Бездна

      Итадори сделал неуверенный шаг, с трудом передвигая ногами, парень медленно подходил ко мне:       -Прости меня Мэй. — его добрые глаза были мокрые от слёз, а голос предательски дрожал, — иначе он тебя убьёт.       Вдоль позвоночника пробежалось нехорошее предчувствие. Мозг начал воспринимать происходящее слишком медленно, страх въедался в плоть. В голове всё никак не укладывалось: почему это происходит со мной? Мне хотелось проснутся, очнутся у бабушки дома в Лондоне и никогда не приезжать в Токио. Повернуть время назад и не встретить на своём пути Сатору Годжо, ведь всё началось с него. Испуганные глаза сразу же находят объект своей ненависти. Он сидел на диване, лениво покачивая в своей руке бокал с алкоголем. Рядом с ним, был Гето, откинувшийся на спинку мягкого дивана. Его насмешливый взгляд, впитывал мой собственный страх, наслаждаясь этим моментом. Они все наслаждались этим, пусть и некоторые делала равнодушное лицо, но глаза их выдавали с потрохами. Они упивались моей слабостью.       — Вы все конченые психи! — Моя нервная система попросту не выдержала такого напряжения, и я закричала, надрывая голосовые связки, ударяя кулаками об мягкий ковёр под собой, — ненавижу!       — Поздно, девочка, лить слёзы, — голос Тоджи был сухим и властным, таким каким выносят смертный приговор, — нужно было думать раньше.       — Но я ничего не сделала! — Слёзы градом лились с глаз, размывая перед собой картину застывшего Итадори с ножом в руке.       — Хочешь сказать, мой брат солгал?! — Не принимавший до этого никакого участия Сукуна, подорвался с кресла, коршуном нависая над моей дрожащей фигурой. Его гнев можно было ощутить на ощупь, — какая же ты после этого подруга, свои ошибки спихиваешь на другого. — Мужчина присел на колени, впиваясь пальцами в стальном захвате в мой подбородок, оставляя синяки, глаза напротив пылали злостью, и эта безумная ухмылка на его лице, вбивала последний гвоздь в крышку моего гроба, — своя шкура дороже, пташка?!       — Нет! — Ни капли не задумываясь выкрикнула я, пытаясь отцепится от этого болючего захвата своими дрожащими руками. — Я бы никогда не подставила Юджи!       — Но ты его всё-таки подставила, а теперь трясёшься вся от страха. — Он приблизил моё лицо к себе и со всей серьёзность произнёс в самые губы вполголоса, так чтоб только я могла услышать, — знаешь, что с ним сделает Тоджи?! Он его не просто убьёт, он его живьём закопает, и я ему помочь никак не смогу, — от этого могильного шёпота всё тело сжалось от услышанного, Сукуна не врал, а говорил действительность, — а ты пташка, сможешь. Это целиком и полностью твоя вина и всё что произошло с мои братом сегодня — твоя вина. Если тебе действительно дорог Юджи — прими её.       Слова болью отозвались в сердце. Мне не хотелось в этом признаваться, но Сукуна был прав — это моя вина. Всё через что прошёл Юджи — это была я виновата. Мне не следовало так поступать, нужно было поговорить, разобраться в чём дело. Но, я так была рассержена на Сатору, и его очередную выходку, что просто не думала тогда. И вот чем всё обернулось.       — Если… если это наказание спасёт Итадори, то я готова, — ком стоял в горле, но всё же я смогла проговорить слова перед казнью, — если мои мучения уберегут друга от Тоджи Фушигуро, я готова принять их.       — Умничка! — Он легонька похлопал меня по щеке, отрезвляя от ступора принятого решения. Сукуна переместился мне за спину, прижимая хрупкое тело к своей твёрдой груди, с каждым его действием моя смелость улетучилась с колоссальной скоростью, и я начала сопротивляться, — неужели передумала, пташка?       — Какое будет наказание? — Я не собиралась забирать свои слова обратно, просто страх был слишком силён, и я совсем не спрашивала, что меня ждёт.       — Юджи, объясни девочке про наказание. — дал команду Тоджи Фушигуро.       Оцепеневший от происходящего парень всё молчал, уставившись стеклянными глазами на дрожащую, вытянутую мою руку, что крепко держал Сукуна в своей хватке. Слёзы так и катились по моим щекам. Ещё недавно я думала, что всё выплакала, но теперь, когда я чувствовала тёплое тело за своей спиной, воспоминания былого дня вспыхнули в моей памяти, и я вновь очутилась в своём кошмаре.       — Юджи?! — с нажимом подал голос Сукуна, возле моего уха. — Не сделаешь ты, сделаю я.       — Давайте уже завязывать с этим цирком, — заскучавший Сатору, цокнул языком, ему было в нетерпёж уже увидеть мои страдания. Только я всё еще не понимала причину его намерений, ведь для него я ничего плохого не сделала. Тогда зачем? — Отдай мне девчонку Тоджи, я сам с ней разберусь.       — Да, и как же, позволь узнать?! — Тоджи растянул свои губы со шрамом в похабной улыбки, смотря прямо на меня, от чего я плотнее прижалась к Сукуне в поисках спасения, — смотри, мне кажется ты ей больше не интересен, вон как трётся об Рёмена.       — Пташка просто поняла кто тут настоящий мужчина, — хохот Сукуны, вибрациями прошёлся вдоль моего позвонка.       Паника, отчаяние, всё смешалось в одно безумие.       — Я с ней ещё не закончил, — спокойно ответил он Тоджи, игнорируя Сукуну. — Девчонка отступилась, бывает, я её научу как не стоит делать.       — Не смеши меня Сатору, ты её не смог научить нормально трахатся, сомневаюсь что у тебя вообще хоть что-то получится!       От замечания Сугуру по помещению прошёлся басистых смех мужчин, им было весело, измываться над запуганной девушкой. Смеялись все, кроме оскорблённого Сатору, пытавшегося как-то заткнуть Гето. Юджи, как и парень у окна, никак не участвовали в общем веселье.       — У меня просто не хватило времени! А ты Гето, вечно торопишь события! — Сатору был непреклонен в своих словах, а вот я совсем потерялась в сказанном: получается это был его изначальный план, «научить» меня, а потом кинуть в лапы своему ублюдочному другу?! Я в немом шоке открыла рот. Сказать было нечего, для Годжо, я была всего лишь игрушкой, ничего серьёзного. — Ну? Что скажешь Тоджи?!       Внимание парня переключилось на Тоджи Фушигуро, а мне лишь хотелось провалится сквозь землю от унижения, да вот только руки Сукуны не позволили бы.       В голове не укладывалось: Сатору торговался с Тоджи, не для того, чтоб меня спасти, а для того, что б дальше продолжить свои издевательства. Возможно, я окончательно свихнулась, но я была готова слёзно молить Фушигуро, чтоб он не отдавал меня ему, пусть лучше меня накажет Итадори, это хотя бы будет справедливо, нежели вновь быть куклой для Сатору.       — Я должен отрезать ей палец! — комната полной грохочущего спора, резко затихла после твёрдых слов Итадори. — И никто больше из вас к ней никогда не прикоснётся!       Под звенящую тишину и цепкие взгляды, Итадори сделал уверенный шаг на встречу моего приговора. Глухой стук сердце отбивался от груди Сукуны, его мёртвая хватка, расправила мои онемевшие пальцы, подставляя их под лезвие своего брата.       — Ну что пташка, какой не жалко?! — глумился Сукуна, держа мою правую дёрганую руку, — страшно?!       Я ничего не могла ответить, слова застряли комом в горле. Мне действительно отрежет палец Итадори? Если до этого я не воспринимала случившиеся за правду, то сейчас, в миллиметре от холодной стали, я начала осознавать в какое дерьмо вляпалась.       — Я пойму если после этого ты не захочешь со мной общаться, — обречённо сказал Юджи, прикладывая острую сталь к моему безменному пальцу, — прости меня Мэй…       Оглушительную тишину нарушил мой пронзительный крик. Глаза не верили, тело пыталось вырваться, а палец что когда-то был единым целым с моей ладонью, медленно катился по полу, оставляя после себя кровавый след.       Осознание, когда Юджи одним резким движением, отсёк мне фалангу, доходило до мозга неописуемой болью. От содеянного, у Итадори, нож выпал с руки, и он прижал меня к себе, вырывая от стального захвата своего брата.       Сознание плыло, из открытой раны хлестала кровь. Я совсем не слышала, что шептал мне Юджи, покачивая и гладя меня по голове. И совсем не заметила, как кто-то начал обрабатывать мою травму. Всё стало слишком, и мой мозг просто отключился от пережитого страдания, погружая меня в черноту небытия.

