора. - Скоро родители приедут, - сказал брюнет. Мэлс подскочил, не имея понятия о времени суток. - Девять тридцать. Прости, что не разбудил. Тебе надо домой? - пробормотал слегка хриплым голосом Фред. Мэлс сонно кивнул, протирая глаза. Ночная Москва горела жёлтым светом гирлянд и округлых фонарей, возвышая тенями бесконечные здания. Дома изредка прерывались на тёмные закоулки. Мэлс сунул руки в карманы и смотрел в потресканный тротуар, делая небольшие, но спешные шаги. Фред шёл ближе к дороге, ступая широко и не отрывая глаз от помятого парня. - Ты до куда со мной? - спросил Мэл, не желая особо напрягать Фреда. - До дома. Мало ли что. Ты же теперь стиляга, - улыбнулся мужчина. - Да не надо, - Мэлс приподнял брови, на что Брусницын только отмахнулся. Федя проводил друга до дома, грустно наблюдая за реалиями жизни в коммунальной квартире. Замусоренный двор выглядел совсем печально, но Мэлс привык такое не замечать. Мэлс подошёл к двери подъезда. - Спасибо, что проводил, - поблагодарил он. - Без проблем, чувачок. Ты прости, что так и не поговорили толком, - сказал Фред и подошёл к Мэлу, уворачиваясь от капель, которые стекали по козырьку подъезда. Мэл ненадолго замолк, но решил всё же ответить, прижимаясь к двери: - И ты прости, что злился. Это глупо. Обсудить ещё успеем. Младший топтался ногами на месте. Ему не нравилось смотреть на Фреда снизу вверх. - Я понимаю, почему ты был… не в настроении, - промурчал Фредди, радуясь примирению. - Ладно. Пока, - неловко попрощался Мэлс. Он открыл дверь подъезда резким рывком, на что Фред удивлённо вскинул брови. Фредди помахал рукой, и Мэл зашёл в дом. - И что за недоделанный Пресли топчется у нашего дома? - спросил папа Мэлса, более увлечённый вчерашней газетой. Мэл нервно сглотнул и только посмотрел на отца невинными глазами, после чего ушёл в комнату. Ким её в ту же секунду покинул.