***

      В сознание меня привели лёгкие шлепки по щекам. Расфокусированный взгляд блуждал по высокому потолку, цепляясь за висящую в тусклом свете люстру, а затем к розовой макушке.       — Итадори… — голос мой охрип от криков, и дрожащие руки притянули к себе парня нависающего надомной, за толстовку. — Я никогда не откажусь от тебя… это мне нужно извинится… это я во всём виновата…       Слова так и лились из моего рта, как из рога изобилия. Я так была рада видеть друга целого и невредимого. Мне было абсолютно всё равно, что в своих объятиях, я ему не давала вздохнуть.       Мне так многое хотелось ему сказать. Объяснить. Но я понимала, что времени у нас полно, а всё пережитое осталось в прошлом. Поэтому, я крепче сжала в объятиях своего друга, уткнувшись заплаканным лицом в изгиб его шеи. Это был слишком длинный день для нас двоих, кошмар, который наконец закончился.       — Мы вернёмся в академию. Забудем об этом, как о страшном сне, и вместе продолжим жить дальше, не оглядываясь назад, — давясь слезами, и быстро тараторя, я почувствовала над собой, как напрягаются мышцы парня от моих слов, — я вычеркну из своей памяти их всех, и никогда больше не встречу на своём пути этих подонков. Пусть они все горят в аду! Ненавижу…       Итадори не проронил и слова. Он обхватил меня за талию и перевернул так, чтоб я оказалась сверху него. Голова пошла кругом, и я не сразу заметила смену нашего положения, а когда подняла своё лицо с румянцем на щеках от столь интимной позы, весь ужас пережитого хлынул обратно, выбивая остатки кислорода из лёгких.       — Что пташка, уже не так рада видеть "Итадори?!"